Андрей Бабицкий: Правительство Сербии подготовило поправки в Закон о средствах массовой информации, которые не только раскололи правящую коалицию, и оппозицию, но и вызвали негодование журналистов. Представители прессы угрожают начать массовые протесты. Эксперты считают, что конфликт может привести к падению правительства. Рассказывает корреспондент Радио Свобода в Белграде Айя Куге.
Айя Куге: Поправки в закон о СМИ предполагают строгое наказание за распространении ложной информации, клеветы или в нарушении принципа презумпции невиновности. Мало кто сомневается в необходимости навести некоторый порядок в средствах массовой информации в Сербии. Однако попытки внести поправки закона были предприняты почти тайно, а их проект срочно отправлен в парламент на одобрение. На первый взгляд объяснения министра культуры Сербии Небойши Брадича, который курирует и вопросы, связанные с прессой, кажутся логичными.
Нейбош Брадич: Этот проект основывается как раз на мнении общественности и представителей средств массовой информации. Что же до предложенной процедуры его одобрения – такая процедура вполне демократична и, с государственной точки зрения, логична. Мы и дальше настаиваем на необходимости принятия этого закона, так как цель Министерства культуры – регулировать наилучшим способом область медиа.
Айя Куге: Следует заметить, что авторы законопроекта о поправках не проконсультировались ни с журналистами, ни с профсоюзами - да и времени для обсуждения их общественностью оставлено не было. Всё произошло слишком поспешно, по инициативе небольшой партии Г-17, входящей в правящую коалицию. Не секрет, что поводом стал конфликт лидера Г-17, министра экономики Младжана Динкича с владельцем многотиражной газеты «Курир», которая славится не слишком чистоплотными нападками на министра. Таблоид «Курир» очень популярен в Сербии. Для части публики совершенно неважно, что «желтая пресса» как раз и живет за счет скандалов и шумихи вокруг них. Сербское журналистское сообщество считает, что из-за возможной расправы правительства с этим таблоидом, пострадают и многие другие печатные издания. Ведь закон вводит такие штрафы за недостоверную информацию, которые не по карману не очень богатой сербской прессе. Журналисты считают подозрительным и отсутствие в законопроекте точного определения того, каким образом следует принципа презумпции невиновности. Говорит председатель Союза журналистов Сербии Лильяна Смйлович.
Лильяна Смайлович: Вот чем мы, журналисты, озабочены. Возьмите гипотетическую ситуацию: например, газета передаёт, что кто-то на какой-то политической манифестации назвал министра экономики «вором». Подпадает ли в этом случае газета под действие закона из-за нарушения принципа презумпции невиновности министра? Отвечает ли газета за то, что она кого-то процитировала? Это первый из вопросов, который нужно было бы разъяснить в законе. Меня очень озабочивает скорость, поспешность и закрытость процесса принятия такого закона. Я в конце 90-тых была редактором еженедельника «Европлянин», когда в течении 48 часов, на основе подобного закона, журнал был уничтожен. Меня заботят такие законы, которые принимаются для того только, чтобы решить частную проблему, или расправиться с отдельным человеком. Законы должны быть более долгосрочными, нежели политическое согласие в определенной конфигурации власти, в отдельном правительстве – они не могут быть направлены против конкретных людей. Нужны законы, которые будут защищать нас и тогда, когда изменится политическая ситуация, скажем, если, вдруг, к власти придут другие силы. Нам нужно иметь европейские законы, способные защитить свободу слова. Опасна и эта поспешность и ощущение, что поправки принимаются против конкретного издателя. Ведь существуют и другие способы наказать людей, которые клевещут и распространяют ложь. Закон этот выглядит опасно потому, что он может стать убийственным инструментом и в других руках, в случае изменения власти.
Айя Куге: Вот пример того, как сегодня наказывают прессу в Сербии. За клевету, оскорбление или нарушение принципа презумпции невиновности, суд присуждает ежедневной газете штраф в размере стоимости ее однодневного тиража, а если недостоверная или оскорбительная информация была размещена на первой странице – в размере стоимости стоимостью недельного тиража. На практике газета, стоящая, например, доллар за экземпляр и имеющая стотысячный тираж, должна заплатить сто тысяч долларов.
Финансовые условия существования печатных изданий становятся крайне строгими – если у газеты временно заблокирован банковский счёт, через три месяца она должна быть автоматически закрыта.
Второй по величине в Сербии, «Независимый союз журналистов», в принципе поддерживает новую политику правительства, но не по всем пунктам. Говорит председатель союза Надежда Гаче.
Надежда Гаче: На этот момент в Сербии есть 65 тысяч фирм, банковые счета которых блокированы, а их никто не закрывает. А что касается ограничивающих мер в законопроекте, их суть в том, что это прежде всего - наказание. Например, если доказано, что вы обнародовали ложные сведения, или обманули
общественность, или просто придумали какую-то историю - в таком случае наказание действительно строгое. Все-таки, предусмотренные поправками денежные штрафы и другие финансовые меры нельзя сравнить с теми, что были во временя Слободана Милошевича. Тогда СМИ наказывались мгновенно, по специальной процедуре и на основе интерпретации того, что скрывается между срочками текста. Такого сегодня нет – причиной санкций против журналистов должны быть их конкретные, фактические ошибки, неважно, намеренные или случайные.
Средства массовой информации, желающие формировать общественное мнение, всё-таки должны понимать свою ответственность - и поэтому «Независимый союз журналистов Сербии» поддерживает ужесточение наказания тех медиа, которые обманывают общественность.
Айя Куге: Есть и другие мнения. Профессор факультета журналистики Белградского университета Раде Вельяновский, считает, что через девять лет после демократических перемен в стране, нынешнее ограничение средств массовой информации неприемлемо.
Раде Вельяновский: Такие строгие меры наказания будут дамокловым мечом висеть над головами всех средств массовой информации. Они могут привести к самому страшному – к усилению самоцензуры и отказу от журналистских расследований. Нет сомнений, что в нашей журналистике, особенно в «бумажной прессе», много плохих журналистов, не отвечающих профессиональным и этическим стандартам. Да, есть у нас грязные таблоиды, самые низменные. Верно, наши газеты порой распространяют ложную информацию, есть такие, которые вторгаются в жизнь известных лиц совершенно недопустимым образом. Не спорю, с этим что-то нужно делать, но я уверен: изменения в законе являются слишком тяжёлой артиллерией и многие средства массовой информации таких мер не переживут.
Айя Куге: Наша собеседница – белградская журналистка Елка Йованович. Почему власти Сербии, считающие себя демократическим, ужесточают контроль над средствами массовой информации?
Елка Йованович: Каждая власть желает, чтобы все средства информации были на один покрой, чтобы они пели с ней в унисон. Иногда у меня создается впечатление, что власть воспринимает журналистов как своих придворных шутов, которых, если они осмелятся сказать правду, бьют палкой по голове. В этом наша нынешняя власть не сильно отличается от предыдущей. Разница есть, но в методах, а не в намерениях. Намерение каждой власти очевидно: полностью подчинить общественность, будучи представленной перед ней в самом лучшем виде, с помощью своих посредников-журналистов.
Айя Куге: Но ведь в Сербии действительно крайне непрофессиональная журналистика, которую нужно ввести в какие-то рамки.
Елка Йованович: У нас таблоиды – настоящая политическая порнография. Когда я говорю «порнография», то имею в виду это слово и в прямом смысле, а когда добавляю «политическая», то речь идет о способе, которым «жёлтая пресса» якобы занимается разбирательством политических скандалов, на самом же деле просто шантажируя людей.
Мало у нас настоящих журналистских расследований. Принято считать, что если ты не отправил кого-то в тюрьму, не раскрыл подноготную какого-то скандала, не обнаружил пристроенную на государственный пост чью-то любовницу, никакое это не журналистское расследование. Годами я советовала молодым коллегам заняться, например, темой семьи и разводов в Сербии – почему люди разводятся, в каком возрасте, каким способом – это ведь тоже журналистское расследование. Но их это не интересует - здесь нет скандала. У нас, из-за тяжелого наследия последних двадцати лет, немного настоящих журналистов. Есть у нас шустрые журналисты, полуграмотные люди, считающие, что достаточно встать перед камерой и кому-то протянуть микрофон, а собеседник на глупый вопрос ничего другого и не может, кроме ответить на том же уровне. Все это - дело наших собственных рук и понадобиться ещё много времени, чтобы исправить ситуацию.
Айя Куге: Буря, вызванная попытками властей ужесточить меры в отношении прессы, не стихает. Однако принятие поправок в закон отложено до конца августа, так как проекту пока не обеспечено парламентское большинство. Любопытно, что за законопроект, кроме части оппозиции, отказывается голосовать и Социалистическая партия, входящая в правящую в Сербии коалицию. Социалисты из бывшей партии Слободана Милошевича заявляют, что не желают сегодня участвовать в том, в чём их же обвиняли в прошлом, когда в девяностые годы против прессы применяли подобные меры.
Айя Куге: Поправки в закон о СМИ предполагают строгое наказание за распространении ложной информации, клеветы или в нарушении принципа презумпции невиновности. Мало кто сомневается в необходимости навести некоторый порядок в средствах массовой информации в Сербии. Однако попытки внести поправки закона были предприняты почти тайно, а их проект срочно отправлен в парламент на одобрение. На первый взгляд объяснения министра культуры Сербии Небойши Брадича, который курирует и вопросы, связанные с прессой, кажутся логичными.
Нейбош Брадич: Этот проект основывается как раз на мнении общественности и представителей средств массовой информации. Что же до предложенной процедуры его одобрения – такая процедура вполне демократична и, с государственной точки зрения, логична. Мы и дальше настаиваем на необходимости принятия этого закона, так как цель Министерства культуры – регулировать наилучшим способом область медиа.
Айя Куге: Следует заметить, что авторы законопроекта о поправках не проконсультировались ни с журналистами, ни с профсоюзами - да и времени для обсуждения их общественностью оставлено не было. Всё произошло слишком поспешно, по инициативе небольшой партии Г-17, входящей в правящую коалицию. Не секрет, что поводом стал конфликт лидера Г-17, министра экономики Младжана Динкича с владельцем многотиражной газеты «Курир», которая славится не слишком чистоплотными нападками на министра. Таблоид «Курир» очень популярен в Сербии. Для части публики совершенно неважно, что «желтая пресса» как раз и живет за счет скандалов и шумихи вокруг них. Сербское журналистское сообщество считает, что из-за возможной расправы правительства с этим таблоидом, пострадают и многие другие печатные издания. Ведь закон вводит такие штрафы за недостоверную информацию, которые не по карману не очень богатой сербской прессе. Журналисты считают подозрительным и отсутствие в законопроекте точного определения того, каким образом следует принципа презумпции невиновности. Говорит председатель Союза журналистов Сербии Лильяна Смйлович.
Лильяна Смайлович: Вот чем мы, журналисты, озабочены. Возьмите гипотетическую ситуацию: например, газета передаёт, что кто-то на какой-то политической манифестации назвал министра экономики «вором». Подпадает ли в этом случае газета под действие закона из-за нарушения принципа презумпции невиновности министра? Отвечает ли газета за то, что она кого-то процитировала? Это первый из вопросов, который нужно было бы разъяснить в законе. Меня очень озабочивает скорость, поспешность и закрытость процесса принятия такого закона. Я в конце 90-тых была редактором еженедельника «Европлянин», когда в течении 48 часов, на основе подобного закона, журнал был уничтожен. Меня заботят такие законы, которые принимаются для того только, чтобы решить частную проблему, или расправиться с отдельным человеком. Законы должны быть более долгосрочными, нежели политическое согласие в определенной конфигурации власти, в отдельном правительстве – они не могут быть направлены против конкретных людей. Нужны законы, которые будут защищать нас и тогда, когда изменится политическая ситуация, скажем, если, вдруг, к власти придут другие силы. Нам нужно иметь европейские законы, способные защитить свободу слова. Опасна и эта поспешность и ощущение, что поправки принимаются против конкретного издателя. Ведь существуют и другие способы наказать людей, которые клевещут и распространяют ложь. Закон этот выглядит опасно потому, что он может стать убийственным инструментом и в других руках, в случае изменения власти.
Айя Куге: Вот пример того, как сегодня наказывают прессу в Сербии. За клевету, оскорбление или нарушение принципа презумпции невиновности, суд присуждает ежедневной газете штраф в размере стоимости ее однодневного тиража, а если недостоверная или оскорбительная информация была размещена на первой странице – в размере стоимости стоимостью недельного тиража. На практике газета, стоящая, например, доллар за экземпляр и имеющая стотысячный тираж, должна заплатить сто тысяч долларов.
Финансовые условия существования печатных изданий становятся крайне строгими – если у газеты временно заблокирован банковский счёт, через три месяца она должна быть автоматически закрыта.
Второй по величине в Сербии, «Независимый союз журналистов», в принципе поддерживает новую политику правительства, но не по всем пунктам. Говорит председатель союза Надежда Гаче.
Надежда Гаче: На этот момент в Сербии есть 65 тысяч фирм, банковые счета которых блокированы, а их никто не закрывает. А что касается ограничивающих мер в законопроекте, их суть в том, что это прежде всего - наказание. Например, если доказано, что вы обнародовали ложные сведения, или обманули
общественность, или просто придумали какую-то историю - в таком случае наказание действительно строгое. Все-таки, предусмотренные поправками денежные штрафы и другие финансовые меры нельзя сравнить с теми, что были во временя Слободана Милошевича. Тогда СМИ наказывались мгновенно, по специальной процедуре и на основе интерпретации того, что скрывается между срочками текста. Такого сегодня нет – причиной санкций против журналистов должны быть их конкретные, фактические ошибки, неважно, намеренные или случайные.
Средства массовой информации, желающие формировать общественное мнение, всё-таки должны понимать свою ответственность - и поэтому «Независимый союз журналистов Сербии» поддерживает ужесточение наказания тех медиа, которые обманывают общественность.
Айя Куге: Есть и другие мнения. Профессор факультета журналистики Белградского университета Раде Вельяновский, считает, что через девять лет после демократических перемен в стране, нынешнее ограничение средств массовой информации неприемлемо.
Раде Вельяновский: Такие строгие меры наказания будут дамокловым мечом висеть над головами всех средств массовой информации. Они могут привести к самому страшному – к усилению самоцензуры и отказу от журналистских расследований. Нет сомнений, что в нашей журналистике, особенно в «бумажной прессе», много плохих журналистов, не отвечающих профессиональным и этическим стандартам. Да, есть у нас грязные таблоиды, самые низменные. Верно, наши газеты порой распространяют ложную информацию, есть такие, которые вторгаются в жизнь известных лиц совершенно недопустимым образом. Не спорю, с этим что-то нужно делать, но я уверен: изменения в законе являются слишком тяжёлой артиллерией и многие средства массовой информации таких мер не переживут.
Айя Куге: Наша собеседница – белградская журналистка Елка Йованович. Почему власти Сербии, считающие себя демократическим, ужесточают контроль над средствами массовой информации?
Елка Йованович: Каждая власть желает, чтобы все средства информации были на один покрой, чтобы они пели с ней в унисон. Иногда у меня создается впечатление, что власть воспринимает журналистов как своих придворных шутов, которых, если они осмелятся сказать правду, бьют палкой по голове. В этом наша нынешняя власть не сильно отличается от предыдущей. Разница есть, но в методах, а не в намерениях. Намерение каждой власти очевидно: полностью подчинить общественность, будучи представленной перед ней в самом лучшем виде, с помощью своих посредников-журналистов.
Айя Куге: Но ведь в Сербии действительно крайне непрофессиональная журналистика, которую нужно ввести в какие-то рамки.
Елка Йованович: У нас таблоиды – настоящая политическая порнография. Когда я говорю «порнография», то имею в виду это слово и в прямом смысле, а когда добавляю «политическая», то речь идет о способе, которым «жёлтая пресса» якобы занимается разбирательством политических скандалов, на самом же деле просто шантажируя людей.
Мало у нас настоящих журналистских расследований. Принято считать, что если ты не отправил кого-то в тюрьму, не раскрыл подноготную какого-то скандала, не обнаружил пристроенную на государственный пост чью-то любовницу, никакое это не журналистское расследование. Годами я советовала молодым коллегам заняться, например, темой семьи и разводов в Сербии – почему люди разводятся, в каком возрасте, каким способом – это ведь тоже журналистское расследование. Но их это не интересует - здесь нет скандала. У нас, из-за тяжелого наследия последних двадцати лет, немного настоящих журналистов. Есть у нас шустрые журналисты, полуграмотные люди, считающие, что достаточно встать перед камерой и кому-то протянуть микрофон, а собеседник на глупый вопрос ничего другого и не может, кроме ответить на том же уровне. Все это - дело наших собственных рук и понадобиться ещё много времени, чтобы исправить ситуацию.
Айя Куге: Буря, вызванная попытками властей ужесточить меры в отношении прессы, не стихает. Однако принятие поправок в закон отложено до конца августа, так как проекту пока не обеспечено парламентское большинство. Любопытно, что за законопроект, кроме части оппозиции, отказывается голосовать и Социалистическая партия, входящая в правящую в Сербии коалицию. Социалисты из бывшей партии Слободана Милошевича заявляют, что не желают сегодня участвовать в том, в чём их же обвиняли в прошлом, когда в девяностые годы против прессы применяли подобные меры.