Андрей Бабицкий: В Ингушетии, согласно статистке первых трёх месяцев, продолжается успешная операция по ликвидации вооружённого подполья. За последние полгода действия боевых подразделений Имарата на территории республике сведены на «нет». Однако в этот же период отмечен рост протестных настроений, вызванный похищениями и незаконными задержаниями людей. Рассказывает глава ингушского отделения Правозащитного центра «Мемориал» Тимур Акиев.
Тимур Акиев: С начала года в республике были убиты как минимум 32 человек. Из них 24 причислены к участникам незаконных вооружённых формирований, 4 сотрудника силовых структур погибли в конце марта - начале апреля при проведении специальных мероприятий. Погибли и три мирных жителя, в том числе и чиновник районной администрации, убитый неизвестными по дороге на работу. Так же было зафиксировано несколько случаев похищения, в результате которых один человек пропал без вести, один впоследствии был найден убитым, остальные - отпущены или за выкуп, или из-за отсутствия доказательств их вины.
Самыми заметными событиями последнего времени стали успешная спецоперация федеральных силовых подразделений, проведённая в горно-лесистой местности Сунженского района Ингушетии, и стихийная акация протеста в г. Назрань.
Авиаудар по крупной базе боевиков был нанесён 28 марта, в результате которого погибло не менее 17 человек, ещё 3 боевика были убиты в последующие дни в окрестностях сёл Мужичи и Нижний Алкун.
Митинг в центре Назрани прошёл 23 марта. На улицу вышли родственники и знакомые Илеза Горчханова, похищенного неизвестными средь бела дня с городского автовокзала 21 марта. Родственники, убеждённые в том, что к похищению могут быть причастны силовики, вышли на акцию протеста с требованиями к властям сообщить местонахождение похищенного. Митинг разогнали местные полицейские, нескольких участников акции задержали. Среди задержанных оказался ингушский оппозиционер Магомед Хазбиев и его братья. Несмотря на то, что митинг был несанкционированным, законность задержания Хазбиевых так же вызвала большие сомнения. При этом ответ на самый главный вопрос - кем был похищен Илез Горчханов не получен до сих пор. Его труп обнаружили 19 апреля примерно в километре от станицы Нестеровская в русле реки Асса. Так как тело слишком долго пролежало в воде, причину смерти сможет установить только медицинская экспертиза.
Однако родные Горчханова убеждены в том, что Илез погиб насильственной смертью.
О желании провести митинг протеста заявлял и житель Назрани Султан-Гири Хашагульгов. В течение нескольких недель он безуспешно пытался выяснить точное местонахождения своего брата Иссы Хашагульгова. Исса содержали в СИЗО «Лефортово», он обвиняется в руководстве ингушскими боевиками и подготовке теракта. В конце марта родственники и адвокат Иссы потеряли с ним связь. Внятного ответа от представителей властей о его точном местонахождении они не смогли получить. Султан - Гири Хашагульгов обратился за помощью к республиканским властям и в правозащитные организации.
10 апреля неизвестные предприняли попытку взорвать Султан-Гирея. Взрывное устройство было заложено у ворот его дома и приведено в действие, когда он выходил из машины. С тяжёлыми ранениями Хашагульгова госпитализировали. Его брат Исса обнаружился в СИЗО г. Владикавказ, куда он, как заявляют официальные представители следствия, был доставлен 11 апреля.
Следует отметить также, что расследование похищения Илеза Горчханова
и покушение на жизнь Хашагульгова глава республики Евкуров взял под свой личный контроль.
Андрей Бабицкий: Та часть российского общества, которая считает, что федеральный центр без толку тратит на Северный Кавказа и, в особенности, на Чечню сотни миллиардов рублей, внвь пребывает в состоянии шока. Чечня запросила на развитие до 2025 года почти 500 миллиардов рублей. Писатель Герман Садулаев полагает, что радетели за российскую казну оплакивают шкуру неубитого медведя.
Герман Садулаев: Не дают российскому обывателю соскучиться чиновники Чеченской республики. Всегда подкинут тему для обсуждений и размышлений. На этот раз общество закипело, ошеломлённое суммой, которая якобы будет выделена Чечне из российского бюджета – полтриллиона рублей. Причём народ возбудился так, что, можно подумать, грузовики с деньгами уже едут в Грозный, где бюджетные средства будут чемоданами раздавать всем жителям чеченской национальности по предъявлении паспорта с чеченской пропиской и справки от местной администрации о том, что предъявитель является настоящим чеченцем.
На деле же произошло вот что. Читаем на официальном сайте. Правительством Чеченской республики направлен в Министерство регионального развития России проект по государственной программе «Развитие Северо-Кавказского федерального округа». В проекте предусматривается строительство 515 объектов и реализация мероприятий в различных отраслях экономики и социальной сфере. Общая сумма финансирования - 498 миллиардов 289 миллионов 355 тысяч 960 рублей. Срок реализации – до 2025 года.
Ключевая информация – это срок. До 2025 года. За такой срок, если вспомнить анекдот про Ходжу Нассредина, или Нассредин, или ишак, или падишах – кто-нибудь из троих умрёт. Так что можно смело планировать всё что угодно. Тем более, что премьер-министр России в недавнем докладе сказал: к 2022 году Россия войдёт в пятёрку крупнейших экономик мира. Если так, то крупнейшей экономике будет нетрудно выделить в один из регионов полтриллиона рублей. Это всего-то чуть больше 12 миллиардов евро. Чувствуете? Перевели в евро и сразу стало как-то полегче воспринимать.
Но о нежной психике россиян не позаботились. Не разбили на годы, не перевели в более крупную валюту, не связали с планами премьер-министра догнать и перегнать крупнейшие экономики. И получили шок. Полтриллиона.
Интернет пестрит призывами к массовым акциям протеста под лозунгом «ХВАТИТ КОРМИТЬ КАВКАЗ!». Более спокойные комментаторы отмечают, что Москва всё равно съедает больше, чем любые регионы. Что как расходуются и куда деваются деньги «на Кавказ» - это ещё вопрос. Так что правильнее было бы выдвинуть лозунг «Хватит кормить воров». И так далее.
Для меня интересно то, что Северный Кавказ снова провоцирует общественную активность в России. А это хорошо. Планы до 2025 года, конечно, пустые бумажки. Но, может, под эту волну мы узнаем, наконец, про авантюру с Сочинской олимпиадой – сколько денег стоит этот безумный проект? Или про дороги – почему у нас дороги по затратам из бюджета дороже чем везде, а дорог нету?
Андрей Бабицкий: Сможет ли российская армия существовать без призывников из республик Северного Кавказа? Если нет, то, каким образом изменить негативную динамику межэтнических конфликтов в солдатских казармах? А если да, то не станет ли эта норма дополнительным стимулом к обособлению самого проблемного региона России? На эту тему размышляет политолог Сергей Маркедонов.
Сергей Маркедонов: 15 апреля на пресс-конференции, посвященной начавшемуся очередному весеннему призыву, военный комиссар Челябинской области Николай Захаров сделал сенсационное заявление. По словам военкома, теперь в ряды российской армии не будут призывать выходцев из северокавказских республик. При этом чиновник в погонах сослался на соответствующее распоряжение из Генштаба. Это решение Захаров объяснил необходимостью снижения межэтнической напряженности в армейской среде.
Тезисы челябинского военкома вызвали, как и ожидалось, широкую дискуссию в СМИ. В самом деле, если защита Отечества - это конституционная обязанность всех граждан РФ, то на каком основании военные структуры могут на свой лад вносить коррективы в Основной закон страны, отказывая таким образом целой группе российских граждан выполнять эту почетную миссию.
Вскоре выяснилось, что Министерство обороны России не поддерживает инициативу челябинского военкома. Хотя странно, как человек в погонах может столь откровенно нарушать субординацию и проявлять недопустимую для его статуса и ранга самодеятельность. Впрочем, высказывания отдельного военного комиссара – это вопрос корпоративной этики. И военное ведомство, хочется надеяться, разберется с тем, насколько обнародование подобных инициатив способствует повышению
обороноспособности страны.
Между тем, проблема северокавказских призывников, затронутая господином Захаровым, намного серьезнее, чем нарушение субординации. В последнее время в российской армии действительно участились конфликты на национальной почве. В 2009 году прогремел инцидент на Балтийском флоте с участием дагестанских призывников. Через год массовая драка с участием выходцев с Кавказа произошла в подмосковной воинской части. Аналогичный инцидент случился в Пермском крае, где 120 военнослужащих из северокавказских республик проявили неповиновение приказу. В итоге, пришлось для разрешения конфликтов обращаться даже к местным представителям мусульманского духовенства. И, наконец, 25 марта руководитель военной прокуратуры Сергей Фридинский прямо заявил, что сегодня в казармах «наводят свои порядки национальные банды», отметив при этом особую роль все тех же кавказцев.
Таким образом, нельзя сказать, чтобы мнение Захарова возникло на пустом месте. Наверняка идея введения определенных ограничений на призыв выходцев из Северного Кавказа обсуждается в армейских верхах. Косвенно в пользу этого свидетельствует недавнее сообщение коллеги Захарова военкома из Дагестана, который сообщил, что в ходе весеннего призыва квота на самую большую северокавказскую республику составит всего 400 человек (при обычной норме в 2500-3000). Вряд ли это простое совпадение! Добавим к этому и раз от разу возникающие дискуссии о введении моноэтнических воинских частей.
В самом деле, отвергать растущее «местничество» и межэтнические конфликты в российской армии невозможно. Слишком много фактов не говорят, а кричат об этом. Но ведь армия - это просто определенный сколок всего государства. И если сам Кремль поддерживает «местническую практику» в регионе и способствует внутрикавказскому апартеиду, то чего же вы хотите от призывников. Они на своем уровне просто повторяют тот тип взаимоотношений, который мы видим в общегосударственном масштабе. Точно так же, как российский федеральный чиновник отпускает ситуацию в республиках Кавказа на «самотек», офицер и сержант действуют в казармах. В итоге вакуум власти заполняется неформальными (а в армии неуставными) взаимоотношениями, где право силы становится законом. Но разве кадыровская Чечня - не идеальный пример таких отношений, когда ставка на силу играет лучше всех других.
Сегодня российская армия стоит перед тем же выбором, что и российское государство. Или она берется за труд (тяжкий и неблагодарный, но стратегически оправданный) интегрировать северокавказских призывников, наводить порядок в казармах (то есть проводить ту же самую деприватизацию государства), или мы получаем «системный сепаратизм» в погонах в виде отдельных замкнутых чеченских, дагестанских, кабардинских, балкарских частей. Не будем также забывать, что для
трудоизбыточного Кавказа с его высоким уровнем безработицы армия всегда была социальным люфтом. Убери его, и лишишь себя не только потенциальных союзников, но и получишь рост экстремистского подполья.
И не надо рассказывать, что такой опыт по интеграции иноэтничных призывников уникален. В 1968 году, после убийства Мартина Лютера Кинга, черные и белые солдаты американской армии оставляли свои позиции во Вьетнаме и шли разбираться между собой. При этом в апреле 1968 года центр Вашингтона после серии расовых волнений выглядел ничуть не лучше, чем центр Грозного в 1995 году. Однако значительные масштабы государственной работы по преодолению сегрегации и
интеграции разных сегментов Америки в одну политическую нацию дали свой результат.
В 2011 году «расовый вопрос» остается социальной, а не актуальной политической проблемой. В сегодняшней России необходимо также понять, что преодоление армейской «дедовщины» и межэтнической напряженности будет успешным только тогда, когда государственная система в целом пойдет по пути оздоровления, укрепления законности, правопорядка и искоренения диктатуры пресловутого «пятого пункта». Только в этом случае призыв в армию перестанет быть «предчувствием гражданской войны».
Андрей Бабицкий: Мы продолжаем цикл интервью «Лабиринты ислама» с главой Национального объединения русских мусульман Вадимом Сидоровым.
Вадим, мы как-то с вами говорили о возможной смуте в России, вы сказали, что она будет, скорее, базироваться на национальной идее, нежели на чем бы то ни было еще. Но вот сейчас социологические опросы показывают стремительный рост недовольных, падение рейтинга руководителей России. У меня есть ощущение, что в основном причины недовольства - социальные. Социальное неравенство, отсутствие понимания людьми, почему они должны это терпеть, рождает катастрофическое недовольство. Скажите, в этих условиях вы не думаете, что может оказаться популярной некая заместительная социальная идеология; и я не вижу другой доктрины, кроме салафитской, которая была бы близка левым, привычным для российского сознания, идеям? Это более мягкий вариант, нежели, скажем, красная радикальная идея, потому что салафитский общественно-политический проект настаивает на помощи слабым и неимущим. Как вы считаете, не может ли салафитская идея вместе со всем, что ей сопутствует, быть взята на вооружение недовольными в России, скажем так, интеллектуальными кругами, которые это недовольство артикулируют?
Вадим Сидоров: Вопрос обширный, в нем много подвопросов, но если выходить с прицелом на салафитский проект, возможные точки стыковок между исламскими и общенациональными идеологиями, то в сухом остатке, я думаю, на это можно ответить отрицательно. Да, безусловно, салафизм - это первая, наиболее очевидная версия ислама, которую обнаруживает для себя почти каждый неофит и через это проходит. Но, если говорить о какой-то серьезной социальной составляющей, то ее в салафизме просто нет. Это пустая идеологическая доктрина. И если смотреть, чем был исторический салафизм, то это - нефтедолларовый проект, который был организован при поддержке сперва Англии, потом США в обмен на содействие в ликвидации Османского Халифата и в принятии неких правил игры по поддержанию стабильности на Ближнем Востоке. Под этот проект были даны все гарантии и обеспечена стабильность, которая дала поток нефтедолларов, на которые затем шла эта салафитская пропаганда по всему исламскому миру. Но в сухом остатке это пропаганда. Кроме определенной пуританской риторики, никакого социального послания в ней реально нет. Все эти призывы о необходимости солидарности, помощи, носят общеисламский характер, но реалии салафитских государств - Саудовской Аравии, других нефтезаливных стран, - обнаруживают вполне однозначную модель капитализма, причем колониального капитализма, который там существует за всей этой демагогией. Больше того, ни у одного, даже радикального салафитского движения, включая джихадистские версии, нет какой-либо программы по реальному преобразованию, изменению социальной модели общества, - того, что марксисты называли базисом.
Андрей Бабицкий: Если резюмировать все, что вы сказали, поскольку салафитская общественно-политическая модель не является чистой утопией, какой в свое время был марксизм или различные его версии, а, в общем, она воплощена в каких-то странах, то можно сказать, что социальная риторика, как вы ее называете «общеисламская», которая взята на вооружение салафитским движением, не может найти последователей? Я имею в виду левая риторика.
Вадим Сидоров: Ну, риторика как раз может найти последователей, и уже находит, но одной риторики мало, потому что в этом плане русское общество достаточно искушенное, уже не одну собаку съело на всех этих риториках, и может разобраться, где есть просто риторика, а где есть какая-то цельная идеологическая перспектива и проект. И если можно говорить о салафитском социальном проекте, то с таким же, наверное, успехом можно сказать и о путинском. Есть нефтедоллары - есть проект, вот и вся социальная демагогия… Закончатся завтра нефтедоллары - вместе с ними закончится и проект.
Андрей Бабицкий: В последние годы, как мы знаем, мировая экономики страдает от серьезного экономического кризиса или даже от целой серии экономических кризисов, и, как утверждают эксперты, это вызвано игрой на финансовых инструментах. В понимании ислама – это типичное ростовщичество. Что предлагает альтернативный исламский проект взамен этого?
Вадим Сидоров: Все мусульмане, конечно, единодушны в том, что должна быть устранена система риба – ростовщичество, о котором вы говорили. Но дальше уже начинается серьезное расхождение, потому что так называемый исламский банкинг в качестве альтернативы, а именно на него делают упор и братья-мусульмане, и салафиты в том числе, на самом деле никакая не альтернатива в мировой капиталистической системе, экономике, а ее часть, ее подвид. Исламская социальная альтернатива, в первую очередь, начинается с изменения монетарной системы, потому что вопрос номер один как в политической, так и в экономической системах современной цивилизации, это вопрос денег: кто и как имитирует деньги. В эмиссии денег центральными банками, которые обеспечивают их так называемыми золотовалютными резервами, на самом деле слово «золото» в определении «золотовалютный» является обманчивым, потому что реально золотые активы и их количество в этих золотовалютных резервах является чисто номинальным, как правило. Все эти бумажные деньги, которые сегодня имитируются центральными банками во всем мире и навязываются потом в качестве принудительной, обязательной валюты населениям своих стран, являются обеспеченными долларами, то есть, на самом деле активами федеральной резервной системы, как неправительственной организации, которая занимается спекулятивным, ростовщическим бизнесом. Исламский социальный проект - экономический проект. Он начинается с констатации той очевидной истины, основанной как на требованиях исламского фикха, так и на доводах здравого разума о том, что эта система должна быть устранена и заменена принципиально иными алгоритмами функционирования монетарной системы, во главе которой находится биметаллическая валюта, то есть золотой динар и серебряный дирхам, а так же фулус. То есть это система платежных средств, которую между собой распространяют общественные или экономические ассоциации производителей, торговцев, но которая основана не на принудительном навязывании, а на обеспечение товарно-материальными активами.
Андрей Бабицкий: В последние два года военное сотрудничество между США и Азербайджаном фактически сошло на «нет». Каковы причины сворачивания отношений между двумя странами в военной области. С экспертами общался Зия Маджидли.
Зия Маджидли: Несколько дней назад Минобороны Азербадйжана выдало лишь толику информации о том, что военные учения с американцами под названием «Региональный ответ-2011», запланированные первоначально на май сего года, отложены на неопределенный срок.
Официально о причинах отсрочки глава пресс-службы министерства Эльдар Сабироглу ничего не сказал, сославшись на отсутствие информации. Глава департамента по связям с общественностью посольства США в Баку Терри Дэвидсон, отвечая на вопрос, посоветовал поинтересоваться о причинах отмены майских учений именно у Минобороны Азербайджана. Но ответ Минобороны уже вам известен. Остается задаться вопросом: повлияет ли на азербайджано-американские отношения данный факт?
Глава пресс-службы Минобороны Азербайджана, например, не верит в это и добавляет, что военное сотрудничество между США и Азербайджаном будет продолжено и после этого.
Теперь мнение эксперта.
Глава бакинского центра военных исследований «Доктрина» Джасур Сумеринли весьма пессимистично отреагировал на перспективу продолжения военного сотрудничества между странами, и объясняет это как результат давления России:
Джасур Сумеринли: Есть подписанный в начале 2010 года Европейским штабом американских войск и Вооруженными силами Азербайджана рабочий план. Но до сих пор парламент Азербайджана его не утверждает. Во-вторых, военные учения должны были проводиться и в мае прошлого года, но Азербайджан в одностороннем порядке отказался, и они были отложены. В-третьих, в феврале этого года между Азербайджаном и США должны были пройти переговоры о безопасности, и они тоже не состоялись. Сейчас уже четвертый случай…
Зия Маджидли: Сумеринли отмечает, что подобные учения стороны провели в 2009-м году. Тогда российская элита заявила, что не желает видеть войска США на Кавказе. После этого на Азербайджан начали оказывать давление, и - итог налицо.
Джасур Сумеринли: Начиная с 2008 года, между Азербайджаном и США из года в год уменьшается количество обсуждаемых тем по военному сотрудничеству. Примерно 3 года назад, замглавы МИД Азербайджана Араз Азимов раскрыл в Вашингтоне повестку дня военных переговоров между двумя странами. Там были вопросы от Габалинской РЛС и вплоть до безопасности Каспия, усиления армии Азербайджана, проведения курсов обучения американцами в Азербайджане. Постепенно повестка дня сокращалась. Сейчас мало что из той повестки продолжает обсуждаться. В особенности вопрос безопасности Каспия. На этот счет оказывается очень сильное давление со стороны России.
Зия Маджидли: От себя напомню, что в 2009 году президент России Дмитрий Медведев заявлял, что военные учения НАТО в Грузии – откровенная провокация, и это может иметь негативные последствия.
Информагентство «Туран» отмечает, что прошлой весной Азербайджан также отменил эти учения без объяснения. Произошло это на фоне жесткой критики официальным Баку США за “проармянскую” позицию в Карабахском урегулировании.
Тогда наблюдалось резкое охлаждение отношений между Баку и Вашингтоном, что выразилось в антиамериканских заявлениях азербайджанских чиновников и отказом Вашингтона пригласить Ильхама Алиева на саммит по ядерной безопасности в США.
«Туран» подозревает, что отмена майских совместных военных учений может быть связана с критикой Вашингтоном нарушений прав человека в Азербайджане. Член азербайджанского парламентского комитета по национальной безопасности и обороне Захид Орудж не захотел связывать данную отмену с политическими факторами:
Захид Орудж: Не считаю реальным отмену учений из-за давления России. Военное сотрудничество Азербайджана и США уже дошло до определенной черты. Но общее сотрудничество между странами не находится на уровне стратегических отношений. В первую очередь Америка может сделать реальные шаги для того, чтобы наше военное сотрудничество и взаимопомощь дошли до желаемого нами уровня. Речь идет о том, чтобы быть открытым в отношении региональных рисков. Такой гарантии нет. США хочет, чтобы Азербайджан в одиночку противостоял давлению России и Ирана. В таком случае, можно понять политику, проводимую самим Азербайджаном.
Андрей Бабицкий: Первый президент Армении, лидер оппозиционного Армянского национального конгресса Левон Тер-Петросян в своем интервью русской службе Би-би-си рассказал о начале Карабахского конфликта и о возможной модели решения конфликта, предложенной 14 лет назад. Из Еревана – Эллина Чилингарян.
Эллина Чилингарян: После распада СССР между Арменией и Азербайджаном возник конфликт по поводу статуса и принадлежности Нагорного Карабаха. И хотя война между этими странами вот уже 17 лет как закончилась, стороны никак не могут договориться и жить в полном мире и согласии. Недавно первый президент Армении и посол Азербайджана в России вспоминали, как распался Советский Союз и как повлияло это на карабахский конфликт.
Первый президент Армении, лидер оппозиционного Армянского национального конгресса Левон Тер-Петросян, в своем интервью русской службе Би-би-си рассказал о начале Карабахского конфликта и о возможной модели решения конфликта, предложенной 14 лет назад.
По его словам, в 1997 году была возможность решить эту проблему: передать какие-то территории Азербайджану, заключить перемирие, создать промежуточный статус Карабаха, потом уже решить его окончательный статус. Однако лидер оппозиционного Армянского Национального Конгресса рассказал, как стали развиваться события по другому сценарию.
Левон Тер-Петросян: Раз вы думаете, что есть лучшее решение, пожалуйста, я же не могу сорвать это решение, попробуйте, может быть получится”.
Эллина Чилингарян: Левон Тер-Петросян в своем интервью русской службе Би-би-си в некотором смысле обвинил советское руководство в разжигании конфликта.
Левон Тер-Петросян: Мы исходили из чего - есть Советский союз, есть советская конституция. В рамках советской конституции нам было позволено поднять этот вопрос - вывести Карабах из состава Азербайджана и включить в состав Армении. Такие прецеденты были - Каракалпакия несколько раз переходила из Узбекистана в Казахстан. И вместо того чтобы внимательно изучить эту проблему, советское руководство приняло конфронтационное решение - центр разжег этот конфликт, ввели войска, объявили чрезвычайное положение. После этого процесс радикализировался.
Эллина Чилингарян: Это интервью Левона Тер-Петросяна вызвало широкий общественный резонанс. Среди политологов многие обвинили бывшего президента в том, что он, по сравнению с послом Азербайджана в России Поладом Бюль-Бюль Оглы, дал довольно мягкие оценки и не выразил настоящего настроя армян по этому вопросу. Известный политолог Андраник Теванян, например, дал такое определение существующей ситуации.
Андраник Теванян: Те модели, которые сейчас обсуждаются по разрешению конфликта, модель, которая называется “поэтапное решение” - они проблематичны. Они могут привести к войне.
Эллина Чилингарян: По мнению Теваняна, ни в настоящем, ни в будущем модель, о которой говорил Левон Тер-Петросян, неприемлема для народа Карабаха. По его словам, этот вопрос стал основным рычагом давления в соседнем Азербайджане. Местные власти тоже пытаются прибегнуть к этому методу, однако здесь нужны совершенно другие модели.
Андраник Теванян: Это кавказский фашизм, который должен быть приостановлен и со стороны международного сообщества, и со стороны Армении”.
Эллина Чилингарян: В вопросе карабахского конфликта нынешняя власть и оппозиция сходятся во мнениях. И здесь уже сложно решить, кому доверить свое будущее и свою безопасность, т.к. по мнению многих аналитиков, будущее Карабаха непосредственно влияет на будущее остальной части Армении и армян.
“Для Армении разрешение конфликта должно быть с одной целью- чтобы международное сообщество признало Республику Нагорный Карабах”.
Андрей Бабицкий: В понедельник, 18 апреля в столице де-факто Южной Осетии побывал один из самых известных оппозиционеров республики, главный тренер сборной России по вольной борьбе Дзамболат Тадеев. Его сопровождали известные российские спортсмены, общественные деятели, представители оппозиции. Уже когда колонна машин покидала Цхинвал, ее остановили сотрудники местного ОМОН, открывшие стрельбу в воздух. Довольно быстро инцидент был исчерпан, но оппозиционеры не сомневаются - нападение было спланированным и организованным по указанию руководства республики. Основатель сайта Uasamonga.ru Сослан Кокоев, сопровождавший Дзамболата Тедеева в поездке в Южную Осетию, оказался свидетелем и участником инцидента.
Сослан Кокоев: Происшедший инцидент я расцениваю исключительно как очень плохой, однозначно это заранее спланированная провокация недееспособного президента Кокойты, который, не постеснявшись присутствия десятков авторитетнейших и уважаемых гостей, являющихся красой и гордостью России, решил свести политические и личные счеты с Дзамболатом Тедеевым. В нем он видит реальную угрозу своей прогнившей клептократической системе. Судя по достигнутым в кавычках результатам, мы можем констатировать: акция не просто удалась, но имела абсолютно противоположный эффект. А именно высветила моральную и интеллектуальную нищету Эдуарда Джабеевича. Показала она и то, что народ Южной Осетии далеко не так глуп, как считает президент Кокойты. Радушный прием, который был оказан Дзамболату, свидетельствует о том, что народ уже не просто все понимает, а видит реальную альтернативу как нынешнему президенту, так и его недееспособному окружению. Я глубоко уверен, что вчера, 18 апреля, президент Кокойты вбил первый гвоздь в крышку гроба собственной политической карьеры. И заметьте, вбил его собственноручно и добровольно».
Андрей Бабицкий: «Некруглый стол» о предстоящих в де-факто Южной Осетии выборах прошел на радио «Эхо Кавказа»
Наши собеседники - из Владикавказа Инал Санакоев, старший научный сотрудник Североосетинского института гуманитарных и социальных исследований, кандидат политических наук, из Москвы Алексей Власов, доктор наук, главный редактор сетевого журнала «Вестник Кавказа». Я хотел бы обсудить ситуацию в Южной Осетии, как мне кажется, это особенно актуально после того, как местные правоохранительные органы пытались задержать делегацию, которую возглавлял один из главных оппозиционеров Южной Осетии. В общем, можно сказать, что предвыборная кампания в республике началась. Так оценивают этот инцидент очень многие эксперты. Инал Борисович, как вам кажется, сегодня глава Южной Осетии Эдуард Кокойты пробует себя в роли Рамзана Кадырова, человека, который берет республику под полый контроль, невзирая ни на какие внешние силы? Чем объясняется то, что он стал действовать так жестко?
Инал Санакоев: Ситуация с будущими выборами мне очень сильно напоминает ситуацию неопределенности. Потому что, с одной стороны, официально действующая власть не может представить пока свою кандидатуру, которая получила бы хоть какую-то поддержку в обществе. С другой стороны, оппозиционные силы, которые, в основном, находятся в Москве, также не могут выдвинуть более-менее яркого представителя из своей среды, который также получил бы хоть минимум поддержки в обществе Южной Осетии. И поэтому нынешняя ситуация характеризуется вот такими инцидентами. Я думаю, что такие инциденты могут повториться через какое-то время.
Андрей Бабицкий: Алексей, как на ваш взгляд, сегодня Кокойты действительно имеет абсолютную независимость в плане выбора каких-то политических стратегий, давления на оппозицию, или он вынужден будет в ходе предвыборной кампании, которая продлиться до конца года, прислушиваться к Москве?
Алексей Власов: Знаете, дело не только в Кокойты. Несмотря на то, что Южная Осетия, в общем-то, небольшая по размерам и по численности населения территориальное образование, видимо, у кого-то в этой игре очень большие ставки. Я думаю, не только у Кокойты, но и в Москве, и во Владикавказе, и в Цхинвале. И потому свобода или несвобода любого политического игрока - здесь вещь относительная, и определяется она переплетением бизнес-интересов, политических интересов, геополитических интересов разных игроков и разных сил. Кокойты только один из этих игроков. Поэтому, наверное, не стоит пока оценивать ситуацию.
Андрей Бабицкий: Вы имеете в виду, что для Москвы он один из этих игроков?
Алексей Власов: Конечно, абсолютно так. Поэтому здесь не стоит линейно выстраивать схему “Кокойты и оппозиция, представленная несколькими персонами”. Если смотреть из Москвы, то ситуация гораздо сложнее, поскольку на этой игровой доске больше фигур, чем только нынешний президент и его оппоненты. И все это создает очень нервную и сложную обстановку, которая, на мой взгляд, будет только ухудшаться, осложняться, к моменту выборов.
Андрей Бабицкий: Инал Борисович, Алексей сказал, что на этом поле несколько фигур. Я, однако, вижу все-таки пока только одну фигуру, поскольку, как мы знаем, оппозиционные партии не зарегистрированы и они не имеют возможности вести политическую деятельность в Южной Осетии. Их голоса звучат во Владикавказе и в Москве, и нигде более. Каким образом мы можем представить себе это противостояние именно в пределах республики Южная Осетия?
Инал Санакоев: Я с вами согласен в том плане, что для деятельности оппозиции созданы достаточно жесткие условия в Южной Осетии и ей придется тяжело. В этом плане нынешняя ситуация, напоминает ситуацию первых выборов Кокойты 2001 года. Тогда ей тоже не было просто, но, однако, оппозиции удалось сказать свое слово и принять участие в выборах. Я думаю, что и сейчас оппозиция найдет какие-то легитимные рычаги и примет участие в избирательной кампании. Но, несмотря на то, что несколько партий не были допущены, и зарегистрированными остаются Коммунистическая партия, которая формально также в оппозиции, и партия Отечество, которая также позиционирует себя, как оппозиция нынешней власти, я думаю, так или иначе, через какие-то механизмы, оппозиция примет участие в избирательной кампании.
Андрей Бабицкий: Алексей Власов, я так понял по вашим словам, что Москва сейчас рассматривает разные кандидатуры. А как это вообще выглядит? Кокойты и его оппоненты, скажем так, лоббируют свои интересы в каких-то провластных группах непосредственно в Москве, там в Кремле, в Белом доме?
Алексей Власов: Это, конечно, сравнение относительное, но выглядит это примерно так, как не так давно развивалась ситуация вокруг Киргизии. Лидеры большинства политических сил стремились заручиться поддержкой Кремля, понимая, что именно от этого во многом и будет зависеть их судьба на выборах в Кенеш. Здесь примерно та же картина. Например, господин Медоев. Правда, по нынешним поправкам к конституции не очень понятно насколько высока вероятность его участия в выборах по цензу оседлости. И некоторые фигуры, в том числе те, которые были упомянуты в связи с инцидентом в Цхинвали. Оппозиция, безусловно, выстраивают свои линии коммуникации с представителями московской политической элиты. Отсюда, кстати говоря, и любой приезд российского политолога, политика, эксперта в Цхинвал сразу вызывает бурю эмоций. В этом я на личном опыте мог убедиться, когда в ноябре или в декабре прошлого года побывал в Цхинвале. Это имело совершенно фантастические последствия с точки зрения “черного пиара”. Это, с моей точки зрения, свидетельство того, что любая, даже неполитическая засветка московской фигуры из экспертной или из политической среды, сразу проецируется на:: а) кого он представляет? б) чьи интересы этот человек будет лоббировать во время выборов? в) а кто из Кремля стоит за спиной этих людей? Вот такая фантасмагория. Но, наверное, она ясно показывает, что очень много субъективного и иррационального в развитии ситуации вокруг предстоящих президентских выборов в Южной Осетии.
Андрей Бабицкий: Я задам вам не очень корректный вопрос, но, может быть, вы найдете, что на него ответить. Говорят, что регионы представляют очень большой коррупционный интерес для Москвы, для каких-то кругов вокруг Кремля или Белого дома, а уж такой регион, который находится за границей России, который гораздо сложнее контролировать - его коррупционное значение существенно выше. И, наверное, по этому признаку тоже осуществляется выбор будущей кандидатуры в Москве?
Алексей Власов: Я хотел сказать, что все-таки нельзя приравнивать Южную Осетию, допустим, к ситуации, которая связана с интересом некоторых чиновников в Кремле, к каким-то “вкусным” российским регионам. Здесь все-таки работает и момент геополитики, потому что, помимо ситуации с восстановлением, тех средств, которые выделяются из бюджета на социально-экономический подъем Осетии, здесь еще и тема, связанная с противостоянием с Грузией. У кого-то из чиновников, безусловно, как всегда есть некий свой корыстный интерес. Но, чем ближе момент выборов, тем больше будет влияние тех людей, например, из силового блока, которые считают, что Южную Осетию, в конце концов, пора превратить в некое зеркало успеха российской внешней политики на Южном Кавказе, в противофазу Грузии. А потому, деньги - это конечно хорошо, но давайте все-таки и покажем эффективную систему правления, поставим тех людей, которые будут реально работать на имидж республики, а значит и на имидж России. Поскольку, признав Южную Осетию, как вы понимаете, Москва взяла на себя серьезные репутационные риски.
Андрей Бабицкий: Почему беженцы с Кавказа в массовом порядке возвращаются домой? По мнению Магомеда Ториева, этому можно найти несколько объяснений. В серии статей о кавказских беженцах в Европе он опишет причины их исхода . Сегодня первая часть – «Дети»:
Магомед Ториев: «Домой!», - это слово я слышу в разговоре с вайнахами так же часто, как и вопрос: «Где же взять денег?»
Обе проблемы одинаково актуальны для выходцев из бывшей Чечено-Ингушетии, коих ныне обретается в Европе около 150 тысяч. Они нашли себе приют главным образом в небедных странах Западной Европы и Скандинавии. Девяносто пять процентов из них - это те, кто получили политическое или гуманитарное убежище, начиная с 1994-го, и по сей день.
Многие из приехавших неплохо устроились вдали от родных берегов и, даже не работая, никто не голодает и не страдает от отсутствия крыши над головой. Однако, несмотря на тепличные условия, большинство из них все равно нет устают повторять, что живы только мыслью о возвращении в родные Грозный, Атаги, Ведено или Назрань. Причин у этого стремления домой множество, перечислю главные из них в том порядке убывания приоритетов: первое - дети, второе – политика, и третье – власти – как европейские, так и чеченские.
Одни пытаются выдворить вайнахов на историческую родину, другие - вернуть их туда же. Полное совпадение векторов. Но обо всем по порядку. Итак, дети. Родители воспитанные в традиционном обществе пребывают в шоке от той коррекции, которой подвергает их отношения с детьми либеральнейшая Европа.. В обычной вайнахской семье слово старших - закон, и подзатыльник от отца или матери - тоже закон, а вовсе не повод бежать в полицию.
Это понимают подростки, которым было 10-15 лет, когда они покинули родину, но большинство из тех, кто родился уже в Европе знает о правилах вайнахского этикета лишь со слов старших, и далеко не всегда склонен этим старшим доверять. Улица, школа, компания друзей во дворе - это не менее влиятельный источник авторитета и знаний о правилах поведения и обращения со старшими.
Детям во всех странах Евросоюза с малых лет постоянно рассказывают об их гражданских правах. Объясняют, что государство всегда защитит их от домашнего насилия, помешает родителям навязывать им свою волю в важных вопросах, будь то брак или посещение ночных клубов. Ребенок, получив шлепок за разбросанные по комнате игрушки, на следующий день может рассказать о побоях в детском садике воспитателю. Та обязана тут же сообщить в полицию или связаться с социальным работникам. И начинается борьба за ребенка, растягивающаяся порой на годы, и не всегда в пользу родителей.
С подростками дело порой обстоит еще сложней, они обращаются в полицию с жалобами на родителей и власти с удовольствием предоставляют им отдельное жилье и защиту, а родителей предупреждают об уголовной ответственности, в случае если они нарушат запрет на контакт с ребенком. Многие из вайнахов, поняв несовместимость адата с европейским образом жизни, с первого дня принимают решение использовать представившуюся возможность заработать денег и вернуться домой до начала необратимых изменений в головах своих отпрысков. Дети частенько пробуют своих родителей «на слабо».
В семье моих знакомых ребенок, после трепки, заданной матерью из-за испачканной одежды, заявил: «Завтра скажу фрау воспитателю, что ты меня била и меня заберут в другую семью». Мать молча собрала все вещи сына в сумку и выкинула на улицу вместе с чадом: с напутствием: «Иди в живи в другой семье прямо сейчас, стукач!». Несколько часов под дверью кто-то копошился и плакал, детский голосок молил о прощении. Сын поклялся, что даже под пытками он будет нем, как рыба. Случаются и более забавные случаи.
В Норвегии учитель в школе попросил учащихся младших классов рассказать о том, бьют ли их дома. Один ребенок вдруг начал живописать, что дома его не просто бьют, а изощренно пытают. Немедленно явилась полиция, и страдальца от греха подальше отвезли в участок. Отец и мать явившись в полицию для объяснений, только ухмыльнулись: «Этот еще тот фрукт». Мальчика отвели к психологу и отец попросил задать ребенку вопрос: «А как с ним обращались полицейские?», «В меня стреляли, - ответил малыш, - волокли за машиной на веревке, подвешивали на наручниках к потолку».
Через десять минут все семейство во главе с вайнахским «вождем краснокожих» без особых церемоний выставили за дверь. Семьи, в которых дети претендуют на свободу и самостоятельность в их европейском понимании, становятся наглядным примером несовместимости адата и правил жизни в Европе.
«Дома и только дома, - считает большинство беженцев, -можно сохранить непреложные ценности вайнахской культуры. Такие как: приверженность родному очагу и могилам предков, уважение к старшим, сдержанность в отношениях с противоположным полом. Возвращение на Кавказ ради будущего детей стало для многих такой же идеей фикс, как когда-то был отъезд в Европу ради будущего тех же самых детей. В следующий раз поговорим о политических причинах возвращения беженцев на родину.
Андрей Бабицкий: Студенты Тбилисского государственного университета Ильи в четверг, 23 апреля организовали имитацию судебного процесса по делу о депортации чеченцев и ингушей в 1944 году. На основе исторических фактов они пытаются определить правовую ответственность руководства СССР за выселение двух народов. За судебным следствием наблюдала Олеся Вартанян.
Олеся Вартанян: «Всем встать, суд идет!», - этим традиционным призывом сегодня был открыт судебный процесс по делу о депортации чеченского и ингушского народов в 40х годах прошлого века. В черной мантии в конференц-зал университета Ильи вошел действующий глава Конституционного суда Грузии Гиорги Папуашвили. Он прошел на судейское место и, ударив молотком о специальную тарелку, возвестил о начале заседания.
Несмотря на то, что это судебное следствие – имитация, проходит оно строго по правилам, которые установлены законодательством. В зале - 12 присяжных, отобранных из числа студентов различных факультетов университета. Им предстоит оценить степень убедительности доказательств, которые представят стороны обвинения и защиты.
С иском в суд обратился студент четвертого курса факультета правоведения Гиорги Грдзелидзе. Представ перед присяжными в черном пиджаке, строгость которого оттеняли розовая рубашка и голубой галстук, он предложил признать виновными 38 организаторов и исполнителей из числа советских руководителей, совершивших тяжкие преступления против чеченского и ингушского народов, в частности, их депортацию.
Правовой основой для стороны обвинения послужила Конституция Советского Союза и международные нормы, действовавшие в 44-м году прошлого века. В качестве доказательств виновности советского руководства были обнародованы официальная переписка того времени, исследования историков и воспоминания очевидцев депортацииПодробное описание выселения, факты, свидетельствующие о беспредельной жесткости рядовых и высокопоставленных сотрудников НКВД, похоже, не способны были удивить присяжных и зрителей. Эта тема достаточно подробно обсуждается в стране уже много лет и с обстоятельствами депортации даже молодые люди знакомы не понаслышке. Но в том момент, когда к микрофону подошел адвокат Алик Куправа, защищающий советское руководство, аудитория оживилась:
Алик Куправа: После ознакомления с материалами, предоставленными обвинителем, могу с полной уверенностью заявить, что приводимые им доказательства не соответствуют истине, и сторона защитника их не принимает».
Олеся Вартанян: Приведя выдержки из официальных документов 40-х годов, Куправа заявил, что депортация была «вынужденным шагом» в ответ на сотрудничество чеченцев и ингушей с гитлеровской армией. Адвокат привел данные о массовом дезертирстве чеченцев и ингушей с полей сражений во время Второй мировой войны, а также информацию об антисоветских акциях на территории Чечено-Ингушетии и восстаниях в чеченских и ингушских деревнях в 41-м и 42-м годах.
По словам Куправа, в этих условиях «единственно возможной мерой во избежание отрицательных последствий для всей страны» как раз и явилась депортация. Ее, объяснил адвокат, необходимо было провести в максимально сжатые сроки, и, таким образом, «ситуация крайней необходимости» снимает с советского руководства обвинение в гибели значительного числа людей в ходе переселения.
Ударом деревянного молотка судья решил принять дело к рассмотрению. Он предложил сторонам подготовить дополнительные аргументы. В этом им помогут преподаватели истории университета. Представители защиты и обвинения несколько месяцев работали в грузинских архивах КГБ и Коммунистической партии - их с недавних пор открыли для общественности.
Никаких сомнений в том, каким будет окончательный вердикт, у аудитории не было. Присутствующие знали, что советское руководство будет признано виновным в совершении тягчайших преступлений против ингушей и чеченцев. Но для будущих выпускников факультета правоведения этот судебный процесс - «тренировка ума», возможность попрактиковаться в ведении дела. У руководства университета Ильи есть и другие задачи. Говорит ректор Гиги Тевзадзе:
Гиги Тевзаде: Это болезненная тема не только для студентов, но и для всего постсоветского общества, постсоветского пространства. Прошло уже 20 лет, и никто не ведет подобных процессов ни в Европе, ни на территории бывшего Советского Союза. Это надо делать, чтобы отлить в правовые формы историческую память. Сегодня она бесформенна.
Олеся Вартанян: Судебные слушания по событиям почти 60-ти летней давности могут продлиться несколько месяцев. Представители сторон планируют пригласить на процесс свидетелей из числа историков и, по возможности, ингушей и чеченцев – свидетелей и участников депортации, а также их детей.