Андрей Бабицкий: Подрыв Городского отдела внутренних дел в Назрани ставит вопрос о тактике вооруженного подполья, считающего допустимой массовую гибель гражданских лиц при проведении своих операций.
Рассказывает глава Назрановского отделения правозащитного центра "Мемориал" Тимур Акиев.
Тимур Акиев: К сожалению, ситуация в Ингушетии развивается по худшему сценарию и нет никаких надежд на то, что может привести к улучшению. Несмотря на то, что август начался более-менее спокойно, относительно спокойно, количество жертв по сравнению с июлем было незначительное. Частота преступлений, казалось бы, снижена, но к сожалению, теракт в Назрани все расставил по своим местам, и количество жертв резко возросло. Говорить о том, что статистика пошла вниз мы, к сожалению, не можем. За один день по предварительной информации погибло более 20 человек. Почему радикализация вооруженного подполья достигла такой степени жесткости, объяснить трудно. Но уже однозначно можно сказать, что подобного рода действия, кем бы они ни совершались, они, конечно, недопустимы, потому что прежде всего в первую очередь страдает гражданское население, и теракт в Назрани помимо взрослых людей, женщин, есть пострадавшие дети, как минимум 9 человек, которые обратились за помощью в лечебные учреждения Назрани. Я не могу найти слов, чтобы объяснить, как что могло побудить людей для проведения подобного рода действий в оживленном месте в центре города Назрани, рядом, в непосредственной близости от жилого дома многоквартирного, 10-подъездного. Люди, которые шли на это, не могли не знать, что в этом месте обязательно окажутся гражданские люди, невиновные абсолютно ни в чем, не имеющие никакого отношения ни к силовым структурам, ни к спецслужбам. Если мы как правозащитники защищаем права отдельных граждан, то в этом случае мы должны быть последовательны и сказать, что в этой ситуации так же грубейшим образом нарушены права людей, права на жизнь, права на то, чтобы чувствовать себя в безопасности в своем родном доме, в своей квартире.
Еще один случай, который произошел в августе, с таким результатом в первый раз мы сталкиваемся. Я говорю о спецоперации, которая прошла 6 августа в селении Кантышево, в ходе которой по официальной информации было убито три предполагаемых участника НВФ - это братья Халкиевы и третий некий Виталий Чернобровкин 75 года рождения, житель города Воркуты. Спецоперацию проводили сотрудники УФСБ по республике Ингушетия совместно с сотрудниками внутренних войск МВД РФ, временной оперативной группировки и сотрудники МВД республики Ингушетия. По официальным данным, как было заявлено, при попытке задержать этих людей, которые укрывались в доме у Халкиевых, последние оказали вооруженное сопротивление и ответным огнем были уничтожены. Однако при посещении нашими сотрудниками семьи Халкиевых мы выяснили совсем другие обстоятельства. Из показаний родственников убитых братьев Халкиевых, соседей следует, что никакого боя у Халкиева не было. Сотрудники приехали, им открыли дверь, провели осмотр помещения, затем вывели женщин и детей, которые находились в доме в дом соседей, а в доме остался Муса Халкиев. В течение 4 часов сотрудники проводили какие-то мероприятия, соседи видели, как Муса выходил из дома во двор, как он заливал в радиатор машины воду. Потом, когда сотрудники федеральных силовых структур уехали и им на смену приехали ингушские милиционеры, выяснилось, что в доме находятся два трупа, а Мусы Халкиева не было. Для опознания трупов, которые находились в доме Халкиевых, был приглашен один из соседей, но он не смог никого опознать, потому что тела были обожжены. Впоследствии родственники поохали в морг для того, чтобы забрать тело, как им сказали, убитого в ходе спецоперации Мусы, привезли его тело домой, но с удивлением для себя выяснили, что тело, которое они привезли принадлежит не Мусе, а его родному брату Адаму Халкиеву, который, по словам родственников, должен находиться в Египте, куда он уехал на учебу еще в прошлом году, и с которым они месяц назад связывались по «Скайпу», разговаривали видели его, он находился в тот момент в Египте. Каким образом его тело оказалось в доме, они не могут понять, так же как не могут понять, как оказалось в доме тело Виталия Чернобровкина. Так же они не могут объяснить, каким образом был убит Муса, тело которого они нашли-таки в морге. Очень много вопросов в этом деле. К сожалению, все эти случаи, все эти моменты, которые происходят в Ингушетии, как я уже говорил, не внушают никакого оптимизма и, как дальше будет развиваться ситуация, многие задаются вопросом, какая перспектива дальнейшая развития ситуации в Ингушетии, она туманна и неясна. Нам, по крайней мере, тем, кто работает сегодня в «Мемориале», непонятно, нам трудно предсказать, как будет развиваться ситуация в республике.
Андрей Бабицкий: В столице Дагестана Махачкале распространяются слухи об убийствах женщин легкого поведения. Рассказывает Магомед Мусаев.
Магомед Мусаев: Начиная с четверга 13 августа, Дагестан вновь оказался в прицеле террористического подполья. Обстрел боевиками работников МВД как с применением снайперских винтовок с глушителями, так и просто очередями из проезжающих автомобилей в стиле чикагских гангстеров продолжались до 16 августа. Казалось, что хотя бы в воскресный день дагестанские боевики наконец прекратят свои яростные атаки, но и это затишье было впоследствии омрачено утренним сообщением средств массовой информации республики Дагестан о ночном подрыве газопровода в городе Хасавюрте. Дагестанцев, казалось бы, трудно удивить взрывами и очередями, однако местные жители не могли не подметить ряд прежде нетипичных и весьма существенных деталей в тактике боевиков. Так в минувший четверг 13 августа в результате дерзкого налета в городе Буйнакске на милицейский пост погибли четыре милиционера и 7 женщин. Именно эти события породили слухи в Махачкале о якобы многочисленных расправах над девушками в мини-юбках. Дело дошло до того, что в понедельник 17 августа работникам МВД пришлось официально опровергать. Заместитель начальника МУР при МВД республики Дагестан Магомед Исаев полагает, что подобная умышленно распространяемая дезинформация направлена на дестабилизацию обстановки в Дагестане.
Магомед Исаев: Слухи, которые распространяются в Махачкале, они не имеют подтверждения. Не было никаких убитых женщин то ли на пляже, то ли возле центрального универмага. У нас таких преступлений не зарегистрировано. Больше того я скажу, что эти слухи распускаются специально, чтобы дестабилизировать обстановку в нашей республике.
Магомед Мусаев: Мы вынуждены констатировать, что гибель семи работниц сауны в Буйнакске от рук боевиков, откровенно говоря, не только не вызвала негативную реакцию со стороны обществе, но даже напротив усилила симпатии к террористам. Для подавляющего большинства граждан Дагестана местные сауны стойко ассоциируются с развратом и притонами, поэтому слухи о последовавших убийствах девушек в мини-юбках в Махачкале по существу были вызваны стремлением обывателей прежде всего из числа молодежи выдать желание за действительность. Кроме того в эти дни в столице Дагестана заметно прибавилось граффити с лозунгами «Джихад – вершина ислама», и выводили эти лозунги о Джихаде, в данном случае священной войне, вовсе не взрослые бородатые ваххабиты, увешанные оружием, а те, кто им сочувствует. О морально-нравственной обстановке, царящей среди дагестанкой молодежи, пытающейся уйти от социально-экономических проблем при помощи спорта, религии наркотиков, рассказывает психолог республиканского наркологического диспансера Мариам Сулейманова.
Мариам Сулейманова: Сегодня какого-нибудь молодого человека спросишь, на кого ты хочешь быть похожим, - борец с поломанными ушами, при этом минимальная мозговая работа у этого человека, либо это бандит. Я хочу быть борцом. Большинство ребят, которые с наркотиками сталкиваются: я ударюсь в спорт, ударюсь в религию. Извините меня, может быть где-то не права, но чем больше исламских заведений, тем больше наркоманов. У нас в отделении каждый второй наркоман молится. О чем говорить? Он ни в каком состоянии, в дым уколотый, стоит в намазе.
Магомед Мусаев: Уточним, что исламские учебные заведения, число которых, согласно мнению Мариам Сулеймановой, растет параллельно с наркоманией в республике, принадлежат не исламским радикалам ваххабитского толка, а наоборот лояльным к властям суфиям. Тем не менее, психологом респубилканского наркологического диспансера Мариам Сулеймановой ясно очерчена вполне реальная группа риска, и как она завтра себя поведет, какую позицию замет в жизни, мы не знаем. Бесспорно лишь, что эта категория дагестанской молодежи по понятным причинам не испытывает уважения к законам Российской Федерации, ни к тем, кто их защищают. Впрочем, не видят будущего в сегодняшней России не только дагестанские приверженцы коктейлей местного разлива из спорта, религии наркотиков. Остается лишь надеяться, что террористы прекратят нападения на женщин. В противном случае в Дагестане счет убитых начнет исчисляться в сотнях и тысячах, так как в отличие от работников силовых структур труженицы сауны и поклонницы мини-юбок совершенно беззащитны.
Андрей Бабицкий: Еще в апреле месяце амир кавказских моджахедов Докка Умаров объявил в своем видеобращении, размещенном на сайте "Кавказ-центр" о возобновлении террористических операций силами восстановленной бригады "Риядус Салихийн", которую в своем время возглавлял Басаев, и других подразделений. В этом же обращении он сказал, что не признает статуса гражданского населения за населением России, поскольку оно платит налоги, поддерживает власть и силовые структуры, ведущие войну на Северном Кавказе.
Чуть позже в интервью Радио Свобода он оговорился, что подполье по возможности будет избегать жертв среди гражданских лиц. Очевидно, что избегать жертв, в данном случае, это просто жест доброй воли, но по большому счету любой российский гражданин независимо от рода занятий, профессии, взглядов, пола и возраста может считаться дозволенной целью.
Достаточно определенно высказался на эту тему известный проповедник Саид Бурятский, примкнувший к вооруженному подполью. В одной из своих проповедей он сказал, что чеченцы пребывают в джахилии, т.е. в состоянии неверия. С точки зрения жесткого салафитского канона неверующие из числа мусульман должны уничтожаться более активно и безжалостно, чем просто неверные. Похожую идейную эволюцию прошли в 90-х годах прошлого столетия алжирские салафиты, члены Вооруженной исламской группы
Ужесточая свои требования к соотечественникам, они постепенно дошли до того, что стали считать всех, кто не поддерживал их борьбу, заслуживающими смертной казни. Закончилось это дело массовой резней нескольких алжирских населенных пунктах в августе-сентябре 1997-го года.
После резни ВИГ лишилась симпатий той социальной группы, на которую опиралась – неимущей городской молодежи, и в отсутствие поддержки тихо сошла с политической сцены Алжира. Конечно, Докку Умаров и его сторонники находятся только в начале пути. Они не могут позволить себе вступить в открытый конфликт с населением, поскольку именно от этого населения ожидают конкретной помощи. Однако ожесточение, которое демонстрируют обе стороны вооруженного конфликта, имеет свою логику. Ощущение избранничества, тяжкой бремени защиты истинной веры, выпавшей на их долю, рождает у моджахедов уверенность в своем праве карать вероотступников. Отдавая с легкостью собственные жизни, они тем более не считают нужным ценить жизни тех людей, которые, отказываясь от участия в джихаде, способствуют укреплению власти кафиров. Эта тенденция будет только усиливаться.
Дорожные заметки Демиса Поландова посвящены музыке различных адыгских народов.
Демис Поландов: Поездка в Абхазию началась из Ставрополя. Большой комфортабельный джип – выбор осмысленный. Маршрут был проложен не через Краснодар и Горячий ключ, а через Адыгею (Майкоп) с выездом на побережье в районе Туапсе. Дорога получалась на более чем 100 км короче, хотя и таила опасность в виде 8 километров грунтовки высоко в горах.
Перед выездом решил запастись музыкой, причем сознательно сделал выбор в пользу сборника кавказской национальной музыки. Для погружения в реальность, так сказать. Красивые кавказские мелодии, которые можно услышать на любой свадьбе или другом торжестве, к сожалению, очень редко можно найти в качественной записи, да и звучат они чаще всего намного беднее, чем вживую. Впрочем, меня ожидал сюрприз – молодой абазин, вручая диск, доверительно посоветовал: «Послушай вторую песню».
К сожалению, назвать имя певицы и ди-джея, обработавшего песню, я не могу. Никаких обозначений на коробке диска нет, и с этим я столкнулся на Кавказе еще не раз. Очень жаль, хотелось бы знать имена людей, заставивших сложнейший фонетически абазинский язык звучать столь органично в этом прекрасном образце этнической музыки.
При въезде в Адыгею сидевший за рулем абазин взбунтовался. Слушать по двадцатому разу песню о родном ауле Гум-локт (Красный восток) из чувства патриотизма он, конечно, согласен, но все же хотя бы с небольшими перерывами. Так что в Майкоп мы въехали под звуки черкесского рэпа – еще один сюрприз из сборника.
Адыгея – узкий клочок земли, окруженный со всех сторон Краснодарским краем. Сразу за Майкопом начинается весьма гористая местность, а в Краснодарском крае дорога превращается в полноценный серпантин. Здесь путешественников ожидает испытание – 8-километровый участок грунтовки на перевале. Водитель уверен, что власти Краснодарского края сознательно не делают дорогу, чтобы основной поток туристов выбирал путь через Краснодар, не заезжая в Адыгею. Нам повезло, было сухо, поэтому мы преодолели этот участок без проблем. Не представляю, что было бы, если бы пошел дождь – грунтовый серпантин без дорожных заграждений вызывал страх даже в сухом виде.
Словно наперекор нашей скорости музыка адыгейской певицы Анжелики Начесовой (диск мы купили в Майкопе) звучала очень энергично. С другой стороны, чередование русских и адыгских мелодий удивительно гармонировала с черкесско-русской топонимикой Краснодарского края.
Перед пропускным пунктом в Абхазию многокилометровая очередь. Судя по всему, в этом году туристический кризис этот райский уголок не затронет. В Гаграх, Пицунде, Сухуми улицы полны туристов, в ресторанах играет российская попса – цены, кстати, вполне московские.
Но нам интересно услышать местную, абхазскую музыку. В ближайшем магазинчике нам вручают три сборника. Аннотации нет ни в одном из них. Так что удачный дуэт поп-исполнителя и оперного певца для меня до сих пор остается безымянным:
Кавказ в настоящий момент представляет собой бурлящий политический котел, где постоянно существует опасность полноценного взрыва. Ощущение напряженности висит в воздухе, простые люди периодически произносят старую мантру: «Лишь бы не было войны». В случае с Абхазией – добавляют слово «опять». И, конечно, поют. Лучше петь, чем воевать.
Андрей Бабицкий: На прошлой неделе Владимир Путин посетил Абхазию. Далеко не все заявления российского премьер-министра пришлись по душе местному населению. Рассказывает Демис Поландов.
Демис Поландов: Визит Владимира Путина в Абхазию после визита Дмитрия Медведева в Южную Осетию был ожидаем. Программы визита тоже были схожи – российский премьер привез Абхазии деньги. В этом году дотации из российского бюджета составили порядка 2,5 млрд руб. — это две трети абхазского бюджета, кроме того, Москва намерена потратить до 15 млрд руб. на обустройство своей военной базы и внешних границ республики.
Разумеется, абхазы встретили российского премьера весьма радушно. Рассказывает абхазский журналист Антон Кревенюк:
Антон Кревенюк: Владимир Путина принимали достаточно тепло по этому случаю. Даже были какие-то подготовительные мероприятия, побелки дорог, как я видел, в некоторых местах. Висели баннеры со словами благодарности Российской Федерации за признание. Достаточно теплый прием на самом деле. Путина в Абхазии уважают и уважают за то, что считается, что именно он являлся лоббистом признания независимости страны.
Демис Поландов: Грузинская сторона, естественно, отреагировала на визит Путина в Абхазию резко негативно. Грузинский МИД заявил, что "визит Путина в оккупированную Абхазию еще раз подчеркивает то обстоятельство, что Россия игнорирует общепризнанные нормы международного права, свои обязательства и собственный государственный престиж. Таким образом, Россия подчеркивает, что не намерена выполнять соглашение от 12 августа 2008 года",— отмечает МИД Грузии.
Евросоюз и США мягко, но поддержали Грузию, указав, что поездка российского премьера в столицу Абхазии несовместима с принципом территориальной целостности, призвав Россию уважать признанные международным сообществом границы соседнего государства.
На это российский МИД в очередной раз ответил, что Абхазия и Южная Осетия — два независимых государства.
Грузинский политолог Давид Береташвили оценивает визит Путина в Абхазию и дальнейший обмен мнениями, как несущественные на фоне прошлогоднего признания Россией Абхазии и Южной Осетии.
Давид Береташвили: Мне кажется, что инициатором конкретного визита Путина естественно является Саркози, потому что тогда это было бы не 12 августа, это был бы какой-нибудь другой день. Это годовщина подписания соглашения московского Саркози-Медведева. Он хотел показать Старой Европе, насколько она для него пустяк, мне так кажется. Это все демонстрационные вещи. Действие было признание наперекор всему, всем трудностям, которые в ближайшие десятилетия будут теребить Россию. Эти прогулки – это демонстративное.
Демис Поландов: Визит Владимира Путина не обошелся без эксцессов. Речь не только о терактах – в период его пребывания в Абхазии прогремело два взрыва. Российский премьер в своем выступлении заявил, что Москва не рассчитывала на широкое международное признание, когда приняла решение о признании суверенитета Абхазии и Южной Осетии. "Мы исходили из того, что так и будет. Реалии все расставят на места. Если сказать по-честному, то Абхазии и не надо никакого другого признания, кроме как России".
Последнее предложение вызвало бурную, но не публичную дискуссию в абхазском обществе. Рассказывает журналист Антон Кревенюк:
Антон Кревенюк: Это было резонансно, это очень многим не понравилось. Но оно идет в увязке с тем, что постоянно президент Абхазии Сергей Багапш говорит о том, что нам достаточно признания России. С этой позицией мало согласных, потому что как раз речь идет о том, что надо расширять эти возможности и находить новых партнеров, в первую очередь в Европе. В политической среде очень активно комментировали это заявление. Вообще в политической среде комментировали все заявления, которые были сделаны Путиным, это было самое громкое и самое неприятное. На самом деле ни у кого нет иллюзий по поводу того, что позиция России заключается в том, чтобы превалировать в Абхазии и поэтому у России нет никакой заинтересованности в том, чтобы Абхазию признавали другие страны. Ничего нового в этом смысле не было, просто это было озвучено и это было встречено достаточно критично в Абхазии.
Демис Поландов: Грузинский политолог Давид Береташвили, в свою очередь полагает, что слова Владимира Путина хорошо отражают видение российской власти на будущее Абхазии.
Давид Береташвили: Это хорошая мина при плохой игре, которая сейчас возможна. Да, нам никто не нужен, мы и так обойдемся. Другое дело, что в Абхазии могут возникнуть какие-то трудности, потому что в эпоху грузинского владычества, как они считают, там, конечно, издание книг на абхазском языке, все это подчеркнуто несколько формально, но во всяком случае довольно в широком масштабе осуществлялось, университет существовал и все посты были распределены так, чтобы абхазы были, по крайней мере, чуть даже в большинстве. Сейчас, конечно, законодательные акты издаются на русском, деловая переписка на русском. И потом будет расти, вместе с войсками российскими будут прибывать их семьи, у всех смешенные паспорта, не отличишь, местный житель или пришел. И мне кажется, что кошмар, который преследовал после 19 века, кода в изгнание ушло более половина абхазского этноса и многих родственных этносов, после этого кошмара, что мы в меньшинстве на этой земле, повторится. Сейчас система неуравновешенная, потому что у абхазов все ключевые посты, хотя демографически процентов 35, наверное, в Абхазии, будет вопрос о будущем, о русских, население которых будет расти. Это серьезные вещи.
Демис Поландов: Ситуация вокруг Южной Осетии и Абхазии далека от разрешения. Пока лишь ясно, что оба региона становятся все более зависимыми от России. В случае с Абхазией, наглядной демонстрацией этой зависимости могут стать предстоящие через 4 месяца выборы президента Абхазии. Рискнет ли Россия в открытую поддержать какого-либо кандидата? В прошлый раз у России не получилось провести своего кандидата Рауля Хаджимбу, но тогда у нее не было таких рычагов влияния, как сейчас. Ответ на этот вопрос мы получим весьма скоро.
Андрей Бабицкий: Август – время непростых юбилеев. Годовщине пятидневной войны и десятилетию Владимира Путина у власти был посвящен очередной круглый стол "Кавказский перекресток". Эту программу готовят совместно южнокавказские редакции Радио Свобода и русская служба.
В сегодняшнем выпуске принимают участие: из Тбилиси Георгий Вольский, неправительственная организация «Дом свободной мысли», из Еревана Геворг Тер-Габриэлян, директор фонда Партнерство Евразия в Армении, из Баку Фархат Мехдиев, политолог, и из Москвы Константин Крылов, философ, главный редактор Агентства политических новостей. Сегодня мы обсудим два юбилея, которые пришлись на август месяц, первый из них - это годовщина пятидневной войны между Грузией и Россией, и второй юбилей - это 10-летие Владимира Путина у власти. Как это десятилетие повлияло на ситуацию на Южном Кавказе, сформировало ли оно какую-то реальность, отличную от той, которая была в период ельцинского правления? Я обращаюсь в Тбилиси, Георгий Вольский, давайте попробуем объединить эти два оба юбилея, и я сформулирую вопрос так: является ли пятидневная война своего рода, на ваш взгляд, итогом путинского правления?
Георгий Вольский: Я бы не назвал это итогом, я думаю, что ситуация настолько напряжена, что говорить об итогах, анализировать ситуацию, что будет в будущем. Естественно определенный этап, который сопутствовал путинскому правлению, закончен. Я не думаю, что все этим и обойдется. Я думаю, что мы должны иметь в виду грядущее усложнение ситуации.
Андрей Бабицкий: Константин Крылов, Москва, выбирайте любой юбилей, который вам больше нравится, на который вам кажется правильнее обратить внимание. У меня вопрос такой: Владимир Путин, когда он пришел к власти, провозгласил политику самоограничения. Россия снижает свои контакты с внешним миром, потому что ей стоит обустраивать собственное пространство. Вы как оцениваете эти десять лет, попытайтесь в контексте своего ответа обратить внимание на годовщину между Грузией и Россией?
Константин Крылов: Когда Путин провозглашал политику уменьшения влияния России во внешнем мире, никто не предполагал, что это приведет к тому, что влияние внешнего мира, в том числе Кавказа и Закавказья, в России увеличится. Что касается юбилея войны, здесь прошел всего год, совершенно неизвестно, к чему мы придем через 10 лет. Есть все основания полагать, что не только через 10, но и через два-три года ситуация может сильно измениться, измениться самым резким образом. Сейчас мы видим неустойчивую ситуацию, ее нельзя назвать миром, ее нельзя даже назвать прекращенной войной. Насколько я понимаю, ни одна из сторон, в том числе грузинская, не считает, что война закончена.
Андрей Бабицкий: Ереван, Геворг Тер-Гарбиэлян, Константин Крылов две вещи сказал, что фактически Россия прекратила продвигать свои интересы на Южном Кавказе, тогда как Кавказ напротив свои интересы в России представляет активно. И вторая вещь то, что война продолжается, и таково ощущение как внутри России, так и в Грузии. Вы с этими тезисами согласны?
Геворг Тер-Габриэлян: Вы знаете, может быть господин Крылов и националист, но я должен сказать, что из того, что он сказал, я с очень многим согласен. Действительно, я приветствую трезвый анализ происходящего. Дело в том, что Россия это иррациональный актер на сегодняшний день. Это значит, что нельзя предположить, что произойдет там сегодня, потому что устойчивость институтов, которые определяют устойчивость актера на международной арене, за последние 15-20 лет в России не возникли, и я бы сказал, что в течение правления господина Путина они на самом деле были срезаны на корню. Это и создание Южного федерального округа с центром в Ростове, и отказ от выборов губернаторов и президентов, и ряд таких акций, которые напрямую затрагивали Северный Кавказ и именно из-за этого напрямую затрагивали Южный Кавказ. Все это лето я был вынужден бороться со слухами насчет возобновления войны. То говорили о провокациях с участием армян, то теперь говорят о всяких провокациях в связи с ухудшением ситуации в Дагестане в вопросе лезгинов на российско-азербайджанской границе в связи с тем, что Россия именно потому что, что победив в этой горячей пятидневной войне, она потеряла много политических дивидендов южнее Абхазии и Южной Осетии, включая Армению и Азербайджан, она будет пытаться вернуть свою роль, и это будет делать через усиление участия в миротворческом процессе вокруг Нагорного Карабаха, а для этого ей нужно влияние, чтобы ее миротворцы пришли бы туда и так далее. Сегодняшнее влияние России в Армении ограничивается двумя моментами. Первое – это нетранспарентные, непрозрачные бизнес-сделки и практически вся инфраструктура, весь крупный важный индустриальный бизнес в Армении находится в той или ной степени в руках российской капитала. И второй это иррациональный фактор. Конечно, есть и позитивный фактор - это культура, древние связи и так далее. Но этот позитивный фактор очень сильно страдает из-за этого иррационального фактора и фактора того, что российский бизнес ассоциируется с коррумпированностью, с монопольностью.
Андрей Бабицкий: Культурный фактор - это не элемент сегодняшней политики политического режима России.
Геворг Тер-Габриэлян: Россия была бы умна, если бы сделала свой культурный фактор элементом внешней политики. Но всерьез этот фактор того, что две страны жили бок о бок веками, и Армения рассматривала Россию как своего спасителя в свое время, очень сильно страдает из-за того, что Россия практически не использует цивилизованные методы мягкого влияния. А этого не происходит из-за того, что она сама коррумпированная сверху донизу.
Андрей Бабицкий: Фархат Мердиев, в России самая крупная азербайджанская диаспора, насколько я понимаю, полтора миллиона человек или даже больше, и ее положение не ухудшилось за 10 лет. Поэтому, наверное, у азербайджанцев есть основание быть довольными десятилетием Путина.
Фархат Мердиев: Полтора миллиона, наверное, должны быть довольны правлением Путина. Потому что особо дискриминационной политики в отношении Азербайджана в России не проводят - это можно заметить, это понятно. Если посмотреть с точки зрения Азербайджана, я думаю, после прошлогодней грузинской войны Азербайджан потерял вместо того, чтобы приобрести от политики Путина. Дело в том, что после войны западные государства кое-что поняли. Они поняли, что в регионе ситуация опасна для них тем, что эти страны, я имею в виду и Грузия, и Азербайджан, и частично Армения могут тотально пасть под доминацию России. И это заставило пересмотреть свою внешнюю политику по отношению к этим странам. И больше всего от этого потерял Азербайджан, потому что тогда, когда раньше они брали в приоритет вопросы демократии, коррупции, прав человека, на сегодняшний день США и Евросоюз поставили это на второй план. Для них сейчас более важно стабильность, независимость Азербайджана, энергоресурсы, инвестиции, которые вложили в Азербайджан, а их огромная сумма, поэтому на вопросы демократии, прав человека, развития гражданского общества, для них это вопрос не первой важности. И с этой точки зрения, десятилетие правления Путина не очень выгодным получилось. Для самой России Путин, наверное, хорошая фигура, намного лучше, чем был Ельцин. Потому что она подняла, может не в положительном смысле, но она подняла имидж Россию как супердержавы. Россия как супердержава. Правда, у нее слабая экономика слабый, банковский сектор, но все-таки Россия серьезная сила.
Андрей Бабицкий: Да, неверное. Георгий Вольский, Тбилиси, сегодня грузинское общество как-то подводит итоги войны и считает ли оно, что Михаил Саакашвили поступил верно, принял решение об обстреле Цхинвали?
Георгий Вольский: Дело в том, что обстрел Цхинвали, обстрел грузинских сел еще спорный вопрос. Я тут не выступаю защитником, наоборот многие неправительственные организации поддерживают позицию политической оппозиции Михаила Саакашвили. Я сам работал замминистра по вопросам урегулирования конфликтов. Главная проблема и главная претензия, которая к Михаилу Саакашвили имеется в обществе, - это то, что с 2004 года по 2006 год шел переговорный процесс, были мирные планы, довольно серьезные суммы на реабилитационные программы были выделены, были созданы форматы, где участвовала Россия, но с Россией и мировое сообщество, то есть налицо была интернационализация процесса. Обвинение Саакашвили в том, что он именно начал обстрел и он начал военные действия - это еще пока не доказано, но это не значит что я в данный момент оправдываю его действия, потому что были шансы у него развивать мирный процесс, мирный план, но он эти шансы не использовал. Естественно, Россия, возвращаясь к вопросу, российское руководство и сам Путин хотел, это развивал и всячески старался подвести к этому, к августовским событиям грузинское руководство, и он добился своего. В принципе Россия умудрилась за период правления Путина испортить отношения со всеми соседями, может быть как-то Россия утвердилась как мировая держава, но однако, с другой стороны, озабоченность мирового сообщества тем самым увеличивалась, я имею в виду признание Южной Осетии и Абхазии. Сейчас, я думаю, главный акцент надо ставить на т вопросы, которые России жизненно необходимы и приоритетны. Не то, что она признала Южную Осетию и Абхазию, она утверждает свое военное присутствие. Я думаю, это напрямую связано с передвижением, распределением энергоресурсов и сопутствующим этому противостоянием Западной Европы и России, Восточной Европы и России, соседствующих государств СНГ и России. Признание Южной Осетии и Абхазии уходит на второй план.
Андрей Бабицкий: Константин Крылов, скажите, что, на ваш взгляд, должен был бы предпринять Владимир Путин, какая должна быть его внешнеполитическая линия на постсоветском пространстве, в частности, в странах Южного Кавказа?
Константин Крылов: Любая разумная политика по отношению к любым странам, особенно постсоветским, в общем может быть изложена в трех тезисах. Первое, с моей точки зрения, любая постсоветская государственность, включая российскую, не является установившейся - это факт и вопросы границ действительно являются открытыми. Второе: я полагаю, что действительно действия по утверждению своего влияния и присутствия – это нормально и естественно, это делают все. Третье: разумеется, эти действия должны быть, но они должны быть, во-первых, продуманными и осмысленными, я даже не говорю гуманными, добросердечными и так далее. Достаточно продуманными и осмысленными. Лучшее, что сделал Медведев в ходе пятидневной войны – это следующее: он довольно решительно заявил о том, что Южная Осетия и Абхазия признаются независимыми государствами, но довольно быстро прекратил разговоры об их слишком тесном присоединении к России, я уж не говорю о чем-то большем. Сохранять основы независимости этих государств достаточно важно. Я, например, считаю и как политический аналитик, и как русский националист, и со всех точек зрения, что независимость этого региона не должна сейчас ставиться под сомнение, возможно даже никогда. В этом отношении, например, мне очень не понравились высказывания известного телеведущего Леонтьева, вы знаете, о чем я говорю, который заявил о том, что эти территории могут быть, допустим, аннексированы. Я думаю, что решительный отказ именно от этого, даже разговоров об этом - это основа правильных действий как в этом регионе, так и в других.
Почему эти территории не следует присоединить к России?
Константин Крылов: Это невозможно по целому ряду причин, и одна из них та, которая была озвучена нашим коллегой из Азербайджана. В России сейчас - это общество, перед которым стоят многочисленные проблемы, одна из них, очень важная - это развитие нормальных демократических институтов. Нормальные демократические институты не могут развиваться в обществе, перегруженном разными народами и разными культурами. Аннексия этих территорий обозначает и присоединение земли, а присоединение еще людей. Пока эти территории независимы, хотя бы формально независимы формально, не принадлежат России, Россия может не брать за них ту ответственность, которую она, к сожалению, берет на Южный Кавказ. Скорее всего на этих территориях утвердились бы этнократические режимы, которые все время требовали бы спонсорства со стороны Москвы в обмен на признание лояльности и неких внешних жестов.
Андрей Бабицкий: Геворг Тер-Габриэлян, вы тоже считаете демократия и моноэтничность – это фактически синонимы, Россия сегодня должна, наверное, как-то бороться не только с проблемами, связанными с коррупцией, но и с этнократией на собственных национальных окраинах, в том числе и путинское десятилетие – это опора на этнократию.
Геворг Тер-Габриэлян: Тут цепная реакция, когда плохая политика центра плохая политика окраин. Я понимаю, что господин Крылов имеет в виду, конечно, Армения выгнала всех азербайджанцев, совершив ужасную ошибку по моноэтизации и теперь просто задыхается в это моноэтническом. Туристы почти не едут сюда. То есть ей надо возобновить полиэтничность, чтобы культуры разные были, чтобы разные богатства были. В этом плане России просто суждено быть полиэтничной, потому что иначе просто трудно вообразить Россию сегодняшнюю, ее границы пересматривать не стоило бы. Но я еще хочу сказать один пример, который здесь не прозвучал – Абхазия. Южная Осетия действительно немножко в другой ситуации находится. Между тем, что я душой болею за переселенных лиц, грузин, которые ее покинули из-за войны, она год назад не попала в горячую войну практически. Там живет несколько национальностей крупных – абхазы, армяне, грузины. Почему это произошло? Потому что по сравнению со всеми другими выборами, включая Россию, там произошли наиболее демократичные выборы, когда господин Багапш приходил к власти через конфликт. И сейчас предстоят президентские выборы, очень многое станет ясно, если это произойдет более-менее демократично. Когда происходит демократично, в соответствии со справедливостью, тогда возникают институции и вера в то, что можно избежать крови и войны.
Андрей Бабицкий: Фархад Мердиев, Баку вы довольно позитивно оценили итоги правления Путина. Скажите, вы бы пожелали и Кавказу, и России Путина еще на 10 лет?
Фархад Мердиев: Вы знаете, разрешите ответить по-другому. Даже господина Константина Крылова чего мы не услышали, чего не должно быть во внешней политике России? Мы не услышали этого. Каждая супердержава должна быть влиятельна в своем окружениях, в том числе и странах СНГ, но для этого должна быть база легитимности. Вот этого России не хватает. То есть во внешней политике она никогда не делает нажим на демократические основы, на права человека. То, что она делала после французской революции, то есть она была полицаем Европы. Она в принципе продолжает делать и по сей день. Но заметьте, этого не делает Запад, этого не делает Америка. Иногда Америка хочет показать, что она это делает, но она всегда опирается на демократию, на права человека. В России это не делается. Это самый большой минус внешней политики России по отношению к странам СНГ. Повторяю, что внешняя политика России должна быть пересмотрена и должна больше делать акцент на права человека, на демократизацию, на создание гражданского общества, в том числе в странах СНГ.
Рассказывает глава Назрановского отделения правозащитного центра "Мемориал" Тимур Акиев.
Тимур Акиев: К сожалению, ситуация в Ингушетии развивается по худшему сценарию и нет никаких надежд на то, что может привести к улучшению. Несмотря на то, что август начался более-менее спокойно, относительно спокойно, количество жертв по сравнению с июлем было незначительное. Частота преступлений, казалось бы, снижена, но к сожалению, теракт в Назрани все расставил по своим местам, и количество жертв резко возросло. Говорить о том, что статистика пошла вниз мы, к сожалению, не можем. За один день по предварительной информации погибло более 20 человек. Почему радикализация вооруженного подполья достигла такой степени жесткости, объяснить трудно. Но уже однозначно можно сказать, что подобного рода действия, кем бы они ни совершались, они, конечно, недопустимы, потому что прежде всего в первую очередь страдает гражданское население, и теракт в Назрани помимо взрослых людей, женщин, есть пострадавшие дети, как минимум 9 человек, которые обратились за помощью в лечебные учреждения Назрани. Я не могу найти слов, чтобы объяснить, как что могло побудить людей для проведения подобного рода действий в оживленном месте в центре города Назрани, рядом, в непосредственной близости от жилого дома многоквартирного, 10-подъездного. Люди, которые шли на это, не могли не знать, что в этом месте обязательно окажутся гражданские люди, невиновные абсолютно ни в чем, не имеющие никакого отношения ни к силовым структурам, ни к спецслужбам. Если мы как правозащитники защищаем права отдельных граждан, то в этом случае мы должны быть последовательны и сказать, что в этой ситуации так же грубейшим образом нарушены права людей, права на жизнь, права на то, чтобы чувствовать себя в безопасности в своем родном доме, в своей квартире.
Еще один случай, который произошел в августе, с таким результатом в первый раз мы сталкиваемся. Я говорю о спецоперации, которая прошла 6 августа в селении Кантышево, в ходе которой по официальной информации было убито три предполагаемых участника НВФ - это братья Халкиевы и третий некий Виталий Чернобровкин 75 года рождения, житель города Воркуты. Спецоперацию проводили сотрудники УФСБ по республике Ингушетия совместно с сотрудниками внутренних войск МВД РФ, временной оперативной группировки и сотрудники МВД республики Ингушетия. По официальным данным, как было заявлено, при попытке задержать этих людей, которые укрывались в доме у Халкиевых, последние оказали вооруженное сопротивление и ответным огнем были уничтожены. Однако при посещении нашими сотрудниками семьи Халкиевых мы выяснили совсем другие обстоятельства. Из показаний родственников убитых братьев Халкиевых, соседей следует, что никакого боя у Халкиева не было. Сотрудники приехали, им открыли дверь, провели осмотр помещения, затем вывели женщин и детей, которые находились в доме в дом соседей, а в доме остался Муса Халкиев. В течение 4 часов сотрудники проводили какие-то мероприятия, соседи видели, как Муса выходил из дома во двор, как он заливал в радиатор машины воду. Потом, когда сотрудники федеральных силовых структур уехали и им на смену приехали ингушские милиционеры, выяснилось, что в доме находятся два трупа, а Мусы Халкиева не было. Для опознания трупов, которые находились в доме Халкиевых, был приглашен один из соседей, но он не смог никого опознать, потому что тела были обожжены. Впоследствии родственники поохали в морг для того, чтобы забрать тело, как им сказали, убитого в ходе спецоперации Мусы, привезли его тело домой, но с удивлением для себя выяснили, что тело, которое они привезли принадлежит не Мусе, а его родному брату Адаму Халкиеву, который, по словам родственников, должен находиться в Египте, куда он уехал на учебу еще в прошлом году, и с которым они месяц назад связывались по «Скайпу», разговаривали видели его, он находился в тот момент в Египте. Каким образом его тело оказалось в доме, они не могут понять, так же как не могут понять, как оказалось в доме тело Виталия Чернобровкина. Так же они не могут объяснить, каким образом был убит Муса, тело которого они нашли-таки в морге. Очень много вопросов в этом деле. К сожалению, все эти случаи, все эти моменты, которые происходят в Ингушетии, как я уже говорил, не внушают никакого оптимизма и, как дальше будет развиваться ситуация, многие задаются вопросом, какая перспектива дальнейшая развития ситуации в Ингушетии, она туманна и неясна. Нам, по крайней мере, тем, кто работает сегодня в «Мемориале», непонятно, нам трудно предсказать, как будет развиваться ситуация в республике.
Андрей Бабицкий: В столице Дагестана Махачкале распространяются слухи об убийствах женщин легкого поведения. Рассказывает Магомед Мусаев.
Магомед Мусаев: Начиная с четверга 13 августа, Дагестан вновь оказался в прицеле террористического подполья. Обстрел боевиками работников МВД как с применением снайперских винтовок с глушителями, так и просто очередями из проезжающих автомобилей в стиле чикагских гангстеров продолжались до 16 августа. Казалось, что хотя бы в воскресный день дагестанские боевики наконец прекратят свои яростные атаки, но и это затишье было впоследствии омрачено утренним сообщением средств массовой информации республики Дагестан о ночном подрыве газопровода в городе Хасавюрте. Дагестанцев, казалось бы, трудно удивить взрывами и очередями, однако местные жители не могли не подметить ряд прежде нетипичных и весьма существенных деталей в тактике боевиков. Так в минувший четверг 13 августа в результате дерзкого налета в городе Буйнакске на милицейский пост погибли четыре милиционера и 7 женщин. Именно эти события породили слухи в Махачкале о якобы многочисленных расправах над девушками в мини-юбках. Дело дошло до того, что в понедельник 17 августа работникам МВД пришлось официально опровергать. Заместитель начальника МУР при МВД республики Дагестан Магомед Исаев полагает, что подобная умышленно распространяемая дезинформация направлена на дестабилизацию обстановки в Дагестане.
Магомед Исаев: Слухи, которые распространяются в Махачкале, они не имеют подтверждения. Не было никаких убитых женщин то ли на пляже, то ли возле центрального универмага. У нас таких преступлений не зарегистрировано. Больше того я скажу, что эти слухи распускаются специально, чтобы дестабилизировать обстановку в нашей республике.
Магомед Мусаев: Мы вынуждены констатировать, что гибель семи работниц сауны в Буйнакске от рук боевиков, откровенно говоря, не только не вызвала негативную реакцию со стороны обществе, но даже напротив усилила симпатии к террористам. Для подавляющего большинства граждан Дагестана местные сауны стойко ассоциируются с развратом и притонами, поэтому слухи о последовавших убийствах девушек в мини-юбках в Махачкале по существу были вызваны стремлением обывателей прежде всего из числа молодежи выдать желание за действительность. Кроме того в эти дни в столице Дагестана заметно прибавилось граффити с лозунгами «Джихад – вершина ислама», и выводили эти лозунги о Джихаде, в данном случае священной войне, вовсе не взрослые бородатые ваххабиты, увешанные оружием, а те, кто им сочувствует. О морально-нравственной обстановке, царящей среди дагестанкой молодежи, пытающейся уйти от социально-экономических проблем при помощи спорта, религии наркотиков, рассказывает психолог республиканского наркологического диспансера Мариам Сулейманова.
Мариам Сулейманова: Сегодня какого-нибудь молодого человека спросишь, на кого ты хочешь быть похожим, - борец с поломанными ушами, при этом минимальная мозговая работа у этого человека, либо это бандит. Я хочу быть борцом. Большинство ребят, которые с наркотиками сталкиваются: я ударюсь в спорт, ударюсь в религию. Извините меня, может быть где-то не права, но чем больше исламских заведений, тем больше наркоманов. У нас в отделении каждый второй наркоман молится. О чем говорить? Он ни в каком состоянии, в дым уколотый, стоит в намазе.
Магомед Мусаев: Уточним, что исламские учебные заведения, число которых, согласно мнению Мариам Сулеймановой, растет параллельно с наркоманией в республике, принадлежат не исламским радикалам ваххабитского толка, а наоборот лояльным к властям суфиям. Тем не менее, психологом респубилканского наркологического диспансера Мариам Сулеймановой ясно очерчена вполне реальная группа риска, и как она завтра себя поведет, какую позицию замет в жизни, мы не знаем. Бесспорно лишь, что эта категория дагестанской молодежи по понятным причинам не испытывает уважения к законам Российской Федерации, ни к тем, кто их защищают. Впрочем, не видят будущего в сегодняшней России не только дагестанские приверженцы коктейлей местного разлива из спорта, религии наркотиков. Остается лишь надеяться, что террористы прекратят нападения на женщин. В противном случае в Дагестане счет убитых начнет исчисляться в сотнях и тысячах, так как в отличие от работников силовых структур труженицы сауны и поклонницы мини-юбок совершенно беззащитны.
Андрей Бабицкий: Еще в апреле месяце амир кавказских моджахедов Докка Умаров объявил в своем видеобращении, размещенном на сайте "Кавказ-центр" о возобновлении террористических операций силами восстановленной бригады "Риядус Салихийн", которую в своем время возглавлял Басаев, и других подразделений. В этом же обращении он сказал, что не признает статуса гражданского населения за населением России, поскольку оно платит налоги, поддерживает власть и силовые структуры, ведущие войну на Северном Кавказе.
Чуть позже в интервью Радио Свобода он оговорился, что подполье по возможности будет избегать жертв среди гражданских лиц. Очевидно, что избегать жертв, в данном случае, это просто жест доброй воли, но по большому счету любой российский гражданин независимо от рода занятий, профессии, взглядов, пола и возраста может считаться дозволенной целью.
Достаточно определенно высказался на эту тему известный проповедник Саид Бурятский, примкнувший к вооруженному подполью. В одной из своих проповедей он сказал, что чеченцы пребывают в джахилии, т.е. в состоянии неверия. С точки зрения жесткого салафитского канона неверующие из числа мусульман должны уничтожаться более активно и безжалостно, чем просто неверные. Похожую идейную эволюцию прошли в 90-х годах прошлого столетия алжирские салафиты, члены Вооруженной исламской группы
Ужесточая свои требования к соотечественникам, они постепенно дошли до того, что стали считать всех, кто не поддерживал их борьбу, заслуживающими смертной казни. Закончилось это дело массовой резней нескольких алжирских населенных пунктах в августе-сентябре 1997-го года.
После резни ВИГ лишилась симпатий той социальной группы, на которую опиралась – неимущей городской молодежи, и в отсутствие поддержки тихо сошла с политической сцены Алжира. Конечно, Докку Умаров и его сторонники находятся только в начале пути. Они не могут позволить себе вступить в открытый конфликт с населением, поскольку именно от этого населения ожидают конкретной помощи. Однако ожесточение, которое демонстрируют обе стороны вооруженного конфликта, имеет свою логику. Ощущение избранничества, тяжкой бремени защиты истинной веры, выпавшей на их долю, рождает у моджахедов уверенность в своем праве карать вероотступников. Отдавая с легкостью собственные жизни, они тем более не считают нужным ценить жизни тех людей, которые, отказываясь от участия в джихаде, способствуют укреплению власти кафиров. Эта тенденция будет только усиливаться.
Дорожные заметки Демиса Поландова посвящены музыке различных адыгских народов.
Демис Поландов: Поездка в Абхазию началась из Ставрополя. Большой комфортабельный джип – выбор осмысленный. Маршрут был проложен не через Краснодар и Горячий ключ, а через Адыгею (Майкоп) с выездом на побережье в районе Туапсе. Дорога получалась на более чем 100 км короче, хотя и таила опасность в виде 8 километров грунтовки высоко в горах.
Перед выездом решил запастись музыкой, причем сознательно сделал выбор в пользу сборника кавказской национальной музыки. Для погружения в реальность, так сказать. Красивые кавказские мелодии, которые можно услышать на любой свадьбе или другом торжестве, к сожалению, очень редко можно найти в качественной записи, да и звучат они чаще всего намного беднее, чем вживую. Впрочем, меня ожидал сюрприз – молодой абазин, вручая диск, доверительно посоветовал: «Послушай вторую песню».
К сожалению, назвать имя певицы и ди-джея, обработавшего песню, я не могу. Никаких обозначений на коробке диска нет, и с этим я столкнулся на Кавказе еще не раз. Очень жаль, хотелось бы знать имена людей, заставивших сложнейший фонетически абазинский язык звучать столь органично в этом прекрасном образце этнической музыки.
При въезде в Адыгею сидевший за рулем абазин взбунтовался. Слушать по двадцатому разу песню о родном ауле Гум-локт (Красный восток) из чувства патриотизма он, конечно, согласен, но все же хотя бы с небольшими перерывами. Так что в Майкоп мы въехали под звуки черкесского рэпа – еще один сюрприз из сборника.
Адыгея – узкий клочок земли, окруженный со всех сторон Краснодарским краем. Сразу за Майкопом начинается весьма гористая местность, а в Краснодарском крае дорога превращается в полноценный серпантин. Здесь путешественников ожидает испытание – 8-километровый участок грунтовки на перевале. Водитель уверен, что власти Краснодарского края сознательно не делают дорогу, чтобы основной поток туристов выбирал путь через Краснодар, не заезжая в Адыгею. Нам повезло, было сухо, поэтому мы преодолели этот участок без проблем. Не представляю, что было бы, если бы пошел дождь – грунтовый серпантин без дорожных заграждений вызывал страх даже в сухом виде.
Словно наперекор нашей скорости музыка адыгейской певицы Анжелики Начесовой (диск мы купили в Майкопе) звучала очень энергично. С другой стороны, чередование русских и адыгских мелодий удивительно гармонировала с черкесско-русской топонимикой Краснодарского края.
Перед пропускным пунктом в Абхазию многокилометровая очередь. Судя по всему, в этом году туристический кризис этот райский уголок не затронет. В Гаграх, Пицунде, Сухуми улицы полны туристов, в ресторанах играет российская попса – цены, кстати, вполне московские.
Но нам интересно услышать местную, абхазскую музыку. В ближайшем магазинчике нам вручают три сборника. Аннотации нет ни в одном из них. Так что удачный дуэт поп-исполнителя и оперного певца для меня до сих пор остается безымянным:
Кавказ в настоящий момент представляет собой бурлящий политический котел, где постоянно существует опасность полноценного взрыва. Ощущение напряженности висит в воздухе, простые люди периодически произносят старую мантру: «Лишь бы не было войны». В случае с Абхазией – добавляют слово «опять». И, конечно, поют. Лучше петь, чем воевать.
Андрей Бабицкий: На прошлой неделе Владимир Путин посетил Абхазию. Далеко не все заявления российского премьер-министра пришлись по душе местному населению. Рассказывает Демис Поландов.
Демис Поландов: Визит Владимира Путина в Абхазию после визита Дмитрия Медведева в Южную Осетию был ожидаем. Программы визита тоже были схожи – российский премьер привез Абхазии деньги. В этом году дотации из российского бюджета составили порядка 2,5 млрд руб. — это две трети абхазского бюджета, кроме того, Москва намерена потратить до 15 млрд руб. на обустройство своей военной базы и внешних границ республики.
Разумеется, абхазы встретили российского премьера весьма радушно. Рассказывает абхазский журналист Антон Кревенюк:
Антон Кревенюк: Владимир Путина принимали достаточно тепло по этому случаю. Даже были какие-то подготовительные мероприятия, побелки дорог, как я видел, в некоторых местах. Висели баннеры со словами благодарности Российской Федерации за признание. Достаточно теплый прием на самом деле. Путина в Абхазии уважают и уважают за то, что считается, что именно он являлся лоббистом признания независимости страны.
Демис Поландов: Грузинская сторона, естественно, отреагировала на визит Путина в Абхазию резко негативно. Грузинский МИД заявил, что "визит Путина в оккупированную Абхазию еще раз подчеркивает то обстоятельство, что Россия игнорирует общепризнанные нормы международного права, свои обязательства и собственный государственный престиж. Таким образом, Россия подчеркивает, что не намерена выполнять соглашение от 12 августа 2008 года",— отмечает МИД Грузии.
Евросоюз и США мягко, но поддержали Грузию, указав, что поездка российского премьера в столицу Абхазии несовместима с принципом территориальной целостности, призвав Россию уважать признанные международным сообществом границы соседнего государства.
На это российский МИД в очередной раз ответил, что Абхазия и Южная Осетия — два независимых государства.
Грузинский политолог Давид Береташвили оценивает визит Путина в Абхазию и дальнейший обмен мнениями, как несущественные на фоне прошлогоднего признания Россией Абхазии и Южной Осетии.
Давид Береташвили: Мне кажется, что инициатором конкретного визита Путина естественно является Саркози, потому что тогда это было бы не 12 августа, это был бы какой-нибудь другой день. Это годовщина подписания соглашения московского Саркози-Медведева. Он хотел показать Старой Европе, насколько она для него пустяк, мне так кажется. Это все демонстрационные вещи. Действие было признание наперекор всему, всем трудностям, которые в ближайшие десятилетия будут теребить Россию. Эти прогулки – это демонстративное.
Демис Поландов: Визит Владимира Путина не обошелся без эксцессов. Речь не только о терактах – в период его пребывания в Абхазии прогремело два взрыва. Российский премьер в своем выступлении заявил, что Москва не рассчитывала на широкое международное признание, когда приняла решение о признании суверенитета Абхазии и Южной Осетии. "Мы исходили из того, что так и будет. Реалии все расставят на места. Если сказать по-честному, то Абхазии и не надо никакого другого признания, кроме как России".
Последнее предложение вызвало бурную, но не публичную дискуссию в абхазском обществе. Рассказывает журналист Антон Кревенюк:
Антон Кревенюк: Это было резонансно, это очень многим не понравилось. Но оно идет в увязке с тем, что постоянно президент Абхазии Сергей Багапш говорит о том, что нам достаточно признания России. С этой позицией мало согласных, потому что как раз речь идет о том, что надо расширять эти возможности и находить новых партнеров, в первую очередь в Европе. В политической среде очень активно комментировали это заявление. Вообще в политической среде комментировали все заявления, которые были сделаны Путиным, это было самое громкое и самое неприятное. На самом деле ни у кого нет иллюзий по поводу того, что позиция России заключается в том, чтобы превалировать в Абхазии и поэтому у России нет никакой заинтересованности в том, чтобы Абхазию признавали другие страны. Ничего нового в этом смысле не было, просто это было озвучено и это было встречено достаточно критично в Абхазии.
Демис Поландов: Грузинский политолог Давид Береташвили, в свою очередь полагает, что слова Владимира Путина хорошо отражают видение российской власти на будущее Абхазии.
Давид Береташвили: Это хорошая мина при плохой игре, которая сейчас возможна. Да, нам никто не нужен, мы и так обойдемся. Другое дело, что в Абхазии могут возникнуть какие-то трудности, потому что в эпоху грузинского владычества, как они считают, там, конечно, издание книг на абхазском языке, все это подчеркнуто несколько формально, но во всяком случае довольно в широком масштабе осуществлялось, университет существовал и все посты были распределены так, чтобы абхазы были, по крайней мере, чуть даже в большинстве. Сейчас, конечно, законодательные акты издаются на русском, деловая переписка на русском. И потом будет расти, вместе с войсками российскими будут прибывать их семьи, у всех смешенные паспорта, не отличишь, местный житель или пришел. И мне кажется, что кошмар, который преследовал после 19 века, кода в изгнание ушло более половина абхазского этноса и многих родственных этносов, после этого кошмара, что мы в меньшинстве на этой земле, повторится. Сейчас система неуравновешенная, потому что у абхазов все ключевые посты, хотя демографически процентов 35, наверное, в Абхазии, будет вопрос о будущем, о русских, население которых будет расти. Это серьезные вещи.
Демис Поландов: Ситуация вокруг Южной Осетии и Абхазии далека от разрешения. Пока лишь ясно, что оба региона становятся все более зависимыми от России. В случае с Абхазией, наглядной демонстрацией этой зависимости могут стать предстоящие через 4 месяца выборы президента Абхазии. Рискнет ли Россия в открытую поддержать какого-либо кандидата? В прошлый раз у России не получилось провести своего кандидата Рауля Хаджимбу, но тогда у нее не было таких рычагов влияния, как сейчас. Ответ на этот вопрос мы получим весьма скоро.
Андрей Бабицкий: Август – время непростых юбилеев. Годовщине пятидневной войны и десятилетию Владимира Путина у власти был посвящен очередной круглый стол "Кавказский перекресток". Эту программу готовят совместно южнокавказские редакции Радио Свобода и русская служба.
В сегодняшнем выпуске принимают участие: из Тбилиси Георгий Вольский, неправительственная организация «Дом свободной мысли», из Еревана Геворг Тер-Габриэлян, директор фонда Партнерство Евразия в Армении, из Баку Фархат Мехдиев, политолог, и из Москвы Константин Крылов, философ, главный редактор Агентства политических новостей. Сегодня мы обсудим два юбилея, которые пришлись на август месяц, первый из них - это годовщина пятидневной войны между Грузией и Россией, и второй юбилей - это 10-летие Владимира Путина у власти. Как это десятилетие повлияло на ситуацию на Южном Кавказе, сформировало ли оно какую-то реальность, отличную от той, которая была в период ельцинского правления? Я обращаюсь в Тбилиси, Георгий Вольский, давайте попробуем объединить эти два оба юбилея, и я сформулирую вопрос так: является ли пятидневная война своего рода, на ваш взгляд, итогом путинского правления?
Георгий Вольский: Я бы не назвал это итогом, я думаю, что ситуация настолько напряжена, что говорить об итогах, анализировать ситуацию, что будет в будущем. Естественно определенный этап, который сопутствовал путинскому правлению, закончен. Я не думаю, что все этим и обойдется. Я думаю, что мы должны иметь в виду грядущее усложнение ситуации.
Андрей Бабицкий: Константин Крылов, Москва, выбирайте любой юбилей, который вам больше нравится, на который вам кажется правильнее обратить внимание. У меня вопрос такой: Владимир Путин, когда он пришел к власти, провозгласил политику самоограничения. Россия снижает свои контакты с внешним миром, потому что ей стоит обустраивать собственное пространство. Вы как оцениваете эти десять лет, попытайтесь в контексте своего ответа обратить внимание на годовщину между Грузией и Россией?
Константин Крылов: Когда Путин провозглашал политику уменьшения влияния России во внешнем мире, никто не предполагал, что это приведет к тому, что влияние внешнего мира, в том числе Кавказа и Закавказья, в России увеличится. Что касается юбилея войны, здесь прошел всего год, совершенно неизвестно, к чему мы придем через 10 лет. Есть все основания полагать, что не только через 10, но и через два-три года ситуация может сильно измениться, измениться самым резким образом. Сейчас мы видим неустойчивую ситуацию, ее нельзя назвать миром, ее нельзя даже назвать прекращенной войной. Насколько я понимаю, ни одна из сторон, в том числе грузинская, не считает, что война закончена.
Андрей Бабицкий: Ереван, Геворг Тер-Гарбиэлян, Константин Крылов две вещи сказал, что фактически Россия прекратила продвигать свои интересы на Южном Кавказе, тогда как Кавказ напротив свои интересы в России представляет активно. И вторая вещь то, что война продолжается, и таково ощущение как внутри России, так и в Грузии. Вы с этими тезисами согласны?
Геворг Тер-Габриэлян: Вы знаете, может быть господин Крылов и националист, но я должен сказать, что из того, что он сказал, я с очень многим согласен. Действительно, я приветствую трезвый анализ происходящего. Дело в том, что Россия это иррациональный актер на сегодняшний день. Это значит, что нельзя предположить, что произойдет там сегодня, потому что устойчивость институтов, которые определяют устойчивость актера на международной арене, за последние 15-20 лет в России не возникли, и я бы сказал, что в течение правления господина Путина они на самом деле были срезаны на корню. Это и создание Южного федерального округа с центром в Ростове, и отказ от выборов губернаторов и президентов, и ряд таких акций, которые напрямую затрагивали Северный Кавказ и именно из-за этого напрямую затрагивали Южный Кавказ. Все это лето я был вынужден бороться со слухами насчет возобновления войны. То говорили о провокациях с участием армян, то теперь говорят о всяких провокациях в связи с ухудшением ситуации в Дагестане в вопросе лезгинов на российско-азербайджанской границе в связи с тем, что Россия именно потому что, что победив в этой горячей пятидневной войне, она потеряла много политических дивидендов южнее Абхазии и Южной Осетии, включая Армению и Азербайджан, она будет пытаться вернуть свою роль, и это будет делать через усиление участия в миротворческом процессе вокруг Нагорного Карабаха, а для этого ей нужно влияние, чтобы ее миротворцы пришли бы туда и так далее. Сегодняшнее влияние России в Армении ограничивается двумя моментами. Первое – это нетранспарентные, непрозрачные бизнес-сделки и практически вся инфраструктура, весь крупный важный индустриальный бизнес в Армении находится в той или ной степени в руках российской капитала. И второй это иррациональный фактор. Конечно, есть и позитивный фактор - это культура, древние связи и так далее. Но этот позитивный фактор очень сильно страдает из-за этого иррационального фактора и фактора того, что российский бизнес ассоциируется с коррумпированностью, с монопольностью.
Андрей Бабицкий: Культурный фактор - это не элемент сегодняшней политики политического режима России.
Геворг Тер-Габриэлян: Россия была бы умна, если бы сделала свой культурный фактор элементом внешней политики. Но всерьез этот фактор того, что две страны жили бок о бок веками, и Армения рассматривала Россию как своего спасителя в свое время, очень сильно страдает из-за того, что Россия практически не использует цивилизованные методы мягкого влияния. А этого не происходит из-за того, что она сама коррумпированная сверху донизу.
Андрей Бабицкий: Фархат Мердиев, в России самая крупная азербайджанская диаспора, насколько я понимаю, полтора миллиона человек или даже больше, и ее положение не ухудшилось за 10 лет. Поэтому, наверное, у азербайджанцев есть основание быть довольными десятилетием Путина.
Фархат Мердиев: Полтора миллиона, наверное, должны быть довольны правлением Путина. Потому что особо дискриминационной политики в отношении Азербайджана в России не проводят - это можно заметить, это понятно. Если посмотреть с точки зрения Азербайджана, я думаю, после прошлогодней грузинской войны Азербайджан потерял вместо того, чтобы приобрести от политики Путина. Дело в том, что после войны западные государства кое-что поняли. Они поняли, что в регионе ситуация опасна для них тем, что эти страны, я имею в виду и Грузия, и Азербайджан, и частично Армения могут тотально пасть под доминацию России. И это заставило пересмотреть свою внешнюю политику по отношению к этим странам. И больше всего от этого потерял Азербайджан, потому что тогда, когда раньше они брали в приоритет вопросы демократии, коррупции, прав человека, на сегодняшний день США и Евросоюз поставили это на второй план. Для них сейчас более важно стабильность, независимость Азербайджана, энергоресурсы, инвестиции, которые вложили в Азербайджан, а их огромная сумма, поэтому на вопросы демократии, прав человека, развития гражданского общества, для них это вопрос не первой важности. И с этой точки зрения, десятилетие правления Путина не очень выгодным получилось. Для самой России Путин, наверное, хорошая фигура, намного лучше, чем был Ельцин. Потому что она подняла, может не в положительном смысле, но она подняла имидж Россию как супердержавы. Россия как супердержава. Правда, у нее слабая экономика слабый, банковский сектор, но все-таки Россия серьезная сила.
Андрей Бабицкий: Да, неверное. Георгий Вольский, Тбилиси, сегодня грузинское общество как-то подводит итоги войны и считает ли оно, что Михаил Саакашвили поступил верно, принял решение об обстреле Цхинвали?
Георгий Вольский: Дело в том, что обстрел Цхинвали, обстрел грузинских сел еще спорный вопрос. Я тут не выступаю защитником, наоборот многие неправительственные организации поддерживают позицию политической оппозиции Михаила Саакашвили. Я сам работал замминистра по вопросам урегулирования конфликтов. Главная проблема и главная претензия, которая к Михаилу Саакашвили имеется в обществе, - это то, что с 2004 года по 2006 год шел переговорный процесс, были мирные планы, довольно серьезные суммы на реабилитационные программы были выделены, были созданы форматы, где участвовала Россия, но с Россией и мировое сообщество, то есть налицо была интернационализация процесса. Обвинение Саакашвили в том, что он именно начал обстрел и он начал военные действия - это еще пока не доказано, но это не значит что я в данный момент оправдываю его действия, потому что были шансы у него развивать мирный процесс, мирный план, но он эти шансы не использовал. Естественно, Россия, возвращаясь к вопросу, российское руководство и сам Путин хотел, это развивал и всячески старался подвести к этому, к августовским событиям грузинское руководство, и он добился своего. В принципе Россия умудрилась за период правления Путина испортить отношения со всеми соседями, может быть как-то Россия утвердилась как мировая держава, но однако, с другой стороны, озабоченность мирового сообщества тем самым увеличивалась, я имею в виду признание Южной Осетии и Абхазии. Сейчас, я думаю, главный акцент надо ставить на т вопросы, которые России жизненно необходимы и приоритетны. Не то, что она признала Южную Осетию и Абхазию, она утверждает свое военное присутствие. Я думаю, это напрямую связано с передвижением, распределением энергоресурсов и сопутствующим этому противостоянием Западной Европы и России, Восточной Европы и России, соседствующих государств СНГ и России. Признание Южной Осетии и Абхазии уходит на второй план.
Андрей Бабицкий: Константин Крылов, скажите, что, на ваш взгляд, должен был бы предпринять Владимир Путин, какая должна быть его внешнеполитическая линия на постсоветском пространстве, в частности, в странах Южного Кавказа?
Константин Крылов: Любая разумная политика по отношению к любым странам, особенно постсоветским, в общем может быть изложена в трех тезисах. Первое, с моей точки зрения, любая постсоветская государственность, включая российскую, не является установившейся - это факт и вопросы границ действительно являются открытыми. Второе: я полагаю, что действительно действия по утверждению своего влияния и присутствия – это нормально и естественно, это делают все. Третье: разумеется, эти действия должны быть, но они должны быть, во-первых, продуманными и осмысленными, я даже не говорю гуманными, добросердечными и так далее. Достаточно продуманными и осмысленными. Лучшее, что сделал Медведев в ходе пятидневной войны – это следующее: он довольно решительно заявил о том, что Южная Осетия и Абхазия признаются независимыми государствами, но довольно быстро прекратил разговоры об их слишком тесном присоединении к России, я уж не говорю о чем-то большем. Сохранять основы независимости этих государств достаточно важно. Я, например, считаю и как политический аналитик, и как русский националист, и со всех точек зрения, что независимость этого региона не должна сейчас ставиться под сомнение, возможно даже никогда. В этом отношении, например, мне очень не понравились высказывания известного телеведущего Леонтьева, вы знаете, о чем я говорю, который заявил о том, что эти территории могут быть, допустим, аннексированы. Я думаю, что решительный отказ именно от этого, даже разговоров об этом - это основа правильных действий как в этом регионе, так и в других.
Почему эти территории не следует присоединить к России?
Константин Крылов: Это невозможно по целому ряду причин, и одна из них та, которая была озвучена нашим коллегой из Азербайджана. В России сейчас - это общество, перед которым стоят многочисленные проблемы, одна из них, очень важная - это развитие нормальных демократических институтов. Нормальные демократические институты не могут развиваться в обществе, перегруженном разными народами и разными культурами. Аннексия этих территорий обозначает и присоединение земли, а присоединение еще людей. Пока эти территории независимы, хотя бы формально независимы формально, не принадлежат России, Россия может не брать за них ту ответственность, которую она, к сожалению, берет на Южный Кавказ. Скорее всего на этих территориях утвердились бы этнократические режимы, которые все время требовали бы спонсорства со стороны Москвы в обмен на признание лояльности и неких внешних жестов.
Андрей Бабицкий: Геворг Тер-Габриэлян, вы тоже считаете демократия и моноэтничность – это фактически синонимы, Россия сегодня должна, наверное, как-то бороться не только с проблемами, связанными с коррупцией, но и с этнократией на собственных национальных окраинах, в том числе и путинское десятилетие – это опора на этнократию.
Геворг Тер-Габриэлян: Тут цепная реакция, когда плохая политика центра плохая политика окраин. Я понимаю, что господин Крылов имеет в виду, конечно, Армения выгнала всех азербайджанцев, совершив ужасную ошибку по моноэтизации и теперь просто задыхается в это моноэтническом. Туристы почти не едут сюда. То есть ей надо возобновить полиэтничность, чтобы культуры разные были, чтобы разные богатства были. В этом плане России просто суждено быть полиэтничной, потому что иначе просто трудно вообразить Россию сегодняшнюю, ее границы пересматривать не стоило бы. Но я еще хочу сказать один пример, который здесь не прозвучал – Абхазия. Южная Осетия действительно немножко в другой ситуации находится. Между тем, что я душой болею за переселенных лиц, грузин, которые ее покинули из-за войны, она год назад не попала в горячую войну практически. Там живет несколько национальностей крупных – абхазы, армяне, грузины. Почему это произошло? Потому что по сравнению со всеми другими выборами, включая Россию, там произошли наиболее демократичные выборы, когда господин Багапш приходил к власти через конфликт. И сейчас предстоят президентские выборы, очень многое станет ясно, если это произойдет более-менее демократично. Когда происходит демократично, в соответствии со справедливостью, тогда возникают институции и вера в то, что можно избежать крови и войны.
Андрей Бабицкий: Фархад Мердиев, Баку вы довольно позитивно оценили итоги правления Путина. Скажите, вы бы пожелали и Кавказу, и России Путина еще на 10 лет?
Фархад Мердиев: Вы знаете, разрешите ответить по-другому. Даже господина Константина Крылова чего мы не услышали, чего не должно быть во внешней политике России? Мы не услышали этого. Каждая супердержава должна быть влиятельна в своем окружениях, в том числе и странах СНГ, но для этого должна быть база легитимности. Вот этого России не хватает. То есть во внешней политике она никогда не делает нажим на демократические основы, на права человека. То, что она делала после французской революции, то есть она была полицаем Европы. Она в принципе продолжает делать и по сей день. Но заметьте, этого не делает Запад, этого не делает Америка. Иногда Америка хочет показать, что она это делает, но она всегда опирается на демократию, на права человека. В России это не делается. Это самый большой минус внешней политики России по отношению к странам СНГ. Повторяю, что внешняя политика России должна быть пересмотрена и должна больше делать акцент на права человека, на демократизацию, на создание гражданского общества, в том числе в странах СНГ.