Ирина Лагунина: Иранский парламент проголосовал за 18 из 21 министра, предложенных президентом Ахмадинеджадом в правительство. Трое, включая двух женщин, были отвергнуты. Они должны были занять посты министра образования и министра социального обеспечения и социальной безопасности. Третий отвергнутый – кандидат на пост министра энергетики. С трудом получил утверждение законодателей министр по делам нефти Массуд Мирказеми. Мирказеми обвиняли в том, что он, будучи министром финансов в предыдущем кабинете, якобы, не смог отстоять интересы Ирана на конференции ОПЕК. Наблюдатели полагают, что поддержка, которую оказали парламентарии кандидатам Ахмадинеджада – многие из них, кстати, были выбраны по принципу личной лояльности президенту – укрепит позиции нынешней власти, что немаловажно после протестов по поводу результатов выборов 12 июня.
С надеждой на это в обычной своей витиеватой манере в последние дни выступал и сам президент, победу которого в июне многие в стране считают подтасовкой:
Махмуд Ахмадинеджад: С божьей помощью иранский народ на выборах дал в зубы угнетателям, и даже по прошествии более чем двух месяцев они все еще в растерянности, они заблудились.
Ирина Лагунина: Кого Ахмадинеджад называет угнетателями? Конечно, внешние силы.
Махмуд Ахмадинеджад: Западные государства хотели ослабить мощь Ирана в мире. Но они должны знать, что это правительство сохранит свое присутствие в мире с намного большей силой, и будет делать все, чтобы защитить права иранского народа и важность справедливости в мире.
Ирина Лагунина: Парламент страны тоже в основном состоит из консерваторов, так что различия в оценках между президентом и законодателями мало кто ожидал. Именно поэтому на пост министра обороны страны с легкостью – большинством в 80 процентов голосов - был утвержден Ахмад Вахиди, человек, которого Аргентина обвиняет в причастности к теракту против еврейского центра в 1994 году.
Звонок в Буэнос-Айрес, в организацию, которая называется "Делегация аргентинских еврейских ассоциаций", сокращенно "Дайя" (DIAI). Это - политическое крыло аргентинской еврейской общины, открытое в Буэнос-Айресе в 1939 году. Офис "Дайи", как и многих других еврейских организаций, находился во взорванном Еврейском центре. Сотрудник "Дайи" Альфредо Неубургер. Что осталось в памяти из того дня в июле 94-го?
Альфредо Неубургер: К счастью, я не был в тот момент на работе. В противном случае мы бы сейчас с вами не говорили, потому что рухнуло все здание. Но я приехал на место, меньше чем через 10 минут после взрыва. Это было 7-этажное здание, где работало много людей и было много посетителей. Это был центр еврейского сообщества. В главный вход здания врезалась машина, начиненная взрывчаткой. За рулем сидел водитель-самоубийца. Дом рухнул в секунды. Те, кто выжил, работали в задней части здания - там остались стоять три этажа. А все те, кто работал в фасадной части, погибли. Плюс прохожие, жители соседних домов. В общей сложности погибли 85 человек, более 200 получили ранения.
Ирина Лагунина: Просто чтобы представить картину. Где находилось это здание - в центре еврейских кварталов, вне их, в центре города?
Альфредо Неубургер: Нет, это здание стояло в центре города, и с 40-х годов было основным зданием еврейской общины. В нем был культурный центр, раввинат, политическая еврейская организация - "Дайя", которую представляю я, агентство социальной помощи. Это был главный адрес еврейской общины Аргентины, и само здание было в собственности у еврейской общины.
Ирина Лагунина: Что собой представляли отношения Ирана и, может быть, группировки "Хезболлах", с одной стороны, и Аргентины, с другой. Ведь это был не первый теракт в Аргентине. До этого - в 1992 году - был совершен теракт против израильского посольства в Буэнос-Айресе. В том взрыве погибли 28 человек. Сценарий был аналогичный - в авторемонтной станции в подземном гараже взорвалась машина, начиненная взрывчаткой. Дежурный полицейский по необъяснимым причинам за несколько минут до взрыва покинул свой пост. Президент Аргентины тех лет Карлос Мэнем, чтобы показать, какое значение власти придают расследованию этого теракта, направил дело в Верховный Суд страны.
Альфредо Неубургер: Именно так. И результаты следствия показывают, что оба теракта были задуманы в Иране и осуществлены с помощью бойцов "Хезболлах" и местных террористов. Какая связь? В те годы Аргентина под давлением Соединенных Штатов решила не продавать так называемую "тяжелую воду" в Иран. Эта вода используется в ядерной промышленности. Это было встречено с возмущением иранским правительством. Ведь груз был уже готов к отправке. Все отменилось в последний момент. Плюс к этому, Аргентина вступила в коалицию международных сил в Войне в Заливе в 1991 году. И плюс к этому, в Аргентине - самая многочисленная еврейская община в регионе. Так что было определенное желание наказать и страну, и эту общину. Почему выбор пал на Аргентину? По всем этим причинам, потому что последствия теракта были чудовищными. Более того, Аргентина представляла собой то, что террористы называют "мягкой", то есть легкой, мишенью. Они полагали и, как показывает опыт сегодняшнего дня, не ошиблись, что смогут совершить теракт безнаказанно - в первую очередь, из-за внутренних аргентинских проблем: неопытности в этом области, неэффективности и коррупции.
Ирина Лагунина: Поясню слова представителя организации "Дайя" Альфредо Неубургера. Численность еврейской общины в Аргентине приближается к четверти миллиона человек. Эти 250 тысяч - в основном ашкенази, евреи-выходцы из Германии. Многие скрылись в Аргентине от европейского фашизма. Как потом лидеры фашистских режимов скрывались в той же стране. Абсолютный центр еврейской общины - столица. Там живут 200 тысяч из 250. Обвинение располагает доказательствами, что решение о теракте было принято на встрече в иранском городе Машад, куда приехали и представители посольства Ирана в Аргентине. На встрече, по показаниям очевидцев, в том числе одного из основателей иранской разведки, присутствовали в то время президент страны Акбар Хашеми Рафсанджани, тогдашний министр по делам разведки Али Фаллахьян и нынешний теперь уже министр обороны Ахмед Вахиди. Альберто Нисман, прокурор, ведущий дело о теракте 1994 года, с которым беседовал мой коллега Мохаммад Реза Каземи, глубоко раздосадован решением иранского парламента.
Альберто Нисман: Это серьезный момент, что правительство Ирана не сотрудничает со следствием, защищает террористов и назначает министром человека, выдачи которого требует правительство Аргентины и поимке которого «Иртерпол» придал статус приоритетный, так называемый «красный» статус – высшая степень приоритетности на арест.
Ирина Лагунина: Утверждение кабинета министров Ирана парламентом открывает возможности руководству страной заняться ядерной программой. Опубликованный в прошлую пятницу доклад МАГАТЭ не снимает подозрений с иранских физиков-ядерщиков и инженеров. Более того, в докладе говорится, что Иран не смог доказать, что произведенное им при участии неназванного иностранного специалиста по взрывному делу испытание синхронизированных многофункциональных детонаторов совершалось в мирных и неатомных целях. Ведущие европейские страны и США пригрозили Тегерану новыми санкциями, если режим Ахмадинеджада не пойдет на переговоры и не ответит на все интересующие международное сообщество вопросы. Вот ответ президента Ахмадинеджада.
Махмуд Ахмадинеджад: Никто больше не может наложить санкции на Иран. Мы приветствуем переговоры. А если они наложат санкции, мы справимся, но мы направили им наши предложения по ядерному пакету.