Премьер-министр России Владимир Путин провел в Хельсинки переговоры с финским президентом и премьер-министром, а также с представителями деловых кругов. Как известно еще с советских времен, Финляндия – один из самых надежных и стабильных торговых партнеров России. Поэтому никакой интриги не ожидалось. Создал ее Путин, заявив на пресс-конференции о своих опасениях насчет того, что если Украина не расплатится за российский газ, то уже к концу этого месяца без газа может остаться вся Европа.
Визит Путина в Финляндию Радио Свобода прокомментировал хельсинский независимый политолог и журналист Николай Мейнерт.
- Насколько жесткими были переговоры партнеров?
- Мне раньше неоднократно приходилось касаться этой темы – экономических отношений, торговых отношений России и Финляндии, в частности, брать интервью у премьер-министра Финляндии Матти Ванханена. Так вот, мне показалось, что его позиция по ряду вопросов сейчас стала более жесткой, чем обычно, хотя внешне это ни в чем не проявляется. В первую очередь это, конечно, связано с газопроводом Nord Stream. В свое время Матти Ванханен сказал, что Финляндия готова поддержать проект Nord Stream, но со своей стороны рассчитывает на понимание России в вопросе о таможенных пошлинах на древесину.
После конференции по итогам встреч Путина у меня сложилось такое впечатление, что сейчас обе стороны (Россия и Финляндия)находятся в состоянии дружелюбного шантажа. Потому что финны, судя по всему, понимают, что Nord Stream – это хороший козырь в их руках. До тех пор, пока они держат его в руках, а их партнер знает, что они его держат, они могут попытаться отстаивать свои принципиально важные интересы. Если же они этот козырь используют, если они дадут полное и окончательно добро (хотя уже намекали, что они ничего против Nord Stream как такового не имеют), то они лишатся этого аргумента. Мне кажется, Финляндия боится, что тогда Россия уже может предпринять любые шаги, которые очень болезненно отразятся на финской экономике. И вот это опасение присутствует. Поэтому сейчас финны так много начинают говорить об экологии.
- Какая-то реакция на заявление Путина о "злостных украинских потенциальных неплательщиках" последовала со стороны партнеров?
- Финляндию это волнует в меньшей степени, потому что она имеет свои поставки и нефти, и газа из России и от Украины не зависит. Кстати, Финляндия разработала специальную стратегию во взаимоотношениях с Россией. Финляндия рассчитывает на то, что она может быть важным посредником, даже, может быть, переводчиком с менталитета на менталитет между Европейским Союзом и Россией. Финляндия считает, что хорошо знает особенности торговых дел с Россией, и у нее имеется давний опытвзаимоотношений с Россией, так что она в этом отношении может выступать от лица всей Европы, по крайней мере, Евросоюза. Мне кажется, что все-таки финны в большей степени держат в поле зрения свои собственные интересы. Поэтому те вопросы, которые были заданы относительно Украины, это было больше для российских СМИ. А угроза как таковая на финнов особого впечатления не произвела. Они в гораздо большей степени сейчас озабочены своими проблемами. Потому что то, что связано с древесиной, подрывает целую отрасль в Финляндии, очень важную для нее.
- Ожидалось, что приезд российского премьер-министра будет сопровождаться рядом публичных демонстраций, в том числе и акциями, связанными с требованием защитить права человека в России. Прошли ли такие акции в Хельсинки?
- Да, конечно. Думаю, что подобные рода акции планируются заранее. Они становятся традиционными. Они, в данном случае, были по-фински умеренными и проходили, скажем так, по трем направлениям. Одно, естественно, касалось борьбы за права человека, за демократию в России - то, что традиционно связано с выступлениями правозащитников за рубежом. Были еще две акции - одна из них была обращена к обоим российским руководителям и касалась возвращения Карелии. Но это вопрос вялотекущий, уже и с той, и с другой стороны привыкли к тому, что подобного рода акции имеют место. Плюс появилась новая причина, новый повод – недавнее событие, связанное с так называемым похищением ребенка, в котором принимал участие финский дипломат, Антона Салонена. И вот здесь собралась довольно активная большая группа сторонников возвращения этого ребенка обратно.
- После встреч на высоком уровне звучали вопросы о российской журналистке Елене Маглеванной, которая несколько дней назад попросила политического убежища в Финляндии?
- Чтобы правильно разобраться в повестке дня, даже той же пресс-конференции, надо учитывать, что приезд Путина задержался на один час. Его самолет опоздал. Поэтому программа оказалась сжатой. Количество вопросов было ограничено. В ходе пресс-конференции прозвучали только по два вопроса с каждой стороны. Так положено по протоколу. Поэтому вопросы финской стороны, с моей точки зрения, были острее, чем вопросы российских журналистов, но успели спросить только про Антона, про мальчика. Я думаю, что если бы было еще два или три вопроса, то, несомненно, тема журналистки так или иначе прозвучала бы. Но мне кажется, что ни один из премьер-министров не был особенно заинтересован в том, чтобы эту тему развивать, потому что хватает и тех проблем, о которых мы уже упомянули.
Визит Путина в Финляндию Радио Свобода прокомментировал хельсинский независимый политолог и журналист Николай Мейнерт.
- Насколько жесткими были переговоры партнеров?
- Мне раньше неоднократно приходилось касаться этой темы – экономических отношений, торговых отношений России и Финляндии, в частности, брать интервью у премьер-министра Финляндии Матти Ванханена. Так вот, мне показалось, что его позиция по ряду вопросов сейчас стала более жесткой, чем обычно, хотя внешне это ни в чем не проявляется. В первую очередь это, конечно, связано с газопроводом Nord Stream. В свое время Матти Ванханен сказал, что Финляндия готова поддержать проект Nord Stream, но со своей стороны рассчитывает на понимание России в вопросе о таможенных пошлинах на древесину.
После конференции по итогам встреч Путина у меня сложилось такое впечатление, что сейчас обе стороны (Россия и Финляндия)
... сложилось такое впечатление, что сейчас обе стороны (Россия и Финляндия) находятся в состоянии дружелюбного шантажа
- Какая-то реакция на заявление Путина о "злостных украинских потенциальных неплательщиках" последовала со стороны партнеров?
- Финляндию это волнует в меньшей степени, потому что она имеет свои поставки и нефти, и газа из России и от Украины не зависит. Кстати, Финляндия разработала специальную стратегию во взаимоотношениях с Россией. Финляндия рассчитывает на то, что она может быть важным посредником, даже, может быть, переводчиком с менталитета на менталитет между Европейским Союзом и Россией. Финляндия считает, что хорошо знает особенности торговых дел с Россией, и у нее имеется давний опыт
Финны в большей степени держат в поле зрения свои собственные интересы
- Ожидалось, что приезд российского премьер-министра будет сопровождаться рядом публичных демонстраций, в том числе и акциями, связанными с требованием защитить права человека в России. Прошли ли такие акции в Хельсинки?
- Да, конечно. Думаю, что подобные рода акции планируются заранее. Они становятся традиционными. Они, в данном случае, были по-фински умеренными и проходили, скажем так, по трем направлениям. Одно, естественно, касалось борьбы за права человека, за демократию в России - то, что традиционно связано с выступлениями правозащитников за рубежом. Были еще две акции - одна из них была обращена к обоим российским руководителям и касалась возвращения Карелии. Но это вопрос вялотекущий, уже и с той, и с другой стороны привыкли к тому, что подобного рода акции имеют место. Плюс появилась новая причина, новый повод – недавнее событие, связанное с так называемым похищением ребенка, в котором принимал участие финский дипломат, Антона Салонена. И вот здесь собралась довольно активная большая группа сторонников возвращения этого ребенка обратно.
- После встреч на высоком уровне звучали вопросы о российской журналистке Елене Маглеванной, которая несколько дней назад попросила политического убежища в Финляндии?
- Чтобы правильно разобраться в повестке дня, даже той же пресс-конференции, надо учитывать, что приезд Путина задержался на один час. Его самолет опоздал. Поэтому программа оказалась сжатой. Количество вопросов было ограничено. В ходе пресс-конференции прозвучали только по два вопроса с каждой стороны. Так положено по протоколу. Поэтому вопросы финской стороны, с моей точки зрения, были острее, чем вопросы российских журналистов, но успели спросить только про Антона, про мальчика. Я думаю, что если бы было еще два или три вопроса, то, несомненно, тема журналистки так или иначе прозвучала бы. Но мне кажется, что ни один из премьер-министров не был особенно заинтересован в том, чтобы эту тему развивать, потому что хватает и тех проблем, о которых мы уже упомянули.