В эстонском русскоязычном еженедельнике "День за днем" появилось интервью диакона Андрея Кураева. Из интервью явствует, что дружба воззрений А.В. Кураева с положениями законодательства – и без того непрочная - распалась окончательно:
Недоумение журналистов вызвали сказанные ранее слова отца Андрея о том, что он жалеет, что в России нет православного терроризма. Кураев пояснил, что, по его мнению, жизнеспособность русского народа сегодня напрямую зависит от его стремления к самоорганизации и самозащите, которые должны выливаться в реальные действия, в том числе и насильственного характера.
"С точки зрения христианства, такое действие предосудительно, но, с исторической точки зрения, оно может свидетельствовать о том, что у этноса есть желание стать творцом своей истории, — полагает отец Андрей. — Хотелось бы перестать восхвалять толерантность и разрешить себе обсуждать, например, проблему совместимости христиан и мусульман в современном обществе" <…> "Одна из форм самоорганизации — протестная, когда люди дружат против чего-то, и это выливается не в перепалки в интернете, а в какие-то действия, в том числе и насильственного характера", — отметил православный миссионер.
Существительное "терроризм" в сочетании с прилагательным "православный" впервые было произнесено А.В. Кураевым шесть лет назад, в интервью газете "Консерватор": "Меня печалит отсутствие православного терроризма. Терроризм – это плохо, это зло. Но терроризм – это выплеск черной энергии. Пусть черной, но все-таки энергии. А если тебя бьют в самые болезненные места, а ты никак не реагируешь, то одно из двух: или ты свят, или ты мертв".
За истекший период протеррористическая печаль гражданина А.В. Кураева не вызвала никакой реакции, к примеру, у следственных органов и у контрольных структур самой РПЦ. Зато совсем недавно ее общим смыслом вольно или невольно проникся В.В. Путин, премьер-министр РФ. Посетив мастерскую художника Ильи Глазунова и осмотрев картину "Вечная Россия", Путин – далее цитата по РИА Новости - обратил внимание на изображения святых Бориса и Глеба. Премьер заметил, что Борис и Глеб, конечно, святые, "но надо бороться за себя, за страну, а отдали без борьбы". "Это не может быть для нас примером - легли и ждали, когда их убьют", - высказал свою точку зрения Путин.
Так что новое высказывание А.В. Кураева основывается на вполне прочной – более того, освященной мирскою властью – почве. Мысль о жизнеспособности русского народа, явленной через насилие, приобрела глубину и контекст. В перспективе же видится вполне рабочая конструкция, уже опробованная – в негосударственном формате – в британской Северной Ирландии: ИРА – action, Шинн Фейн – политическое крыло, всё вместе – на базе католицизма. Тоже, кстати, осуждающего насилие с христианской точки зрения.
Правда, можно и по-другому: терроризм - отдельно, политика - отдельно, православие - отдельно, а А.В. Кураев – в совершенно отдельном производстве. По ст. 282 УК РФ, например – той самой, за "разжигание", по ней уже осужден блогер Савва Терентьев, позволивший себе публичный пассаж про неких ментов. Или по ст. 280 – "Публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя" России. Светского государства (ст. 14 Конституции РФ), где "носителем суверенитета и единственным источником власти <…> является ее многонациональный народ" (ст. 3 Конституции РФ). Попутно – предупреждение религиозной организации под названием РПЦ, к которой принадлежит А.В. Кураев.
Или хотя бы пусть, наконец, скажут – открыто, вслух: "Извините, граждане, но православное насилие - включая православный терроризм - светским законодательством не осуждается. В отличие от бытового насилия и международного терроризма, отрицательно сказывающихся на жизнеспособности российского народа, эти явления – сугубо положительные и духоподъемные".
Пусть скажут. Лично я - пойму. Даже не опечалясь.
Недоумение журналистов вызвали сказанные ранее слова отца Андрея о том, что он жалеет, что в России нет православного терроризма. Кураев пояснил, что, по его мнению, жизнеспособность русского народа сегодня напрямую зависит от его стремления к самоорганизации и самозащите, которые должны выливаться в реальные действия, в том числе и насильственного характера.
"С точки зрения христианства, такое действие предосудительно, но, с исторической точки зрения, оно может свидетельствовать о том, что у этноса есть желание стать творцом своей истории, — полагает отец Андрей. — Хотелось бы перестать восхвалять толерантность и разрешить себе обсуждать, например, проблему совместимости христиан и мусульман в современном обществе" <…> "Одна из форм самоорганизации — протестная, когда люди дружат против чего-то, и это выливается не в перепалки в интернете, а в какие-то действия, в том числе и насильственного характера", — отметил православный миссионер.
Существительное "терроризм" в сочетании с прилагательным "православный" впервые было произнесено А.В. Кураевым шесть лет назад, в интервью газете "Консерватор": "Меня печалит отсутствие православного терроризма. Терроризм – это плохо, это зло. Но терроризм – это выплеск черной энергии. Пусть черной, но все-таки энергии. А если тебя бьют в самые болезненные места, а ты никак не реагируешь, то одно из двух: или ты свят, или ты мертв".
За истекший период протеррористическая печаль гражданина А.В. Кураева не вызвала никакой реакции, к примеру, у следственных органов и у контрольных структур самой РПЦ. Зато совсем недавно ее общим смыслом вольно или невольно проникся В.В. Путин, премьер-министр РФ. Посетив мастерскую художника Ильи Глазунова и осмотрев картину "Вечная Россия", Путин – далее цитата по РИА Новости - обратил внимание на изображения святых Бориса и Глеба. Премьер заметил, что Борис и Глеб, конечно, святые, "но надо бороться за себя, за страну, а отдали без борьбы". "Это не может быть для нас примером - легли и ждали, когда их убьют", - высказал свою точку зрения Путин.
Так что новое высказывание А.В. Кураева основывается на вполне прочной – более того, освященной мирскою властью – почве. Мысль о жизнеспособности русского народа, явленной через насилие, приобрела глубину и контекст. В перспективе же видится вполне рабочая конструкция, уже опробованная – в негосударственном формате – в британской Северной Ирландии: ИРА – action, Шинн Фейн – политическое крыло, всё вместе – на базе католицизма. Тоже, кстати, осуждающего насилие с христианской точки зрения.
Правда, можно и по-другому: терроризм - отдельно, политика - отдельно, православие - отдельно, а А.В. Кураев – в совершенно отдельном производстве. По ст. 282 УК РФ, например – той самой, за "разжигание", по ней уже осужден блогер Савва Терентьев, позволивший себе публичный пассаж про неких ментов. Или по ст. 280 – "Публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя" России. Светского государства (ст. 14 Конституции РФ), где "носителем суверенитета и единственным источником власти <…> является ее многонациональный народ" (ст. 3 Конституции РФ). Попутно – предупреждение религиозной организации под названием РПЦ, к которой принадлежит А.В. Кураев.
Или хотя бы пусть, наконец, скажут – открыто, вслух: "Извините, граждане, но православное насилие - включая православный терроризм - светским законодательством не осуждается. В отличие от бытового насилия и международного терроризма, отрицательно сказывающихся на жизнеспособности российского народа, эти явления – сугубо положительные и духоподъемные".
Пусть скажут. Лично я - пойму. Даже не опечалясь.