Виктор Шендерович: Мой гость сегодня в прямом эфире – кинорежиссер, аниматор Гарри Бардин. Добрый вечер, Гарри.
Гарри Бардин: Добрый вечер.
Виктор Шендерович: Мы договаривались с Гарри об этой программе неделю назад, о том, что он придет в гости, и, в общем, предполагали говорить понемногу обо всем. Но темка конкретизировалась, конечно, несколько дней назад.
Гарри Бардин: К сожалению.
Виктор Шендерович: Да. Потому что весь этот конфликт в Союзе кинематографистов вроде бы ушел в прошлое, можно было подвести какие-то итоги. Но в каком-то смысле итоги и фокусируются на этой неделе.
Гарри Бардин: Это еще не итоги. Я думаю, что это только цветочки. Я, к сожалению, пессимист в отношении сложившейся ситуации. Но для меня…
Виктор Шендерович: Давайте опишем, может быть не все так подробно в курсе, опишем эту ситуацию.
Гарри Бардин: Ситуация такова: был 7 съезд кинематографистов, прошел в декабре, выбраны делегаты, все как полагается. Был отчет ревизионной комиссии. Чудовищные цифры, которые были приведены Андреем Герасимовым, председателем ревизионной комиссии, о том, что творилось, как все разворовано, как все это ушло в никуда, на распыл и концы найти невозможно. Никита Михалков, который присутствовал на съезде, но отказался прочитать отчетный доклад, потому что если бы он прочитал, то он как бы участвовал в съезде. А так как с самого начала вышел Александр Голутва и зачитал бумагу, по которой этот съезд уже заранее не легитимен, хотя он еще не открывался, то как бы поддерживалась легенда о нелегитимности съезда. Он каждый раз выходил, штук, 29 раз за время съезда он подходил к микрофону, что-то объяснял, что-то говорил, но не выступал, чтобы, не дай бог, не подумали, что он участвует. Он не прочитал. Но, тем не менее, по отчету ревизионной комиссии его работа признана неудовлетворительной, и выбран был, избран был председателем Союза кинематографистов Марлен Мартынович Хуциев.
Виктор Шендерович: В воровстве незамеченный доселе.
Гарри Бардин: Да, вроде да. И как бы мы выполнили свою миссию. Причем и я первый день, я был просто в шоке от хода съезда, потому что об нас вытирали ноги. Про нас говорили, что мы такие, мы сякие, мы права не имеем вообще что-либо решать, потому что мы никто.
Виктор Шендерович: Про кого про вас и кто говорил?
Гарри Бардин: В первую очередь Никита Михалков, который говорил, что это все нелегитимно и что бы ни говорилось, это ни имеет никакой силы и веса, и юридической силы тем более. Но, тем не менее, ход съезда был повернут. И я тоже к этому руку приложил, потому что я сказал, что делегаты съезда избраны один из 10 – это были делегаты вполне легитимные и чтобы они вспомнили, что есть чувство собственного достоинства. Они посланы десятью другими кинематографистами, значит, они выбрали лучших и послали. Потом нас послали.
Виктор Шендерович: Понятно.
Гарри Бардин: После этого был чрезвычайный съезд в марте, который собрал Никита Михалков. Я на съезде, естественно, не был на этом, потому что идти, участвовать в этом шоу, которое было устроено, как Николай Бурляев сказал, что это был собор, я как бы не воцерковленный, поэтому я на собор…
Виктор Шендерович: Вы думали, что это Союз кинематографистов, а это какое-то священное действие.
Гарри Бардин: Это собор. Но вообще в принципе я потом прочитал, вышел «СК Новости», цветная обложка, на которой в белом пиджаке Никита Сергеевич и Медведев не в белом пиджаке.
Виктор Шендерович: Значит собор. Раз Медведев, значит точно собор.
Гарри Бардин: И дальше все выступления делегатов вот этого чрезвычайного съезда. И я прочитал, и ты знаешь, Витя, у меня просто глаза на лоб от того, что говорилось, что говорилось в адрес Никиты Сергеевича. Ощущение, Кашпировский там отдыхает, просто отдыхает. Ощущение такое, что как удав и кролики. Если дать музыкальную оценку всего это действа, особенно выступление женщин-актрис – это был романс «Не уходи, побудь со мною». Но там должен был вступать обязательно мужской хор. И после строки «я поцелуями покрою уста и очи и чело», «и кое-что еще, о чем здесь петь не надо» – вступает мужской хор. Вот такое ощущение было по отношению к этому национальному лидеру. Я думал: боже мой, а куда же все катилось? Мы 20 лет назад трубили, «Огонек», «Аргументы и факты»: по капле будем выдавливать из себя раба.
Виктор Шендерович: По капле – это на Капри, сказано у Галича, а нам подавай ведро.
Гарри Бардин: Но дело в том, что мы решили, что по капле выдавливать – это если мы начнем выдавливать по капле, то от нас останется одна оболочка. И мы бросили это дело, решили, что мы, любите нас черненькими, белыми нас каждый… Мы решили, что такие, с хорошей историей, избирательной, конечно, с суверенной демократией, мы державники. И, в общем, мы пошли вперед.
Виктор Шендерович: Ну, бог с ним, с этим собором. Потом был…
Гарри Бардин: Другой собор.
Виктор Шендерович: Нет, потом был суд, который признал правоту, разумеется, Михалкова, а не Хуциева. И потом на этой неделе начались, собственно говоря, репрессии, если называть вещи, они начались не на этой неделе. Сразу был подключен критик Виктор Матизен.
Гарри Бардин: Да, ну в общем можно сказать, что когда были считаны оппоненты, начался накат на оппонентов, я в том числе, когда нас обвинили в воровстве Киноцентра, на нас повесили 35 миллионов долларов. Тот, кто меня знает, понимает, что я не соответствую этим цифрам.
Виктор Шендерович: Последний раз я встретил, собственно о встрече на Радио Свобода мы договаривались в метро, где я встретил кинорежиссера Бардина. Видимо, 35 миллионов оказалось маловато.
Гарри Бардин: Я купил метро просто.
Виктор Шендерович: А да, видимо. Подождите, правильно я понимаю технологию: ревизионная комиссия приводит цифры воровства под руководством Никиты Михалкова. Не считая нужным объясняться по поводу этих цифр, Никита Михалков просто говорит – сами воры.
Гарри Бардин: Даже отчет ревизионной комиссии на чрезвычайном съезде, хотя там был Андрей Герасимов, председатель, его там не было. Пойми сам, как в соборе заниматься ревизией?
Виктор Шендерович: Как-то нехорошо такими мелкими вещами заниматься.
Гарри Бардин: Абсолютно.
Виктор Шендерович: Вот, Матизеном не ограничиваясь, на этой неделе, давайте к событиям этой недели.
Гарри Бардин: Дондурей, которого поперли сейчас, «Искусство кино» с улицы Усиевича, 46 лет журналу.
Виктор Шендерович: Причем здание было построено специально.
Гарри Бардин: Под это. Редакцию. Вот такой вот.
Виктор Шендерович: И Марлен Хуциев выгнан из ВГИКа.
Гарри Бардин: Нет, пока из ученого совета, его вывели из ученого совета, хотя он является зав. кафедрой режиссуры. Как это сообразуется с реальностью? То ли это следующий ход – его уволят и с этой должности, потому что быть зав. кафедрой режиссуры и не быть членом ученого совета…
Виктор Шендерович: В данном случае, я думаю, что во ВГИКе нужно более подробно разбираться с юридической стороной дела, а смысловая сторона дела для людей, живущих здесь достаточно давно, вот с именем Хуциева как-то, эта история с Хуциевым, ситуация, для меня окончательно приобрела окончательную прозрачность. Потому что есть такая штука, как репутация, есть внутрицеховые, кому принадлежит это здание, легитимен или нелегитимен этот съезд – это до поры до времени внутрицеховые, неприятное слово, разборки, до поры до времени, когда непонятно, что за этим стоит. Мало ли что. Но дальше есть ощущение знака. Вот Марлен Мартынович Хуциев - это для всех вменяемых людей знак – это знак достоинства. Я уже не говорю о том, что в сыновья годится этот национальный лидер Марлену Мартыновичу, по возрасту только исключительно, ни по чему другому. Такое тупое сведение счетов с Марленом Хуциевым для меня это просто закрывает тему этого собора.
Гарри Бардин: Но художник большой, а человек мелкий оказался.
Виктор Шендерович: Никита Сергеевич имеется в виду. Не Марлен Мартынович.
Гарри Бардин: По мстительности, по тому, по истреблению своих…
Виктор Шендерович: Вот это совершенно поразительно. Потому что действительно выдающийся режиссер Никита Михалков. Как это говорил, я вспоминаю часто эту фразу, Станиславский говорил Михаилу Чехову: ты, Миша, лужа, в которую улыбнулся Господь. Вот это такая маленькая грязная лужа, но действительно Господь улыбнулся, солнце отражается в этой луже прекрасно совершенно.
Гарри Бардин: Неуемное стремление к власти.
Виктор Шендерович: Я хочу уточнить одну вещь. Я предлагаю всем незаинтересованным лицам, а просто знающим, кто такой Михалков, кто такой Хуциев, представить себе совершенно обратную ситуацию: победил юридически Хуциев, суд признал правоту Хуциева, Хуциев главный в Союзе кинематографистов. И представить себе, что-нибудь случится с Никитой Михалковым, откуда-нибудь его попытаются выгнать, что-нибудь случится с теми, кто поддерживал Михалкова, кто-нибудь выселит Бурляева.
Гарри Бардин: Думаю, что нет.
Виктор Шендерович: В том-то и дело. Для меня эта ситуация носит абсолютно чистый характер политический.
Гарри Бардин: Извини, я немножко отойду в сторону от этого и скажу по поводу атмосферы и климата сегодня у нас, в нашей стране. Недавно прошло 85-летие Булата Шалвовича Окуджавы. И я разговаривал с его вдовой Ольгой Окуджавой. Ни первый, ни второй, ни третий, ни четвертый каналы федеральные не удосужились ничего сказать. Они сказали – неформат.
Виктор Шендерович: Неформат, конечно.
Гарри Бардин: Неформат – почему? Потому что сегодня тихий, интеллигентный голос Окуджавы не вписывается в формат наших фанфар и наших победных реляций на всех каналах, он не вписывается.
Виктор Шендерович: Можно я вместо первого, второго канала, за неимением здесь первого, второго канала немножечко понятие «неформат» уточню? Импровизация, у нас свободный микрофон, вот сейчас возьму и прочту стихотворение Окуджавы. Никогда не читал стихи здесь, прочту. Посвящение Борису Слуцкому. «Вселенский опыт говорит, что погибают царства не от того, что тяжек быт или страшны мытарства. А погибают от того и тем больней, чем дольше, что люди царства своего не уважают больше». Вот вам и объяснение неформата. Надо что-нибудь вспоминать в связи с Окуджавой, не дай бог, кто-нибудь эти стишки вспомнит и многие другие его стихи. Нет, понятно, Окуджава –неформат. По поводу страны, вы тут обронили в связи с Михалковым слово «национальный лидер». И это ведь очередной интересный поворот взгляда на эту ситуацию, потому что здесь ведь как в капле воды наши общероссийские процессы отразились в этом.
Гарри Бардин: Извини, я возвращаюсь в историю, 5 исторический съезд, он был тогда барометром, он был камертоном тех настроений в интеллигенции, которые выплеснулись в Кремле в виде 5 съезда. И тогда мы были как бы застрельщиками и сказали то, что сказали, и произнесли то, что должны были произнести. Так же происходит сейчас. Потому что как в капле воды отражается настроение.
Виктор Шендерович: Новый виток.
Гарри Бардин: Да. И на этом противостоянии интеллигентных людей и достойных и людей, ущемленных рабской психологией, но ищущих сильную руку, это все как бы отразилось на этом чрезвычайном съезде. Сильная рука, и нога, которая открывает дверь в Кремле, и все сходится. Вот томились, томились и нашли.
Виктор Шендерович: За прошедшие полтора десятка, два десятка лет, за прошедшие два десятка лет случилась забавная штука – исчез стыд. То есть он сначала появился публично на поверхности, а потом исчез. Вот стало не стыдно прибегать к начальству. Это было ведь какое-то время, стало стыдным, стало неловким апеллировать, стало ловким говорить какие-то слова, которые были немыслимы просто для того, чтобы человек мог считать себя приличным. Я хочу поговорить об этой цеховой этике, о ее силе.
Гарри Бардин: Я тебе могу сказать. Вот сейчас я не был в Белых столбах, там был пленум, я теперь как бы отрешен, я не член правления, но был пленум правления Союза кинематографистов в Белых столбах, где они вырабатывали хартию по этике. То есть как бы защита членов Союза кинематографистов друг от друга. Ну, чтобы не бросались сырыми яйцами, чтобы не говорили «ты дурак», «а ты сам дурак». Как бы прописывается это все, естественно, с какими-то наказаниями, бросил одно яйцо или два яйца.
Виктор Шендерович: Это одна мера наказания.
Гарри Бардин: Ну, в общем. Дальше им показалось этого мало. И сейчас в Липецке «Золотой витязь», где председатель – друг этого, как он сказал, Куликова поля и друг Пересвета, возглавляет этот «Золотой витязь». Он на чрезвычайном съезде…
Виктор Шендерович: Это кто? Бурляев что ли?
Гарри Бардин: Бурляев. Он сказал, что…
Виктор Шендерович: Как я догадался, кто у нас друг Пересвета – оцените.
Гарри Бардин: Он назвал съезд собором Никиту Пересветом, все это – поле Куликово.
Виктор Шендерович: А ты Челубей.
Гарри Бардин: Он Бесабон и Пересвет. И вот там круглый стол. И на круглом столе на этом фестивале уже пошла речь совершенно иная, не об этике, а о чистых руках и о чистых душах тех, которые прикасаются к кинематографу. То есть идет речь о недопущении к профессии – это уже охота на ведьм, тех людей, которые не вписываются ни в хартию…
Виктор Шендерович: В их парадигму.
Гарри Бардин: В их харизму, хартию, парадигму. Вот это уже совсем перекос. Дальше идет, я все нагнетаю, но поневоле, такова жизнь. Если все эти факты – этика, хартия, круглый стол, распределение чистых, нечистых, дальше идет совет по кинопроизводству и прокату, который сейчас создан, утвержден.
Виктор Шендерович: При этой группе аятолл организационные советы какие-то есть?
Гарри Бардин: Уже организован: главный Путин, при нем Жуков, при нем, естественно, Сурков, дальше идет первый канал – Эрнст, дальше – Добродеев.
Виктор Шендерович: Все оплоты духовности. Наш коллективный собор.
Гарри Бардин: Дальше идет от режиссуры, естественно, Михалков, дальше идет Хотиненко, дальше идет Валера Тодоровский, так как он главный продюсер второго канала, и Карен Шахназаров. И я уже по списку понимаю, куда мы идем, какого кина они ждут. Они ждут «1612» или раскрашенного Чапаева или они римейк Чапаева. Я предлагаю еще лучше: можно сделать римейк «Падение Берлина». Хоть в пластилине.
Виктор Шендерович: Вы бы сделали в пластилине, конечно, это был бы другой жанр. Да, в этой компании меня огорчает только присутствие младшего Тодоровского.
Гарри Бардин: Меня тоже.
Виктор Шендерович: Единственное имя, которое меня огорчает в этой компании, все остальные пришли, куда хотели. Да, тут надо, конечно, пояснить, хотя это может быть не нуждается в пояснении, что кино тем и отличается от прочих искусств, что оно абсолютно естественным корневым образом завязано на деньги. Поэт отлученный, в крайнем случае он будет отлучен от книгопечатания, но никто не может ему запретить писать…
Гарри Бардин: Писать в стол.
Виктор Шендерович: Как Мандельштаму писать то, что он пишет, можно только не напечатать. А кинематографист без пленки и хлопушки, он как-то, и монтажного стола, он не кинематографист.
Гарри Бардин: Абсолютно.
Виктор Шендерович: Это действительно в ближайшие годы, собственно, мы вернулись в советское время, когда кто-то будет решать.
Гарри Бардин: Сейчас ожидается еще одна монополия, потому что будет Главкино такое, в Подмосковье где-то 10 гектаров на это предоставлено и там будет строиться гигант-монополист, будет больше Мосфильма, куда будет Свердловская киностудия введена, Ленфильм, Мосфильм, и это будет 5 учредителей, и это будет главный монстр страны. Таким образом, независимое кино, авторское кино, то, чем мы собственно были сильны и чем славны были, это может отойти просто даже не на второй план.
Виктор Шендерович: Да, просто выкачан воздух оттуда финансовый. У нас звонки есть, давайте, успеем до новостей. Яков из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Добрый вечер. Гарри Яковлевич, я хочу напомнить вам ответ вашего мудрого не по годам сына, прозвучавший 25 лет назад после просмотра им фильма о гражданской войне. Когда его спросили, кто прав, кто ему больше понравился, Паша ответил: у каждого своя правда. Так вот, на мой взгляд, я не разбираюсь в конфликте, происшедшем между вашими двумя сторонами, на мой взгляд, чума на оба ваших дома. У меня просто есть симпатии к отдельным людям на каждой стороне. Например, на вашей мне очень нравится Марлен Мартынович Хуциев, а на той… У меня вопрос конкретный: скажите, пожалуйста, почему на той стороне оказались уважаемые и любимые мною такие люди, как режиссер Наумов и кинорежиссер Георгий Николаевич Данелия? Ответьте, пожалуйста, на вопрос.
Виктор Шендерович: Спасибо за вопрос.
Гарри Бардин: Это вопрос не ко мне, а к ним, скорее всего. А что касается «чума на оба ваших дома», я тут с вами не могу согласиться. Потому что если бы я, я не знаю, представитель какой вы профессии, но если бы вы мне рассказали про ваши беды, а я вместо того, чтобы вам посочувствовать, сказал бы: плевать мне на ваши беды, чума на оба ваши дома.
Виктор Шендерович: Вы бы, видимо, не были художником.
Гарри Бардин: Да, наверное. У кого украли, кто украл, все вы виноваты. Нет, это как бы не моя позиция. Я не могу ответить на ваш вопрос, почему любимые ваши художники оказались там. Любимые потому что Наумов президент «Золотого орла», академии, и как он может быть не там, потому что создавал «Золотого орла» Никита Михалков. Почему там Георгий Николаевич Данелия – это я не знаю.
Виктор Шендерович: Для меня это тоже сильно огорчительный фактор. Мы успеем, у нас скоро уход на новости, но эта тема «чумы на оба дома», я думаю, на эту тему успеем порассуждать. Повторяю, Яков, я тоже не из этого цеха. И тоже, как и вы, обожаю Георгия Николаевича Данелия, и очень люблю фильмы ранние Никиты Михалкова, знаю покадрово просто «Механическое пианино», что не мешает мне относиться соответственно к человеку Михалкову, деятелю Михалкову иначе. По поводу чумы я вам хочу заметить: есть простая история, не имеющая отношения к качеству талантов. Есть простая история преследования. Можете ли вы себе представить, чтобы Норштейн, я перечисляю оппонентов, Норштейн, Хуциев, Алексей Герман…
Гарри Бардин: Рязанов.
Виктор Шендерович: Эльдар Рязанов.
Гарри Бардин: Юрий Любимов.
Виктор Шендерович: Юрий Любимов. Чтобы эти люди, победив, начали наезжать на Георгия Николаевича Данелия, каким-нибудь образом имущественно его ущемлять или Михалкова, или Бурляева. Можете себе представить Алексея Германа, режиссера, который занимается тем, чтобы кого-нибудь выселили из оппонентов, чтобы Данелию выселили. Как-то с трудом это представляется. Вот для меня ответ на вопрос, на чей дом чума, а на чей не надо чумы – это не имеет отношения, Яков, к кинематографии, это не имеет отношения к размерам таланта, потому что мериться талантами как-то глуповато, там и с той, и с другой стороны поразительно талантливые люди, и как и с той, и с другой стороны есть люди не очень талантливые. Это совершенно неважно в данном случае, это совсем другой разговор. Я должен сказать, что эта «чума на оба дома» – это стало таким привычным текстом по очень многим вопросам.
Гарри Бардин: Это удобная обывательская позиция, когда ты не занимаешь ничью сторону, не определился сам.
Виктор Шендерович: И выглядишь очень красиво.
Гарри Бардин: И выглядишь красиво.
НОВОСТИ
Виктор Шендерович: Мой гость сегодня в прямом эфире Гарри Бардин, кинорежиссер, аниматор. Я напомню, потому что, конечно, кинорежиссер, он же не звезда экрана, его фамилия существует отдельно от его лица. Вот, помните, мультик «Брейк» с пластилиновыми боксерами, помните зайчика, который пел «пиф-паф, ой-ой-ой», помните фильм «Банкет», где исчезали продукты без людей, сами собой исчезали - это советских еще времен. Был замечательный «Серый волк энд Красная шапочка» или наоборот «Красная шапочка».
Гарри Бардин: Все правильно.
Виктор Шендерович: «Серый волк энд Красная шапочка». Вот это все Гарри Бардин. А еще недавно выяснилось, что он отец кинорежиссера Павла Бардина, главным образом теперь.
Гарри Бардин: Это для тебя выяснилось, для меня это 33 года уже продолжается.
Виктор Шендерович: С самого начала он был кинорежиссер?
Гарри Бардин: Он был мой сын.
Виктор Шендерович: Но выясняется, что он не просто, а режиссер.
Гарри Бардин: Он режиссер.
Виктор Шендерович: Вот этот самый фильм «Россия-88», который с таким ошеломляющим успехом идет по одному экрану.
Гарри Бардин: Какому? Он не идет по экрану, к сожалению.
Виктор Шендерович: В одном кинотеатре.
Гарри Бардин: Иногда бывает. Но пока что ездит по городам и весям и показывает свой фильм с обсуждением.
Виктор Шендерович: Должен сказать, большая проблема в России показать антифашистское кино.
Гарри Бардин: Оказалось, это проблема.
Виктор Шендерович: Оказалось, это сложно на 65 году победы в Великой Отечественной войне сложно показать антифашистский фильм. Ну вот, это такая лакмусовая бумажка отчасти. У нас звонки. Валерия из Петербурга, здравствуйте, вы в эфире.
Слушательница: Здравствуйте. Гарри Яковлевич, разрешите выразить восхищение и всему мультипликационному цеху. В общем-то мы выросли на этом и, наверное, ничего нового не скажу.
Гарри Бардин: Я по радио, поэтому не вижу, насколько вы выросли.
Слушательница: Намного. Вопрос такой: ведь, наверное, согласитесь, у ребенка формируется система ценностей и интеллекта, начиная с мультфильмов, это потом уже книги, школа. И что мультфильм - это первое в его развитии. И что в современном нашем телевидении, я помню себя, мы в основном, детские передачи, было много мультфильмов. Сейчас я этого не вижу. Раз в три месяца покажут «Золотую антилопу». Ваших фильмов просто, что там – «Летучий корабль».
Виктор Шендерович: Это не вопрос, а мнение. Действительно, у меня сейчас нет маленьких детей, я как-то…
Гарри Бардин: Все впереди.
Виктор Шендерович: Да, наверное. Должен сказать, что когда я попадаю на телевидение так называемое детское, я радуюсь, что у меня сейчас нет маленьких детей.
Гарри Бардин: Что ребенок этого не видит.
Виктор Шендерович: Все перешло на стрелялки или я так неудачно попадаю. У вас есть какие-то ощущения? Все перешло на стрелялки какие-то.
Гарри Бардин: Я, во-первых, благодарен за ваши теплые слова. Во-вторых, могу сказать, не вольны мы в своей судьбе. И я не вправе вмешиваться в работу и планирование каналов телевизионных, я только могу делать фильмы, а уже кто их покажет и когда их покажет, и окажется это формат или неформат – это все от нас не зависит производящих. Я сейчас делаю полнометражный фильм, я его закончу в этом году, съемки – это «Гадкий утенок». Я делаю его уже пятый год, полнометражный фильм. И я очень хочу, чтобы он…
Виктор Шендерович: Мультипликационный?
Гарри Бардин: Естественно. И я очень хочу, чтобы он был увиден, как я хочу, например, чтобы был увиден фильм моего сына «Россия-88», фильм, который сегодня должны смотреть, как сказала Ксения Ларина, все порядочные люди. Но этому фильму не дают хода, нет проката, хотя есть прокатное удостоверение. У меня предстоит вот то, что борьба за киноэкран. Я не уверен, что мне удастся прокатать достойно этот фильм, чтобы его увидели.
Виктор Шендерович: А вообще, понимаю, что это такие жалобы турка, жанр такой есть, и ностальгия по советским временам. Может быть дело в том, что моложе были. Но у меня ощущение, мое детство прошло среди потрясающей, в том числе детской мультипликации. Вот не одолевают такие ностальгические?
Гарри Бардин: Ностальгические? Конечно, одолевают.
Виктор Шендерович: Где мульты, равные Черкасскому?
Гарри Бардин: У нас российская потрясающая мультипликация, она есть, ее просто нужно отреставрировать и пустить, и показать, потому что мы владеем, как Вексельберг золотыми яйцами Фаберже, а мы владеем вот этим. Сотни и сотни мультфильмов, достойных для показа, которые можно возродить к успеху.
Виктор Шендерович: Давайте поперечисляем фамилии, начнем с самых известных – Хитрук.
Гарри Бардин: Хитрук, Кочанов, Иван Петрович Иванов-Вано, Лев Константинович Атаманов, Цехановский, ну несть числа. Володя Пекарев, Володя Попов.
Виктор Шендерович: Кому принадлежит сейчас Союзмультфильм? Он есть?
Гарри Бардин: Он ВГУП называется федеральное. Сейчас он на ладан дышит, сейчас непростые дела, насколько я знаю.
Виктор Шендерович: Валентин из Рязани, здравствуйте. Вы в эфире, Валентин.
Слушатель: Здравствуйте. Я думаю, что будет не только раскрашивание, но будут, наверное, римейки «Секретаря райкома» и римейк сталинской премии. Хотя я больше бы обрадовался римейку 20 партсъезда или 19 августа. Но у меня вопрос: вы сказали, что председатель ревизионной комиссии не участвовал в марте.
Гарри Бардин: Участвовал, но молчал.
Слушатель: И никто не сделал, меня очень интересует этот вопрос, доклад не сделал от ревизионной комиссии?
Гарри Бардин: Нет, он был не нужен.
Слушатель: Понятно.
Виктор Шендерович: Гарри Яковлевич, Яков, звонивший первым, поясняет по поводу чумы, он извиняется, он говорит, что неудачное выражение. Он просто поясняет, что ему неблизка позиция обеих сторон и их поведение. Но, поясняет он, Никита более неприятен, чем люди с вашей стороны, не говоря уже о Бурляеве.
Гарри Бардин: То есть он сменил диагноз с чумы на грипп.
Виктор Шендерович: Такой грипп. Наталья из Москвы, здравствуйте, вы в эфире.
Слушательница: Добрый вечер. Я хотела бы поддержать команду Гарри Бардина, чтобы не говорить странные вещи про всякие заболевания. Но меня интересует позиция людей, которые должны быть уважаемыми. Меня интересует позиция в этом конфликте старшего и младшего Германа и Сокурова. Про Тодоровских я с печалью узнала и про Данелия, что это так.
Виктор Шендерович: Наталья, во-первых, я поясняю, что Тодоровский младший только.
Гарри Бардин: Он входит в состав совета.
Виктор Шендерович: Что касается Германа и…
Гарри Бардин: Алексея Германа старшего и младшего.
Виктор Шендерович: Он подписал письмо.
Гарри Бардин: Он подписал письмо, Алексей Герман и как бы…
Виктор Шендерович: В хуциевской команде, условно говоря.
Гарри Бардин: По эту сторону.
Виктор Шендерович: Точно так же, как была вторая, стыдно, забыл фамилию, которая только что прозвучала, кто еще, кроме Германа. Склероз.
Гарри Бардин: Петр Тодоровский.
Виктор Шендерович: Да, Петр Тодоровский.
Гарри Бардин: Петр Ефимович, да, он, в кристальной честности его усомниться невозможно.
Виктор Шендерович: Николай из Москвы, здравствуйте, вы в эфире.
Слушатель: Здравствуйте, уважаемые господа. Хотелось бы задать вопрос, как дела у Олега Видова и вообще с тем союзом мультфильмов, который вроде бы он приватизировал, как судьба и прочее. Хотелось бы сказать, что на диком Западе тоже, видимо, хартия есть, и что у пьяного на уме, то у трезвого на языке или наоборот, что у трезвого… Вы меня понимаете. Когда Мел Гибсон с пьяных глаз начинает рассуждать о великом заговоре еврейском, его тут же отшлепывают по попе. Или, допустим, другую актрису чернокожую, которая первая получила Оскара, она тоже рассуждает о евреях, ее сразу же ставят на место. У них там это делается очень быстро.
Виктор Шендерович: Понятно. Мне кажется, здесь нет никакого противоречия. Цеховая этика должна быть, разумеется.
Гарри Бардин: Я должен успокоить, хартия создается Михалковым не в защиту евреев.
Виктор Шендерович: Как минимум. Бурляев не допустит. Понимаете, какая штука, давайте не смешивать, есть форма, есть содержание. Цеховая хартия - вещь правильная. Есть хартия журналистов, есть правила этические поведения журналистов. Естественно, может создаваться. Другое дело, что одно дело создание нормального нравственного климата, я считаю, что в понятие нравственного климата может входить…
Гарри Бардин: У нас в Союзе кинематографистов за всю его историю не было случая такого, чтобы возникал конфликт на таком уровне, чтобы мы говорили друг другу оскорбительные вещи, плевали друг другу в лицо и в связи с этим возникали какие-то уголовные дела, этого не было никогда.
Виктор Шендерович: Просто хочу заметить: конфликт – вещь нормальная в любом цеху.
Гарри Бардин: Можно упредить в случае конфликта.
Виктор Шендерович: Нет, в том-то и дело, что есть просто правила поведения. Человек, который начинает нести какую-то расистскую околесицу, его может поставить на место, конечно, и суд в той же Америке, но перед судом его поставит на место свой же брат.
Гарри Бардин: Профессиональная гильдия.
Виктор Шендерович: Профессиональная гильдия. Это одна история. Другое дело, когда назначаются одни правые, одни люди назначают себя правыми, и все, кто не с ними, назначаются виноватыми. И для достижения этой позиции используются какие-то хартии и так далее. Совсем другая история.
Гарри Бардин: В первую очередь пострадал Матизен, до хартии он пострадал от того, что он возмутитель спокойствия и за это вот его изгнали из Союза.
Виктор Шендерович: Под высокими словами о высоких нравственных принципах и соборе.
Гарри Бардин: С ним расправились.
Виктор Шендерович: Обычная тупая, мелкая, животная мстительность с ним, с Хуциевым, с Дондуреем, со всеми, кто не с ними. Это большевистская логика, такой большевистский собор. Ну, замечательно. Лариса Дмитриевна из Москвы, здравствуйте, вы в эфире.
Слушательница: Добрый день. Прежде всего большое спасибо за приглашение Гарри Яковлевича. Во-вторых, самое главное, пожелание здоровья. Вопрос такой: как европейские кинематографисты, коллеги, критики восприняли то, что происходит с Матизеном, с Юрием Богомоловым и все это?
Виктор Шендерович: Понятно. Заграница нам поможет?
Гарри Бардин: Честно говоря, я не знаю реакцию на наши все перипетии европейских журналистов, не знаю. Я не думаю, что мы находимся..…
Виктор Шендерович: В центре внимания.
Гарри Бардин: Это в начале перестройки нам казалось, что весь мир смотрит на нас и все ждут – и что же там, в России. Они жили своей жизнью, в какой-то момент мы были им интересны, потом они потихоньку потеряли к нам интерес. Потом стали снова бояться, как в прежние времена.
Виктор Шендерович: Не думаю, что уж так уж бояться. Но…
Гарри Бардин: Опасаться.
Виктор Шендерович: Опасаться, безусловно. Потом мы были им интересны, мы вызывали интерес, как, безусловно, вызывает у вас интерес человек, который вам приставил пистолет к голове. Вы будете интересоваться этим человеком.
Гарри Бардин: Попадет или не попадет.
Виктор Шендерович: Да, нажмет на курок или не нажмет на курок. Его намерения интересны. Как-то с ним поговорить хочется, успокоить, чтобы он не делал нервных движений. В этом смысле Европа чрезвычайно интересовалась Советским Союзом и процессами там происходящими. Как только выяснилось, что мы по разным причинам на курок нажать не можем, немножко потеряла.
Гарри Бардин: Похвастаться можно?
Виктор Шендерович: Обязательно. Где же еще, как не здесь?
Гарри Бардин: У меня на прошлой неделе было хорошее событие: пришло мне из Америки письмо, фамилию я его не запомнил, зовут его Тори. Тори пишет, он, оказывается, продюсер, композитор и очень известный в Америке, как потом я выяснил, он написал 8 песен, и одна из них называется, я могу неправильно по-английски сказать, «Почти война». Исполнили эту песню. До этого, он пишет, год назад посмотрел фильм мой «Конфликт» и заболел этим фильмом и не знал, как вот его употребить. И он его употребил: он взял, положил изображение, клип получился, прислал его мне. И он существует уже, этот самый Тори, он какой-то призер, он получил в прошлом году приз, потому что сайт с его песней посетило 2 миллиона 800 тысяч слушателей.
Виктор Шендерович: Они теперь смотрят ваш «Конфликт»?
Гарри Бардин: Они смотрят мой «Конфликт», но в другом, немножко сжатом изображении, но он ничего оттуда не выбросил, все сохранил, чуть-чуть поджал по времени и положил на эту музыку. Получается, в Youtube идет. И мне было приятно и радостно, что через 26 лет после производства фильма он обрел свою вторую жизнь и доведен до молодого сознания. Потому что в новых ритмах…
Виктор Шендерович: А вы чувствуете изменение языка?
Гарри Бардин: Думаю, что да. Но я как бы, я все равно иначе я не могу излагать свою мысль, как я ее излагаю. Но понимаю, что это клиповое сознание и информация меры в одну секунду, то, что было в начале, допустим, 20 века, нужно было минуту, чтобы зритель воспринял, в конце 20 столетия это было 30 секунд, в начале этого столетия это уже где-то 10 секунд, 5 секунд, чтобы он считывал информацию. Скорость поглощения информации становится гораздо более скорострельной – это немножко изменение восприятия. Но я считаю, что все равно, когда идет фильм захватывающий, игровой ли, мультипликационный, но когда он эмоционально волнует, ты можешь не тянуть так, как Сокуров, но во всяком случае…
Виктор Шендерович: Кстати, эта фамилия прозвучала, я хотел сказать, Сокуров, разумеется, в числе подписантов на стороне Хуциева.
Гарри Бардин: Думаю, что да.
Виктор Шендерович: Не думаю, я просто читал, видел его подпись.
Гарри Бардин: Тем более.
Виктор Шендерович: Разумеется.
Гарри Бардин: Но если взять того же Андрея Тарковского и если взять его ту же, как со свечой шел покойный Олег Янковский, вот магия кино, она не подвержена монтажным ножницам. Я замираю в этом месте, потому что я вместе с ним слежу за этим пламенем свечи, и это магия, и ее невозможно сделать купюрой.
Виктор Шендерович: Поджать.
Гарри Бардин: Да, поджать.
Виктор Шендерович: Ну, вот тут действительно есть соблазн бежать за комсомолом, с одной стороны. Есть другая крайность – вообще не меняться, настаивать на своем. И значит отсекать от себя просто по этому ритмическому, отсекать от себя какую-то часть публики.
Гарри Бардин: Во всяком случае, чем ближе к самому себе, тем лучше.
Виктор Шендерович: Тем надежнее. Вы в этом смысле, в смысле языка меняться не собираетесь?
Гарри Бардин: Нет, пока нет.
Виктор Шендерович: А какие-то проводили эксперименты, посадить молодняк какой-нибудь перед своим старым кино и посмотреть ощущения?
Гарри Бардин: Ты заставляешь меня быть нескромным.
Виктор Шендерович: Ну да. Наверное, я не знаю.
Гарри Бардин: На одну секунду, смотрят, дети смотрят и смотрят и те фильмы, которые сделаны мною. «Летучий корабль», «Я водяной, я водяной», они смотрят, в этом году 30 лет этому фильму, а он смотрится до сих пор.
Виктор Шендерович: Татьяна Михайловна из Москвы, здравствуйте, вы в эфире.
Слушательница: Добрый день. Во-первых, я хотела выразить большое сожаление, что по существу, я в Москве живу, нигде ваши фильмы посмотреть нельзя. И я их смотрю, может это странно, в компьютере своем. У меня «Адажио» все время стоит.
Гарри Бардин: Спасибо.
Слушательница: Это вам спасибо. У меня такая к вам просьба: у вас есть блог, на него выйти невозможно, потому что сразу в «Гугле» выскакивает, что опасность очень высокая заражения вирусом и так далее.
Гарри Бардин: Что вы говорите? Значит «чума на оба ваших дома», оно произошло. Чума на моем сайте что ли?
Слушательница: Да, вы можете выйти в «Гугл», набрать там «Бардин.ру» и так далее, дальше выскакивает и любыми путями, со всем сторон, я не такой уж сильно большой компьютерщик, но я даже приятелей, которые умеют это делать, я их просила, но какими-то обиходными путями, сбоку, со стороны как-то выйти, и всегда выскакивает, что очень высокая опасность.
Виктор Шендерович: Опасный вы человек.
Гарри Бардин: Вы знаете, есть какой-то поклонник моего творчества, который отдельно выложил на сайте все мои фильмы. Нужно просто кликнуть «мультфильмы Гарри Бардина», может быть так.
Виктор Шендерович: Желаем успехов всем.
Гарри Бардин: Во всяком случае, Союзфильм, они издали трехдисковый альбом подарочный, где 16 моих мультфильмов.
Виктор Шендерович: Не могу не спровоцировать вас и не сказать: а вам не обидно, что все это бесплатно? Человек заходит в интернет, мультфильмы Гарри Бардина и смотрит себе. А вы бы сюда прилетали на собственном вертолете, если бы каждый, кто смотрит ваши мультфильмы, платил бы по полдоллара.
Гарри Бардин: Конечно, обидно. Потому что если бы я ограбил Киноцентр, а не они меня, было бы обидно, а так не обидно.
Виктор Шендерович: Поскольку вы не грабили Киноцентр .
Гарри Бардин: Не грабил, а меня ограбили. Пусть грабят. Потому что, я считаю, плохое не воруют, пусть воруют.
Виктор Шендерович: То есть с другой стороны вы подошли.
Гарри Бардин: Я же делал для них, я хочу, чтобы увидели. Чем больше увидят, тем мне приятнее.
Виктор Шендерович: Вот такой человек. Специально мы договорились об этом вопросе, как вы понимаете. Галина, это была шутка. Галина Александра из Москвы, здравствуйте, вы в эфире.
Слушательница: Добрый вечер. Мне очень приятен ваш ответ, потому что я как раз отношусь к тем, кто ловит просто страшный кайф от ваших фильмов. И у меня есть ваши фильмы, все 16.
Виктор Шендерович: Ой, даже числительное знает Галина Александровна, вот это да.
Слушательница: Нет, просто мой одноклассник – ваш художник Аркадий Саркисян.
Гарри Бардин: А, Аркаша.
Слушательница: Мы с ним сидели вместе за одной партой в первом классе, он рисовал еще тогда мне всякие интересные фигурки животных. Гарри Яковлевич, во-первых, огромное спасибо, тут дама сказала передо мной насчет «Адажио», я музыкант по профессии и это, конечно, совершенно замечательный фильм, просто на всех уровнях высоко, чисто профессионально, музыкально. Вообще в музыкальным оформлением вся ваша команда вызывает у меня глубокое восхищение и огромная вам благодарность за все. А вопрос такой: не могли бы вы повторить, в Youtube как найти этот клип, потому что интересно действительно сравнить.
Гарри Бардин: Это называется, я могу неправильно, я плохо владею английским, заранее предупреждаю, «Just war».
Слушательница: Спасибо большое. Удачи, здоровья и успехов.
Гарри Бардин: Спасибо на добром слове.
Виктор Шендерович: Ой, как замечательно, когда звонят хорошие люди с хорошими словами. Это иногда бывает и в нашей программе в виде исключения.
Гарри Бардин: Интересно, а плохие будут?
Виктор Шендерович: Плохие? На вас, видимо, нет. Вы как-то позитивно действуете на эфир.
Гарри Бардин: Вы фильтруете базар, что ли?
Виктор Шендерович: Нет, через раз меня посылают куда-нибудь в Израиль, а тут с вами я миновал, чаша сия меня миновала.
Гарри Бардин: Слава богу.
Виктор Шендерович: Хочу спросить про, как раз сняла с языка последняя звонившая, по поводу музыкального. Музыкальное образование какое-то есть?
Гарри Бардин: Никакого.
Виктор Шендерович: Вот это чувство, музыкальность, пластичность рисунка?
Гарри Бардин: Нет, никакого. У меня образование – моя мама. Она была музыкальна, тоже без образования, я все арии из опер, оперетт – это все с маминых уст было считано, мы с ней вместе пели на два голоса, она насвистывала замечательно. То есть я получил от нее. И вообще музыку люблю, наверное, больше, чем мультипликацию.
Виктор Шендерович: Да, это по анекдоту: с детства не люблю. Мультипликация – работа, а музыка… Что в музыке? Для себя что, не для работы, а для себя?
Гарри Бардин: Как тебе сказать? Я каждый раз беру любимые мелодии и как бы дарю своей редакции, зрителю, но только обработанные, уже с видеорядом. То есть, допустим, я Альбинони «Адажио», я взял, искал долго разные записи и понял, что лучше Герберта фон Караяна в мире нет записи. Я понял, что или это или ничего. Я добивался этого и добился, что звучит Герберт фон Караян. И когда я сейчас записывал музыку, а музыка, не много не мало, Петра Ильича Чайковского для «Гадкого утенка»…
Виктор Шендерович: То есть автор «Лебединого озера» пишет музыку для «Гадкого утенка».
Гарри Бардин: Правильно, все правильно, это «Лебединое» и «Щелкунчик». Я прослушал всего Чайковского, не поленился, взял те музыкальные куски, которые мне лежат в драматургическом плане, и дальше уже Сергей Анашкин сделал аранжировку. А уже Володя Спиваков с национальным филармоническим оркестром…
Виктор Шендерович: Ничего себе у вас артисты.
Гарри Бардин: Записал час музыки. Записал, говорят, не при нем будет сказано, при нем будет сказано – записал гениально. Вот гениально записал. А уже Юлий Ким написал стихи на балетную музыку, опять-таки сделал замечательно. И уже музыканты, хор Михаила Турецкого, Юлия Рутберг, Света Степченко альтистка, она поет у меня как раз Красную шапочку, а здесь поет Гадкого утенка, это Володя Качан.
Виктор Шендерович: Замечательно! Слушайте, и общая длительность «Утенка»?
Гарри Бардин: 8 с половиной – это 85 минут, 80-85 минут.
Виктор Шендерович: И это мы не увидим?
Гарри Бардин: Да, я надеюсь.
Виктор Шендерович: Увидим, надеюсь. Елена из Москвы, здравствуйте, вы в эфире.
Слушательница: Здравствуйте, Виктор Анатольевич, здравствуйте, Гарри Яковлевич. Я, чем больше случаю, тем больше у меня возникает реплика, если позволите, я двумя постараюсь ограничиться.
Виктор Шендерович: Совсем коротко.
Слушательница: Коротко. Михалков актер, обратите внимание, что кроме «Я шагаю по Москве» он в основном играет обаятельных негодяев. Или, по крайней мере, нечистоплотных субъектов. А фильм последний, один из последних, я помню фильмы старые Гарри Яковлевича, а недавно я на 70-летнем юбилее своей кузины, которую я младше всего на полгода, я с огромным удовольствием увидела, как бумажные треугольнички гонят белого и черного, так примерно.
Гарри Бардин: Это «Адажио», да.
Виктор Шендерович: По поводу Михалкова, давайте я вступлюсь за Михалкова. Мне кажется, что это ненаказуемо, как говорил герцог в горинском «Мюнхгаузене», ненаказуемо. Он играет мерзавцев замечательно, актер потрясающий.
Гарри Бардин: И это доказал чрезвычайный съезд кинематографистов.
Виктор Шендерович: В том числе. Актер замечательный. Не будем упрощать божий замысел. Если бы все хорошие люди были талантливы, а все плохие бездарными – это было бы слишком просто. Нет, все гораздо сложнее. Актер замечательный Никита Михалков. И как раз когда он доставляет удовольствие – это когда играет своих обаятельных мерзавцев. Роль Паратова, надо сказать, сыграна им, с моей точки зрения, абсолютно гениально. Но там помимо всего прочего поразительное попадание просто в фактуру состоялось. Такое впечатление, что Александр Николаевич Островский писал ровно для него. Минуточка буквально у нас осталась, просили рассказать о своих творческих планах. Что за «Утенком»? Уложитесь за полминуты?
Гарри Бардин: За полминуты? Я надеюсь, в ноябре-декабре закончу съемки.
Виктор Шендерович: «Утенка»?
Гарри Бардин: Да. А дальше уже идет тонировка, перезапись, печать копии – это все техническая сторона, художественная, но больше техническая.
Виктор Шендерович: Вам это все по-прежнему интересно?
Гарри Бардин: Ну а как же? Да ты что, сегодня воскресенье, завтра должны придти сцены. Я уже волнуюсь, что там придет.
Виктор Шендерович: Это Гарри Яковлевич Бардин в прямом эфире на волнах Радио Свобода. Спасибо.
Гарри Бардин: Добрый вечер.
Виктор Шендерович: Мы договаривались с Гарри об этой программе неделю назад, о том, что он придет в гости, и, в общем, предполагали говорить понемногу обо всем. Но темка конкретизировалась, конечно, несколько дней назад.
Гарри Бардин: К сожалению.
Виктор Шендерович: Да. Потому что весь этот конфликт в Союзе кинематографистов вроде бы ушел в прошлое, можно было подвести какие-то итоги. Но в каком-то смысле итоги и фокусируются на этой неделе.
Гарри Бардин: Это еще не итоги. Я думаю, что это только цветочки. Я, к сожалению, пессимист в отношении сложившейся ситуации. Но для меня…
Виктор Шендерович: Давайте опишем, может быть не все так подробно в курсе, опишем эту ситуацию.
Гарри Бардин: Ситуация такова: был 7 съезд кинематографистов, прошел в декабре, выбраны делегаты, все как полагается. Был отчет ревизионной комиссии. Чудовищные цифры, которые были приведены Андреем Герасимовым, председателем ревизионной комиссии, о том, что творилось, как все разворовано, как все это ушло в никуда, на распыл и концы найти невозможно. Никита Михалков, который присутствовал на съезде, но отказался прочитать отчетный доклад, потому что если бы он прочитал, то он как бы участвовал в съезде. А так как с самого начала вышел Александр Голутва и зачитал бумагу, по которой этот съезд уже заранее не легитимен, хотя он еще не открывался, то как бы поддерживалась легенда о нелегитимности съезда. Он каждый раз выходил, штук, 29 раз за время съезда он подходил к микрофону, что-то объяснял, что-то говорил, но не выступал, чтобы, не дай бог, не подумали, что он участвует. Он не прочитал. Но, тем не менее, по отчету ревизионной комиссии его работа признана неудовлетворительной, и выбран был, избран был председателем Союза кинематографистов Марлен Мартынович Хуциев.
Виктор Шендерович: В воровстве незамеченный доселе.
Гарри Бардин: Да, вроде да. И как бы мы выполнили свою миссию. Причем и я первый день, я был просто в шоке от хода съезда, потому что об нас вытирали ноги. Про нас говорили, что мы такие, мы сякие, мы права не имеем вообще что-либо решать, потому что мы никто.
Виктор Шендерович: Про кого про вас и кто говорил?
Гарри Бардин: В первую очередь Никита Михалков, который говорил, что это все нелегитимно и что бы ни говорилось, это ни имеет никакой силы и веса, и юридической силы тем более. Но, тем не менее, ход съезда был повернут. И я тоже к этому руку приложил, потому что я сказал, что делегаты съезда избраны один из 10 – это были делегаты вполне легитимные и чтобы они вспомнили, что есть чувство собственного достоинства. Они посланы десятью другими кинематографистами, значит, они выбрали лучших и послали. Потом нас послали.
Виктор Шендерович: Понятно.
Гарри Бардин: После этого был чрезвычайный съезд в марте, который собрал Никита Михалков. Я на съезде, естественно, не был на этом, потому что идти, участвовать в этом шоу, которое было устроено, как Николай Бурляев сказал, что это был собор, я как бы не воцерковленный, поэтому я на собор…
Виктор Шендерович: Вы думали, что это Союз кинематографистов, а это какое-то священное действие.
Гарри Бардин: Это собор. Но вообще в принципе я потом прочитал, вышел «СК Новости», цветная обложка, на которой в белом пиджаке Никита Сергеевич и Медведев не в белом пиджаке.
Виктор Шендерович: Значит собор. Раз Медведев, значит точно собор.
Гарри Бардин: И дальше все выступления делегатов вот этого чрезвычайного съезда. И я прочитал, и ты знаешь, Витя, у меня просто глаза на лоб от того, что говорилось, что говорилось в адрес Никиты Сергеевича. Ощущение, Кашпировский там отдыхает, просто отдыхает. Ощущение такое, что как удав и кролики. Если дать музыкальную оценку всего это действа, особенно выступление женщин-актрис – это был романс «Не уходи, побудь со мною». Но там должен был вступать обязательно мужской хор. И после строки «я поцелуями покрою уста и очи и чело», «и кое-что еще, о чем здесь петь не надо» – вступает мужской хор. Вот такое ощущение было по отношению к этому национальному лидеру. Я думал: боже мой, а куда же все катилось? Мы 20 лет назад трубили, «Огонек», «Аргументы и факты»: по капле будем выдавливать из себя раба.
Виктор Шендерович: По капле – это на Капри, сказано у Галича, а нам подавай ведро.
Гарри Бардин: Но дело в том, что мы решили, что по капле выдавливать – это если мы начнем выдавливать по капле, то от нас останется одна оболочка. И мы бросили это дело, решили, что мы, любите нас черненькими, белыми нас каждый… Мы решили, что такие, с хорошей историей, избирательной, конечно, с суверенной демократией, мы державники. И, в общем, мы пошли вперед.
Виктор Шендерович: Ну, бог с ним, с этим собором. Потом был…
Гарри Бардин: Другой собор.
Виктор Шендерович: Нет, потом был суд, который признал правоту, разумеется, Михалкова, а не Хуциева. И потом на этой неделе начались, собственно говоря, репрессии, если называть вещи, они начались не на этой неделе. Сразу был подключен критик Виктор Матизен.
Гарри Бардин: Да, ну в общем можно сказать, что когда были считаны оппоненты, начался накат на оппонентов, я в том числе, когда нас обвинили в воровстве Киноцентра, на нас повесили 35 миллионов долларов. Тот, кто меня знает, понимает, что я не соответствую этим цифрам.
Виктор Шендерович: Последний раз я встретил, собственно о встрече на Радио Свобода мы договаривались в метро, где я встретил кинорежиссера Бардина. Видимо, 35 миллионов оказалось маловато.
Гарри Бардин: Я купил метро просто.
Виктор Шендерович: А да, видимо. Подождите, правильно я понимаю технологию: ревизионная комиссия приводит цифры воровства под руководством Никиты Михалкова. Не считая нужным объясняться по поводу этих цифр, Никита Михалков просто говорит – сами воры.
Гарри Бардин: Даже отчет ревизионной комиссии на чрезвычайном съезде, хотя там был Андрей Герасимов, председатель, его там не было. Пойми сам, как в соборе заниматься ревизией?
Виктор Шендерович: Как-то нехорошо такими мелкими вещами заниматься.
Гарри Бардин: Абсолютно.
Виктор Шендерович: Вот, Матизеном не ограничиваясь, на этой неделе, давайте к событиям этой недели.
Гарри Бардин: Дондурей, которого поперли сейчас, «Искусство кино» с улицы Усиевича, 46 лет журналу.
Виктор Шендерович: Причем здание было построено специально.
Гарри Бардин: Под это. Редакцию. Вот такой вот.
Виктор Шендерович: И Марлен Хуциев выгнан из ВГИКа.
Гарри Бардин: Нет, пока из ученого совета, его вывели из ученого совета, хотя он является зав. кафедрой режиссуры. Как это сообразуется с реальностью? То ли это следующий ход – его уволят и с этой должности, потому что быть зав. кафедрой режиссуры и не быть членом ученого совета…
Виктор Шендерович: В данном случае, я думаю, что во ВГИКе нужно более подробно разбираться с юридической стороной дела, а смысловая сторона дела для людей, живущих здесь достаточно давно, вот с именем Хуциева как-то, эта история с Хуциевым, ситуация, для меня окончательно приобрела окончательную прозрачность. Потому что есть такая штука, как репутация, есть внутрицеховые, кому принадлежит это здание, легитимен или нелегитимен этот съезд – это до поры до времени внутрицеховые, неприятное слово, разборки, до поры до времени, когда непонятно, что за этим стоит. Мало ли что. Но дальше есть ощущение знака. Вот Марлен Мартынович Хуциев - это для всех вменяемых людей знак – это знак достоинства. Я уже не говорю о том, что в сыновья годится этот национальный лидер Марлену Мартыновичу, по возрасту только исключительно, ни по чему другому. Такое тупое сведение счетов с Марленом Хуциевым для меня это просто закрывает тему этого собора.
Гарри Бардин: Но художник большой, а человек мелкий оказался.
Виктор Шендерович: Никита Сергеевич имеется в виду. Не Марлен Мартынович.
Гарри Бардин: По мстительности, по тому, по истреблению своих…
Виктор Шендерович: Вот это совершенно поразительно. Потому что действительно выдающийся режиссер Никита Михалков. Как это говорил, я вспоминаю часто эту фразу, Станиславский говорил Михаилу Чехову: ты, Миша, лужа, в которую улыбнулся Господь. Вот это такая маленькая грязная лужа, но действительно Господь улыбнулся, солнце отражается в этой луже прекрасно совершенно.
Гарри Бардин: Неуемное стремление к власти.
Виктор Шендерович: Я хочу уточнить одну вещь. Я предлагаю всем незаинтересованным лицам, а просто знающим, кто такой Михалков, кто такой Хуциев, представить себе совершенно обратную ситуацию: победил юридически Хуциев, суд признал правоту Хуциева, Хуциев главный в Союзе кинематографистов. И представить себе, что-нибудь случится с Никитой Михалковым, откуда-нибудь его попытаются выгнать, что-нибудь случится с теми, кто поддерживал Михалкова, кто-нибудь выселит Бурляева.
Гарри Бардин: Думаю, что нет.
Виктор Шендерович: В том-то и дело. Для меня эта ситуация носит абсолютно чистый характер политический.
Гарри Бардин: Извини, я немножко отойду в сторону от этого и скажу по поводу атмосферы и климата сегодня у нас, в нашей стране. Недавно прошло 85-летие Булата Шалвовича Окуджавы. И я разговаривал с его вдовой Ольгой Окуджавой. Ни первый, ни второй, ни третий, ни четвертый каналы федеральные не удосужились ничего сказать. Они сказали – неформат.
Виктор Шендерович: Неформат, конечно.
Гарри Бардин: Неформат – почему? Потому что сегодня тихий, интеллигентный голос Окуджавы не вписывается в формат наших фанфар и наших победных реляций на всех каналах, он не вписывается.
Виктор Шендерович: Можно я вместо первого, второго канала, за неимением здесь первого, второго канала немножечко понятие «неформат» уточню? Импровизация, у нас свободный микрофон, вот сейчас возьму и прочту стихотворение Окуджавы. Никогда не читал стихи здесь, прочту. Посвящение Борису Слуцкому. «Вселенский опыт говорит, что погибают царства не от того, что тяжек быт или страшны мытарства. А погибают от того и тем больней, чем дольше, что люди царства своего не уважают больше». Вот вам и объяснение неформата. Надо что-нибудь вспоминать в связи с Окуджавой, не дай бог, кто-нибудь эти стишки вспомнит и многие другие его стихи. Нет, понятно, Окуджава –неформат. По поводу страны, вы тут обронили в связи с Михалковым слово «национальный лидер». И это ведь очередной интересный поворот взгляда на эту ситуацию, потому что здесь ведь как в капле воды наши общероссийские процессы отразились в этом.
Гарри Бардин: Извини, я возвращаюсь в историю, 5 исторический съезд, он был тогда барометром, он был камертоном тех настроений в интеллигенции, которые выплеснулись в Кремле в виде 5 съезда. И тогда мы были как бы застрельщиками и сказали то, что сказали, и произнесли то, что должны были произнести. Так же происходит сейчас. Потому что как в капле воды отражается настроение.
Виктор Шендерович: Новый виток.
Гарри Бардин: Да. И на этом противостоянии интеллигентных людей и достойных и людей, ущемленных рабской психологией, но ищущих сильную руку, это все как бы отразилось на этом чрезвычайном съезде. Сильная рука, и нога, которая открывает дверь в Кремле, и все сходится. Вот томились, томились и нашли.
Виктор Шендерович: За прошедшие полтора десятка, два десятка лет, за прошедшие два десятка лет случилась забавная штука – исчез стыд. То есть он сначала появился публично на поверхности, а потом исчез. Вот стало не стыдно прибегать к начальству. Это было ведь какое-то время, стало стыдным, стало неловким апеллировать, стало ловким говорить какие-то слова, которые были немыслимы просто для того, чтобы человек мог считать себя приличным. Я хочу поговорить об этой цеховой этике, о ее силе.
Гарри Бардин: Я тебе могу сказать. Вот сейчас я не был в Белых столбах, там был пленум, я теперь как бы отрешен, я не член правления, но был пленум правления Союза кинематографистов в Белых столбах, где они вырабатывали хартию по этике. То есть как бы защита членов Союза кинематографистов друг от друга. Ну, чтобы не бросались сырыми яйцами, чтобы не говорили «ты дурак», «а ты сам дурак». Как бы прописывается это все, естественно, с какими-то наказаниями, бросил одно яйцо или два яйца.
Виктор Шендерович: Это одна мера наказания.
Гарри Бардин: Ну, в общем. Дальше им показалось этого мало. И сейчас в Липецке «Золотой витязь», где председатель – друг этого, как он сказал, Куликова поля и друг Пересвета, возглавляет этот «Золотой витязь». Он на чрезвычайном съезде…
Виктор Шендерович: Это кто? Бурляев что ли?
Гарри Бардин: Бурляев. Он сказал, что…
Виктор Шендерович: Как я догадался, кто у нас друг Пересвета – оцените.
Гарри Бардин: Он назвал съезд собором Никиту Пересветом, все это – поле Куликово.
Виктор Шендерович: А ты Челубей.
Гарри Бардин: Он Бесабон и Пересвет. И вот там круглый стол. И на круглом столе на этом фестивале уже пошла речь совершенно иная, не об этике, а о чистых руках и о чистых душах тех, которые прикасаются к кинематографу. То есть идет речь о недопущении к профессии – это уже охота на ведьм, тех людей, которые не вписываются ни в хартию…
Виктор Шендерович: В их парадигму.
Гарри Бардин: В их харизму, хартию, парадигму. Вот это уже совсем перекос. Дальше идет, я все нагнетаю, но поневоле, такова жизнь. Если все эти факты – этика, хартия, круглый стол, распределение чистых, нечистых, дальше идет совет по кинопроизводству и прокату, который сейчас создан, утвержден.
Виктор Шендерович: При этой группе аятолл организационные советы какие-то есть?
Гарри Бардин: Уже организован: главный Путин, при нем Жуков, при нем, естественно, Сурков, дальше идет первый канал – Эрнст, дальше – Добродеев.
Виктор Шендерович: Все оплоты духовности. Наш коллективный собор.
Гарри Бардин: Дальше идет от режиссуры, естественно, Михалков, дальше идет Хотиненко, дальше идет Валера Тодоровский, так как он главный продюсер второго канала, и Карен Шахназаров. И я уже по списку понимаю, куда мы идем, какого кина они ждут. Они ждут «1612» или раскрашенного Чапаева или они римейк Чапаева. Я предлагаю еще лучше: можно сделать римейк «Падение Берлина». Хоть в пластилине.
Виктор Шендерович: Вы бы сделали в пластилине, конечно, это был бы другой жанр. Да, в этой компании меня огорчает только присутствие младшего Тодоровского.
Гарри Бардин: Меня тоже.
Виктор Шендерович: Единственное имя, которое меня огорчает в этой компании, все остальные пришли, куда хотели. Да, тут надо, конечно, пояснить, хотя это может быть не нуждается в пояснении, что кино тем и отличается от прочих искусств, что оно абсолютно естественным корневым образом завязано на деньги. Поэт отлученный, в крайнем случае он будет отлучен от книгопечатания, но никто не может ему запретить писать…
Гарри Бардин: Писать в стол.
Виктор Шендерович: Как Мандельштаму писать то, что он пишет, можно только не напечатать. А кинематографист без пленки и хлопушки, он как-то, и монтажного стола, он не кинематографист.
Гарри Бардин: Абсолютно.
Виктор Шендерович: Это действительно в ближайшие годы, собственно, мы вернулись в советское время, когда кто-то будет решать.
Гарри Бардин: Сейчас ожидается еще одна монополия, потому что будет Главкино такое, в Подмосковье где-то 10 гектаров на это предоставлено и там будет строиться гигант-монополист, будет больше Мосфильма, куда будет Свердловская киностудия введена, Ленфильм, Мосфильм, и это будет 5 учредителей, и это будет главный монстр страны. Таким образом, независимое кино, авторское кино, то, чем мы собственно были сильны и чем славны были, это может отойти просто даже не на второй план.
Виктор Шендерович: Да, просто выкачан воздух оттуда финансовый. У нас звонки есть, давайте, успеем до новостей. Яков из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Добрый вечер. Гарри Яковлевич, я хочу напомнить вам ответ вашего мудрого не по годам сына, прозвучавший 25 лет назад после просмотра им фильма о гражданской войне. Когда его спросили, кто прав, кто ему больше понравился, Паша ответил: у каждого своя правда. Так вот, на мой взгляд, я не разбираюсь в конфликте, происшедшем между вашими двумя сторонами, на мой взгляд, чума на оба ваших дома. У меня просто есть симпатии к отдельным людям на каждой стороне. Например, на вашей мне очень нравится Марлен Мартынович Хуциев, а на той… У меня вопрос конкретный: скажите, пожалуйста, почему на той стороне оказались уважаемые и любимые мною такие люди, как режиссер Наумов и кинорежиссер Георгий Николаевич Данелия? Ответьте, пожалуйста, на вопрос.
Виктор Шендерович: Спасибо за вопрос.
Гарри Бардин: Это вопрос не ко мне, а к ним, скорее всего. А что касается «чума на оба ваших дома», я тут с вами не могу согласиться. Потому что если бы я, я не знаю, представитель какой вы профессии, но если бы вы мне рассказали про ваши беды, а я вместо того, чтобы вам посочувствовать, сказал бы: плевать мне на ваши беды, чума на оба ваши дома.
Виктор Шендерович: Вы бы, видимо, не были художником.
Гарри Бардин: Да, наверное. У кого украли, кто украл, все вы виноваты. Нет, это как бы не моя позиция. Я не могу ответить на ваш вопрос, почему любимые ваши художники оказались там. Любимые потому что Наумов президент «Золотого орла», академии, и как он может быть не там, потому что создавал «Золотого орла» Никита Михалков. Почему там Георгий Николаевич Данелия – это я не знаю.
Виктор Шендерович: Для меня это тоже сильно огорчительный фактор. Мы успеем, у нас скоро уход на новости, но эта тема «чумы на оба дома», я думаю, на эту тему успеем порассуждать. Повторяю, Яков, я тоже не из этого цеха. И тоже, как и вы, обожаю Георгия Николаевича Данелия, и очень люблю фильмы ранние Никиты Михалкова, знаю покадрово просто «Механическое пианино», что не мешает мне относиться соответственно к человеку Михалкову, деятелю Михалкову иначе. По поводу чумы я вам хочу заметить: есть простая история, не имеющая отношения к качеству талантов. Есть простая история преследования. Можете ли вы себе представить, чтобы Норштейн, я перечисляю оппонентов, Норштейн, Хуциев, Алексей Герман…
Гарри Бардин: Рязанов.
Виктор Шендерович: Эльдар Рязанов.
Гарри Бардин: Юрий Любимов.
Виктор Шендерович: Юрий Любимов. Чтобы эти люди, победив, начали наезжать на Георгия Николаевича Данелия, каким-нибудь образом имущественно его ущемлять или Михалкова, или Бурляева. Можете себе представить Алексея Германа, режиссера, который занимается тем, чтобы кого-нибудь выселили из оппонентов, чтобы Данелию выселили. Как-то с трудом это представляется. Вот для меня ответ на вопрос, на чей дом чума, а на чей не надо чумы – это не имеет отношения, Яков, к кинематографии, это не имеет отношения к размерам таланта, потому что мериться талантами как-то глуповато, там и с той, и с другой стороны поразительно талантливые люди, и как и с той, и с другой стороны есть люди не очень талантливые. Это совершенно неважно в данном случае, это совсем другой разговор. Я должен сказать, что эта «чума на оба дома» – это стало таким привычным текстом по очень многим вопросам.
Гарри Бардин: Это удобная обывательская позиция, когда ты не занимаешь ничью сторону, не определился сам.
Виктор Шендерович: И выглядишь очень красиво.
Гарри Бардин: И выглядишь красиво.
НОВОСТИ
Виктор Шендерович: Мой гость сегодня в прямом эфире Гарри Бардин, кинорежиссер, аниматор. Я напомню, потому что, конечно, кинорежиссер, он же не звезда экрана, его фамилия существует отдельно от его лица. Вот, помните, мультик «Брейк» с пластилиновыми боксерами, помните зайчика, который пел «пиф-паф, ой-ой-ой», помните фильм «Банкет», где исчезали продукты без людей, сами собой исчезали - это советских еще времен. Был замечательный «Серый волк энд Красная шапочка» или наоборот «Красная шапочка».
Гарри Бардин: Все правильно.
Виктор Шендерович: «Серый волк энд Красная шапочка». Вот это все Гарри Бардин. А еще недавно выяснилось, что он отец кинорежиссера Павла Бардина, главным образом теперь.
Гарри Бардин: Это для тебя выяснилось, для меня это 33 года уже продолжается.
Виктор Шендерович: С самого начала он был кинорежиссер?
Гарри Бардин: Он был мой сын.
Виктор Шендерович: Но выясняется, что он не просто, а режиссер.
Гарри Бардин: Он режиссер.
Виктор Шендерович: Вот этот самый фильм «Россия-88», который с таким ошеломляющим успехом идет по одному экрану.
Гарри Бардин: Какому? Он не идет по экрану, к сожалению.
Виктор Шендерович: В одном кинотеатре.
Гарри Бардин: Иногда бывает. Но пока что ездит по городам и весям и показывает свой фильм с обсуждением.
Виктор Шендерович: Должен сказать, большая проблема в России показать антифашистское кино.
Гарри Бардин: Оказалось, это проблема.
Виктор Шендерович: Оказалось, это сложно на 65 году победы в Великой Отечественной войне сложно показать антифашистский фильм. Ну вот, это такая лакмусовая бумажка отчасти. У нас звонки. Валерия из Петербурга, здравствуйте, вы в эфире.
Слушательница: Здравствуйте. Гарри Яковлевич, разрешите выразить восхищение и всему мультипликационному цеху. В общем-то мы выросли на этом и, наверное, ничего нового не скажу.
Гарри Бардин: Я по радио, поэтому не вижу, насколько вы выросли.
Слушательница: Намного. Вопрос такой: ведь, наверное, согласитесь, у ребенка формируется система ценностей и интеллекта, начиная с мультфильмов, это потом уже книги, школа. И что мультфильм - это первое в его развитии. И что в современном нашем телевидении, я помню себя, мы в основном, детские передачи, было много мультфильмов. Сейчас я этого не вижу. Раз в три месяца покажут «Золотую антилопу». Ваших фильмов просто, что там – «Летучий корабль».
Виктор Шендерович: Это не вопрос, а мнение. Действительно, у меня сейчас нет маленьких детей, я как-то…
Гарри Бардин: Все впереди.
Виктор Шендерович: Да, наверное. Должен сказать, что когда я попадаю на телевидение так называемое детское, я радуюсь, что у меня сейчас нет маленьких детей.
Гарри Бардин: Что ребенок этого не видит.
Виктор Шендерович: Все перешло на стрелялки или я так неудачно попадаю. У вас есть какие-то ощущения? Все перешло на стрелялки какие-то.
Гарри Бардин: Я, во-первых, благодарен за ваши теплые слова. Во-вторых, могу сказать, не вольны мы в своей судьбе. И я не вправе вмешиваться в работу и планирование каналов телевизионных, я только могу делать фильмы, а уже кто их покажет и когда их покажет, и окажется это формат или неформат – это все от нас не зависит производящих. Я сейчас делаю полнометражный фильм, я его закончу в этом году, съемки – это «Гадкий утенок». Я делаю его уже пятый год, полнометражный фильм. И я очень хочу, чтобы он…
Виктор Шендерович: Мультипликационный?
Гарри Бардин: Естественно. И я очень хочу, чтобы он был увиден, как я хочу, например, чтобы был увиден фильм моего сына «Россия-88», фильм, который сегодня должны смотреть, как сказала Ксения Ларина, все порядочные люди. Но этому фильму не дают хода, нет проката, хотя есть прокатное удостоверение. У меня предстоит вот то, что борьба за киноэкран. Я не уверен, что мне удастся прокатать достойно этот фильм, чтобы его увидели.
Виктор Шендерович: А вообще, понимаю, что это такие жалобы турка, жанр такой есть, и ностальгия по советским временам. Может быть дело в том, что моложе были. Но у меня ощущение, мое детство прошло среди потрясающей, в том числе детской мультипликации. Вот не одолевают такие ностальгические?
Гарри Бардин: Ностальгические? Конечно, одолевают.
Виктор Шендерович: Где мульты, равные Черкасскому?
Гарри Бардин: У нас российская потрясающая мультипликация, она есть, ее просто нужно отреставрировать и пустить, и показать, потому что мы владеем, как Вексельберг золотыми яйцами Фаберже, а мы владеем вот этим. Сотни и сотни мультфильмов, достойных для показа, которые можно возродить к успеху.
Виктор Шендерович: Давайте поперечисляем фамилии, начнем с самых известных – Хитрук.
Гарри Бардин: Хитрук, Кочанов, Иван Петрович Иванов-Вано, Лев Константинович Атаманов, Цехановский, ну несть числа. Володя Пекарев, Володя Попов.
Виктор Шендерович: Кому принадлежит сейчас Союзмультфильм? Он есть?
Гарри Бардин: Он ВГУП называется федеральное. Сейчас он на ладан дышит, сейчас непростые дела, насколько я знаю.
Виктор Шендерович: Валентин из Рязани, здравствуйте. Вы в эфире, Валентин.
Слушатель: Здравствуйте. Я думаю, что будет не только раскрашивание, но будут, наверное, римейки «Секретаря райкома» и римейк сталинской премии. Хотя я больше бы обрадовался римейку 20 партсъезда или 19 августа. Но у меня вопрос: вы сказали, что председатель ревизионной комиссии не участвовал в марте.
Гарри Бардин: Участвовал, но молчал.
Слушатель: И никто не сделал, меня очень интересует этот вопрос, доклад не сделал от ревизионной комиссии?
Гарри Бардин: Нет, он был не нужен.
Слушатель: Понятно.
Виктор Шендерович: Гарри Яковлевич, Яков, звонивший первым, поясняет по поводу чумы, он извиняется, он говорит, что неудачное выражение. Он просто поясняет, что ему неблизка позиция обеих сторон и их поведение. Но, поясняет он, Никита более неприятен, чем люди с вашей стороны, не говоря уже о Бурляеве.
Гарри Бардин: То есть он сменил диагноз с чумы на грипп.
Виктор Шендерович: Такой грипп. Наталья из Москвы, здравствуйте, вы в эфире.
Слушательница: Добрый вечер. Я хотела бы поддержать команду Гарри Бардина, чтобы не говорить странные вещи про всякие заболевания. Но меня интересует позиция людей, которые должны быть уважаемыми. Меня интересует позиция в этом конфликте старшего и младшего Германа и Сокурова. Про Тодоровских я с печалью узнала и про Данелия, что это так.
Виктор Шендерович: Наталья, во-первых, я поясняю, что Тодоровский младший только.
Гарри Бардин: Он входит в состав совета.
Виктор Шендерович: Что касается Германа и…
Гарри Бардин: Алексея Германа старшего и младшего.
Виктор Шендерович: Он подписал письмо.
Гарри Бардин: Он подписал письмо, Алексей Герман и как бы…
Виктор Шендерович: В хуциевской команде, условно говоря.
Гарри Бардин: По эту сторону.
Виктор Шендерович: Точно так же, как была вторая, стыдно, забыл фамилию, которая только что прозвучала, кто еще, кроме Германа. Склероз.
Гарри Бардин: Петр Тодоровский.
Виктор Шендерович: Да, Петр Тодоровский.
Гарри Бардин: Петр Ефимович, да, он, в кристальной честности его усомниться невозможно.
Виктор Шендерович: Николай из Москвы, здравствуйте, вы в эфире.
Слушатель: Здравствуйте, уважаемые господа. Хотелось бы задать вопрос, как дела у Олега Видова и вообще с тем союзом мультфильмов, который вроде бы он приватизировал, как судьба и прочее. Хотелось бы сказать, что на диком Западе тоже, видимо, хартия есть, и что у пьяного на уме, то у трезвого на языке или наоборот, что у трезвого… Вы меня понимаете. Когда Мел Гибсон с пьяных глаз начинает рассуждать о великом заговоре еврейском, его тут же отшлепывают по попе. Или, допустим, другую актрису чернокожую, которая первая получила Оскара, она тоже рассуждает о евреях, ее сразу же ставят на место. У них там это делается очень быстро.
Виктор Шендерович: Понятно. Мне кажется, здесь нет никакого противоречия. Цеховая этика должна быть, разумеется.
Гарри Бардин: Я должен успокоить, хартия создается Михалковым не в защиту евреев.
Виктор Шендерович: Как минимум. Бурляев не допустит. Понимаете, какая штука, давайте не смешивать, есть форма, есть содержание. Цеховая хартия - вещь правильная. Есть хартия журналистов, есть правила этические поведения журналистов. Естественно, может создаваться. Другое дело, что одно дело создание нормального нравственного климата, я считаю, что в понятие нравственного климата может входить…
Гарри Бардин: У нас в Союзе кинематографистов за всю его историю не было случая такого, чтобы возникал конфликт на таком уровне, чтобы мы говорили друг другу оскорбительные вещи, плевали друг другу в лицо и в связи с этим возникали какие-то уголовные дела, этого не было никогда.
Виктор Шендерович: Просто хочу заметить: конфликт – вещь нормальная в любом цеху.
Гарри Бардин: Можно упредить в случае конфликта.
Виктор Шендерович: Нет, в том-то и дело, что есть просто правила поведения. Человек, который начинает нести какую-то расистскую околесицу, его может поставить на место, конечно, и суд в той же Америке, но перед судом его поставит на место свой же брат.
Гарри Бардин: Профессиональная гильдия.
Виктор Шендерович: Профессиональная гильдия. Это одна история. Другое дело, когда назначаются одни правые, одни люди назначают себя правыми, и все, кто не с ними, назначаются виноватыми. И для достижения этой позиции используются какие-то хартии и так далее. Совсем другая история.
Гарри Бардин: В первую очередь пострадал Матизен, до хартии он пострадал от того, что он возмутитель спокойствия и за это вот его изгнали из Союза.
Виктор Шендерович: Под высокими словами о высоких нравственных принципах и соборе.
Гарри Бардин: С ним расправились.
Виктор Шендерович: Обычная тупая, мелкая, животная мстительность с ним, с Хуциевым, с Дондуреем, со всеми, кто не с ними. Это большевистская логика, такой большевистский собор. Ну, замечательно. Лариса Дмитриевна из Москвы, здравствуйте, вы в эфире.
Слушательница: Добрый день. Прежде всего большое спасибо за приглашение Гарри Яковлевича. Во-вторых, самое главное, пожелание здоровья. Вопрос такой: как европейские кинематографисты, коллеги, критики восприняли то, что происходит с Матизеном, с Юрием Богомоловым и все это?
Виктор Шендерович: Понятно. Заграница нам поможет?
Гарри Бардин: Честно говоря, я не знаю реакцию на наши все перипетии европейских журналистов, не знаю. Я не думаю, что мы находимся..…
Виктор Шендерович: В центре внимания.
Гарри Бардин: Это в начале перестройки нам казалось, что весь мир смотрит на нас и все ждут – и что же там, в России. Они жили своей жизнью, в какой-то момент мы были им интересны, потом они потихоньку потеряли к нам интерес. Потом стали снова бояться, как в прежние времена.
Виктор Шендерович: Не думаю, что уж так уж бояться. Но…
Гарри Бардин: Опасаться.
Виктор Шендерович: Опасаться, безусловно. Потом мы были им интересны, мы вызывали интерес, как, безусловно, вызывает у вас интерес человек, который вам приставил пистолет к голове. Вы будете интересоваться этим человеком.
Гарри Бардин: Попадет или не попадет.
Виктор Шендерович: Да, нажмет на курок или не нажмет на курок. Его намерения интересны. Как-то с ним поговорить хочется, успокоить, чтобы он не делал нервных движений. В этом смысле Европа чрезвычайно интересовалась Советским Союзом и процессами там происходящими. Как только выяснилось, что мы по разным причинам на курок нажать не можем, немножко потеряла.
Гарри Бардин: Похвастаться можно?
Виктор Шендерович: Обязательно. Где же еще, как не здесь?
Гарри Бардин: У меня на прошлой неделе было хорошее событие: пришло мне из Америки письмо, фамилию я его не запомнил, зовут его Тори. Тори пишет, он, оказывается, продюсер, композитор и очень известный в Америке, как потом я выяснил, он написал 8 песен, и одна из них называется, я могу неправильно по-английски сказать, «Почти война». Исполнили эту песню. До этого, он пишет, год назад посмотрел фильм мой «Конфликт» и заболел этим фильмом и не знал, как вот его употребить. И он его употребил: он взял, положил изображение, клип получился, прислал его мне. И он существует уже, этот самый Тори, он какой-то призер, он получил в прошлом году приз, потому что сайт с его песней посетило 2 миллиона 800 тысяч слушателей.
Виктор Шендерович: Они теперь смотрят ваш «Конфликт»?
Гарри Бардин: Они смотрят мой «Конфликт», но в другом, немножко сжатом изображении, но он ничего оттуда не выбросил, все сохранил, чуть-чуть поджал по времени и положил на эту музыку. Получается, в Youtube идет. И мне было приятно и радостно, что через 26 лет после производства фильма он обрел свою вторую жизнь и доведен до молодого сознания. Потому что в новых ритмах…
Виктор Шендерович: А вы чувствуете изменение языка?
Гарри Бардин: Думаю, что да. Но я как бы, я все равно иначе я не могу излагать свою мысль, как я ее излагаю. Но понимаю, что это клиповое сознание и информация меры в одну секунду, то, что было в начале, допустим, 20 века, нужно было минуту, чтобы зритель воспринял, в конце 20 столетия это было 30 секунд, в начале этого столетия это уже где-то 10 секунд, 5 секунд, чтобы он считывал информацию. Скорость поглощения информации становится гораздо более скорострельной – это немножко изменение восприятия. Но я считаю, что все равно, когда идет фильм захватывающий, игровой ли, мультипликационный, но когда он эмоционально волнует, ты можешь не тянуть так, как Сокуров, но во всяком случае…
Виктор Шендерович: Кстати, эта фамилия прозвучала, я хотел сказать, Сокуров, разумеется, в числе подписантов на стороне Хуциева.
Гарри Бардин: Думаю, что да.
Виктор Шендерович: Не думаю, я просто читал, видел его подпись.
Гарри Бардин: Тем более.
Виктор Шендерович: Разумеется.
Гарри Бардин: Но если взять того же Андрея Тарковского и если взять его ту же, как со свечой шел покойный Олег Янковский, вот магия кино, она не подвержена монтажным ножницам. Я замираю в этом месте, потому что я вместе с ним слежу за этим пламенем свечи, и это магия, и ее невозможно сделать купюрой.
Виктор Шендерович: Поджать.
Гарри Бардин: Да, поджать.
Виктор Шендерович: Ну, вот тут действительно есть соблазн бежать за комсомолом, с одной стороны. Есть другая крайность – вообще не меняться, настаивать на своем. И значит отсекать от себя просто по этому ритмическому, отсекать от себя какую-то часть публики.
Гарри Бардин: Во всяком случае, чем ближе к самому себе, тем лучше.
Виктор Шендерович: Тем надежнее. Вы в этом смысле, в смысле языка меняться не собираетесь?
Гарри Бардин: Нет, пока нет.
Виктор Шендерович: А какие-то проводили эксперименты, посадить молодняк какой-нибудь перед своим старым кино и посмотреть ощущения?
Гарри Бардин: Ты заставляешь меня быть нескромным.
Виктор Шендерович: Ну да. Наверное, я не знаю.
Гарри Бардин: На одну секунду, смотрят, дети смотрят и смотрят и те фильмы, которые сделаны мною. «Летучий корабль», «Я водяной, я водяной», они смотрят, в этом году 30 лет этому фильму, а он смотрится до сих пор.
Виктор Шендерович: Татьяна Михайловна из Москвы, здравствуйте, вы в эфире.
Слушательница: Добрый день. Во-первых, я хотела выразить большое сожаление, что по существу, я в Москве живу, нигде ваши фильмы посмотреть нельзя. И я их смотрю, может это странно, в компьютере своем. У меня «Адажио» все время стоит.
Гарри Бардин: Спасибо.
Слушательница: Это вам спасибо. У меня такая к вам просьба: у вас есть блог, на него выйти невозможно, потому что сразу в «Гугле» выскакивает, что опасность очень высокая заражения вирусом и так далее.
Гарри Бардин: Что вы говорите? Значит «чума на оба ваших дома», оно произошло. Чума на моем сайте что ли?
Слушательница: Да, вы можете выйти в «Гугл», набрать там «Бардин.ру» и так далее, дальше выскакивает и любыми путями, со всем сторон, я не такой уж сильно большой компьютерщик, но я даже приятелей, которые умеют это делать, я их просила, но какими-то обиходными путями, сбоку, со стороны как-то выйти, и всегда выскакивает, что очень высокая опасность.
Виктор Шендерович: Опасный вы человек.
Гарри Бардин: Вы знаете, есть какой-то поклонник моего творчества, который отдельно выложил на сайте все мои фильмы. Нужно просто кликнуть «мультфильмы Гарри Бардина», может быть так.
Виктор Шендерович: Желаем успехов всем.
Гарри Бардин: Во всяком случае, Союзфильм, они издали трехдисковый альбом подарочный, где 16 моих мультфильмов.
Виктор Шендерович: Не могу не спровоцировать вас и не сказать: а вам не обидно, что все это бесплатно? Человек заходит в интернет, мультфильмы Гарри Бардина и смотрит себе. А вы бы сюда прилетали на собственном вертолете, если бы каждый, кто смотрит ваши мультфильмы, платил бы по полдоллара.
Гарри Бардин: Конечно, обидно. Потому что если бы я ограбил Киноцентр, а не они меня, было бы обидно, а так не обидно.
Виктор Шендерович: Поскольку вы не грабили Киноцентр .
Гарри Бардин: Не грабил, а меня ограбили. Пусть грабят. Потому что, я считаю, плохое не воруют, пусть воруют.
Виктор Шендерович: То есть с другой стороны вы подошли.
Гарри Бардин: Я же делал для них, я хочу, чтобы увидели. Чем больше увидят, тем мне приятнее.
Виктор Шендерович: Вот такой человек. Специально мы договорились об этом вопросе, как вы понимаете. Галина, это была шутка. Галина Александра из Москвы, здравствуйте, вы в эфире.
Слушательница: Добрый вечер. Мне очень приятен ваш ответ, потому что я как раз отношусь к тем, кто ловит просто страшный кайф от ваших фильмов. И у меня есть ваши фильмы, все 16.
Виктор Шендерович: Ой, даже числительное знает Галина Александровна, вот это да.
Слушательница: Нет, просто мой одноклассник – ваш художник Аркадий Саркисян.
Гарри Бардин: А, Аркаша.
Слушательница: Мы с ним сидели вместе за одной партой в первом классе, он рисовал еще тогда мне всякие интересные фигурки животных. Гарри Яковлевич, во-первых, огромное спасибо, тут дама сказала передо мной насчет «Адажио», я музыкант по профессии и это, конечно, совершенно замечательный фильм, просто на всех уровнях высоко, чисто профессионально, музыкально. Вообще в музыкальным оформлением вся ваша команда вызывает у меня глубокое восхищение и огромная вам благодарность за все. А вопрос такой: не могли бы вы повторить, в Youtube как найти этот клип, потому что интересно действительно сравнить.
Гарри Бардин: Это называется, я могу неправильно, я плохо владею английским, заранее предупреждаю, «Just war».
Слушательница: Спасибо большое. Удачи, здоровья и успехов.
Гарри Бардин: Спасибо на добром слове.
Виктор Шендерович: Ой, как замечательно, когда звонят хорошие люди с хорошими словами. Это иногда бывает и в нашей программе в виде исключения.
Гарри Бардин: Интересно, а плохие будут?
Виктор Шендерович: Плохие? На вас, видимо, нет. Вы как-то позитивно действуете на эфир.
Гарри Бардин: Вы фильтруете базар, что ли?
Виктор Шендерович: Нет, через раз меня посылают куда-нибудь в Израиль, а тут с вами я миновал, чаша сия меня миновала.
Гарри Бардин: Слава богу.
Виктор Шендерович: Хочу спросить про, как раз сняла с языка последняя звонившая, по поводу музыкального. Музыкальное образование какое-то есть?
Гарри Бардин: Никакого.
Виктор Шендерович: Вот это чувство, музыкальность, пластичность рисунка?
Гарри Бардин: Нет, никакого. У меня образование – моя мама. Она была музыкальна, тоже без образования, я все арии из опер, оперетт – это все с маминых уст было считано, мы с ней вместе пели на два голоса, она насвистывала замечательно. То есть я получил от нее. И вообще музыку люблю, наверное, больше, чем мультипликацию.
Виктор Шендерович: Да, это по анекдоту: с детства не люблю. Мультипликация – работа, а музыка… Что в музыке? Для себя что, не для работы, а для себя?
Гарри Бардин: Как тебе сказать? Я каждый раз беру любимые мелодии и как бы дарю своей редакции, зрителю, но только обработанные, уже с видеорядом. То есть, допустим, я Альбинони «Адажио», я взял, искал долго разные записи и понял, что лучше Герберта фон Караяна в мире нет записи. Я понял, что или это или ничего. Я добивался этого и добился, что звучит Герберт фон Караян. И когда я сейчас записывал музыку, а музыка, не много не мало, Петра Ильича Чайковского для «Гадкого утенка»…
Виктор Шендерович: То есть автор «Лебединого озера» пишет музыку для «Гадкого утенка».
Гарри Бардин: Правильно, все правильно, это «Лебединое» и «Щелкунчик». Я прослушал всего Чайковского, не поленился, взял те музыкальные куски, которые мне лежат в драматургическом плане, и дальше уже Сергей Анашкин сделал аранжировку. А уже Володя Спиваков с национальным филармоническим оркестром…
Виктор Шендерович: Ничего себе у вас артисты.
Гарри Бардин: Записал час музыки. Записал, говорят, не при нем будет сказано, при нем будет сказано – записал гениально. Вот гениально записал. А уже Юлий Ким написал стихи на балетную музыку, опять-таки сделал замечательно. И уже музыканты, хор Михаила Турецкого, Юлия Рутберг, Света Степченко альтистка, она поет у меня как раз Красную шапочку, а здесь поет Гадкого утенка, это Володя Качан.
Виктор Шендерович: Замечательно! Слушайте, и общая длительность «Утенка»?
Гарри Бардин: 8 с половиной – это 85 минут, 80-85 минут.
Виктор Шендерович: И это мы не увидим?
Гарри Бардин: Да, я надеюсь.
Виктор Шендерович: Увидим, надеюсь. Елена из Москвы, здравствуйте, вы в эфире.
Слушательница: Здравствуйте, Виктор Анатольевич, здравствуйте, Гарри Яковлевич. Я, чем больше случаю, тем больше у меня возникает реплика, если позволите, я двумя постараюсь ограничиться.
Виктор Шендерович: Совсем коротко.
Слушательница: Коротко. Михалков актер, обратите внимание, что кроме «Я шагаю по Москве» он в основном играет обаятельных негодяев. Или, по крайней мере, нечистоплотных субъектов. А фильм последний, один из последних, я помню фильмы старые Гарри Яковлевича, а недавно я на 70-летнем юбилее своей кузины, которую я младше всего на полгода, я с огромным удовольствием увидела, как бумажные треугольнички гонят белого и черного, так примерно.
Гарри Бардин: Это «Адажио», да.
Виктор Шендерович: По поводу Михалкова, давайте я вступлюсь за Михалкова. Мне кажется, что это ненаказуемо, как говорил герцог в горинском «Мюнхгаузене», ненаказуемо. Он играет мерзавцев замечательно, актер потрясающий.
Гарри Бардин: И это доказал чрезвычайный съезд кинематографистов.
Виктор Шендерович: В том числе. Актер замечательный. Не будем упрощать божий замысел. Если бы все хорошие люди были талантливы, а все плохие бездарными – это было бы слишком просто. Нет, все гораздо сложнее. Актер замечательный Никита Михалков. И как раз когда он доставляет удовольствие – это когда играет своих обаятельных мерзавцев. Роль Паратова, надо сказать, сыграна им, с моей точки зрения, абсолютно гениально. Но там помимо всего прочего поразительное попадание просто в фактуру состоялось. Такое впечатление, что Александр Николаевич Островский писал ровно для него. Минуточка буквально у нас осталась, просили рассказать о своих творческих планах. Что за «Утенком»? Уложитесь за полминуты?
Гарри Бардин: За полминуты? Я надеюсь, в ноябре-декабре закончу съемки.
Виктор Шендерович: «Утенка»?
Гарри Бардин: Да. А дальше уже идет тонировка, перезапись, печать копии – это все техническая сторона, художественная, но больше техническая.
Виктор Шендерович: Вам это все по-прежнему интересно?
Гарри Бардин: Ну а как же? Да ты что, сегодня воскресенье, завтра должны придти сцены. Я уже волнуюсь, что там придет.
Виктор Шендерович: Это Гарри Яковлевич Бардин в прямом эфире на волнах Радио Свобода. Спасибо.