Истек срок, определенный Международным судом ООН для изложения странами–членами ООН своих позиций по делу о легитимности признания независимости Косово. Соответствующий иск в Международный суд был подан в октябре прошлого года Сербией.
Между тем, за пределами этого расследования остаются вопросы, связанные с сотнями пропавших и так и не найденных сербах и албанцах. По этому поводу свое собственное расследование проводит все последние годы Майкл Монтгомери, специальный корреспондент BBC и американского Центра расследовательской журналистики.
Майкл Монтгомери в журналистике более двадцати лет. Он исследовал военные преступления на Балканах и в Руанде, а также секретные тюрьмы Армии освобождения Косово (АОК). О своих расследованиях Майкл Монтгомери рассказал в интервью Радио Свобода.
- Когда и почему вы занялись темой тайных тюрем в Албании?
- Судьбы пропавших в Косово сербов и албанцев я начал исследовать вскоре после окончания войны в 1999 году. Это странная и нетипичная история для войны в Косово, где тела погибших стали для обеих сторон чем-то вроде валюты. История пропавших косовских албанцев была подкреплена документами, особенно стоит отметить работу Наташи Кандик из Центра гуманитарного права в Белграде. Более 900 тел были обнаружены в сотнях миль от Косово. Некоторые жертвы были захоронены членами секретной полиции Слободана Милошевича на территории учебной базы неподалеку от Белграда. Я полагаю, что тела других были сожжены в промышленных печах в Сербии. Подобное прикрытие заказали высшие военные чины Милошевича, и никого из них за это в судебном порядке не преследовали.
Распутать вопрос о пропавших в Косово сербах и представителях других национальных меньшинств было куда сложнее. Отчасти потому, что новый политический истеблишмент Косово, где преобладают служившие в АОК, вовсе не горит желанием способствовать расследованию, которое могло бы запятнать их историю войны за независимость. Кроме того, эта история вызывает серьезные вопросы по поводу ООН и НАТО. Сейчас ясно, что ООН допустила множество ошибок в этой области и в некоторых случаях просто-напросто предпочитала не расследовать веские доказательства того, что сербов держали в лагерях АОК во время и после войны.
- Что удалось выяснить про секретные тюрьмы АОК?
- Мне ясно, что АОК обладала широкой сетью тюрем как во время, так и после войны. В этом нет ничего необычного, потому что любая армия, в конце концов, берет каких-то людей под стражу, например, вражеских солдат. Четкой картины этой тюремной сети у нас до сих пор нет, но представляется, что во время войны секретные тюрьмы, располагавшиеся, в частности, в Албании, использовались для допросов и зачастую для пыток людей, обвиненных в сотрудничестве с Сербией и шпионаже в ее пользу. Некоторые из этих тюрем были в частных домах. Но жестокое обращение, которое мы зафиксировали в албанском Кукеше, представляется особенно важным, так как оно имело место в здании, которое имело четкий статус лагеря АОК - с офицерами, компьютерами, оружием. Есть свидетельства того, что некоторые высшие должностные лица АОК проезжали через эту базу и останавливались здесь, хотя неясно, участвовали ли они в жестоком обращении с пленниками и в их убийствах.
Если некоторых албанцев после окончания войны отпустили (хотя рассказывать о своих историях они по-прежнему боятся), то с сербами дело обстояло совершенно иначе: их жизнь оборвалась в тюрьмах АОК. Мы разговаривали с одним из бойцов АОК, видевшим группу узников – порядка тридцати сербов и цыган, которых после войны держали на базе командования АОК в Косово. Он считает, что группу перевезли через границу в Албанию и убили. Мы знаем и про других убитых сербов, которые были замечены в области Кукеша. И еще одна группа сербов была предположительно перевезена во внутреннюю часть страны, в городок в центре Албании Буррел.
Вопрос – почему? Если эти убийства были совершены из мести, как в свое время это описывали многие западные СМИ, зачем было перевозить пленников за сотни миль через государственную границу? Я всегда думал, что должна была быть финансовая мотивация. Но нет никаких свидетельств о том, что кого-нибудь из этих пленников выкупили или обменяли на кого-то из сотен албанцев, которые в то время находились в сербских тюрьмах. Этот факт ставил в тупик и бывших бойцов АОК, с которыми мы беседовали. А потом мы услышали истории о врачах, которые осматривали пленников, и о кустарных клиниках, в которых проводили анализы и хирургические операции.
- Вы были одним из тех, кто указал миссии ООН на дом в Бурреле, где предположительно и располагалась одна из таких клиник. Мог ли это быть тот самый дом, где, по многочисленным предположениям, у узников вырезали жизненно важные органы?
- Спустя десять лет для меня по-прежнему остается загадкой, почему десятки, а возможно, и сотни пленных были перевезены через границу из Косово в Албанию. Одна из гипотез заключается в том, что небольшое число этих пленных были привезены в Буррел, в центральную Албанию, где им вырезали жизненно важные органы для трансплантации. Если быть более точным, то, как сказали нам два бывших солдата АОК, у пленников вырезали почки, которые послали в Стамбул для хирургических операций. Это вызывает ряд вопросов. Было ли это технически возможно? И зачем такие хлопоты, если бедные деревенские жители из Молдавии и других стран, по нашим данным, готовы продать свои почки всего лишь за несколько тысяч долларов?
В 2004 году мы свели эту информацию в систему. Но она все равно выглядела неубедительной. Даже после того, как представители ООН посетили Буррел и нашли некоторые свидетельства хирургических операций. Невозможно ничего доказать без достаточного количества вещественных доказательств, хотя проживающей в том доме семье еще, видимо, есть что добавить к своим довольно непоследовательным показаниям. К сожалению, приверженцы теории заговоров в СМИ ухватились за нашу информацию, чтобы использовать ее для создания собственных новостей. И тем не менее, в пользу версии об извлечении органов имеются веские доказательства. И вещественные - предметы, использованные во время хирургических операций, и устные, полученные на основе показаний наших источников: бывших членов АОК, их жертв, а также местных жителей. Я не единственный приверженец этой версии. Бывшие высокопоставленные сотрудники ООН и видные правозащитники уверены: похищенные – в основном, сербы и цыгане – погибли в Албании.
Скорее всего, именно ради почек было убито небольшое количество похищенных сербов. Нельзя наверняка сказать, кем именно: бойцами АОК или отдельными группировками наподобие мафии.
- Как вы полагаете, знали ли в США о тюрьмах АОК?
- У меня нет доказательств того, что США знали об убийствах и проявлениях жестокости в Косово и Албании. Более того, я знаю американских представителей власти, которые многое сделали для установления истины. Однако сейчас их настроения могут быть описаны пословицей "кто старое помянет, тому глаз вон". Политика США сосредоточена на будущем Косово, на становлении государства Косово, независимого от Сербии.
- В чем вы видите роль международных судов?
- Я считаю, что МТБЮ многое сделал, чтобы раскрыть ужасающие преступления, особенно совершенные секретной полицией Слободана Милошевича, а также вооруженными структурами Франьо Туджмана в Хорватии и Боснии. Но в отношениях международной юстиции с суверенными странами имеется существенная напряженность. Ни одной стране, будь то Россия или США, не нравится, когда над душой стоит международный суд. А когда предъявляют обвинения ее политической элите, нравится еще меньше.
Представьте реакцию России, если бы иностранный суд обвинил Владимира Путина в преступлениях в Чечне, или реакцию США, если бы Джордж Буш был обвинен за жестокое обращение в Ираке! Когда дело касается больших держав, когда национальные интересы и государственный суверенитет сталкиваются с международной юстицией, последняя проигрывает. Это одна причина, почему международные суды сосредоточили свои основные усилия на неудавшихся государствах или странах, оказывающих малое влияние на ход мировых событий. Поэтому, как мне кажется, лучше уж покончить с этими судами: они воспроизводят неоколониальный тип мышления, к тому же очень дорого стоят.
- Как связаны между собой война в Косово и то, что за ней последовало?
- На мой взгляд, война в Косово была неизбежной - у власти оставался Милошевич, а АОК продолжала активно участвовать в вооруженной борьбе. Но когда НАТО стала бомбить Сербию, война была короткой, по крайней мере, по сравнению с конфликтом в Боснии. Никого не смущало, что военачальники Милошевича направили в Косово именно те подразделения армии и полиции, которые славились особой жестокостью и неистовством. И было понятно, что косовские албанцы развязали бои против сербов из мести. Но гораздо больше волнует насилие, которое последовало за войной, а также то, что некоторые представители власти по всему миру предпочли не вставать на пути тех, кто совершал убийства и похищал людей. Я говорил с множеством членов международных миссий, служащих в Косово, им это так же отвратительно. Думаю, из-за этого бездействия Запад несет большую ответственность за расследование военных преступлений и преступлений на почве национальной розни, а также за преследование преступников в судебном порядке.
- Каковы перспективы дальнейших судебных расследований в Косово?
- МТБЮ больше не является движущей силой в Косово. Международные организации в Косово, в особенности ООН, вообще были довольно медлительны в расследовании обвинений. Сейчас, тем не менее, полным ходом идут два международных расследования: одно ведет Дик Марти из Совета Европы, другое – новая миссия Евросоюза в Косово EULEX. Время покажет, насколько они успешны. EULEX приняла от ООН юридическую ответственность по расследованию военных преступлений. Меня беспокоят два вопроса. Во-первых, дадут ли следователям и прокурорам достаточно ресурсов для расследования громких дел, включая так называемую ответственность военного командования. Во-вторых, хватит ли у начальства EULEX в Брюсселе политической воли, чтобы поддержать расследования, которые касаются косовских албанцев, занимающих в Косово высшие политические должности. Думаю, они и сами еще не решили. Как говорится, судьи еще совещаются.
Между тем, за пределами этого расследования остаются вопросы, связанные с сотнями пропавших и так и не найденных сербах и албанцах. По этому поводу свое собственное расследование проводит все последние годы Майкл Монтгомери, специальный корреспондент BBC и американского Центра расследовательской журналистики.
Майкл Монтгомери в журналистике более двадцати лет. Он исследовал военные преступления на Балканах и в Руанде, а также секретные тюрьмы Армии освобождения Косово (АОК). О своих расследованиях Майкл Монтгомери рассказал в интервью Радио Свобода.
- Когда и почему вы занялись темой тайных тюрем в Албании?
- Судьбы пропавших в Косово сербов и албанцев я начал исследовать вскоре после окончания войны в 1999 году. Это странная и нетипичная история для войны в Косово, где тела погибших стали для обеих сторон чем-то вроде валюты. История пропавших косовских албанцев была подкреплена документами, особенно стоит отметить работу Наташи Кандик из Центра гуманитарного права в Белграде. Более 900 тел были обнаружены в сотнях миль от Косово. Некоторые жертвы были захоронены членами секретной полиции Слободана Милошевича на территории учебной базы неподалеку от Белграда. Я полагаю, что тела других были сожжены в промышленных печах в Сербии. Подобное прикрытие заказали высшие военные чины Милошевича, и никого из них за это в судебном порядке не преследовали.
Сейчас ясно, что ООН допустила множество ошибок в этой области и в некоторых случаях просто-напросто предпочитала не расследовать веские доказательства того, что сербов держали в лагерях АОК во время и после войны
Распутать вопрос о пропавших в Косово сербах и представителях других национальных меньшинств было куда сложнее. Отчасти потому, что новый политический истеблишмент Косово, где преобладают служившие в АОК, вовсе не горит желанием способствовать расследованию, которое могло бы запятнать их историю войны за независимость. Кроме того, эта история вызывает серьезные вопросы по поводу ООН и НАТО. Сейчас ясно, что ООН допустила множество ошибок в этой области и в некоторых случаях просто-напросто предпочитала не расследовать веские доказательства того, что сербов держали в лагерях АОК во время и после войны.
- Что удалось выяснить про секретные тюрьмы АОК?
- Мне ясно, что АОК обладала широкой сетью тюрем как во время, так и после войны. В этом нет ничего необычного, потому что любая армия, в конце концов, берет каких-то людей под стражу, например, вражеских солдат. Четкой картины этой тюремной сети у нас до сих пор нет, но представляется, что во время войны секретные тюрьмы, располагавшиеся, в частности, в Албании, использовались для допросов и зачастую для пыток людей, обвиненных в сотрудничестве с Сербией и шпионаже в ее пользу. Некоторые из этих тюрем были в частных домах. Но жестокое обращение, которое мы зафиксировали в албанском Кукеше, представляется особенно важным, так как оно имело место в здании, которое имело четкий статус лагеря АОК - с офицерами, компьютерами, оружием. Есть свидетельства того, что некоторые высшие должностные лица АОК проезжали через эту базу и останавливались здесь, хотя неясно, участвовали ли они в жестоком обращении с пленниками и в их убийствах.
Если некоторых албанцев после окончания войны отпустили (хотя рассказывать о своих историях они по-прежнему боятся), то с сербами дело обстояло совершенно иначе: их жизнь оборвалась в тюрьмах АОК. Мы разговаривали с одним из бойцов АОК, видевшим группу узников – порядка тридцати сербов и цыган, которых после войны держали на базе командования АОК в Косово. Он считает, что группу перевезли через границу в Албанию и убили. Мы знаем и про других убитых сербов, которые были замечены в области Кукеша. И еще одна группа сербов была предположительно перевезена во внутреннюю часть страны, в городок в центре Албании Буррел.
Вопрос – почему? Если эти убийства были совершены из мести, как в свое время это описывали многие западные СМИ, зачем было перевозить пленников за сотни миль через государственную границу? Я всегда думал, что должна была быть финансовая мотивация. Но нет никаких свидетельств о том, что кого-нибудь из этих пленников выкупили или обменяли на кого-то из сотен албанцев, которые в то время находились в сербских тюрьмах. Этот факт ставил в тупик и бывших бойцов АОК, с которыми мы беседовали. А потом мы услышали истории о врачах, которые осматривали пленников, и о кустарных клиниках, в которых проводили анализы и хирургические операции.
- Вы были одним из тех, кто указал миссии ООН на дом в Бурреле, где предположительно и располагалась одна из таких клиник. Мог ли это быть тот самый дом, где, по многочисленным предположениям, у узников вырезали жизненно важные органы?
- Спустя десять лет для меня по-прежнему остается загадкой, почему десятки, а возможно, и сотни пленных были перевезены через границу из Косово в Албанию. Одна из гипотез заключается в том, что небольшое число этих пленных были привезены в Буррел, в центральную Албанию, где им вырезали жизненно важные органы для трансплантации. Если быть более точным, то, как сказали нам два бывших солдата АОК, у пленников вырезали почки, которые послали в Стамбул для хирургических операций. Это вызывает ряд вопросов. Было ли это технически возможно? И зачем такие хлопоты, если бедные деревенские жители из Молдавии и других стран, по нашим данным, готовы продать свои почки всего лишь за несколько тысяч долларов?
В 2004 году мы свели эту информацию в систему. Но она все равно выглядела неубедительной. Даже после того, как представители ООН посетили Буррел и нашли некоторые свидетельства хирургических операций. Невозможно ничего доказать без достаточного количества вещественных доказательств, хотя проживающей в том доме семье еще, видимо, есть что добавить к своим довольно непоследовательным показаниям. К сожалению, приверженцы теории заговоров в СМИ ухватились за нашу информацию, чтобы использовать ее для создания собственных новостей. И тем не менее, в пользу версии об извлечении органов имеются веские доказательства. И вещественные - предметы, использованные во время хирургических операций, и устные, полученные на основе показаний наших источников: бывших членов АОК, их жертв, а также местных жителей. Я не единственный приверженец этой версии. Бывшие высокопоставленные сотрудники ООН и видные правозащитники уверены: похищенные – в основном, сербы и цыгане – погибли в Албании.
Скорее всего, именно ради почек было убито небольшое количество похищенных сербов. Нельзя наверняка сказать, кем именно: бойцами АОК или отдельными группировками наподобие мафии.
- Как вы полагаете, знали ли в США о тюрьмах АОК?
- У меня нет доказательств того, что США знали об убийствах и проявлениях жестокости в Косово и Албании. Более того, я знаю американских представителей власти, которые многое сделали для установления истины. Однако сейчас их настроения могут быть описаны пословицей "кто старое помянет, тому глаз вон". Политика США сосредоточена на будущем Косово, на становлении государства Косово, независимого от Сербии.
- В чем вы видите роль международных судов?
- Я считаю, что МТБЮ многое сделал, чтобы раскрыть ужасающие преступления, особенно совершенные секретной полицией Слободана Милошевича, а также вооруженными структурами Франьо Туджмана в Хорватии и Боснии. Но в отношениях международной юстиции с суверенными странами имеется существенная напряженность. Ни одной стране, будь то Россия или США, не нравится, когда над душой стоит международный суд. А когда предъявляют обвинения ее политической элите, нравится еще меньше.
Запад несет большую ответственность за расследование военных преступлений и преступлений на почве национальной розни
Представьте реакцию России, если бы иностранный суд обвинил Владимира Путина в преступлениях в Чечне, или реакцию США, если бы Джордж Буш был обвинен за жестокое обращение в Ираке! Когда дело касается больших держав, когда национальные интересы и государственный суверенитет сталкиваются с международной юстицией, последняя проигрывает. Это одна причина, почему международные суды сосредоточили свои основные усилия на неудавшихся государствах или странах, оказывающих малое влияние на ход мировых событий. Поэтому, как мне кажется, лучше уж покончить с этими судами: они воспроизводят неоколониальный тип мышления, к тому же очень дорого стоят.
- Как связаны между собой война в Косово и то, что за ней последовало?
- На мой взгляд, война в Косово была неизбежной - у власти оставался Милошевич, а АОК продолжала активно участвовать в вооруженной борьбе. Но когда НАТО стала бомбить Сербию, война была короткой, по крайней мере, по сравнению с конфликтом в Боснии. Никого не смущало, что военачальники Милошевича направили в Косово именно те подразделения армии и полиции, которые славились особой жестокостью и неистовством. И было понятно, что косовские албанцы развязали бои против сербов из мести. Но гораздо больше волнует насилие, которое последовало за войной, а также то, что некоторые представители власти по всему миру предпочли не вставать на пути тех, кто совершал убийства и похищал людей. Я говорил с множеством членов международных миссий, служащих в Косово, им это так же отвратительно. Думаю, из-за этого бездействия Запад несет большую ответственность за расследование военных преступлений и преступлений на почве национальной розни, а также за преследование преступников в судебном порядке.
- Каковы перспективы дальнейших судебных расследований в Косово?
- МТБЮ больше не является движущей силой в Косово. Международные организации в Косово, в особенности ООН, вообще были довольно медлительны в расследовании обвинений. Сейчас, тем не менее, полным ходом идут два международных расследования: одно ведет Дик Марти из Совета Европы, другое – новая миссия Евросоюза в Косово EULEX. Время покажет, насколько они успешны. EULEX приняла от ООН юридическую ответственность по расследованию военных преступлений. Меня беспокоят два вопроса. Во-первых, дадут ли следователям и прокурорам достаточно ресурсов для расследования громких дел, включая так называемую ответственность военного командования. Во-вторых, хватит ли у начальства EULEX в Брюсселе политической воли, чтобы поддержать расследования, которые касаются косовских албанцев, занимающих в Косово высшие политические должности. Думаю, они и сами еще не решили. Как говорится, судьи еще совещаются.