Владимир Тольц: Во второй половине этого месяца мы обычно вспоминаем 22 июня 1941 года, разломавшее и перевернувшее жизнь миллионов советских людей. Тех, кто пережил его, с каждым годом остается все меньше. А вот легенд, фантазий и просто выдумок, связанных с началом войны, все больше. Правда, накапливается и запас неизвестных ранее и скрывавшихся от нас документов и фактов, на базе которых создаются новые серьезные научные исследования той горькой поры. Но темпы создания небылиц их сильно опережают.
На первый взгляд может показаться, что с историей германо-советской войны, превратившейся для советского народа в Отечественную, происходит то же, что обычно происходит с историями великих сражений, по мере времени превращающихся в из факта уходящей в прошлое жизни в героический миф. Ну, например, с историей Фермопильской битвы, количество версий которой в сотни раз больше единственной первоначальной - геродотовской, а количество исследователей давно уже в разы превысило число трехсот павших в Фермопилах спартанцев. Но это - только на первый взгляд. Существуют и существенные, радующие историков отличия.
Во-первых, количество документов и исторических источников иного рода здесь отнюдь еще не исчерпано. И обильные публикации их в последние 15-20 лет дают основания полагать, что нас ждет еще много нового на этом "фронте".
Во-вторых, несмотря на "размножение" самого разных, порой фантастических версий событий начала войны и гальванизацию некоторых весьма старых и опасных (чего стоит, к примеру, недавняя реанимация на сайте Министерства обороны Российской Федерации отставным полковником Сергеем Ковалевым гитлеровских обвинений Польши как виновника Второй мировой войны; все это понадобилось Ковалеву для оправдания Сталина, заключившего с Гитлером пакт о ненападении), несмотря на такого рода "рецидивы прошлого", его новейшие научные толкования все больше наполняются адаптацией знания неизвестных ранее реалий и становятся все более адекватными непростым и порой противоречивым событиям прошлого, а не примитивным легендам о нем.
Уходит, к примеру, в прошлое созданная не без влияния предвоенных теоретиков быстрого отражения иностранной агрессии и переноса войны "на территорию противника" теория о "внезапности вероломного нападения" гитлеровского Рейха на Советский Союз, неожиданности его для советского народа и его руководства, занятых мирным трудом и социалистическим строительством. Именно неожиданностью нападения долгие годы объясняла советская пропаганда военные неудачи СССР первого периода войны. Сотни, тысячи опубликованных ныне документов свидетельствуют: советское руководство было задолго и хорошо информировано и предстоящем нападении Германии и даже о датах этого вторжения. Но еще до этих массовых публикаций, где-то после ХХ съезда возникла и другая версия: советские первого периода войны неудачи объяснялись личными недостатками Сталина (его подозрительностью и недоверием к данным разведки, его непригодностью к военному руководству - дескать, руководил операциями по глобусу и так далее). А лет 15 назад возникла и еще одна версия. Ее создатель - вовсе не историк, работающий в архивах, а талантливый исторический публицист бывший советский шпион Владимир Резун, публикующийся под псевдонимом Виктор Суворов. Если коротко, по его теории выходит, что Сталин сам готовился напасть на Гитлера (то ли в мае, то ли в июле 41-го), потому оказался и не готов к гитлеровской агрессии. Историк советских разведывательных, сыскных и карательных органов доктор наук Никита Петров говорит мне на это.
Никита Петров: Ну, здесь можно, собственно говоря, рассмотреть все по порядку. Во-первых, та самая давняя, первая версия событий - она, понятно, страдает не просто однобокостью, а нежеланием замечать важнейшее, что составляло предвоенные сталинско-гитлеровские отношения, - это, конечно же, пакт. Пакт, под которым была база - это тайный, секретный протокол, согласно которому Гитлер и Сталин, по сути, делили сопредельные страны. То есть Советский Союз выступал союзником Германии. Отсюда потом и возникло это слово - "вероломное". Так что в каком-то смысле незамечание войны и прерванный мирный советский труд - это не более чем красивые фразы. Потому что проводилась подготовка к войне, пакт объяснялся потом, задним уже числом, как возможность оттянуть начало войны, которая, дескать, была совсем уж на пороге, ну, и многое-многое другое. Но вот это вот союзничество Сталина и нацистской Германии, Советского Союза и Третьего рейха - это, н самом деле, и есть причина войны, которая потом произошла, в июне 1941 года, только по той простой, в общем-то, и тоже объяснимой причине, что вот эта вот линия разграничения, она Сталиным была нарушена, линия разграничения из протокола к пакту в августе 1939 года. Ведь там было четко сказано, что границей между интересами СССР и Рейха является северная граница Литвы.
Владимир Невежин: Но прежде всего я хотел бы подчеркнуть, что все версии, перечисленные вами выше, они и сейчас существуют.
Владимир Тольц: Это в беседу со мной вступает доктор исторических наук, автор работ по идеологической подготовке в войне и многим другим аспектам Второй мировой Владимир Невежин. Продолжайте, пожалуйста, Владимир Александрович!
Владимир Невежин: Нужно отметить, что особенно последние годы, начало третьего тысячелетия ознаменовались выпуском в свет документов о деятельности нашей разведки. Мы знаем больше всего, таким образом, о деятельности военной разведки и внешней разведки. Что касается Коминтерна, Народного комиссариата иностранных дел и Военно-морского флота - здесь в гораздо меньшей степени мы обеспечены источниками. Что касается вопроса о внезапности, стратегической внезапности, неожиданности и так далее, то он тоже дискутируется, - это касается нападения Германии на СССР 22 июня 1941 года, - и здесь много тоже разных рассуждений, мнений. Я хочу сказать, что очень сложная ситуация. Разобраться в этих взглядах, в этих точках зрения очень сложно. Я уже не говорю о том, насколько сложно изучать материалы разведки.
Владимир Тольц: Таково мнение историка войны Владимира Невежина. Историк "органов" Никита Петров, рассматривая перечисленные мной историографические версии, продолжает...
Никита Петров: Когда мы говорим о том, что Сталин готовился к войне, но игнорировал разведдонесения в силу своей паранойи, она, на самом деле, тоже не выдерживает критики по той простой причине, что невозможно такой массив разведдокументации, скажем, не замечать или считать, что все сплошь дезинформация. Дело в том, что до сих пор ведутся споры, почему так случилось, что в разведке тогда не было аналитического отдела, который бы аккумулировал разрозненные донесения агентуры с Запада, из различных стран и на этой основе делал бы уже большие и внятные реляции, где было бы четко сказано, что происходит, чего ожидать, когда какие даты, как эта информация коррелируется с другими информационными массивами и так далее. И получалось так, что, в принципе, и это видно по фундаментальному двухтомнику, который был издан фондом "Демократия", - "1941 год", что Сталин получает "сырые" разведдонесения.
Владимир Тольц: Приведем хотя бы несколько примеров такого рода информации последних предвоенных месяцев (а она поступала и много раньше).
"12 января 1941 года. Альта (это резидент берлинской сети нелегалов Ильза Штюбе) со ссылкой на агента Арийца (подлинное имя - Рудольф фон Шелиа) сообщила: война с СССР не простые слухи, а приказ Гитлера, который известен ограниченному кругу людей, занятых подготовкой к войне против СССР".
Владимир Тольц: 7 февраля - еще одно сообщение из Берлина?
"Ариец еще раз повторяет, что весной произойдет столкновение между Германией и СССР. В военных кругах и Министерстве иностранных дел считают, что война придвинет конец национал-социалистического строя".
Владимир Тольц: В 1942-м и фон Шелиа (Ариец), и Альта (Штюбе) казнены при приговору имперского военного трибунала.
8 января помощник советского военного атташе в Германии сообщил о своем разговоре с ассистентом американского военного атташе, сказавшим:
"Мы имеем сейчас сведения от очень достоверных источников о том, что Германия готовится начать войну против СССР. Точный срок не указывается, но подчеркивается, что сведения достоверные".
"Спецсообщение Разведуправления Генштаба Красной Армии.
4 апреля 1941
№ 660370сс
В течение всего марта немецким командованием осуществлялись усиленные переброски войск в пограничную полосу с СССР. Начались они еще с конца января 1941 года... Общее количество немецких дивизий всех типов в приграничной полосе с СССР достигает 83-84 дивизий, не считая войск, сосредоточенных в Чехии, Моравии и в центре Румынии.
Начальник Разведывательного управления Генштаба Красной Армии генерал-лейтенант Голиков".
"Сообщение "Ещенко" из Бухареста
20 апреля 1941 года
Начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии
...О предстоящих военных акциях Германии против СССР в здешних учреждениях говорится открыто и без всякого сомнения, совещания Антонеску все более конкретно касаются военных приготовлений против СССР... Сроком для начала наступления на СССР называют время от 15 мая до начала июня 1941 года. Заявляют, что сопротивление Красной Армии на всей линии фронта можно сломить примерно в три месяца".
Владимир Тольц: "Ещенко" - это псевдоним резидента советской военной разведки в Бухаресте, полковника Еремина, работавшего под прикрытием должности 3-го секретаря советского полпредства. Источником этой его информации был атташе посольства Германии в Румынии Курт Велькиш.
А вот сообщение из Токио "Рамзая" - нелегального резидента Разведупра Генштаба Красной Армии в Токио Рихарда Зорге, работавшего там в должности пресс-атташе германского посольства (это сообщение 6 мая 1941-го прочтено Сталиным и еще 5-ю советскими вождями).
"…После поражения Югославии во взаимоотношениях Германии с СССР приближаются две критические даты. Первая дата - время окончания сева в СССР. После окончания сева война против СССР может начаться в любой момент так, что Германии останется только собрать урожай. Вторым критическим моментом являются переговоры между Германией и Турцией. Если СССР будет создавать какие-либо трудности в вопросе принятия Турцией германских требований, то война будет неизбежна.
Возможность возникновения войны в любой момент весьма велика потому, что Гитлер и его генералы уверены, что война с СССР нисколько не помешает ведению войны против Англии. Немецкие генералы оценивают боеспособность Красной Армии настолько низко, что они полагают, что Красная Армия будет разгромлена в течение нескольких недель".
Владимир Тольц: Обсуждая вопрос об этой агентурной информации (стоит добавить к ней еще и уже известный историкам богатый материал "прослушки" иностранных дипломатов в Москве), доктор исторических наук Владимир Невежин говорит...
Владимир Невежин: Собственно, мы понимаем, что накануне войны кадры разведки по всем ведомствам, они были так же, так сказать, вовлечены в репрессии, и были большие потери личного состава. Приходили люди в основном неподготовленные. Далее, не было аналитического специального органа, который бы, например, вот во внешней разведке занимался анализом данных. Поэтому данные очень пестрые, очень разноречивые, очень противоречивые, и советскому руководству, политическому, военному, было очень сложно разобраться в этих всех сведениях.
Владимир Тольц: Через неделю после начала войны Сталин решил все-таки разобраться. Начальник Разведупра Генштаба генерал Голиков составил сводку 56 важнейших агентурных сообщений о надвигавшейся войне: первое в ней датировано 2 ноября 1940 года, а последнее - от агента "Х" (под этим псевдонимом работал в германском посольстве в Москве давний агент советской разведки Герхард Кегель). В 7 вечера 21 июня Кегель сообщил: "Приказано всем сотрудникам посольства до утра 22 июня запаковать свои вещи и сдать их в посольство. Живущим вне посольства - переехать в посольство. Считают, что наступающей ночью будет решение. Это решение - война".
28 июля Сталин вместе с Жуковым, Тимошенко и Голиковым обсуждал голиковскую сводку. Конечно, сигналы о приближающейся войне были противоречивы, но смысл их однозначен. 22 июня это подтвердило. А вот сталинская реакция на эти многочисленные сигналы адекватной, по-моему, была не всегда. Лишь один пример. За 5 дней до немецкого вторжения Всеволод Меркулов пишет Сталину, основываясь на сообщениях их Берлина двух челнов "Красной капеллы" - Харро Шульце-Бойзена (псевдоним - "Старшина") и Арвида Харнака (псевдоним - "Корсиканец"):
"Источник, работающий в штабе германской авиации, сообщает: все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время. В кругах штаба авиации сообщение ТАСС от 6 июня воспринято весьма иронически... В Министерстве хозяйства рассказывают, что на собрании хозяйственников, предназначенных для "оккупированной территории СССР", выступал также Розенберг, который заявил, что "понятие "Советский Союз" должно быть стерто с географической карты"".
Владимир Тольц: Не могу не процитировать резолюцию Сталина на этом донесении, основанном на сообщениях членов "Красной капеллы" Харро Шульце-Бойзена из Министерства авиации Третьего рейха и Арвида Харнака. Сталин начертал на нем: "Т-щу Меркулову. Может, послать ваш "источник" из штаба германской авиации к еб-ной матери. Это не "источник", а дезинформатор. Иосиф Сталин". В 1942 году Шульце-Бойзен и Харнак были гитлеровцами казнены. Доктор Владимир Невежин говорит о них так...
Владимир Невежин: Вот Сталин им не доверял, поэтому, когда накопилось уже достаточно много противоречивой информации от "Корсиканца" и "Старшины", он сделал вот эту резолюцию, написал уже, так сказать. Но глубокое исследование всех сообщений, которые были посланы, начиная с сентября 1940 года и вот до середины июня 1941 года, позволило, например, Мельтюхову сделать вывод, что и "Старшина", и "Корсиканец", они были очень противоречивы в своих выводах. Что значит - "все приготовления завершены"? И что значит - "удар ожидать в любое время"? Завтра, послезавтра, ночью, днем?..
Владимир Тольц: Мнение историка Никиты Петрова.
Никита Петров: Ведь что, собственно, с моей точки зрения, в этом сообщения Сталина разозлило. Тут ведь написано, что все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время. Вот это, с моей точки зрения, шло вразрез с представлениями Сталина о том, как будет действовать Гитлер.
Владимир Тольц: Каковы же, по вашему мнению, были эти представления?
Никита Петров: У Сталина была весьма, я бы сказал, устоявшаяся и, собственно, подтвержденная практикой схема, что Гитлер обязательно предъявит ультиматум или какие-то требования. А вот в этом донесении из Берлина об этом не было сказано ни слова. А Сталин ждал этих требований. И этой схеме Гитлер, собственно, следовал все предшествующие конфликты: либо выдумывал повод для конфликта, либо инсценировал конфликт, как это было с нападением на радиостанцию в Глейвице, либо предъявлял предварительно заведомо невыполнимые требования, иногда выполнимые, как, скажем, требование передать Мемельский край Литве (Литва передала Мемельский край, и, собственно, ничего дальше, кроме захвата этого Мемельского края, не произошло, но тогда было еще и не время для, может быть, начала Второй мировой войны).
Так что, мне кажется, Сталин пал жертвой схематизма, который подсказывал ему, что Гитлер непременно предъявит ультиматум. И, кстати говоря, вот косвенные подтверждения этому мы и находим в одном пока еще, к сожалению, не слишком, что называется, известном документе. Хотя он опубликован, но его мало обсуждают. Это объяснение Судоплатова в президиум ЦК КПСС 7 августа 1953 года о том, какое он получил деликатное задание от Берии. Он должен был через болгарского посла Стаменова передать, по сути, вопросник Берлину, и эти вопросы были Судоплатову продиктованы Берией, а Берия - известно - перечислял эти вопросы, глядя в свою записную книжку, как пишет Судоплатов. То есть получается так, что Берия получил указание от самого Сталина, но это, собственно, Судоплатов тоже понял.
И вот там вопросы были очень интересные. Первый: "Почему Германия, нарушив пакт о ненападении, начала войну против СССР?" Второй: "Что Германию устроило бы, на каких условиях согласна прекратить войну, что нужно для прекращения войны?" (Кстати, типичный сталинский стиль - повторение, собственно, утверждений.) "Устроит ли немцев передача Германии таких советских земель, как Прибалтика, Украина, Бесарабия, Буковина, Карельский перешеек?" Вот, собственно говоря, какого ультиматума Сталин ждал, и здесь это уже тоже сформулировано. "Если нет, то на какие территории Германия дополнительно претендует?" Вот эти четыре вопроса, на самом деле, показывают полную растерянность Сталина уже через несколько дней после начала войны, когда его схема попросту рухнула, и он оказался в крайне невыгодном положении. То есть Советский Союз сосредоточил на границу силу, едва ли не превышающую германские дивизии, которые вторглись, но силу, не способную (здесь, кстати, я считаю, что Суворов провел достаточно грамотные исследования) обороняться. Она была сосредоточена в порядках для наступления. И я полагаю, что Сталин как раз для этого и ждал ультиматума, чтобы выглядеть, по крайней мере, не агрессором, а страной, защищающейся. То, что война будет, он, я думаю, все-таки знал. Но вот резолюции на донесениях, они как раз говорят о том, что ему казалось, что все-таки все будут писать про этот ультиматум. И какого рода ультиматум он готовит – ни из одного из донесения он не узнавал.
Владимир Тольц: Историк Никита Петров.
Время передачи подошло к концу, а мы еще не обсудили упомянутую мной версию о планировавшемся Сталиным "упреждающем ударе". Поговорим об этом в следующем выпуске "Разницы во времени".