Виктор Шендерович: Мой гость сегодня в прямом эфире – Татьяна Анатольевна Тарасова. Обычно я говорю – кто, какую-то профессию называю. Но в данном случае, я думаю, что представлять нет необходимости. Это тот замечательный случай, когда можно начать прямо с отчества, потому что ваша слава – наследственная.
Татьяна Тарасова: Спасибо за память о папе.
Виктор Шендерович: Это неискоренимо, потому что это за пределами, я могу сказать, даже, собственно, боления. Такая была яркая фигура человеческая, понимаю, что очень непростая. Я бы хотел начать как раз с того, как он вас привел в фигурное катание.
Татьяна Тарасова: Они с мамой прожили вместе 56 лет. Они привели меня на каток. Это было так давно. Я даже не помню – это было в 4 года. Всегда я каталась на коньках. Вот уже с тех пор я катаюсь на коньках, уже 58 лет.
Виктор Шендерович: Вы сейчас тренировки по-прежнему на коньках?
Татьяна Тарасова: Нет, сейчас на коньках не катаюсь, потому что спина, колени. Это профессиональное заболевание.
Виктор Шендерович: Тренировки хоккейные смотрели?
Татьяна Тарасова: Да, конечно, смотрела, но обсуждать, естественно, не обсуждали. Просто смотрела. Я смотрела гения, и по счастью он был моим отцом. Но дома не принято было ни о чем говорить, потому что он работал.
Виктор Шендерович: Он был очень конфликтный человек, да?
Татьяна Тарасова: Он был конфликтный человек. Он был справедливый человек, папа. Он совершенно не был злопамятным человеком, но он был абсолютно справедливым человеком.
Виктор Шендерович: Он был авторитарный?
Татьяна Тарасова: Да.
Виктор Шендерович: А чье мнение для него что-то значило?
Татьяна Тарасова: Я думаю, что для него значило свое мнение. Он мог подчиниться (как на том матче), он подчинился министру обороны. На том матче, когда он не выводил команду, потому что он был военным человеком. Он понимал дисциплину. Без этой дисциплины невозможна армия.
Виктор Шендерович: Он был внутренне согласен с тем, что это правильно?
Татьяна Тарасова: Я не имела возможности у него даже это спросить.
Виктор Шендерович: Так жестко было в семье?
Татьяна Тарасова: Да. Потому что он делал то, что он делал. А мы могли только за этим наблюдать и в силу своих умственных способностей догадываться про дальнейшее.
Виктор Шендерович: Он никогда не жаловался на какие-то рабочие конфликты?
Татьяна Тарасова: Я тоже никогда не говорю. Я мало говорю о том, что у меня что-то случилось, или кто-то меня обидел. Это мое. Я не буду тратить на это время. Я люблю свою профессию абсолютно без остатка. Могу сказать, как мне обидно, но значит, я в этом сама что-то виновата. Так как учил отец – ищи…
Виктор Шендерович: А он искал?..
Татьяна Тарасова: В себе, потому что такая тренерская профессия, что ты должен все время искать в себе. Жить с этим тяжело. Но ты все время должен искать в себе, задавать себе вопросы – почему? Почему ты выиграл? Почему ты проиграл? Почему ты из этого человека можешь сделать? Этого человека ты увидел, а этого не увидел, пропустил, а этого не пропустил? Это уже тренерское мастерство, это глаза. Отец всегда говорил, что нужно иметь очень хорошие глаза, которые должны видеть намного вперед. Если ты этим занят, то у тебя не остается времени ни на какие глупости.
Виктор Шендерович: Виноватить кого-то рядом с собой.
Татьяна Тарасова: Потом все-таки голова у тренера должна развиваться. Он должен думать с детства о том, что предстоит ему отвечать за людей, развивать их, прокладывать им путь, делать их великими и т.д. и т.п., служить своему делу. Поэтому это совершенно не пустые слова ни для него были, ни для меня, но я не могла его спросить. Я могла только почувствовать, когда с него сняли заслуженного. Я видела, что он упал на постель и зарыдал. Это был для меня шок! Я до сих пор говорю, а у меня мороз по коже. Я не знала, как мне ему помочь.
Виктор Шендерович: Я не знаю этой истории. За что сняли?
Татьяна Тарасова: За то, что он не выводил команду, когда был этот матч.
Виктор Шендерович: Расскажите эту историю, потому что не все знают.
Татьяна Тарасова: Я не могу это рассказывать. О ней уже столько говорили. Правда, о ней мало говорят, потому что о папе, вообще, до сих пор говорят сдержанно. Мне кажется, что даже завидуют его памяти. Еще ни одни каток в стране, особенно в Москве, где он родился, не назван его именем, никакая школа не названа его именем. Я благодарна Юрию Михайловичу, который открыл на доме, где он жил с 1948 года, мемориальную доску. Но этого надо было ждать 11 лет, потому что нужно было убедиться всем, что он великий. У нас такие правила, что нужно…
Виктор Шендерович: Вообще-то, конечно, правило справедливое, теоретически говоря.
Татьяна Тарасова: Для среднего человека. Заслуги некоторых видны сразу!
Виктор Шендерович: Да, столько медалей, сколько…
Татьяна Тарасова: Например, Келдышу тоже надо было открывать сразу. Есть какие-то люди (Сахаров и так далее), чьи заслуги перед своим отечеством неотделимы от его жизни.
Виктор Шендерович: Это очень важная вещь. Вы сказали, что и в вашей работе, и в работе вашего отца… Вы работаете с людьми, а приносите славу родине, государству. А все это на таком микроскопическом уровне – работа с человеком.
Татьяна Тарасова: Это работа с человеком. Ты берешь этого человека, и ты еще не имеешь права его бросить, даже если ты потом видишь, что… Раньше были группы. Сейчас я не беру, потому что это очень тяжело.
Виктор Шендерович: Вы берете, вы целились или целитесь только на чемпионство? Только на то, что этот человек будет?..
Татьяна Тарасова: Я или беру, или у себя воспитывала, когда была Моисеева, когда были Бестемьянова с Букиным. Это были мои взрощенные… На коньки их поставила. Но такие вещи очень редкие.
Виктор Шендерович: А остальные?
Татьяна Тарасова: Вообще, я могу сказать про себя. Я беру только того человека… Может быть, я о себе очень высокого мнения профессионально…
Виктор Шендерович: Имеете право.
Татьяна Тарасова: Я тоже считаю, что я имею право и совершенно не собираюсь стесняться этого. Я очень люблю работать. У меня получается. Как я умею или не умею – у нас есть результат, который оценивает нашу работу. У меня он есть. Поэтому погружение в одного человека, которого ты берешь, я беру только для того, чтобы сделать из него великого человека.
Виктор Шендерович: У вас были случаи, разумеется, без имен, очевидных промахов в ту или в другую сторону?
Татьяна Тарасова: Да. У меня был один случай. Я не думала, что я из них сделаю великих, но, во всяком случае, я просто полюбила по красоте эту пару, которую я создала. Я не могла из-за их личных качеств, которые я, к сожалению, не учла в самом начале и не прекратила, я не могла их довести туда, куда их можно было довести. Потому что они не были на это рассчитаны. Бывает так, что ты видишь, что какие-то технические вещи в какой-то момент остановились, и ты не можешь больше развивать человека. Тогда ты должен пойти немножко каким-то другим путем. Если ты можешь этим путем пойти, если ты знаешь или чувствуешь… Надо всегда немножко опережать время. В случае с Лешей Ягудиным. Он не хотел прыгать четверной прыжок в первый год, когда поставили в короткую программу. А четверной прыжок меняет всю короткую программу. Нужно делать элементы, их нельзя срывать. И он сказал "Я не буду". У него был потрясающий аксель. Он сказал: "Я не буду его делать". Потому что это огромный риск. Ты сразу теряешь, а они шли тогда с Женькой близко. Я сказала: "Если ты не будешь этого делать, я отсюда уезжаю. Мне неинтересно. Мне тоже должно быть интересно, что я делаю что-то новое". Я его заставила.
Виктор Шендерович: И он прыгнул.
Татьяна Тарасова: Да, он всегда прыгал. И вот сейчас я работаю с девочкой японкой, которая была чемпионкой мира. К сожалению, в этом году она стала четвертой. Нам неважно, какие мы были – вторые, четвертые. Для меня это не имеет значения. Ее не привезла мать вовремя на акклиматизацию. Я тоже это тянула. У меня просто не было сил физических. У меня очень тяжело болеет сестра. У меня не было сил так настоять и заставить японцев сделать так, как я считаю нужным. У них еще не вылетали самолеты, у них горел аэродром. Они еще на два дня позже прилетели. И у нее получилось, что у нее на акклиматизации каталась. И все, что я делала, это провалилось. Можно провалиться и на ровном месте – лед скользкий. Но все-таки интересно делать что-то новое. Я с японкой, например, пробую впервые сделать (уже сделала на одних соревнованиях) прыжок в 3,5 оборота в короткой программе. Это очень большая задача. Потому что за этой задачей стоит, что ты можешь рассчитывать на то, что если ты все остальное сделаешь в короткой, будешь первой.
Виктор Шендерович: А для вас интересны только те вещи, которые никто не делает?
Татьяна Тарасова: Да, для меня это интересно очень. Я всегда аплодирую, готова выброситься в качестве сувенира на лед, если кто-то делает новую поддержку или какой-то новый элемент. Потому что правила такие жесткие. Мало кто стремится сейчас именно к такому творческому подходу к профессии, потому что в рамках правил сделать это очень нелегко. И только тем, кому удается это сделать в любом направлении (техническом ли, артистическом ли), те имеют шансы на прорыв.
Виктор Шендерович: В спорте постепенно человек подходит в разных видах спорта с разной скоростью к своему пределу. Появился Усейн Болт, еще отыграли несколько десятых. Все равно быстрее 8,5 стометровку никто никогда не пробежит. То же самое, видимо, в других видах спорта. Подходит какой-то предел.
Татьяна Тарасова: Да, подходит предел, но новые люди рождаются. Исинбаева прыгнула.
Виктор Шендерович: Но все равно. Она уже маячит в районе предела. Это понятно.
Татьяна Тарасова: А вы не знаете, какой предел. И никто не знает. Только Господь Бог знает. Никто не знает, какой предел человеческий.
Виктор Шендерович: Но 5 оборотов никто же не прыгнет.
Татьяна Тарасова: Для этого нужны новые коньки и новые ботинки.
Виктор Шендерович: Только? Человек способен?
Татьяна Тарасова: Человек… И нужно по-другому обучать. Но нужны другие технические средства. Вы не знаете, как пойдет техническое оснащение. Стали делать какие-то костюмы, в которых они быстрее плывут. Стали делать какие-то майки, в которых бегут.
Виктор Шендерович: И шесты другие у Исинбаевой.
Татьяна Тарасова: И шесты другие. Вот и все! Я много лет – 8 лет – работала с итальянцами. Они были такие тихоходы ужасные. Пришлось придумать новые коньки. Слава богу, что итальянцы пошли на это. Сделали им новые лезвия. На них было тяжело поворачиваться, нужно было привыкнуть, но зато зрительно, когда они вышли на первое соревнование, и все просто ахнули. Потому что они летали. Это непростые задачи.
Виктор Шендерович: Вам по-прежнему это интересно.
Татьяна Тарасова: Да, мне по-прежнему это интересно. Я занята своей профессией. Я погружаюсь только в нее и в то, что мне помогает в ней быть. Будучи у вас на передаче, я бы хотела Володю Спивакова поздравить с 65-летием вчерашним и с тем, что он вчера летал по сцене. Он впрыгивал маленьким таким легеньким прыжочком к себе на постамент, откуда он дирижирует. Это продолжалось весь концерт. Прекрасный концерт. Были все его друзья. Было много приглашенных, которые отозвались на его такое совершеннолетие. Я благодарна судьбе и своему мужу, Владимиру Всеволодовичу Крайневу, что он меня когда-то познакомил с Володей, что я могу сказать, что я его подруга. И за вчерашний его концерт, за его дирижрование, за его потрясающее чутье и построение программы, за то, что он открыл для меня так много нового в этой жизни, так много поставил вопросов. За то, что я всегда его вижу работающего и со скрипкой, и с нотами. За то, что не проводит никакого времени просто так, что он абсолютно погружен в свою работу. За то, что он так много дает. За это ему огромное спасибо! Ему огромного здоровья, потому что около него мы все счастливы.
Виктор Шендерович: Как приятно вас слушать! Вы вообще не завистливая женщина?
Татьяна Тарасова: Нет.
Виктор Шендерович: А в своей профессии? Профессия же ревнивая, как все публичные профессии.
Татьяна Тарасова: Я могу позавидовать только тому, что если кто-то лучше сделал. Но я так позавидую – как я это не придумала, как я это не сделала, как я это не услышала. Зависть – это такое ужасное чувство. Я его не знаю.
Виктор Шендерович: Вы счастливый человек.
Татьяна Тарасова: Я – да, конечно, счастливый человек. У меня есть профессия, которой я служу. У меня есть еще мама – ей 91 год. У меня есть свекровь, которой 91 год, которая прошла всю войну. У меня есть муж, у меня еще есть сестра. У меня есть друзья, которым я абсолютно предана, которые преданы мне. Конечно, я в профессии сделала очень многое. Я посмотрела весь мир. Меня знают в своей профессии. Я это обожаю, и не потому что меня знают, а потому что я всегда могу сидеть там. Я всегда там нужна. Я прихожу к Лене Водорезовой на тренировки, я всегда ей нужна. Я могу сидеть там, я забываю о времени. Это так важно в этом возрасте – забывать, сколько тебе лет, и знаешь, для чего ты живешь.
Виктор Шендерович: А вот молодняк, который приходит. Вы на этом щенячьем уровне, как разглядываете?
Татьяна Тарасова: Я не разглядываю. Это другие тренеры делают, но все равно видно.
Виктор Шендерович: Характер виден?
Татьяна Тарасова: Нет, видны способности. Способности человека нельзя недооценивать.
Виктор Шендерович: Они видны?
Татьяна Тарасова: Конечно, их можно раскрыть.
Виктор Шендерович: Включая характер?
Татьяна Тарасова: И характер виден на тренировках, и хорошо виден.
Виктор Шендерович: Вы несколько минут назад, говоря о спортсмене, сказали такой жесткий термин, что не рассчитан человек, вы сказали как о машине. Вот "Мерседес" рассчитан на такую скорость, а "Жигули" нет.
Татьяна Тарасова: Бывает, что человек не рассчитан на самые высокие победы. Он не рассчитан. У него нет такого прыжка, у него таких координационных способностей. Ты ошибся – это твоя вина. Ты взял его на большой результат, но у него, например, случилась травма. Мы не застрахованы. Сломалась нога. Он пропустил полгода. Или у него просто… девочки.
Виктор Шендерович: Уважительная причина. Как вы с этим боретесь?
Татьяна Тарасова: Девочки оформляются. Они вырастают. У них меняется очень вес, и у мальчиков тоже меняется. Но у девочек вырастает со всех сторон. Центр тяжести меняется. Очень тяжело. Я не владею этим вопросом до такой степени, чтобы вам здесь как врач говорить. Есть другие тренеры. Я могу только советовать в этом возрасте. Я думаю, что мой потенциал и мои возможности – это из хорошего сделать выдающегося. Я опять же говорю, не потому что я хвалюсь, что я могу это сделать…
Виктор Шендерович: Список воспитанников говорит за вас.
Татьяна Тарасова: Для детей есть другие тренеры, которые с таким же мастерством их учат за меньший промежуток времени.
Виктор Шендерович: Я хотел спросить про ваших великих учеников, чьи имена известны не меньше ваших. Вот вы их берете детьми. Это понятно. Они вас боятся, уважают.
Татьяна Тарасова: Не всех детьми.
Виктор Шендерович: Но вот, если, как вы говорите, поставили на коньки Бестемьянову и Букина.
Татьяна Тарасова: Их я взяла просто из одиночного катания.
Виктор Шендерович: Потом они вырастают. Они становятся большими. Как влиять на больших? Нет ли таких сложностей переходного периода здесь?
Татьяна Тарасова: Самой развиваться.
Виктор Шендерович: (Смеется) Хороший ответ! Удается их всегда превосходить, расти опережающими темпами?
Татьяна Тарасова: А если не удается, то они уйдут к другому, кому удается.
Виктор Шендерович: Не было случаев такого конфликтного взросления на вашей практике? Вас все понимали?
Татьяна Тарасова: Меня как-то Бог миловал.
Виктор Шендерович: Все были умные?
Татьяна Тарасова: Нет, но вообще чемпионы неумные не бывают.
Виктор Шендерович: Спорт требует такого интеллекта?
Татьяна Тарасова: Интеллекта не требует, но требует очень подвижного ума.
Виктор Шендерович: Это касается такого интеллектуального вида спорта как фигурное катание?
Татьяна Тарасова: Да, это касается особенно одиночного катания.
Виктор Шендерович: Почему именно одиночного?
Татьяна Тарасова: Потому что очень высокая координация – в считанные секунды времени нужно принимать очень быстрые решения.
Виктор Шендерович: Это связано с интеллектом?
Татьяна Тарасова: Да, безусловно. Голова же дает сигналы мышцам, а не наоборот.
Виктор Шендерович: Мы знаем самые разные случаи.
Татьяна Тарасова: Вы не можете это утверждать.
Виктор Шендерович: Я говорю о сочетании силы с интеллектом.
Татьяна Тарасова: Выдающихся спортсменов это не касается.
НОВОСТИ
Виктор Шендерович: Как интересен взгляд от бортика. Вы, когда смотрите, когда катаются не ваши – я хочу спросить об этом сочетании спортивного интереса и человеческого, - вы можете желать падения конкурентам?
Татьяна Тарасова: Нет.
Виктор Шендерович: Чтобы вот так: зацепятся, упадут, и мы победим?
Татьяна Тарасова: Нет.
Виктор Шендерович: Вам это не интересно?
Татьяна Тарасова: Сам зацепишься.
Виктор Шендерович: (Смеется) Да, это, пожалуй, что. Не желай другому того, да?
Татьяна Тарасова: Нельзя желать, если ты профессиональный человек и профессиональный тренер. Нельзя никому желать.
Виктор Шендерович: Вы чувствуете гордость за профессию, когда конкуренты катаются хорошо, красиво, идеально?
Татьяна Тарасова: Конечно, и ты у них выигрываешь.
Виктор Шендерович: А если нет?
Татьяна Тарасова: Неважно. На старт, внимание, марш – это такое дело. Ты можешь кататься на тренировках гениально, лучше всех, но ты можешь выйти на старт и отваляться. Это ведь все вместе должно работать. Ты это 100 раз должен пройти. Ты должен знать человека, и он тебя должен знать. Это не исключается. Есть люди, которые делали на тренировках чудеса! Чудеса! А выходили на соревнования и забывали, вообще, зачем они сюда зашли.
Виктор Шендерович: Да, есть спортсмен и не спортсмен. Есть люди, которые на экзамене отвечают выше своего уровня, а есть те, которые отвечают ниже своего уровня. Это не только в спорте. Просто есть психология победителя и психология, увы, проигравшего. Это тоже видно в раннем возрасте?
Татьяна Тарасова: Да, конечно. У детей же тоже бывают соревнования. Они проводятся все время с очень раннего возраста. Они начинают уже с 6 лет проводить соревнования. Очень забавные соревнования проводятся, очень грамотные, очень хорошие. В нашей стране проводится очень много соревнований. Такая плотная сетка, я даже не понимаю, как федерация успевает их проводить по всей стране. Это очень большая, очень важная, какая-то необыкновенная работа, понимаете.
Виктор Шендерович: Конечно, в полной мере не понимаю.
Татьяна Тарасова: Это детей возить по всей стране, везде нужны судейские бригады, везде нужны гостиницы. И это постоянно! Дети маленькие ездят, дети маленькие выигрывают. Этот ребенок уже с 9-10 лет у тебя на примете. Я вхожу, Лена Водорезова говорит – смотрите, мальчик, он может быть после Сочи.
Виктор Шендерович: Уже?! Так вперед? Хотя, впрочем, все совсем рядом.
Татьяна Тарасова: Видно. Все совсем рядом.
Виктор Шендерович: Да, каких-то 5 лет. Вы говорите об этих соревнованиях, о том мальчике, который будет после Сочи. Здесь есть (может быть, я задам сейчас провокативный вопрос) интересы физического здоровья нации и интересы большого спорта. Они под углом находятся. Это разные задачи.
Татьяна Тарасова: Эти задачи всегда были разные. Сдавать ГТО, выдающиеся результаты отдельных людей и работа профессионального тренера – это разные задачи. Работают совершенно на разных уровнях. А здоровье нации – это бегать каждый день, ходить – это способ жизни. И без этого не может обходиться. Играть в футбол, играть в хоккей, выходить просто оздоравливать… Сейчас все школы переполнены спортивные. Родителям просто орден хочется давать. Я смотрю, очень много детей ведут заниматься. Не все из них станут выдающимися. Но у них любовь останется к спорту. Потому что это то настоящее, что мы видим на экране. Вот есть рекорд или его нет. И обмануть это невозможно.
Виктор Шендерович: Тут есть критерий честный.
Татьяна Тарасова: Это критерий. Поэтому ведут родители. Вот у меня брат двоюродный работает в обыкновенной школе. Сейчас опять поставлено очень хорошо. Я помню, когда я училась в школе, с этими бесконечными лыжами я испортила себе голеностопы. Нельзя было ни освободиться, ничего – ты должен был бежать 5 километров.
Виктор Шендерович: А отец мучил спортом?
Татьяна Тарасова: Отец мучил спортом. Он хотел, чтобы я была сильнее. А как стать сильнее? Надо только тренироваться. Он меня до школы… В 7 часов я выбегала. Тогда кроссовок не было. Я уже и не помню, какие тогда были опорки на ногах. Китайские кеды как счастье было. По нашей зиме в кедах будешь бежать очень быстро, чтобы у тебя ноги не застыли.
Виктор Шендерович: Вячеслав из Калужской области, здравствуйте!
Слушатель: Здравствуйте! Я хотел спросить о здоровом образе жизни. Ведь это все показуха. Я, например, пью Ессентуки, минеральную воду, делаю зарядку. Я ездил в Брянск устраиваться на работу, зашел в отдел кадров набрать воды, открыл кран, а там хлорка. Или в Москве собираются строить мусоросжигательные заводы. Диоксин будет выделяться.
Татьяна Тарасова: Я не специалист по этому вопросу, где что будет сжигаться, где что будет строиться. Мне пригласили сюда как тренера по фигурному катанию, воспитавшего много чемпионов. Поэтому я не могу вам сказать про здоровый образ жизни. У нас продаются всякие сосуды, в которые нужно класть всякие таблетки, вода очищается, делается чистой. Ну, это кто может себе позволить. Или, например серебряные ложки как в церквях и деревнях всегда клали в воду. Всегда это как-то помогало. Я не могу на этот вопрос ответить, кто что собирается строить.
Виктор Шендерович: Конечно, когда я спрашивал о сочетании большого спорта и здоровой нации, к вопросу о том, что это две разные задачи, можно все выигрывать, как был прошлый год урожайный…
Татьяна Тарасова: Я была в фонде Иванова, который занимался очень много такими тренерами, которые раскиданы по стране, которые в деревнях и в селах занимаются физической культурой и спортом, которые на протяжении многих лет в сараях – в сараях, поверьте! – воспитывали чемпионов мира по юниорам, мастеров спорта. Таких людей мы награждали. Я их видела не одного, не пять, не десять, не пятьдесят, не сто человек. Если бы я не видела, я бы не говорила. Всегда были люди, которые в любом месте хотят сделать что-то настоящее. И те, кто владеет этим вопросом, делают и строят. Им идут навстречу. Они входят в совхозы, колхозы раньше, сейчас тоже власть тормошат. Дети там занимаются, выигрывают и ездят по всей стране. Занимаются они своим здоровьем и привлекают на свою сторону. Всегда были такие у нас в стране люди, которые не на жизнь, а на смерть, не за деньги. Это совершенно другое. Просто у людей есть призвание. Они видят. Это настоящие педагоги. Я им очень благодарна. И сто раз я их уже награждала, и всегда была на этом собрании, которое проводится по весне, и всегда буду, пока буду жива, если я нужна буду. Во всяком случае, я это видела.
Виктор Шендерович: Все это утыкается – не только, конечно, в спорте – в людей в любой области – здравоохранение, культура.
Татьяна Тарасова: В любой области! Конечно, все в человека.
Виктор Шендерович: "Пыталась ли пристегнуть Татьяну Анатольевну правящая партия к своим мероприятиям? Как она ведет себя в этих случаях? Есть ли у нее своя партия?" Видимо, за которую вы голосуете.
Татьяна Тарасова: У меня есть партия "Наш дом – дурдом" – это на катке. Нет, я не принадлежу ни к какой партии. Никакая партия не пыталась меня… Между прочим, я была в Коммунистической партии довольно долго, потому что раньше ведущим тренерам…
Виктор Шендерович: Было положено.
Татьяна Тарасова: Не знаю – положено это было или не положено. Я не хотела этого делать сама. Но председатель «Труда» Вячеслав Васильевич Хатунцев, Царство ему Небесное, сказал: "Таня, ты не отказывайся. Ты позвони папе. Я думаю, что он тебе правильно посоветует". Когда я позвонила папе (папа мой был настоящий партийный человек, понимающий это совершенно правильно и по-своему), он сказал: "Если ты этого не сделаешь, домой больше не приходи никогда". Они с матерью и моя свекровь, которая прошла всю войну, были партийными людьми. Они по-своему понимали. Они жили в другое время. Меня никто никуда не тянул. Я никуда не хожу, не пиарюсь, нигде я не появляюсь, потому что я занята своим делом. Думаю, что я делаю правильно. Если бы каждый человек у нас занимался своим делом, то, я думаю, что толку было бы больше. Я в этом убеждена!
Виктор Шендерович: Конечно. Вы своей конкурс выиграли много раз, доказывая свою профпригодность, остается только, чтобы во всех профессиях, включая политику, люди честный конкурс выигрывали. И все будет хорошо. По поводу партийности Анатолия Владимировича Тарасова. Это, конечно, особый случай. Это другое поколение. Знаменитая история, когда он пел (не знаю, до какой степени это легенда) Гимн Советского Союза в раздевалке.
Татьяна Тарасова: Да, он пел в раздевалке. Они же выиграли. У папы вообще не было слуха.
Виктор Шендерович: (Смеется) Гимн не требует слуха.
Татьяна Тарасова: Потому что мы всегда дома пели.
Виктор Шендерович: Надеюсь, не гимн.
Татьяна Тарасова: Нет, конечно. Собиралась семья, мамины сестры, бабушки, и мы всегда пели. Папа только мог подпевать, он никогда не пел. Но мы всегда все пели. Так было принято в семье.
Виктор Шендерович: По поводу гимна: я хочу сказать – истина конкретна…
Татьяна Тарасова: А вы знаете, что когда я выигрываю, и играет гимн, для меня это не простой звук, не простой вопрос. Я вытягиваюсь. Когда я смотрю на него, как он туда идет, знаю, сколько крови и пота это стоило тому человеку, который это завоевал, тренеру, который рядом с ним, всему составу. Один человек никогда не побеждает. Побеждает целая группа людей, которая этого человека готовит. Если эта группа людей работает без остатка, совершенно, абсолютно, каждый делает все, что может, а потом будет, что будет, когда гимн идет в твою честь, поверьте, запоешь!
Виктор Шендерович: Другое самоощущение.
Татьяна Тарасова: Абсолютно другое ощущение.
Виктор Шендерович: Еще один провокативный вопрос по поводу большого спорта.
Татьяна Тарасова: Почему провокативный? Просто вопрос.
Виктор Шендерович: Хорошо, просто вопрос. Но вопрос, на который нет одного ответа, есть несколько разных. Поэтому отчасти он может быть провокативным. Говорят – неофициальный командный зачет. Выигрывает спортсмен, его тренер, его команда. Я знаю, что очень многие скептически относятся и против этого командного зачета – количества медалей по странам. Это что, я прыгнул 5 метров 6 сантиметров? Это Исинбаева прыгнула. Это же она. Это же Усейн Болт пробежал, а не Ямайка пробежала 9,58. А когда дальше начинаются вот эти галочки, какая страна выиграла, в этом (по крайней мере, не я один думаю) есть какая-то…
Татьяна Тарасова: Мы так привыкли. Это ведь тоже соревнование. Я думаю, что мы это и придумали.
Виктор Шендерович: Мы, в смысле, Советский Союз?
Татьяна Тарасова: Да.
Виктор Шендерович: Но Советский Союз выигрывал, поэтому ему было выгодно это придумывать.
Татьяна Тарасова: Я не знаю – выгодно это было или не выгодно, но это было придумано. И всегда ты смотришь, иногда с завистью и понимаешь, что эти виды развиваются в США. Плывут они. Ну, что утопить их что ли!
Виктор Шендерович: (Смеется) Не надо, пускай плывут!
Татьяна Тарасова: Ну, они плывут, они катаются, они бегут. Мы тоже бежим, но их больше. Они бегут, их больше. У них другие… Не знаю, что. Но все равно, у нас тоже будут
Виктор Шендерович: Надо фиксировать внимание на флаги на плечах спортсмена?
Татьяна Тарасова: Как я могу не фиксировать, я, отдавшая жизнь, и отец, и моя мать?! Как мы можем это не фиксировать, если это победа все равно твоей страны! Как вы себе это представляете?!
Виктор Шендерович: Не знаю, насчет страны…
Татьяна Тарасова: Конечно, я могу радоваться, я могу кого-то очень любить, например, я люблю Жульбера. Но я буду прыгать до самого потолка, когда победит Плющенко. Потому что я в состоянии оценить его вклад в мировое дело. Я в состоянии оценить то, что он вышел после 4 лет. Я в состоянии оценить, что он преодолел. Я в состоянии оценить, что это мой коллега, тренер, его подготовил.
Виктор Шендерович: Правильно.
Татьяна Тарасова: Я в состоянии это оценить.
Виктор Шендерович: Видите, эта победа будет и была Плющенко, его команды. А я сейчас говорю о… Давайте, я вам сейчас расскажу одну историю, личную.
Татьяна Тарасова: Успейте только.
Виктор Шендерович: Успею, успею. Она короткая. Когда побеждали Пахомова-Горшков, я был счастлив, ребенком. Когда проигрывали – я плакал.
Татьяна Тарасова: Они не проигрывали с тех пор, как они выиграли.
Виктор Шендерович: Буки были такие злые.
Татьяна Тарасова: Это один раз.
Виктор Шендерович: Брат и сестра Буки.
Татьяна Тарасова: Да. Просто не дали выиграть. Они должны были выиграть первый раз, а им не дали.
Виктор Шендерович: Я сейчас про другое. Я про то, что там совпадало патриотическое с эстетическим, потому что они мне нравились. А бы такой в моей жизни несчастный случай по имени Толлер Кренстон, которого я ужасно любил, канадский фигурист.
Татьяна Тарасова: Наш судья даже плакала, Танька Даниленко. Она всегда плакала, когда он катался. Потому что он всегда еще и упадет пару раз. Она никогда не могла ему поставить высший балл. Она плакала!
Виктор Шендерович: Да, а я притом, что они никогда не выигрывал, потому что падал, он был, с моей, эстетической точки зрения, гений.
Татьяна Тарасова: Он был гений.
Виктор Шендерович: И я, маленький мальчик, помню…
Татьяна Тарасова: Вы его запомнили. Гения всегда запоминаешь.
Виктор Шендерович: Я помню разрыв сердца и души. Ведь я же должен болеть за Волкова, должен болеть за советского, за своего, а я болею за Толлера Кренстона. Он мне больше нравился.
Татьяна Тарасова: Я так не болею. Если мне кто-то нравится, я буду болеть за дело. Я не буду болеть за того… Ну, хорошо, что выиграли.
Виктор Шендерович: А как же свой – не свой?
Татьяна Тарасова: Когда Олимпиада, конечно, свой, очень свой. Получается, что свой – это когда больше, чем поэт. Свой – это больше, чем свой, когда Олимпиада, потому что все равно туда едешь командой. Это объяснить очень сложно, если ты не в этом. А если ты в этом, то, конечно, ты будешь желать своей команде. Но вы знаете, никогда – никогда! – не было ненастоящих олимпийских чемпионов. Это может случиться или на чемпионате мира или Европы, или четырех континентов, но никогда ненастоящие не были на Олимпийских играх. Я это знаю, я в это верю. Потому что если я в это не верю, моей профессии пришел конец.
Виктор Шендерович: Несколько вопросов по "Ледниковому периоду". Ваше отношение к этой программе. Женя из Кельна спрашивает: "Вы одно из известных лиц Первого канала. Значит ли это, что вы согласны с его пропагандой? Какое настроение среди вашего круга? Как порядочные люди искусства и спорт относятся к сегодняшней России? О чем вы говорите на кухнях?"
Татьяна Тарасова: Я сразу скажу, о чем я говорю на кухнях. Сейчас (буквально через месяц) я приступаю к новому проекту, который будет в Москве, будет его премьера, "Щелкунчик" по сказке Гоффмана. И Нина Чусова делает спектакль.
Виктор Шендерович: Режиссер.
Татьяна Тарасова: Да, режиссер. А я делаю. Вот об этом я всегда говорю на своей кухне. Я или слушаю музыку на своей кухне, или смотрю то, что мне интересно на своей кухне, или разговариваю со своими друзьями, которые умнее меня в сто тысяч раз, такие как Нина Зархи. Или она мне что-то даст, или что-то я читаю.
Виктор Шендерович: А что вы читаете сейчас?
Татьяна Тарасова: Сейчас я ничего не читаю. Сейчас смотрю книги по костюмам, читаю все о костюме. Я очень люблю…
Виктор Шендерович: Но это по работе.
Татьяна Тарасова: Это не только по работе. Просто сейчас выходят новые книги. Они доступны, их можно купить. Мне это очень сейчас интересно.
Виктор Шендерович: Александр Иванович из Московской области, здравствуйте! Вы в эфире.
Слушатель: Добрый вечер, уважаемые господа! Свидетельствую свое самое высокое почтение к вашей гостье и светлой памяти ее отца. Я спартаковский болельщик, тем не менее. Далее. Не надо поливать советское время.
Татьяна Тарасова: А кто поливал советское время?
Слушатель: В опорках бегали. Я учился в техникуме. Нам выдавали в год, начинающим ребятам, по две формы – зимнюю, костюмы, кеды, все.
Виктор Шендерович: Замечательно!
Слушатель: Второе. То, что в партию гнали – это вранье. Выдающийся тренер, правда, не заслуженный, а забытый Николай Иванович Кузнецов, воспитавший Александра Привалова, чемпион Олимпийских игр по биатлону и мира, и целый ряд других спортсменов, Эдуард Кудряшов, Владимир Базиков, это чемпионы Союза, он был глубоко верующим человеком и не скрывал этого.
Виктор Шендерович: Спасибо! А вопрос у вас есть, Александр Иванович?
Татьяна Тарасова: А что по поводу веры? Вера у каждого своя. Вопрос какой-нибудь есть?
Слушатель: Про Тарасова. Я хочу сказать, что он был очень пристрастным человеком.
Виктор Шендерович: Наверное. Беспристрастным на такие вершины не взбираются.
Татьяна Тарасова: Мне тоже так кажется.
Виктор Шендерович: Не помню, кто из нас хаял советскую власть, в любом случае, не Татьяна Анатольевна Тарасова.
Татьяна Тарасова: Я не хаяла советскую власть. Мне также хорошо было работать и комфортно при советской власти, потому что у меня был каток – стадион "Юных пионеров" – в центре Москвы. Я там выросла. Я там начала работать как тренер. Я вырастила там целую плеяду чемпионов мира, олимпийских чемпионов. У меня там было каждый день 9 часов. У меня был врач, который со мной работал. У меня в моем распоряжении была целая школа. У меня сейчас ничего этого нет. Мы по-другому работали. Как-то надо все равно перестраиваться. У меня были все условия для работы прекрасные.
Виктор Шендерович: А вот когда вы уехали в Америку и работали в Америке…
Татьяна Тарасова: А потом 10 лет не было ничего! Поэтому уехали. Потому что здесь, например, каток как закрыли, так его и не открывают. Но сейчас открывается очень много катков. Кстати, вчера открыли Академию фигурного катания. Ирина Рабер занималась этим два года, собрала туда и тренеров, и хороших спортсменов.
Виктор Шендерович: Я хочу сказать, вослед вашему отъезду вы, конечно, услышали некоторое количество слов.
Татьяна Тарасова: Я много чего услышала. Мало ли, как меня это ранило. Но я за время отъезда, за 10 лет, подготовила пять олимпийских чемпионов для страны.
Виктор Шендерович: Для России.
Татьяна Тарасова: Для России. И этим очень счастлива и гожусь этим, что я сделала это безо всякой помощи, а лично сама, и вкалывала, как Папа Карло, для того чтобы все у меня там было обеспечено.
Виктор Шендерович: Вы продолжаете вкалывать. Как ваш…
Татьяна Тарасова: Обожаю!
Виктор Шендерович: Ваш день по-прежнему начинается в?..
Татьяна Тарасова: Я не люблю вставать рано, но когда надо, я встаю рано.
Виктор Шендерович: Сколько раз в неделю надо?
Татьяна Тарасова: Когда как. Я не люблю вставать рано, потому что я очень поздно ложусь.
Виктор Шендерович: А, в этом смысле.
Татьяна Тарасова: Да, потому что вечером или я читаю, или смотрю. Я обязательно смотрю новости. В общем, я долго не засыпаю, пока не выпью снотворное.
Виктор Шендерович: Вы тоже пристрастный человек, как ваш отец?
Татьяна Тарасова: Да, конечно.
Виктор Шендерович: Расскажите о своих пристрастиях жизненных. О людях вы немножко рассказали. Книги, музыка…
Татьяна Тарасова: Мало успеваю с книгами. С музыкой успеваю больше. Музыка – это моя страсть. Я очень много ее слушаю, до дичайшей головной боли, потому что за это время очень много я брала музыки очень разной. Не хочется повторяться. Каждый год выходят новые обработки, новые интерпретации. Надо чтобы музыка отозвалась в моем сердце. Поэтому, например, для того чтобы мне найти программы многим моим спортсменам, которым я помогаю по линии сборной команды… У меня, например, в списке значится 298 дисков новых. Мне их прислал Миша Белоусов. Я 298 дисков, на каждом из которых было от 23 до 27 вещей, их надо было сначала прослушать, потом их надо было все пометить. Потом их надо было отложить до 100. Сделать из них нужно было – понять, выбрать – одну единственную, ту, которая мне нужна для японки на Олимпийские игры, или для того, чтобы развить какого-то мальчика, для Лены Водорезовой, для ее выдающейся девочки предложить ту программу. Я не выходу из дома по 2-3 недели. Провожу это в прекрасном мире. Только голова болит сильно.
Виктор Шендерович: Татьяна Анатольевна Тарасова в прямом эфире на Радио Свобода. Спасибо! Время, действительно, довольно стремительно заканчивается.
Татьяна Тарасова: Конечно, вы меня наверняка хотите спросить про власть. Я хочу сказать…
Виктор Шендерович: (Смеется) Нет!
Татьяна Тарасова: Если не хотите, еще лучше, но я хочу вам сказать. Я за них голосовала.
Виктор Шендерович: Да?
Татьяна Тарасова: Да, я за них голосовала. Я обязана дожить и увидеть, что они сделают.
Виктор Шендерович: Вот это замечательный финал программы!