В сентябре 2001 года – под впечатлением терактов в США и реакции американцев на трагедию, я попробовал проанализировать отклик россиян на трагические события 1999-го.
После взрыва на Манежной площади 31 августа (погиб один человек и десятки – ранены) в "Независимой газете" 2 сентября появилось интервью директора ФСБ Николая Патрушева. Корреспондент спросил: "Будут ли приняты дополнительные меры безопасности?" Патрушев ответил: "Они принимались в связи с 1 сентября, началом учебного года. Из-за взрыва в торговом комплексе на Манежной площади продолжать эту работу в каком-то более напряженном режиме пока оснований нет".
Население хранило спокойствие.
Когда 4 сентября в Буйнакске в воздух взлетел жилой дом — это также не произвело потрясения в обществе: 64 – погибли, 23 из них – дети… Так ведь конфликтный же регион… Всё - нормально.
В ночь с 8 на 9 сентября норма была увеличена: в Москве на улице Гурьянова взорвали жилой дом, убиты 100 и сотни ранены. На следующий день премьер- министр Владимир Путин улетел на форум в Новую Зеландию. Он не отменил поездку, как бы подтвердив: ситуация в пределах нормы. Сто убитых – не национальная трагедия.
Тогда норму повысили ещё. 13 сентября, в день траура по погибшим жильцам дома на Гурьянова – взрыв на Каширке, 124 погибших.
И, наконец, чтобы эту норму сделать нормой, 16-го сентября – чтобы не оставалось уже никаких сомнений – в Волгодонске взорван дом: два десятка погибли, десятки – ранены.
21 сентября 1999-го журнал "Итоги" писал: "До взрыва на Каширском шоссе власти не предпринимали действий, выходящих за пределы рутины. Но и общественность на пассивность властей реагировала вяло".
Представим себе, что нью-йоркские башни-близнецы были бы взорваны с интервалом в несколько дней. Может ли американец вообразить, что после первого взрыва власти не предприняли бы "никаких действий, выходящих за пределы рутины"? А может ли американец представить себе, что после первого взрыва общественность "вяло" реагировала бы на "обычную пассивность властей"?
Эти вопросы и подразумевающиеся ответы помогли мне тогда лучше понять уникальную, не поддающуюся нормальным представлениям о гуманизме, природу российского населения. Можно, конечно, говорить о чертах российской власти, но власть - это лишь часть населения, действия власти – санкционируются населением. И всё, что происходило за последние 10 лет – это воля российских избирателей и налогоплательщиков.
Комментарий из программы Андрея Шарого "Время Свободы - Итоговый выпуск".
После взрыва на Манежной площади 31 августа (погиб один человек и десятки – ранены) в "Независимой газете" 2 сентября появилось интервью директора ФСБ Николая Патрушева. Корреспондент спросил: "Будут ли приняты дополнительные меры безопасности?" Патрушев ответил: "Они принимались в связи с 1 сентября, началом учебного года. Из-за взрыва в торговом комплексе на Манежной площади продолжать эту работу в каком-то более напряженном режиме пока оснований нет".
Население хранило спокойствие.
Когда 4 сентября в Буйнакске в воздух взлетел жилой дом — это также не произвело потрясения в обществе: 64 – погибли, 23 из них – дети… Так ведь конфликтный же регион… Всё - нормально.
В ночь с 8 на 9 сентября норма была увеличена: в Москве на улице Гурьянова взорвали жилой дом, убиты 100 и сотни ранены. На следующий день премьер- министр Владимир Путин улетел на форум в Новую Зеландию. Он не отменил поездку, как бы подтвердив: ситуация в пределах нормы. Сто убитых – не национальная трагедия.
Тогда норму повысили ещё. 13 сентября, в день траура по погибшим жильцам дома на Гурьянова – взрыв на Каширке, 124 погибших.
И, наконец, чтобы эту норму сделать нормой, 16-го сентября – чтобы не оставалось уже никаких сомнений – в Волгодонске взорван дом: два десятка погибли, десятки – ранены.
21 сентября 1999-го журнал "Итоги" писал: "До взрыва на Каширском шоссе власти не предпринимали действий, выходящих за пределы рутины. Но и общественность на пассивность властей реагировала вяло".
Представим себе, что нью-йоркские башни-близнецы были бы взорваны с интервалом в несколько дней. Может ли американец вообразить, что после первого взрыва власти не предприняли бы "никаких действий, выходящих за пределы рутины"? А может ли американец представить себе, что после первого взрыва общественность "вяло" реагировала бы на "обычную пассивность властей"?
Эти вопросы и подразумевающиеся ответы помогли мне тогда лучше понять уникальную, не поддающуюся нормальным представлениям о гуманизме, природу российского населения. Можно, конечно, говорить о чертах российской власти, но власть - это лишь часть населения, действия власти – санкционируются населением. И всё, что происходило за последние 10 лет – это воля российских избирателей и налогоплательщиков.
Комментарий из программы Андрея Шарого "Время Свободы - Итоговый выпуск".