Премьера в Театре "Современник". Пьесу "Бог резни" поставил Сергей Пускепалис, в ролях - Алена Бабенко, Ольга Дроздова, Владислав Ветров, Сергей Юшкевич. Автор пьесы - француженка Ясмина Реза, уже известная российским зрителям по пьесе "Арт".
На первый, поверхностный взгляд пьеса Ясмины Реза - непритязательная антрепризная комедия. Две супружеские пары собираются обсудить житейскую проблему - подрались их дети-школьники, а заканчивают только что не мордобоем. На сцене - полный хай-тек: огромная плазменная телевизионная панель, вазы с оранжевыми голландскими тюльпанами. Все серебрится, переливается; искусственный мир. Из-под благообразных масок персонажей вылезают, как сказал бы Николай Васильевич, свиные рыла. Один – адвокат - защищает фирму, торгующую негодными лекарствами, второй - владелец хозмага, выбросивший на дорогу любимого хомячка своей дочери. Знакомьтесь: перед нами не просто квартира, а "европейский дом". Со стороны - стерильный и политкорректный. Внутри - населенный самыми обычными людьми.
Если что-то всерьез задевает наших героев за живое, то от пресловутой "толерантности" остаются одни ошмётки. Ясмина Реза показывает, что "толерантность" с "политкорректностью" - только видимость, официальная идеологическая декорация. Как у нас в недавнем прошлом "моральный кодекс строителей коммунизма". А в этой декорации живут своей реальной жизнью несвободные, несчастные, закомплексованные люди - которым, в сущности, нет дела ни до кого, кроме себя любимых.
Для Франции "Бог резни", надо полагать – очень смелая пьеса. Гораздо более смелая, чем те, которыми фестивальная тусовка ужелет 40 шокирует сама себя. Но для проявления внутреннего смысла не очень веселой истории нужны режиссерские усилия; а их - нет. Сергей Пускепалис убедил очень хороших актёров, что они играют именно комедию, с мелодраматическим финалом. И его за это трудно осудить. Потому что московская публика смысла пьесы не понимает: всё то, что в этой пьесе сказано всерьез, нам почти незнакомо. "Это не наши морозы", - как сказал бы Евгений Гришковец.
Маленькая, но характерная деталь. Одной из героинь становится дурно, вторая предлагает ей кока-колу как надежное средство от тошноты. Зрители помирают со смеху: они думают, что это еще одна шутка. Но европейцы действительно лечат кока-колой расстройства желудка.
Судьба выкинутого из дома хомячка - тема для пьесы существенная, но Ясмина Реза ее не проясняет. А Сергей Пускепалис - человек мягкий, поэтому в финале спектакля мы видим хомячка на телеэкране: он жив, свободен и лакомится свежей травкой. Я спросила руководителя театра "Современник" Галину Волчек о перспективах хомячьей жизни.
- Эта пьеса-то, естественно, про определенных людей, - ответила Галина Волчек. - В конце хомячок-то появляется свободным, а они уже друг другу волосы все выдрали. Все сделали, что нельзя. Вот такие.
- В спектакле есть еще смешной эпизод, когда жена авдоката топит мобильный телефон супруга в вазе, а его рингтон - точь-в-точь, как у вас.
- У меня был другой звонок. Но мой сын поставил мне этот. Я вздрагиваю оттого, что почти у всех, у всего человечества такой звонок.
- Я-то решила, что они так поиздевались - мол, надоел нам мобильный телефон Галины Борисовны Волчек.
- Нет! Я его всегда выключаю. Кроме экстремального случая в Париже, когда я долго перед спектаклем говорила: "Выключите все телефоны!" - и абсолютно забыла, естественно, про себя. И сидела я во время "Крутого маршрута" почти на сцене в отгороженной ложе. И вдруг он зазвонил. И не так страшен был звонок, как моя реакция.
На первый, поверхностный взгляд пьеса Ясмины Реза - непритязательная антрепризная комедия. Две супружеские пары собираются обсудить житейскую проблему - подрались их дети-школьники, а заканчивают только что не мордобоем. На сцене - полный хай-тек: огромная плазменная телевизионная панель, вазы с оранжевыми голландскими тюльпанами. Все серебрится, переливается; искусственный мир. Из-под благообразных масок персонажей вылезают, как сказал бы Николай Васильевич, свиные рыла. Один – адвокат - защищает фирму, торгующую негодными лекарствами, второй - владелец хозмага, выбросивший на дорогу любимого хомячка своей дочери. Знакомьтесь: перед нами не просто квартира, а "европейский дом". Со стороны - стерильный и политкорректный. Внутри - населенный самыми обычными людьми.
Если что-то всерьез задевает наших героев за живое, то от пресловутой "толерантности" остаются одни ошмётки. Ясмина Реза показывает, что "толерантность" с "политкорректностью" - только видимость, официальная идеологическая декорация. Как у нас в недавнем прошлом "моральный кодекс строителей коммунизма". А в этой декорации живут своей реальной жизнью несвободные, несчастные, закомплексованные люди - которым, в сущности, нет дела ни до кого, кроме себя любимых.
Для Франции "Бог резни", надо полагать – очень смелая пьеса. Гораздо более смелая, чем те, которыми фестивальная тусовка уже
Московская публика смысла пьесы не понимает: всё то, что в этой пьесе сказано всерьез, нам почти незнакомо
Маленькая, но характерная деталь. Одной из героинь становится дурно, вторая предлагает ей кока-колу как надежное средство от тошноты. Зрители помирают со смеху: они думают, что это еще одна шутка. Но европейцы действительно лечат кока-колой расстройства желудка.
Судьба выкинутого из дома хомячка - тема для пьесы существенная, но Ясмина Реза ее не проясняет. А Сергей Пускепалис - человек мягкий, поэтому в финале спектакля мы видим хомячка на телеэкране: он жив, свободен и лакомится свежей травкой. Я спросила руководителя театра "Современник" Галину Волчек о перспективах хомячьей жизни.
- Эта пьеса-то, естественно, про определенных людей, - ответила Галина Волчек. - В конце хомячок-то появляется свободным, а они уже друг другу волосы все выдрали. Все сделали, что нельзя. Вот такие.
- В спектакле есть еще смешной эпизод, когда жена авдоката топит мобильный телефон супруга в вазе, а его рингтон - точь-в-точь, как у вас.
- У меня был другой звонок. Но мой сын поставил мне этот. Я вздрагиваю оттого, что почти у всех, у всего человечества такой звонок.
- Я-то решила, что они так поиздевались - мол, надоел нам мобильный телефон Галины Борисовны Волчек.
- Нет! Я его всегда выключаю. Кроме экстремального случая в Париже, когда я долго перед спектаклем говорила: "Выключите все телефоны!" - и абсолютно забыла, естественно, про себя. И сидела я во время "Крутого маршрута" почти на сцене в отгороженной ложе. И вдруг он зазвонил. И не так страшен был звонок, как моя реакция.