В Бахрушинском музее прошли первые "Боровские чтения". Они связаны с именем Давида Боровского. Выдающийся театральный художник, соавтор спектаклей Юрия Любимова, Анатолия Эфроса, Льва Додина, Валерия Фокина, умер в 2006 году; в 2009 ему бы исполнилось 75 лет.
Дверной проем обрамляли фотографии Давида Боровского, в полный рост. Одна - в негативе: темный силуэт на светлом фоне. Фотографии сделал Юрий Рост. В двух залах старинного театрального музея имени Бахрушина развернули экспозицию из эскизов костюмов и макетов к спектаклям.
С одним из лучших театральных художников Сергеем Бархиным мы подходим к макету легендарного "Гамлета" Театра на Таганке. Видим знаменитый занавес, режущий сцену диагональю. В театре он был подвижен; он был символом истории, рока, судьбы.
- Вот эти 10-15 макетов нужно обязательно сохранить, - говорит Сергей Бархин. - Как макеты флорентийского купола: они выставляются уже 500 лет.
Сергей Бархин останавливается у макета спектакля "Высоцкий". Над сценой парят ряды стульев, на них наброшена белая ткань - прежде такой закрывали партер по окончании спектаклей. В театре, подсказывает память, сиденья стульев откидывались:
- Эти стулья связывают Мельникова, Любимова, Высоцкого и Боровского. Они взяты из мельниковского клуба имени Русакова. Это бесценные вещи.
Главный художник музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко Владимир Арефьев тоже говорит о макетах Боровского, как о произведениях искусства.
- Это может быть скульптурой. Макет - воплощение пространства идеи. В макете художник мыслит предметно, вещами.
Тут следует сообщить очень хорошую новость: решение о том, что по московскому адресу Большой Афанасьевский переулок дом 3 будет создан музей Давида Боровского с постоянно действующей экспозицией, уже принято. Значит, все желающие смогут сами увидеть макеты и эскизы, а не только послушать разговоры о них.
Следует также сказать, что Давид Боровский был не только выдающимся художником, но и замечательным писателем. В этом легко убедиться, если взять в руки его книгу "Убегающее пространство". Главы из нее на вечере читали вслух актеры, художники, драматурги, режиссеры: Сергей Бархин и Авангард Леонтьев, Юрий Рост и Александр Титель, Александр Галин и Александр Филиппенко, Иван Дыховичный... Один из рассказов исполнил Михаил Левитин. В начале рассказа Давид Боровский с женой Мариной пришел в гости к Сергею Параджанову. А дальше -
"Я улучил момент, когда нетрезвые гости о хозяине слегка подзабыли, и в качестве подарка поднес Сереже недавно унесенный мной из цирка сюжет. Как известно, советский цирк (чего стоит только это словосочетание), не частный, государственный, законы и порядки в нем прописаны одинаково для всех - и для людей, и для цирковых животных. Состарившегося коня снимают с довольствия и списывают, бывает, что в колхоз, доживать свою лошадиную жизнь, или на скотскую бойню. Один дрессировщик никак не мог смириться со скорым расставанием со своим любимцем. И вот, что он придумал. Оформил в центральной цирковой бухгалтерии в виде исключения содержание довольствия и транспортные расходы коня за свой личный счет. И таким образом сохранил старика у себя. Любимец, уйдя с арены, продолжал ездить на гастроли вместе с молодыми своими собратьями. Тем не менее, конь остро переживал, когда на его глазах обряжали перед выступлением других лошадей. Особенно ревновал, когда им на головы крепили цветные султанчики, а, оставшись один, философски пожевывал свой паек, стараясь меньше обращать внимания на доносившиеся до конюшни музыку и аплодисменты.
Как-то в Харькове или Твери ночной сторож попросил дрессировщика задержаться ночью в цирке и спрятаться повыше в креслах амфитеатра. И вот что увидел дрессировщик. Где-то после часа ночи, в тишине уснувшего цирка, на полутемную арену медленно, с подчеркнутым достоинством вышел наш списанный красавец и стал выполнять свой номер соло от начала до конца. В завершение подогнул передние ноги и отвесил поклоны влево, вправо и перед собой. Затем ушел, довольный, в свое стойло. Недаром ест овес. Недаром. Дрессировщик не выдал себя, но ревел наверху, ревел навзрыд".
Дверной проем обрамляли фотографии Давида Боровского, в полный рост. Одна - в негативе: темный силуэт на светлом фоне. Фотографии сделал Юрий Рост. В двух залах старинного театрального музея имени Бахрушина развернули экспозицию из эскизов костюмов и макетов к спектаклям.
С одним из лучших театральных художников Сергеем Бархиным мы подходим к макету легендарного "Гамлета" Театра на Таганке. Видим знаменитый занавес, режущий сцену диагональю. В театре он был подвижен; он был символом истории, рока, судьбы.
- Вот эти 10-15 макетов нужно обязательно сохранить, - говорит Сергей Бархин. - Как макеты флорентийского купола: они выставляются уже 500 лет.
Сергей Бархин останавливается у макета спектакля "Высоцкий". Над сценой парят ряды стульев, на них наброшена белая ткань - прежде такой закрывали партер по окончании спектаклей. В театре, подсказывает память, сиденья стульев откидывались:
- Эти стулья связывают Мельникова, Любимова, Высоцкого и Боровского. Они взяты из мельниковского клуба имени Русакова. Это бесценные вещи.
Главный художник музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко Владимир Арефьев тоже говорит о макетах Боровского, как о произведениях искусства.
- Это может быть скульптурой. Макет - воплощение пространства идеи. В макете художник мыслит предметно, вещами.
Давид Боровский был не только выдающимся художником, но и замечательным писателем. В этом легко убедиться, если взять в руки его книгу "Убегающее пространство"
Тут следует сообщить очень хорошую новость: решение о том, что по московскому адресу Большой Афанасьевский переулок дом 3 будет создан музей Давида Боровского с постоянно действующей экспозицией, уже принято. Значит, все желающие смогут сами увидеть макеты и эскизы, а не только послушать разговоры о них.
Следует также сказать, что Давид Боровский был не только выдающимся художником, но и замечательным писателем. В этом легко убедиться, если взять в руки его книгу "Убегающее пространство". Главы из нее на вечере читали вслух актеры, художники, драматурги, режиссеры: Сергей Бархин и Авангард Леонтьев, Юрий Рост и Александр Титель, Александр Галин и Александр Филиппенко, Иван Дыховичный... Один из рассказов исполнил Михаил Левитин. В начале рассказа Давид Боровский с женой Мариной пришел в гости к Сергею Параджанову. А дальше -
"Я улучил момент, когда нетрезвые гости о хозяине слегка подзабыли, и в качестве подарка поднес Сереже недавно унесенный мной из цирка сюжет. Как известно, советский цирк (чего стоит только это словосочетание), не частный, государственный, законы и порядки в нем прописаны одинаково для всех - и для людей, и для цирковых животных. Состарившегося коня снимают с довольствия и списывают, бывает, что в колхоз, доживать свою лошадиную жизнь, или на скотскую бойню. Один дрессировщик никак не мог смириться со скорым расставанием со своим любимцем. И вот, что он придумал. Оформил в центральной цирковой бухгалтерии в виде исключения содержание довольствия и транспортные расходы коня за свой личный счет. И таким образом сохранил старика у себя. Любимец, уйдя с арены, продолжал ездить на гастроли вместе с молодыми своими собратьями. Тем не менее, конь остро переживал, когда на его глазах обряжали перед выступлением других лошадей. Особенно ревновал, когда им на головы крепили цветные султанчики, а, оставшись один, философски пожевывал свой паек, стараясь меньше обращать внимания на доносившиеся до конюшни музыку и аплодисменты.
Как-то в Харькове или Твери ночной сторож попросил дрессировщика задержаться ночью в цирке и спрятаться повыше в креслах амфитеатра. И вот что увидел дрессировщик. Где-то после часа ночи, в тишине уснувшего цирка, на полутемную арену медленно, с подчеркнутым достоинством вышел наш списанный красавец и стал выполнять свой номер соло от начала до конца. В завершение подогнул передние ноги и отвесил поклоны влево, вправо и перед собой. Затем ушел, довольный, в свое стойло. Недаром ест овес. Недаром. Дрессировщик не выдал себя, но ревел наверху, ревел навзрыд".