Анна Качкаева: Сегодня мы начнем программу с обсуждения интервью Дмитрия Медведева телекомпании CNN и собственно всего того, что сейчас происходит в блогосфере, в интернете и в газете «Ведомости», которая написала, что вообще происходит, как кажется журналистам, в истеблишменте, и что означает такая публичная активность двух российских лидеров. На прямой связи с нами один из руководителей Института современного развития Игорь Юргенс.
Вот несколько вопросов, которые, безусловно, занимают сейчас экспертом и политологов, и журналистов. Дмитрий Медведев, по сути дела, ответил на вопрос, кто управляет Россией, он или Владимир Путин. Так достаточно обтекаемо, в данном случае важен вопрос, а не ответ. И он сказал в том смысле, что чтобы доказать собственную власть, он должен уволить правительство, чего делать не собирается. Вы в интервью агентству «Рейтер» с опасением заявили, что господин Путин рискует стать угасающим лидером в стиле Брежнева, если в 2012 году не покинет пост. Такое ощущение, что вы все время пытаетесь назвать вещи своими именами, а президент Медведев старается оставаться над схваткой. Вы озвучиваете санкционированную точку зрения?
Игорь Юргенс: Нет, абсолютно. Я говорю то, что лично думаю. Меня «Рейтер» спросил, а есть ли угроза того, что выдвинись Владимир Владимирович в 2012 году, он будет похож на Брежнева? Я ответил следующее: он не хочет быть похожим на Брежнева, иначе он не выдвигал бы в качестве президента Медведева. Но в генах наших сидит безусловный культ личности любого руководителя. И выдвинись он в 2012 году еще на 12 лет, окружение, так же как из Леонида Ильича, может из него сделать такую же фигуру. Потому что усталость от лидера есть от любого, самого замечательного, у любой нации.
Анна Качкаева: И вы сказали, что для того, чтобы избежать такого сценария, нужно создать открытое прозрачное соревнование между Путиным и Медведевым на выборах 2012 года, и дальше добавили, что в России происходит столкновение интересов консерваторов-государственников и либералов – сторонников Медведева, соотношение сил которых вы оцениваете как 70 к 30. Означает ли и ваше высказывание, и последние события – Валдай, Ярославль, статья Медведева «Россия, вперед» - что противостояние этих двух групп негласное вышло в публичную плоскость?
Игорь Юргенс: Вы знаете, я в прошлом году вернулся из отпуска. И это всегда очень полезно, потому что не смотришь телевизор отечественный и потом включаешь его. И понял я в прошлом году, что да, началась предвыборная кампания, потому что хронометраж выступлений Дмитрия Анатольевича и Владимира Владимировича – это кем-то отслеживается, понятно – он абсолютно равный или иногда на 5-7 секунд больше у Владимира Владимировича. Так не бывает в стране, где президент и премьер не имеют никаких амбиций на будущее, просто не бывает. Как бы нам ни рассказывали про разделение функций и так далее и тому подобное. Поэтому я думаю, что ничего не открываю, это любой человек думающий, который смотрит отечественный телевизор, а таких людей, наверное, миллионы и миллионы, они задают себе вопрос: почему так? Я думаю, что два человека, которые, безусловно, выражают нюансированную позицию патриотизма просвещенного, но нюансированного, у каждого свое. Они могли бы стать предтечей того, что я бы считал идеальной или близкой к идеальной российской политической системой по типу Тори – Виги, лейбористы и консерваторы, республиканцы и демократы, регулярно сменяющие друг друга. Потому что в данном случае будет присутствовать один очень важный элемент – все боятся того, что оппозиция, которая выдвинется, будет несистемная. Кого мы боимся? Каспаров, Лимонов и так далее.
Анна Качкаева: Это кто боится? Медведев тоже боится их?
Игорь Юргенс: Медведев вряд ли чего-то сейчас боится, так же как Путин. Но опасения тех, кто занимается нашим внутриполитическим пространством, наверное, после всех оранжевых революций сводится именно к тому, что придет что-то, что будет не устраивать российский народ, с одной стороны, навяжет нам какие-то не наши стандарты, с другой. И вообще, какой-то несистемный появится. В данном случае у нас абсолютно два системных кандидата были бы, люди, друг друга уважающие, которые бы стали бороться на выборах не по признаку поисков каких-то гадостей в биографиях и так далее, а по признаку политического противостояния своего рода двух доктрин. И это, по-моему, хороший способ.
Анна Качкаева: Правильно ли я понимаю, что вы сейчас тоже высказываете собственную точку зрения, или это сценарий, разработанный ИнСором?
Игорь Юргенс: Абсолютно собственная. Мы никаких сценариев пока не разрабатываем. Конечно, пишем работы по модернизации России и будем писать в том числе и о политической демократии. Первую такую работу мы издали и считаем, что успеха у демократии сверху вот такого рода, о котором я говорил, больше, чем снизу в силу целого ряда исторических причин. Не мне вам сейчас рассказывать, как пассивно население, как оно не хочет заниматься всей этой политикой, и так далее, тому подобное. Но ей придется заниматься просто потому, что это меньший политический риск. В этом смысле мы будем разрабатывать различные сценарии, но я сейчас говорю только от своего лица, никого не подставляю. Я читал в «Ведомостях», что я вроде бы там злоупотребляю именем президента. Через вас хочу сказать: никогда не злоупотреблял, злоупотреблять не буду, говорю от себя, и это, собственно говоря, ровно то, что он мне сказал при назначении на должность: «Не вылизывайте власть, говорите правду». Но он ни разу ни окриков не давал, никаких вводных и выводных. Мы действуем как независимые.
Анна Качкаева: Замечательно, что вы сказали все-таки то, чего, видимо, от вас ждали, что личная точка зрения, но тем не менее, президент не сомневался, что вы будете говорить достаточную правду. И все-таки президент аккуратно, премьер более определенно, и вот сейчас вы тоже говорите о том, что можно договориться в 2012 году. Вы вообще считаете это нормальным, что два юриста, и вы вполне дающий себе отчет в словах ученый и эксперт, говоря о конституционном выборном процессе, говорите в категориях «договоримся»?
Игорь Юргенс: Вот именно чтобы снять это абсолютно неконституционное понимание того, о чем они пытаются договориться, я предлагаю, чтобы они выдвинулись во главе двух партий. И все будет честно, понятно. И выборы, если они пройдут честно и транспарентно, выявят, кто из них лидер, на какое время. И начнется правильная конкурентная модель. То, о чем они сейчас договариваются, я надеюсь, и это мое опять прочтение, это кто пойдет – Владимир Владимирович или Дмитрий Анатольевич. Они не договариваются о том, кто будет президентом. В этом смысле они оставляют за нами право голосовать за Зюганова, Явлинского, Жириновского – тех традиционных кандидатов, которые, конечно, всем нам понятно, мимикрия демократии. Но я считаю, что этому надо ставить конец. Я считаю, что надо выдвигать, двигаться.
Анна Качкаева: Тогда если Путин - «Единая Россия», то Медведев от кого?
Игорь Юргенс: Вот это ровно я и предлагаю. Сейчас достаточное количество и демократических сил, которые не видят себя на этой площадке. Есть люди и в той же «Единой России». Я никого не хочу никуда вербовать, но согласитесь, Плигин, Резник – это одно в «Единой России», а Исаев и тот же спикер – это другое. Это в одной партии есть четыре клуба, в том числе и консервативный, и либеральный. Люди, выражающие точку зрения предпринимателя и отстаивающие их точку зрения, между прочим, на законодательном уровне. И есть люди, которые отстаивают точку зрения профсоюзов. Согласитесь, в одной партии – такого в мире нет.
Анна Качкаева: Значит, Медведев – кандидат от предпринимателей и бизнеса?
Игорь Юргенс: Я бы так не говорил. Да, малый, средний бизнес, остатки побитого олигархата, возможно, если они захотят к этому присоединиться, либеральные профессии, либерально ориентированные военные. Почему нет? А вторая – это профсоюзы, патриоты, люди левоцентристских взглядов. Это возникнет само собой, как только люди скажут, что да, такая альтернатива реальная есть, а не игрушечные выборы.
Анна Качкаева: Спасибо, Игорь. Я думаю, когда вы вернетесь в страну, мы еще встретимся в студии, и слушатели будут иметь возможность задать вам вопросы, потому что они все равно остаются.
Сейчас от высокой политики к земле. Я и моя сегодняшняя гостья – журналист и продюсер замечательного фестиваля «Живое слово», который проходит ежегодно, уже в четвертый раз в Болдине, Нина Зверева только что вернулись с нижегородской земли, где собирались журналисты со всей страны. И не только из страны, но из ближайших стран и даже из дальних стран заграничных, из Германии приезжали коллеги, которые участвовали в конкурсе. И вот я выслушала господина Юргенса, и дальше все время только Пушкин возникает: «Недорого ценю я громкие права, от коих не одна кружится голова…» Ну, и дальше «не зависеть от царя» и так далее… Вот мы сегодня будем говорить о региональной журналистике, о том, как язык Пушкина уживается в современных СМИ, что такое нынче региональная журналистика, появилась ли уже за четыре года существования фестиваля мода на Пушкина и на Болдино? И вопрос мы сегодня вам задаем такой: кто из ваших местных журналистов, потому что у нас тоже большая география, и вы обычно звоните из разных мест, в том числе и из ближних к Нижегородской области. Ижевск и Мордовия иногда бывает. Поэтому кто из ваших местных журналистов вызывает у вас доверие и владеет этим самым живым русским словом?
Нина, 200 с лишним работ в этом году. Я так понимаю, что за последние годы их количество увеличилось. Это означает, что мода на место, которое вы сумели создать, мода на атмосферу, мода на Пушкина или действительно интерес к русскому языку?
Нина Зверева: Мне кажется, еще отсутствие номинации такой «Русский литературный язык». Мы с вами являемся академиками Российской академии телевидения.
Анна Качкаева: Членами академии.
Нина Зверева: Хорошо, пусть так. И участвуем в ТЭФИ. Сегодня в Москве будет ТЭФИ, на котором мы будем вручать премии, узнавать новых лауреатов. А вот такой номинации «Владение русским литературным языком» ее нет, и это неверно. Я думаю, что понимание этого есть у журналистов. Потому что региональные они или не региональные, федеральные, но часто за счет картинки, за счет хорошо говорящего героя выигрывает сюжет, и получает высшую премию. В то время как сам журналист плохо поработал на самом деле и остался в рамках двух-трех-четырех-пяти слов.
Анна Качкаева: Кто-то из участников вам запомнился нынешнего финала?
Нина Зверева: Безусловно, конечно. Но я примерно знала, все-таки много ездим, много учим.
Анна Качкаева: География, люди.
Нина Зверева: Вот есть такой Андрей Трегубов, он у нас ничего не получил, хотя я за него болела, хотя, может быть, они ошиблись.
Анна Качкаева: Это Краснодар.
Нина Зверева: Краснодар, он ведет прогноз погоды. И когда я бываю в Краснодарском крае, на разных компаниях, я не буду сейчас комментировать, что там происходит на телевидении, не наша сейчас тема, а вот Андрея Трегубова смотрят все, абсолютно. Это так весело, это так иронично, это всегда с подхихикиваньем над собой. Как он рассказывает про эти дожди, тучи и грозы и молнии – это чудо какое-то! Человек с прирожденным чувством юмора, такой немножко болтун.
Анна Качкаева: Вчера, кстати, выяснилось, что ему заказ из Абхазии поступил, чтобы он тоже там. Карты электронной нет, нарисуйте, постойте и порекламируйте наш красный перец.
Нина Зверева: Он очень популярен. А как он на фестивале сразу проявил себя! Вот для таких ребят. А куда ему, как и где выставиться? Где пообщаться с такими же людьми, как он, кто ценит слово? Конечно, я была очень рада, и вы меня поймете, Евгений Енин, Юлия Мучник – это лидеры, и причем стабильность – признак класса. Каждый год они либо побеждают, либо близки к победе во всех номинациях. И это Екатеринбург и Томск, Четвертый канал Екатеринбурга и Томского «Два» знаменитый. И они были в Болдино с нами.
Анна Качкаева: А вот барышня по фамилии Сорокина?
Нина Зверева: Ольга Сорокина – открытие фестиваля. Из какого города, я не помню.
Анна Качкаева: Она, по-моему, из Ижевска.
Нина Зверева: Да, правильно, из Ижевска.
Анна Качкаева: А родине где-то там.
Нина Зверева: Это интернет. И в этом году мы расширили номинации, мы пригласили блогеров и сделали еще несколько номинаций. И так возникла Ольга Сорокина. Очень было интересно, когда Светлана Сорокина вместе со своей дочкой Тоней Сорокиной вручали орден фестиваля Ольге Сорокиной. И она это блестяще обыграла. На самом деле, получить орден было непросто. Сначала надо было выиграть в конкурсе, потом приехать в Болдино, потом еще один конкурс среди финалистов. Так придуман фестиваль. Фестиваль придуман как возможность поехать бесплатно к Пушкину для тех, кто хочет учиться. Потому что фестиваль – это еще и учеба, день праздничный, день учебы. И мне очень радостно, что так много людей в России и за рубежом хотят приехать в Болдино к Пушкину.
Анна Качкаева: Эта удивительная женщина из Германии, с которой мы толком не успели пообщаться, я так поняла, что она педагог.
Нина Зверева: Да, все ваши слушатели, думаю, у всех сейчас компьютеры.
Анна Качкаева: А потому что у нас есть слушатели в Германии.
Нина Зверева: Отлично, «живое слово.Ру» - там есть ее байки. Они написаны великолепно. Просто мы с ней даже говорили о том, что может быть как-то книгу или что… Очень хорошо…
Анна Качкаева: Я так поняла, что уехала она давно, работает в Германии давно, потому что есть немножко акцент. И она так волновалась, когда поднялась на террасу пушкинского дома и попыталась прочесть стихи сначала на немецком в своем переводе, потом уже все-таки перешла на пушкинский русский. И это было невероятно трогательно. Конечно, жалко, что она одна только смогла приехать. Наверное, есть варианты. Откуда еще были люди?
Нина Зверева: Мы подавали грант в «Русский мир». Я бы, конечно, хотела, как минимум, троих, потому что этот конкурс для соотечественников. Он ведется он-лайн в течение года, как и для студентов и школьников. И там были победители этих конкурсов. Потому что наше правило такое, что «Живое слово» - это непрерывный конкурс. И фестиваль – это только финал. С завтрашнего дня начнется новый конкурс. Из Ульяновска победили люди. Это Олимпиада по русскому языку вместе с институтом русского языка, мы сотрудничаем и стараемся делать это все интересно. И соотечественники наши просто с необыкновенной энергией, и очень много работы.
Анна Качкаева: Коммуникации позволяют.
Нина Зверева: Более 500 работ, и еще они начинают дружить друг с другом. Ну вот, мы подали грант. Будем снова подавать. Я каждый раз говорю, будем еще подавать, потому что это дорого. То, что Раиса приехала за собственные деньги – меня как продюсера, конечно, очень напрягает. Естественно, аккредитацию мы сделали бесплатно, гостиницу, но оплатить дорогу мы уже не могли.
Анна Качкаева: Что фестиваль дает самому пушкинскому месту, по-вашему?
Нина Зверева: Спасибо за этот вопрос. Я не берусь судить и хорошо говорить о самой. Но дело в том, что уже говорят болдинцы – это самый любимый их день. И вы знаете, ведь есть исследование: после нашего фестиваля туда приезжают учителя русского и литературы именно из этих городов, откуда журналисты были. То есть мы никого не просим, никого не подписываем, естественно, но они приезжают и рассказывают про Болдино. Тем самым наше Болдино, которое незаслуженно не пользуется такой популярностью, как Михайловское…
Анна Качкаева: Добираться ведь непросто.
Нина Зверева: Непросто, когда это был вертолет, когда это был самолет. Может быть, опять будет. Потому что у Шанцева есть планы сделать это такой туристической Меккой. Поэтому то, что 80 лет района они решили отмечать именно в этот день – открытия нашего фестиваля – неслучайно. Они могли бы в любой день отмечать. Но они решили соединить два праздника вместе. Потому что они сказали, что «Живое слово» - само по себе праздник. Ну, и, конечно, присутствие таких узнаваемых людей, как Ирина Петровская, как Светлана Сорокина – это для них очень большая радость.
Анна Качкаева: Вот Юля Мучник из Томска и Аня Нельсон, которая сейчас делает сюжет для Первого канала, потому что Первый канал – ваш партнер, они сказали, что вот они все равно место вроде бы почувствовали, но не до конца поняли, почему Пушкину было здесь так хорошо. Я предположила, что, может быть, наоборот, не очень хорошо, поэтому он написал здесь свой цикл. А для вас Болдино – это что, вы как это ощущаете?
Нина Зверева: Я не буду врать. Я как нижегородский журналист много раз там была и тоже как-то не находила себе… Мне очень нравится парк, мне нравится, как там цветут яблони и вишни весной. Мне нравится дом, по нему ходить. Но больше всего, конечно, я испытываю какое-то потрясение, когда просто читаю табличку «За один день написаны «Повести Белкина», за один день «Барышня-крестьянка», за другой день – «Маленькие трагедии» И там же есть рукописи. И видно, что он достаточно мало правил. Как приходит к человеку вдохновение, мы сами никогда не поймем, когда ему хорошо или когда ему плохо. Письма известны, как он описывал Болдино. Он не любил Болдино, он любил Михайловское, это правда. Но то, что это единственное место на земле такое, где столько было гением написано за такой короткий срок – это точно, это я специально смотрела. Ничего подобного нет. Как написал Вайль свою книгу «Гений места», а здесь место гения, если так перефразировать, это такое место. Я один раз испытала болдинское чудо – ночью, в музее. Дело в том, что мы никак не могли снять то, что мы хотели снять. Постановочка у нас была с актером, и мы договорились с предыдущим директором, который там просто жил, он давно ушел из жизни, он был как хранитель музея, потрясающий человек. И нас пустили ночью. И вот когда я ходила по этому дому ночью, а был ветер, ноябрь, было холодно, и вот этот дом, вы знаете, просто достать чернил и плакать, и писать. Я не могла оттуда уйти, это была магия просто. Поэтому надо в этом музее быть ночью. Может быть, на следующий фестиваль мы организуем, чтобы все все почувствовали.
Анна Качкаева: А вот это бал? Бал затеяла болдинская администрация? Мне некогда было спросить, но это все люди сельские?
Нина Зверева: Они же в конце каждый называли свою профессию просто под бурные аплодисменты. Это охранник музея, это юрист, нотариус.
Анна Качкаева: Я просто рассказываю нашим слушателям, если получится, я выложу фотографии, вы увидите на них все.
Нина Зверева: Полонез, мазурка. Я не верила в эту затею. Охранник, нотариус, врач, естественно, два экскурсовода музея Пушкина и там самые разные были названы профессии. Чудо какое-то! Меня всегда восхищают мужчину, которые танцуют полонез.
Анна Качкаева: Мазурку!
Нина Зверева: Как они старались! Ботинки то были собственные, конечно. А вот с костюмами помогли. Я не верила в эту затею, но Нина Анатольевна есть такая там замечательная Жиркова, она атташе культурный Болдино. У нее и муж, и дети давно в Нижнем, она не может туда уехать. И она все это делает. И поэтому она организовала вот этот проект, они тоже выиграли какой-то маленький грант, и мы им помогли с костюмами.
Анна Качкаева: Я все-таки говоря о региональной журналистике, вы и на «ТЭФИ-регион» бываете, и ребят учите, если сравнивать, во-первых, в пространстве, а во-вторых, с масштабом национального телевидения, где сейчас место регионального?
Нина Зверева: Мне грустно, честно говоря. Что уж я буду говорить? У нас теперь только новости остались. Новости, конечно, ангажированные. Человеку как-то свойственно, видимо, лениться по природе. И если можно так легко немножечко подсократить пресс-релиз и, как у нас говорят иногда, забросать картинками, я не могу это слышать просто совсем.
Анна Качкаева: «Обоями» еще у нас говорят.
Нина Зверева: И это выдать в эфир, и все, и пойти домой, то к романтике это не имеет никакого отношения. Вы знаете, я поручила своим ребятам, которые работают у нас в центре «Практика», ходить и снимать фильм о фильме, снимать, как работает Анна Нельсон. Она работала на «Рен-ТВ», она работает на Первом канале.
Анна Качкаева: Она – лауреат ТЭФИ.
Нина Зверева: У нее есть своя интонация, у нее свои сюжеты, причем на самые разные темы. И Барак Обама здесь, и бытописание какое-то, и культура, совсем недавно Меньшов и так далее. Просто последите за ней.
Анна Качкаева: К счастью, ее политика не накрывает. Поэтому она как-то так по-человечески про человеческое рассказывает.
Нина Зверева: И она была у нас. И это большой подарок Первого канала, потому что очень востребованный журналист. Она была у нас, и мы следили, как она работает. Во-первых, с чем она приехала. Она приехала с сумкой документов о Болдино, взятых отовсюду, не просто на нашем сайте «Живое слово.Ру», а отовсюду. Но кроме того, что Пушкин у нее был весь болдинского периода с собой. Дальше у нее было несколько уже версий, как будет сделан сюжет. Она знала, что директора этой больницы зовут Татьяна Ларина. Она все знала заранее.
Анна Качкаева: А глава Болдинской администрации – Александр Сергеевич. Честнов, но Александр Сергеевич.
Нина Зверева: Она хотела на этом сначала сделать. И то, что мои ребята ходили за ней хвостом, и ночью они рухнули, они не уследили за Анной Нельсон, у которой после этого было еще три съемки. Вот это разница. Я очень люблю региональных журналистов.
Анна Качкаева: А будет минуты четыре, наверное.
Нина Зверева: Да, конечно.
Анна Качкаева: А съемок было штук 12.
Нина Зверева: Ну, часов пять она сняла. Но она непрерывно думала, работала. И вот мне кажется, что есть беда такая у наших региональных журналистов: они просто очень мало работают.
Анна Качкаева: Ну, они вам скажут на это: у нас нет таких средств, нет такого времени, нет таких операторов.
Нина Зверева: Над нами довлеет власть. Но есть люди, которые оправдывают себя, а есть люди, которые работают, несмотря на… Поэтому что я тут могу сказать? Кто хочет работать – тот работает. Для этого всегда есть возможности. И еще я хочу сказать, вот Юлия Мучник вела вчера разбор полетов. Я зашла в последний момент, и мы с ней абсолютно совпали. Почему сейчас особенное внимание должно быть слову? Потому что сейчас не все можно сказать впрямую. Это значит, должны быть нюансы, должны быть точные слова, точные паузы. Сейчас этим инструментом журналисты должны владеть просто блестяще. И заново надо читать классику, и надо писать диктанты, как мы там писали, и надо писать изложения.
Анна Качкаева: Не порадовало, я так понимаю, профессора русского языка то, что она обнаружила в тетрадочках. По-моему, из 50 работ 7 или 8 были с плюсами, то есть между четверкой и пятеркой. Все остальное – ниже.
Нина Зверева: Более того, там были несколько работ, где не было мягкого знака после буквы ч. То есть «речь» без мягкого знака была.
Анна Качкаева: Она мне про «подьячего» рассказывала.
Нина Зверева: Ну, «подьячий» все-такт сложное слово.
Анна Качкаева: Но тем не менее.
Нина Зверева: Что мы тут будем говорить? Конечно, если даже номинанты нашего конкурса на лучшее знание русского языка вот так, значит, надо этим заниматься и заниматься. Ну, 50 человек мы собрали победителей, ну, раз в год 50 человек, это ж капля в море. Но ведь капля камень точит, как говорится. И мне кажется, что сам престиж фестиваля растет. Я хочу сказать и вам спасибо большое. Анна Григорьевна Качкаева является единственным членом жюри, четвертый год приезжающим в Болдино. При том, что для меня это огромная поддержка и Радио Свобода, и кафедры журналистики, которой вы руководите в МГУ. Так что я очень вам благодарна.
Анна Качкаева: Но все-таки география, я так понимаю, что в этом году еще и расширилась. Или всегда была вот это – Енисейск? В прошлом году Камчатки, по-моему, была.
Нина Зверева: Камчатка была, Сахалин.
Анна Качкаева: А сейчас Сахалина не было.
Нина Зверева: География, Анна Григорьевна, - это страшная история для моего бухгалтера, потому что мы совсем не давим на отборочную комиссию, но с таким трепетом читаем, откуда к нам едут. Еще раз говорю, что бесплатная поездка в Болдино – это и есть победа. И это очень дорого. Южно-Сахалинск обошелся в 70 тысяч рублей. При том, что были очень большие проблемы с деньгами. Об этом я не хочу говорить, я думаю, все понимают. Большие-большие проблемы. Есть федеральная поддержка, слава Богу, Федерального агентства и банка ВТБ.
Анна Качкаева: Это к разговору о спонсорах, которые могли бы поддержать свою репутацию. Давайте послушаем Ивана из Москвы.
Слушатель: У меня очень большая благодарность за вашу вторую часть. Я до сих пор пребываю просто в непередаваемом ощущении того, как я побывал в свое время в Михайловском, это было давно, и там пушкинский дух везде витает. И вот благодаря вашей гостье я как бы вернулся в эти места. Большое вам за это спасибо.
Анна Качкаева: Ну, не в Михайловское, правда, в другое, в Болдино то не были.
Слушатель: В Болдино, к сожалению, нет, а вот в Михайловском был. Но я думаю, что это примерно в этом смысле равноценные вещи.
Нина Зверева: Конечно.
Слушатель: Я хочу сказать, что дело же не только в том, чтобы просто писать без ошибок. Был такой очень крупный пушкинист и преподаватель университета Сергей Михайлович Бондя, так он учил читать студентов, которые поступили на филфак. Он учил их читать текст и чувствовать тот текст, который они читали. И я просто знаю этих людей, они действительно совсем другими глазами на это смотрели. Хотелось бы тоже его вспомнить. Если можно по первой части программы задать вопрос?
Анна Качкаева: Юргенс уже нас покинул. Он просто сейчас не в России. Но он, наверняка, придет.
Слушатель: Не будем портить тогда впечатление.
Анна Качкаева: К разговору о звучании. Я бы хотела, чтобы вы, Нина, рассказали, как звучит там Пушкин и откуда он звучит, и что на самом деле это одна из самых важных частей того, что называется фестивалем?
Нина Зверева: Вы знаете, проводить фестиваль в пушкинском месте надо, все-таки учитывая характер великого поэта, который действительно, даже возвращаясь к тому, что сейчас сказал нам Иван, то есть пафос там просто исключен должен быть. И я думаю, как же сделать так открытие – чтобы не было пафоса. И предложила, чтобы все участники фестиваля, кто хочет, читали стихи Пушкина с веранды того дома, на котором они были написаны. У нас есть такое условие, что мы читаем только болдинские. Вся лирика в Болдино написана. И вы знаете, как читал стихи Михаил Владимирович Сеславинский? Как он волновался, как читал стихи Сагалаев – просто трибун!
Анна Качкаева: Дмитрий Быков.
Нина Зверева: Он шикарно, прекрасно. И в этот раз даже Шанцев губернатор приехал, ненадолго, но заехал к нам и читал стихи.
Анна Качкаева: Правда, сказал волнительно, мог бы без этого слова обойтись.
Нина Зверева: Но читал стихи неплохо. И само участие его именно в этой части поэтической было неожиданно очень для многих.
Анна Качкаева: И дети хороши всегда на веранде.
Нина Зверева: Дети – да! У нас был дебют Тони Сорокиной маленькой. И есть еще болдинский мальчик Андрей, победитель конкурса чтецов.
Анна Качкаева: Странным образом напоминает маленького Пушкина, еще бы некоторую кудлатость, восточная внешность.
Нина Зверева: Красавец! И так читает хорошо! Так что начинаем чтение стихов Пушкина и обязательно в этот день у нас поэтический концерт. По-разному люди отнеслись к тому концерту, который был на этот раз. Но Ольга Прокофьева, заслуженная артистка России, читала «Барышню-крестьянку», по-моему, очень хорошо. «Домик в Коломне», «Барышня-крестьянка» и романы были в этот раз пушкинской поры. И еще пушкинский бал, так что такой праздничный день у нас. На следующий день – учеба. То есть мы стараемся все-таки без речей.
Анна Качкаева: Все это мы вам рассказываем, дорогие товарищи слушатели, чтобы если у вас есть возможность, собраться с детьми и все-таки доехать до Болдино. Потому что там действительно просто имеет смысл побывать. И в общем, это уже не так даже тяжело. До Сергача доехать, а там полтора часа.
Нина Зверева: Либо из Сергача, либо просто автобусом, сейчас хорошие автобусы.
Анна Качкаева: Вот Андрей нам пишет, отвечая на наш вопрос: «У нас в городе свое телевидение, радио и две газеты. Телевидение существует на деньги из госбюджета, а смотреть то в основном нечего. Одна пропаганда власти». Андрей, правда, не написал, из какого он города. Но я думаю, что совершенно не важно, такая среднестатистическая картинка по России.
«А в нашем городе абсолютно есть лучшая журналистка, пионер местного телевидения еще начала 90-х. Зовут ее Елена Георгиевна Мочалова. Спасибо ей», - пишет ей Александр из Сызрани. Спасибо и вам, Александр, что вы так хорошо знаете местных журналистов. Вот это очень важно. Наверное, вы им действительно верите, если помните по имени и отчеству.
Олег из Москвы, мы вас слушаем.
Слушатель: Я хотел бы задать вопрос по Пушкину. Откуда следует, что Пушкин не любил Болдино? И была ли это нелюбовь к месту, или к обстоятельствам?
Анна Качкаева: Ну, судя по письмам, все-таки, видимо, к обстоятельствам.
Слушатель: Да, он же там попал, по-моему, в какой-то карантин.
Нина Зверева: Он мог потерять невесту за это время, он безумно волновался. Вы почитайте письма Плетнева этой поры. И, конечно, там у него же все дела были в упадке. Долги были страшные, а он тут оказался, его не пускали, более того, несколько раз пытался вырваться из этого карантина другими дорогами, его возвращали назад. То есть это было как место вдруг добровольной неожиданной ссылки. Там холодно очень было, такой холодный большой дом.
Анна Качкаева: Вообще, место то такое любопытное, не очень русское, если говорить об этом куске местности, холмистое, очень просторное, не лесистое, такими шпалерами эти лесополосы и зеленые озимые.
Нина Зверева: Очень красиво. Это все равно как море, это можно смотреть и смотреть далеко-далеко. Много-много оврагов и дали такие. Нам повезло еще с солнцем. Я, конечно, волновалась за погоду. Потому погода имеет большое значение. Там же сохранились деревья, посаженные Пушкиным.
Анна Качкаева: Да, у ветлы стояли.
Нина Зверева: Вот это поразительно! Ветла в возрасте больше 200 лет. И я думаю, что у нас удалось еще одно событие фестиваля – профессор русской литературы Валерий Ильич Мидльдон, преподаватель ВГИКа, еще многих вузов, он прочитал такое эссе «Значение и роль мировой русской литературы в истории цивилизации" и выдвинул такую гипотезу, что русская литература настолько востребована в мире, потому что она ставит другие метафизические вопросы. Не вопросы, как добиться успеха, как завоевать любовь женщины, а метафизические вопросы, а правильно ли устроен мир, богоборческие вопросы. И Толстой, и Достоевский.
Анна Качкаева: Но, правда, грустные выводы из этой лекции он сделал, что по-прежнему, как писал Карамзин, мы то ли никуда, то ли нигде. И вот за 200 с лишним лет мало что изменилось.
Нина Зверева: Когда в зале сидело 60-70 журналистов из регионов, и вот такая была тишина и все слушали и думали о вечном, я просто испытала настоящее удовлетворение. Что касается Болдино, мы никогда не узнаем, любил он или не любил. Там, например, есть экскурсовод один в музее, который говорит, что, несмотря на всю безумную любовь к Наталье Николаевне Гончаровой, там было много романов у него в Болдино с деревенскими крепостными девушками. И там еще бегают дети разные, вполне возможно, что и так. Там много преданий и легенд. Но самое то красивое не легенда, самое красивое – тот самый факт, что болдинские мужики не дали спалить усадьбу Пушкина. Они в 1917-1918 году встали перед этой усадьбой и не дали ее спалить.
Анна Качкаева: До сих пор тост, один из главных тостов на кухне Пушкина поднимается обычно за кормильца. Потому что и сейчас барин кормит это место, по сути дела. Людмила, Москва, мы вас слушаем.
Слушатель: Сижу и просто так приятно умиляюсь программе, передаче. Я отвечу на ваш вопрос. Там не только журналисты, но люди, которые как раз относятся… Мне нравится, как Бабаев, вы вспоминали там, кто-то у вас погоду в Краснодаре ведет. А у нас «Другие новости» Бабаев, по-моему, - изумительный русский язык. Пушной ведет и «Галилео». Лунгина, которая в «Подстрочнике», просто повергла в такой… Я никогда не останавливалась на документалистике, думаю, кто-то опять чего-то рассказывает. Но я на первых же словах застряла.
Нина Зверева: Мы все застряли.
Слушатель: Потемкин, вот сейчас купила книгу его последнюю. Крик души по поводу все-таки вашей темы. Еще один «Подстрочник» был не замечен нигде. Была на «Культуре» три недели назад «Термоядерная любовь». Это о перипетиях любви трех национальностей, трех стран, государств, через войны – Япония, Франция, Россия, как это все происходило. И вы посмотрите, это «Подстрочник», я бы сказала, даже номер один.
Анна Качкаева: Спасибо вам большое. Я бы как раз хотела, чтобы мы не перечисляли тех, кто существует в федеральном эфире, особенно на канале «Культура», где к слову как раз относятся с большим почтением. Может быть, как раз к современному языку с чуть меньшим вниманием, а следовало бы, потому что, например, в радио- номинации, поскольку в конкурсе есть язык телевидения, язык радио и язык газет и язык интернета, в радио-номинации была выставлена программа, которая не получила приза, но вызвала большую дискуссию у нас на секции радийной – «Чехов FM». Это не FM-радио, это попытка разговаривать с классиком о классике, то есть под такой электрохаус, под современную живую историю, под которую хочется отбивать такт ногой, и вообще, сразу молодые люди начинают непроизвольно двигаться, вдруг начинают читать рассказы Чехова. И «Тонкий и толстый» под это – невероятно любопытно. Другое дело, что должна быть мера, темп и ритм и умение подкладывать одно звучащее, очень важное словесное на другой музыкальный контекст, но сам подход молодежи страшно нравится. И они с нами более старшими спорили, что это вот возможность в каком-нибудь небольшом городке как раз пропагандировать классику, привлечь молодежь к классике, заставить обратить внимание. И вот эти эксперименты, конечно, вызывают уважение и любопытство, по меньшей мере.
Владимир Миронович, Московская область, мы вас слушаем.
Слушатель: Анна Григорьевна, я с удовольствием всегда слушаю ваши передачи и особенно приятно мне то, что в этом году мой внук поступил к вам на факультет журналистики и что он получит удивительные профессиональные навыки. И кроме того, он пройдет великую школу нравственности, в том числе и в вашем лице. Большое вам спасибо!
Анна Качкаева: Просто почти реклама, почти некролог. Вячеслав, Калужская область, мы вас слушаем.
Слушатель: Я хочу сказать, что у нас в государстве все хотят приспособить под политику. И Александра Сергеевича Пушкина, и Иисуса Христоса. Патриарх Кирилл сказал, что несмотря на злопыхательство, русская литература сохранилась. Это такой прозрачный намек на Запад. Но на Западе русская литература во времена советские сохранялась. И даже Александра Толстая в США построила храм православный.
Анна Качкаева: Я не очень понимаю, к чему это. К тому, что, видимо, русская литература жила и живет, что в общем правда, мы это и не оспаривали, в том числе литература русского зарубежья, и сохраненное слово, разумеется. Мы то как раз с Ниной говорим о том, как она сохраняется в русской провинции, что это традиция, что нам кажется гораздо важнее. Я не знаю, читали ли вы или смотрели в этом году подробно работы, но есть ли герои, которых московская публика не знает в этих публикациях, в этих программах и в этих историях, на которые бы вы обращали внимание, и которые можно было бы предложить публике на национальный экран, как вот тот же «Подстрочник»?
Нина Зверева: Хороший вопрос. Не знаю даже, сейчас в голову не приходит. Я могу сказать опять же только про самих журналистов. И вы знаете, что есть определенная коллизия такая, когда человек действительно владеет словом и хочет расти и хочет много работать, и умеет много работать, как правило, он не остается в своем регионе. И такие фестивали, любые наши учебы они приводят часто к тому, что потом руководители этих телерадиокомпаний на нас же и сердятся. Как же так, мы послали к вам самого талантливого, а вот он уехал в Москву? Я предлагаю всегда к этому относиться мудро и давать людям расти. Есть такой у нас Виктор Хитрин в Нижнем Новгороде, он делает «Навигатор приключений», он из плеяды «парфеновских мальчиков», но со словом, слогом и с идеями у него все в порядке. Можно просто сказать, что он ходит по земле нижегородской и рассказывает так, что хочется поехать. Там даже найден какой-то новый ход. Каждый раз после своих таких вот квазитуристических походов он только сам рассказывает и вступает в диалоги с людьми, местными жителями.
Анна Качкаева: Просто такая живая камера.
Нина Зверева: Да, камера ходит за ним. Невозможно оторваться. Он столько всего раскапывает интересного. И каждый раз ключик прячет в конце своей программы, и обязательно находятся люди, которые едут, ищут этот ключик, получают призы, подарки. Незамысловатые, но очень симпатичные. И, конечно, он мечтает, чтобы была стажировка на федеральном канале, чтобы дальше расти, потому что проблема упирания в потолок есть у многих талантливых ребят. Так что я здесь больше владею информацией о самих журналистах. В Ханты-Мансийске есть парень Артур с великолепным русским языком. Он ведет детскую программу, пока что он еще маленький, ему 17 лет. Я так на него уже посмотрела, думаю, вот это может быть что-то новое такое. Поэтому надо давать, мне кажется, возможность им видеть лучшие образцы, общаться, слушать тех же профессоров, писать диктанты и расти.
Анна Качкаева: А если вот не необходимость смотреть ТЭФИ, вы вообще сейчас зритель современного телевидения?
Нина Зверева: Нет. Могу сказать нет.
Анна Качкаева: Это вот хорошо. Учим, разговариваем, но не зритель.
Нина Зверева: Но я вынуждена смотреть. Я смотрю, потому что я преподаю «телевидение», я должна быть в курсе.
Анна Качкаева: Но не зритель. Почему? Только потому что нет ощущения правды или нет ощущения развития, или нет ощущения поиска, или просто это еще неинтересно?
Нина Зверева: Я люблю сейчас «Прожектор Пэрис Хилтон», это моя программа, у каждого уже есть выбор. И люблю «Большую разницу». Конечно, включаю «Культуру» часто. И очень радуюсь «Пятому каналу», там есть в 9:05 хорошее документальное кино, «Совершенно секретно» в основном готовит холдинг. То есть я не могу сказать, что это выжженная поляна. Я вот так вот прыгаю с канала на канал и по программе ищу, что есть для меня. Для меня просто все как-то меньше и меньше. Я не поклонница сериалов.
Анна Качкаева: Ваш проект «Вопреки» - проект о молодых людях, и вы пытаетесь, чтобы молодые журналисты о молодых и успешных чего-то делали. Он предложен какому-то федеральному каналу?
Нина Зверева: Пока нет, потому что это же проблема пробиться. У нас так много производящих компаний. И все, кто руководят каналами, знают имена этих людей. И чего дальше говорить? Все все понимают. Они не заинтересованы, чтобы на рынок приходили другие производители. Тем не менее, «Звезда» интересуется, потому что денег мы берем совсем мало, а продукт хороший.
Анна Качкаева: Может быть, там, наконец, эти герои? Я бесконечно все время ищу, чтобы мне рассказывали про героев, про которых, может быть, журналисты не видят, не чувствуют, не понимают? Может быть, в этом цикле появятся?
Нина Зверева: «Вопреки» - это и есть поиск новых героев, я тут с вами абсолютно согласна. Поэтому я так расстроилась, что все заявки иду про инвалидов. Инвалиды – потрясающие люди. Но почему на слово «вопреки» сразу реакция, что это обязательно про инвалидов? Ведь вырасти из маленького поселка, получить хорошее образование, добиться…
Анна Качкаева: Да и вообще чего-то сделать или остаться в Болдино хорошим учителем или хорошим доктором молодым – что же в этом дурного...