Владимир Тольц: Сейчас, когда, окончательно перепутав все даты и стили, на Украине и в России уже принялись досрочно отмечать 300-летний юбилей Полтавской битвы, давайте вглядимся в прежние полтавские юбилеи и празднования. Ведь это позволит и нынешнее 300-летие оценить…
Ольга Эдельман: 100-летие в 1809 году никак не праздновали. В ту эпоху такая идея еще не родилась – пышно отмечать юбилеи исторических событий. А вот 200-летие в 1909 году праздновали. Не с таким размахом, как юбилей Бородино тремя годами позже, - тот бородинский юбилей стал уже самостоятельным предметом изучения.
Владимир Тольц: Ну, и мы про него, может быть, года через три поговорим. А сейчас – давайте о юбилее Полтавском. Проводниками нашими по этим страницам прошлого снова будут служить частые персонажи этой программы – царские охранители порядка, жандармы и полицейские. Ясно, что в связи с подготовкой торжеств полиция тогда (как и сегодня, впрочем) имела свои специфические заботы и проблемы.
Ольга Эдельман: Я изучила пять пухлых томов переписки Особого отдела Департамента полиции касательно подготовки этого юбилея. Их, естественно, волновало поддержание общественного порядка, а главное – охрана царя и высших лиц империи. Ответственным за мероприятие по линии административно-полицейской был назначен генерал-майор Курлов, товарищ министра внутренних дел (то есть замминистра) и командующий Отдельным корпусом жандармов.
"Из Департамента Полиции - Московскому губернатору. Телеграмма. Шифр. 12 июня 1909 года.
Господин товарищ министра генерал-майор Курлов предназначил на время Полтавских торжеств четырех приставов, семь помощников, тридцать два околоточных надзирателей и сто семьдесят пять городовых... Благоволите не выбывших еще к месту назначения чинов полиции командировать с расчетом прибытия семнадцатого июня в Полтаву".
Ольга Эдельман: Обсуждались вытекающие проблемы: присланным полицейским надо платить командировочные; их надо где-то разместить, помещений в Полтаве нет, значит, жить они будут на бивуаках, но у полицейских никакого такого снаряжения нет и надо его где-то взять. И вообще, многие знающие свою службу полицейские чины не носят оружия. Видимо, надо их вооружить, но чем? Винтовками или достаточно наганов? Решили дать наганы.
Владимир Тольц: Наивные, надо сказать, времена. Совершенно невозвратимая архаика: ну, представьте себе, милицию на мероприятии каких-нибудь нацболов – и без наручников, дубинок-демократизаторов, "Черемухи", щитов и шлемов… А ведь то, о чем вы сказали, - не единственные проблемы, тогда требовавшие специальных, даже неординарных действий, ныне давно уже отработанных и ставших рутиной.
"Из Петербургского местного комитета Российского общества Красного Креста - генерал-адъютанту и почетному члену Комитета Владимиру Александровичу Дедюлину, 1 июня 1909 г.
27 июня с.г. в городе Полтаве назначено большое юбилейное торжество, на которое со всей России собираются сотри тысяч гостей. По газетным сведениям, торжество предполагается быть грандиозным, а посему Правление Санкт-Петербургского местного комитета, зная, что в городе Полтаве нет вполне оборудованной станции для подачи первой помощи при несчастных случаях и общественных бедствиях, всегда как-то забываемых во время больших торжеств, поручило мне просить ваше превосходительство отправить в город Полтаву на казенный счет отряд нашего Комитета для подачи первой помощи при несчастных случаях, могущих произойти во время полтавских торжеств. Отряд этот будет в составе: 1 доктора, 1 фельдшера и 4 санитаров и двух дежурных членов-распорядителей при одной санитарной карете и 2 двуколок с носилками, с медицинскими принадлежностями и лекарствами. Лучше иметь на всякий случай свой хоть небольшой санитарный отряд, чем никакой, на что указывают нам несчастия, бывшие во время народного скопища в городе Москве во время коронации государя императора.
Вашего превосходительства покорнейший слуга и молитвенник председатель комитета диакон Иоанн Виноградов".
Ольга Эдельман: Довольно бестактно, пожалуй, было напоминать о Ходынке, но, видимо, возымело действие. Инициатива была одобрена, и санитарный отряд прибыл, после небольшого обмена телеграммами: брать ли своих лошадей, или в Полтаве дадут? Обещали дать.
Владимир Тольц: Ну, давайте, Оля, все же скажем, а в чем торжества-то должны были состоять? Что там происходило?
Ольга Эдельман: Планировались два дня – 26 и 27 июня 1909 года. Утром прибывал царский поезд. К этому времени стягивались войска для участия в празднике. Утром по всем церквям служили всенощные. В 9 утра на Братской могиле панихида по Петру I и павшим в битве, затем Николай II объезжал выстроенные войска. В 14:30 на городской площади открытие и освящение памятника. В 6 часов в церкви всенощная. На следующий день, 27-го, во всех церквях империи служили литургии с поминовением Петра I и погибших в битве и благодарственные молебны. В Полтаве в 7 утра торжества открывались пушечной пальбой, в 8 утра – литургия в Сампсониевской церкви в присутствии императора. Затем он отправился к аналою на поле битвы, там снова благодарственное молебствие, пальба из орудий и колокольный звон. Царю поднесли памятные медали, войска прошли церемониальным маршем. В половине первого у памятника Славы – молебен, возложение венков в присутствии царя. Затем он посетил полтавский кадетский корпус, где собралась приглашенная местная публика, был дан завтрак для депутаций, а в городе – завтрак представителям мещанского сословия Полтавы и сельского населения губернии. К вечеру царь уехал.
Владимир Тольц: По этому описанию, Оля, бросается в глаза преимущественно церковный характер празднования. Сплошные молебны. Я знаю, парад военный был, но как-то получается, что не на первом он был месте. Если считать по инерции, что при Николае II официальная идеология, как и прежде, описывалась триадой "православие, самодержавие, народность", то тут самое время отметить, что после революции 1905 года в этой сфере возникали некоторые проблемы. Самодержавие после манифеста 17 октября уже не то, и Николаю II, видимо, это не нравилось, - демонстрировать обновленный образ монархии как почти конституционной он не желал. Ну, а с народностью после революции 1095 года тоже проблемы.
Ольга Эдельман: Еще какие! Это видно по переписке генерала Курлова. Как устроить допуск публики на полтавский юбилей, чтобы и излишнего наплыва толпы не было, и ничего неприятного не случилось? Публику пускали по билетам. А как их распределять? Выражали желание участвовать в торжествах представители различных сословий и общественных организаций. Власть к ним относилась настороженно. Решили депутаций вообще не пускать, пусть идут, как обычная публика, по билетам. А чтобы получить в полтавском бюро билеты, нужно предъявить удостоверение от местного губернского начальства, а тому настрого предписано, что выдача удостоверений "может последовать лишь по получении от местных жандармских властей сведений, свидетельствующих о полной политической благонадежности просителей", и те же сведения пусть еще и в бюро выдачи билетов жандармы тоже сообщат.
Владимир Тольц: Н-да, единение монархии с народом шло, можно сказать, непросто. И стоит отметить еще чрезвычайную бюрократическую усложненность процедуры. Правительство, видимо, чувствует себя очень-то неуверенно, а вместо каких-то эффективных мер усиливает бюрократический контроль. Оттого может стать только хуже.
Ольга Эдельман: И не замедлило. Причем проблема возникла не с революционерами (о них позже). Разобиделись черносотенцы, Союз русского народа.
"Телеграмма из Астрахани в Полтаву, его величеству в собственные руки.
Астраханская народная монархическая партия приветствует, государь, тебя, единственного представителя и вождя русского народа, в великий день памяти славной Полтавской победы, поведшей Россию на путь славы и величия, да послужит воспоминание о дне этом, торжественно празднуемом ныне всей Россией, к вящему укреплению в сердцах русских патриотизма, беззаветной любви и верности своим царям и святой православной церкви. Зная русскую душу, верим, что тогда не найдется силы, могущей побороть Россию. Ни за какими парламентами русский народ никогда не пойдет, он знает лишь двух вождей своих: царя и святой крест Господень... Хотели мы, государь, в этот радостный день быть вместе с тобою в Полтаве, представители тысячи отделов: Союза русского народа и другие монархические организации. С трепетом готовились хотя раз в жизни лицезреть того, ради которого они борются и несут гонения вот уже четвертый год, тысячью священных знамен хотели приветствовать своего любимого государя. Его верная дружина, сельские отделы собрали последние гроши свои на поездку, но правительству это было не угодно, и оно в последний час создало нам препятствие, предоставило миллионному союзу всего лишь 175 мест, потребовало удостоверений губернаторов и выборки билетов... Это ли не насмешка над верным тебе Союзом…"
Ольга Эдельман: Это текст с сильными сокращениями, телеграмму астраханские черносотенцы настрочили длиннющую. Верноподданническая демагогия у них быстро переходила в претензии: мы-де главная опора трона, а государь нас не любит так, как мы хотим. Суть дела была в том, что им не позволили провести в дни юбилея Полтавской битвы там же, в Полтаве, свой съезд и ограничили число их делегатов. Сыграло роль мнение полтавского губернатора, он предложил вообще убрать политическую окраску праздника и "нашел несоответственным участие в торжествах политических партий".
Владимир Тольц: Ну, так вот и получилось, что самодержавная триада распалась, общественность Николаю II не нравилась, включая ту, что норовила его назойливо любить и поддерживать и намекала, что служит единственной поддержкой его престола. О демократизации и модернизации власти государь и слышать не хотел, и Манифест 17 октября издал вынужденно. Может быть, именно поэтому и сделан был упор во время празднования в основном на православие, и два дня торжеств заполнены были прежде всего благодарственными молебнами о событиях 200-летней давности.
И вот тут я хочу задать свой вопрос историку российского XVIII века, профессору Евгению Анисимову. Как вы думаете, зачем тогда вообще этот юбилей затеяли? Может, все же лучше было этого не устраивать? Или тут накладывает свой отпечаток предмет празднования? Ведь бородинский юбилей удался не в пример полтавскому, не так ли?
Евгений Анисимов: Ну, здесь вот какая одна вещь. Хотя терпеть не могу этого понятия – "Россия встает с колен", но после революции 1905 года 1909 год был очень важным годом. Это, в сущности, был первый год стабильности и начала некого подъема. Тогда, вы помните, началось возрождение русского флота, потопленного при Цусиме, там шли реформы в армии. И вот этот юбилей именно в этом контексте, в этом победном контексте восстановления русской армии и русского сознания, которое, прямо скажем, было в большом непорядке, и вот эта серия юбилеев, она должна была как бы отметить, обозначить некий новый этап существования императорской России.
Ольга Эдельман: Мы обсуждаем 200-летний юбилей Полтавской битвы, праздновавшийся век назад, в 1909 году. Национальное единение вокруг юбилея тогда получалось так себе. И в отличие от бородинского юбилея, случившегося три года спустя, в распорядке полтавских торжеств как-то не столь ярок военно-исторический компонент.
Владимир Тольц: Да и вообще военная составляющая смикширована. Парад-то был, но, похоже, старались не очень развивать тему победоносной империи. И понятно почему. Во-первых, только что позорно проиграли войну с Японией.
Ольга Эдельман: А во-вторых, даже с верностью войск у правительства Николая II были проблемы.
"Ввиду предстоящих юбилейных торжеств в городе Полтаве по Департаменту полиции были приняты самые тщательные меры к совершенной секретной проверке благонадежности чинов тех иногородних воинских частей, кои предназначены к участию в эти торжествах, причем пока установлены нижеследующие данные:
9-й пехотный Ингерманландский полк вполне благонадежен и дисциплинирован, и как нижние чины, так и гг. офицеры не вызывают сомнений, за исключением лишь: поручика Якобсона и рядового 4-й роты Израиля Лейзерова Каплана, замеченных в сношениях с Калужскими социал-демократами; рядового 6-й роты Иосифа Добыша, который отбыл заключение в 1906-1907 годах в Ленчицкой тюрьме по приговору Люблинского окружного суда за убийство; рядового 1-й роты Василия Емельянова Доля, который в 1906 году участвовал в беспорядках на станции "Полтава" при проводах новобранцев, за что и был заключен под стражу; рядового 6-й роты Георгия Кахеладзе, привлекавшегося в 1905 году, Кахеладзе изобличается в содержании тайной типографии и издании революционной литературы на русском, грузинском, армянском и татарском языках. Дело препровождено прокурору Тифлисской судебной палаты и дальнейших сведений о нем не имеется.
О желательности оставления в городе Калуге на время Полтавских торжеств поименованных воинских чинов начальником Калужского губернского жандармского управления сообщено командиру полка".
Владимир Тольц: Согласитесь, здесь уже пахнет новыми временами. Такие проверки характерны для сталинского стиля руководства. Если помните, например, тщательно проверяли всех участников парада Победы в 45 году.
Ольга Эдельман: А вот Николаю I после восстания на Сенатской площади не пришло в голову учреждать проверки благонадежности каждого солдата, даже только в гвардии.
Владимир Тольц: Да, это все наводит на размышления. Но давайте поговорим о главной тогда, в 1909-м, головной боли полицейских – революционеры-террористы.
"Департамент Полиции - циркулярно начальникам Охранных отделений, 20 марта 1909 года.
Департамент полиции предлагает вашему высокоблагородию незамедлительно представить в Департамент списки известных вам по агентуре и делам Отделения членов боевых революционных организаций, способных принять участие в террористических актах, с указанием на каждое лицо сведений... и с приложением фотографических карточек, буде таковые имеются".
"Департамент Полиции - циркулярно начальникам Розыскных Охранных Отделений, кроме Сибири, Кавказа и Туркестана, 20 марта 1909 года.
Департамент полиции предлагает вашему высокоблагородию по обследовании имеющихся во вверенном вам районе организаций террористического направления установить за членами таковых тщательное наблюдение и в случае выбытия их в другие местности, в особенности по направлению к Полтаве, сопровождать неотступным наблюдением, если наблюдение идет правильно, без колебаний, в противном же случае наблюдаемый должен быть арестован перед выездом или в пути. После 1 июня сего года все выезжающие в сторону Полтавы террористы подлежат задержанию до выезда из мест наблюдения, или в пути, но, во всяком случае, не доезжая пределов Полтавской губернии.
Ольга Эдельман: В последующие недели доклады о том, что поделывают местные террористы, приходили аж даже из Читы. А в Париже озаботились сугубым надзором за тогдашним "террористом № 1" - Борисом Савинковым.
"Из доклада заведующего заграничной агентурой, 8 апреля 1909 года.
Заграничной агентурой приняты все имеющиеся в ее распоряжении меры для установления наружного беспрерывного днем и ночью наблюдения и филирования Бориса Савинкова... Не только местожительство Савинкова окружено наблюдением, но... и такое же наблюдение установлено на пограничных пунктах Франции, через кои может быть совершен проезд Савинкова, а также вообще революционного элемента в Россию".
Владимир Тольц: Оля, но ведь, помимо того, что поделывает Борис Савинков, полицию прежде всего должны были волновать местные, полтавские революционные деятели. Или таковых не имелось?
Ольга Эдельман: Почему же, имелись. В Полтаву отправили разбираться в обстановке начальника Харьковского охранного отделения. В конце апреля он подал в Петербург обстоятельный, дельный доклад. В Полтаве существовали: Украинская социал-демократическая рабочая партия, Полтавская организация РСДРП, полтавская организация партии эсеров, группа анархистов-коммунистов. У украинских социал-демократов "боевой техники в организации не имеется, а также нет лиц террористического направления, и выступления на этом поприще со стороны украинской социал-демократической организации нельзя ожидать". Как и от местной РСДРП. Группа анархистов-коммунистов "имеет более характер грабительской шайки, чем революционной организации". Эсеров в Полтаве было 15 человек, но один арестован, а двое поругались и вышли из партии. Но еще эсеровская ученическая организация из 7 гимназистов, семинаристов и прочих.
"В Полтавской организации партии социалистов-революционеров, по указаниям агентуры, имеется около 2 пудов типографского шрифта, около 50 револьверов, шесть готовых бомб, попорченных от продолжительного лежания в сыром помещении, запас нитроглицерина, гремучего студня и оболочек для бомб. Среди членов Полтавской организации партии социалистов-революционеров существует намерение 27 июня сего года во время празднования 200-летнего юбилея Полтавской победы, устроить демонстрацию, но без вооруженных выступлений, лишь с целью показать протест народа. Причем предполагается войти по данному поводу в сношение с другими организациями, так как лишь при их содействии есть надежда провести демонстрацию. Кроме сего, получилось агентурное указание, что член организации, бывший гимназист Всеволод Иванов Дмитренко (кличка "Больной") намеревается из будки сторожа при новом кладбище Матвейчука провести подкоп под пороховой погреб с целью его взорвать во время торжеств, чтобы произвести переполох. По осмотре местности оказалось, что означенное предположение привести в исполнение очень трудно, а ведущееся наблюдение за Дмитренко ("Больным") указало на связь его с партийными работниками, но нет никаких признаков приведения в исполнение означенного намерения".
Владимир Тольц: Это все тоже напоминает дела времен гораздо более поздних. Помните, - мы говорили об этом в передаче - дело 1950-х годов, дело минских молодых людях, создавших небольшую, игрушечную почти подпольную организацию, собиравшихся взорвать антенну башню радиоглушилки. С другой стороны, даже и в провинциальной Полтаве непременно имелся целый набор революционеров и террористы с бомбами и гремучим студнем. В общем, плохи были дела у Российской империи, что и выяснилось всего через несколько лет, в 1917-м.
Ольга Эдельман: Пока же, в 1909-м, власть еще была крепка и даже производила на граждан впечатление. 9 мая тот же начальник Харьковской охранки доносил в Петербург, что само его присутствие в Полтаве изменило ситуацию.
"Большинству революционных работников стало известно, что в городе Полтаве работает Охранное отделение, причем среди революционной среды ходят самые фантастические слухи о силах и средствах этого розыскного органа. Поэтому всякая партийная работа в организациях совершенно прекратилась, нет никаких собраний и даже товарищи, встречаясь днем на улице, стараются не здороваться, чтобы не обнаруживать наблюдению своих связей".
Владимир Тольц: Я обращаюсь к нашему собеседнику, профессору Евгению Анисимову. Смотрите, вот читаем мы документы, касающиеся отнюдь не анализа политической или социальной ситуации в Российской империи, а речь идет о подготовке официозного торжества. А виден-то из этих документов глубокий государственный кризис, разлад власти и общественности. Союзники у престола такие – черносотенцы, – что правительство само их чурается; повсюду революционеры, войска ненадежны. Положение спасает одна только полиция, которую революционеры еще боятся. Или, как считает Ольга Эдельман, такое впечатление у нас возникает потому, что читаем мы полицейские дела,- источник весьма специфический,- а они, в общем, формируют однобокую картину?
Евгений Анисимов: Да, это очень хорошая мысль. Я хочу с другой стороны посмотреть. Дело в том, что полтавская победа, вообще полтавский юбилей играл особую роль в жизни армии, русской армии, которая после всех этих испытаний начала, так сказать, восстанавливаться. Существовало 40 полков, которые участвовали в полтавском бою, и нам в большинстве своем, гражданским людям, вообще не понять тех чувств, которые испытывали военные, жившие в мире святых корпоративных военных традиций. И известны документы о том, что истинным счастьем, высочайшей честью для молодого офицера было назначение служить в одном из полтавских полков. Поэтому армии был очень важен этот юбилей, и военным учебным заведениям, стати. И руководил всем этим генерал, все это было сделано совершенно по-армейски. То есть, по-видимому, армии периодически нужны воспоминания о прошлых победах, потому что, как известно, вообще военные планируют прошлые победы и живут в мире прошлого. И в этом смысле, если говорить о власти, то для нее эта полтавская победа была, конечно, важна для того, чтобы вот поднять особенно дух армии.
Владимир Тольц: В завершение нашей беседы хочется сказать: как-то выходит, что юбилей Полтавской битвы – дело хлопотное и сомнительное в ряде своих аспектов. Проблем с ним не было только однажды – в его 100-летие, когда юбилей этот вовсе не отмечали.
Вы слушали "Документы прошлого". В передаче участвовал историк Евгений Анисимов. Звучали документы Госархива Российской Федерации.