Иван Толстой: Разговор о новом, о прошедшем, о любимом. Мой собеседник в московской студии - Андрей Гаврилов. О культуре на два голоса. Здравствуйте, Андрей!
Андрей Гаврилов: Добрый день, Иван!
Иван Толстой: Сегодня в программе:
Четвертая Вавилонская башня – итальянский репортаж Михаила Талалая.
Океан и Сахара, или бат-мицва Лоры Деккер – эссе Бориса Парамонова
Переслушивая Свободу: к 70-летию Виктора Лаврова
Культурные новости и музыкальные записи. Что Вы принесли сегодня, Андрей?
Андрей Гаврилов: Сегодня мы будем слушать замечательного бывшего московского, ныне - американского, саксофониста Николая Панова.
Иван Толстой: Культурная панорама. В Великобритании учреждена премия Герберта Уэллса - к 143-летию со дня рождения писателя, автора, если кто забыл, "Войны миров", “Человека-невидимки” и "Машины времени". Награда будет присуждаться авторам коротких рукописных рассказов в стиле Уэллса. Презентация премии состоялась на первом фестивале Уэллса в городе Фолкстон, поблизости от которого Уэллс жил на рубеже XIX-XX веков.
Премия учреждена на средства Реджинальда Тернхилла, корреспондента BBC, освещавшего космические события, а также написавшего книгу о жизни Уэллса в графстве Кент и бравшего у писателя интервью в 1930-х годах.
143-летие Уэллса отметила и компания Google. Надпись Google выполнена в виде таких кружочков-иллюминаторов или, если по-другому взглянуть, схематических изображений планет. А над ними парит летающая тарелка.
Очень приятная новость связана с Пушкинским заповедником. Уголовное дело в отношении директора музея-заповедника "Михайловское" Георгия Василевича закрыто.
Василевича подозревали в растрате 170 тысяч рублей - эту сумму он, как предполагало следствие, потратил на личные поездки, оформляя их как командировки в Петербург. Теперь все расходы Василевича считаются обоснованными и законными.
Дело было возбуждено в мае 2009 года. Сотрудники "Михайловского" опубликовали открытое письмо в поддержку Василевича. По мнению коллег главы "Михайловского", его преследуют за отказ разрешать частное строительство на территории заповедника.
За директора заповедника вступился министр культуры Александр Авдеев.
Позднее Следственный комитет передал дело в органы внутренних дел, так как в результате проверки выяснилось, что преступление, в котором обвиняли Василевича, находится вне компетенции следственного комитета.
А какие Ваши новости, Андрей?
Андрей Гаврилов: Среди новостей этой недели мне показалось особенно интересным сообщение из Великобритании. Британский детский писатель Филипп Пулман, автор трилогии “Темные начала” (в эту трилогию входят три замечательных романа: “Северное сияние” его также называют еще “Золотой компас”, “Чудесный нож” и “Янтарный телескоп”) намерен к Пасхе 2010 года представить новый роман “Хороший человек Иисус и негодяй Христос”. Книга выйдет в шотландском издательстве “Кененгейт” в серии “Мифы”, в которой, например, выходила “Одиссея”, переписанная от лица Пенелопы канадкой Маргарет Этвуд или история о минотавре “Шлем ужаса”, рассказанная Виктором Пелевиным. Пулман собирается доказать читателям, что фигура Христа в Новом Завете в значительной степени сформирована апостолом Павлом. “Еще до того как Библия была написана, Павел уже начал создавать свою новую и выдающуюся историю Христа. Его версия в определенной степени повлияла на создателей Нового Завета, - уверен писатель”. Однако он призывает читать его новую книгу “иногда как роман, иногда как историческую книгу, а иногда как сказку”. “Павел был писателем и творческим гением первого порядка, - продолжает Пулман, - и, возможно, он повлиял на историю человечества более, чем кто-либо, включая, конечно, Иисуса. А жаль”. Филипп Пулман уже навлекал ранее на себя гнев многих религиозных конфессий за вольные трактования Библии, в частности, в этой трилогии “Темные начала”. Мне повезло, я прочел первые два тома этой трилогии, когда третий том еще не вышел в свет, и к концу второго тома мне было интересно, я не понимал, куда можно вывести, как можно завершить религиозную или, скорее, даже антирелигиозную линию, которая пронзает первые два тома. Понятно было, что нужно какое-то логическое завершение, что нельзя все это так бросить, но как можно это закольцевать, как это можно, если не закончить, то прекратить, я не мог даже догадаться. Для меня завершение этой линии в третьем томе, который называется “Янтарный телескоп”, пожалуй, один из наиболее сильных фрагментов, одна из наиболее сильных линий всей трилогии. Пулмана обвинили в том, что его творчество становится не только антиклерикальным, но даже богоборческим, и Ватикан публично выразил неодобрение по поводу того, что эта трилогия переносится потихоньку на экран. Недавно вышел фильм “Золотой компас”, это была экранизация первой повести трилогии. Посмотрим, что Пулман нам подарит в своей книге про Иисуса Христа.
Иван Толстой: “Четвертая Вавилонская башня, или о фортуне современной отечественной литературы на итальянском языке” – так назвал свой итальянский репортаж наш автор историк Михаил Талалай.
Михаил Талалай: Четвертую Вавилонскую башню строят в Беллинцоне, главном городе италоязычного, кантона Тессин, он же Тичино. Причем строители, они же устроители, говорят на русском.
Да, именно так, Вавилоном называется местный литературный фестиваль. По-итальянски – это Babel, Бабель: таким образом, вскрывается, кстати, значение фамилии советского классика Исаака Бабеля. На фестивале в Беллинцоне решили отменить лингвистический хаос столпотворения, описанный в Библии – тут каждый год выбирают один рабочий язык – в этом году, четвертом по счету, им стал русский. Соответственно пригласили знатоков русской литературы, в первую очередь, Серену Витале, и самих ее представителей. Я бы сказал, не русских писателей, и даже не российских, а русскоязычных. Посудите сами. На Вавилон приехали две звезды: Андрей Макин, живущий во Франции, и Михаил Шишкин, обосновавшийся в Швейцарии. Кроме того, прибыл Рубен Давид Гонсалес Гальего, автор книги “Черное на белом”. Он – москвич, внук генсека испанской компартии. Место нынешнего постоянного проживания США. Пишет на русском.
Из Монреаля приехала Елена Бочоришвили, понятно, грузинка, журналистка, автор ряда книг, которые опубликованы в Западной Европе, но не вышли ни в России, ни в Грузии.
Из северо-итальянской провинции Кунео появилось новое имя Николай Лилин, загадочный татуировщик из Приднестровья. Ему 28 лет - он автор романа о ворах в законе “Сибирское воспитание”, вышедшего сразу на итальянском. Благодаря Лилину в итальянский язык попало звучное слово “урка”.
Кроме того, три писателя приехало из Москвы. Это – Анна Старобинец, 30-летний автор криминальных романов, пока еще малоизвестный, более известный поэт и очеркист Михаил Айзенберг, и совсем известная Людмила Улицкая. Впрочем, представившая их в печати итальянской публике Серена Витале сообщила, что они, по крайней мере, двое последних, - русские с оговорками, а, в общем-то, даже и не русские, а евреи.
Так что впечатление некоего библейского столпотворения остается…
Фестиваль проходит с 17 по 20 сентября.
Я встретился с филологом, бывшим москвичом, а ныне преподавателем русского языка и литературы в Неаполитанском Восточном университете, Александром Ивановичем Урусовым, знатоком современной отечественной литературы и ее положения в Италии, и попросил ответить на ряд вопросов.
Александр Иванович, Вавилонский фестиваль в Беллинцоне для итальянской публики озвучивает Серена Витали. Я знаю, что вы с ней неплохо знакомы… Как вы ее оцениваете в качестве проводника современной русскоязычной литературы?
Александр Урусов: Сам по себе фестиваль в Беллинцоне для итальянской публики, по-моему, явление положительное, хотя надеяться на то, что он разрешит все насущные вопросы, связанные с распространением русской литературы, в этом у меня есть большие сомнения. Несмотря на подвижническую, прямо скажем, деятельность Сирены Витале, направленную на популяризацию русской литературы, я думаю, что ее одной недостаточно было бы для Италии. Вообще, должен сказать, что произведение любой литературы встречает трудности в Италии, поскольку эта страна, в которой меньше всего читают. Это не читающая страна, и это страна телевизионная. Она вся проникнута телевизионной культурой, а поскольку писатели русские не мелькают на телевизионном экране, то о них мало что знают и недостаточно тех рецензий, которые публикуют журналы и газеты на выходящие книжки русских писателей. Кстати, их выходит довольно много по количеству, русская литература переводится довольно активно, но все равно она в последнее время остается какого-то среднего уровня, ее можно сравнить с одной из малых европейских литератур, какой-нибудь датской, например. Я думаю, что о ней, как и о русской, среди широкой публики, я не говорю о специалистах, мало что известно. Есть имена, есть Улицкая, которая постоянно печатается, о которой пишет критика, но вот, видите, нет экранизации, нет бестселлера. Последний бестселлер это “Доктор Живаго”. После этого распространению популяризации “Доктора Живого” во многом способствовала экранизация с Омаром Шерифом. До сих пор это классический бестселлер русской литературы. Другие писатели, как Пелевин и другие относительно молодого поколения, все-таки не получили нужной раскрутки. Вот в последнее время стало известно в Италии имя Николая Ливина. Но это, скорее, интерес к каким-то тусклым, темным сторонам российской жизни, вот его произведения о сибирских урках, о лагерях, о татуировках.
Михаил Талалай: Для раскрутки в Италии криминального романа Николая Лилина привлекли Роберто Савиано, автора нашумевшей книги “Гоморра”. Что Вы думаете об этом?
Александр Урусов: Все это вообще-то вызывает у многих серьезное подозрение, действительно ли он автор этого произведения, поскольку написан, как утверждает сам автор, этот роман по-итальянски, и вряд ли человек, который всего несколько лет назад приехал в Италию уже на таком уровне знает язык, чтобы написать роман. Пожалуй, это все, что можно сказать о современной ситуации, ситуация, к сожалению, не очень веселая.
Иван Толстой: “Океан и Сахара, или бат-мицва Лоры Деккер” – так назвал свое эссе Борис Парамонов.
Борис Парамонов: В газетах пишут каждый день о разном, и даже в один день о разном. Событийный плюрализм – определение газеты, независимо даже от ее идеологии или просто политического направления. Советские газеты тем и отличались от нормальных, что событийная сторона жизни по возможности сводилась к общему идеологическому знаменателю: в СССР задули новую домну, а в Америке обвалился очередной мост. Ясно, что тут не хроника, а подбор фактов под идеологию. Советские газеты не отражали жизнь, а выстраивали ее воображаемый облик.
Но есть другая тема, вокруг которой можно говорить о некоем необходимом, так сказать, природном единстве всего происходящего в данной культуре. Всякая культура имеет свой стиль, и этот стиль сказывается на всех единичных проявлениях этой культуры. Это установил и талантливо продемонстрировал Освальд Шпенглер в знаменитой книге “Закат Европы”. Например, в рамках западной, фаустовской, как он ее назвал, культуры можно увидеть единый характер таких вроде бы не имеющих отношения к другу фактов и форм, как дальнобойная артиллерия, аналитическая математика и характер денежного кредитования. Общее тут – установка в бесконечное пространство, разрыв с материально ощутимыми реальностями.
Но вернемся к газетам. Я каждый день читаю “Нью-Йорк Таймс”, и вот мне однажды пришло в голову найти общее - глубинно общее – в веренице сообщаемых фактов: чтобы любая информация могла оказаться внутренне, сущностно однородной. И не пришлось особенно напрягаться. Проиллюстрирую примером.
В номере “Нью-Йорк Таймс” от 8 сентября я взял два материала. Первый – о нью-йоркской дрэг-куин. Объясню, если кто не знает. Этим словом называют трансвеститов – мужчин, носящих женскую одежду, притворяющихся женщинами. Чаще всего это гомосексуалисты, но – самое интересное – не всегда. Однако берем типичный пример:
Диктор: “Антуан Эшли, 29 лет, танцовщик и модель, вот уже три года как выступает под именем Сахары Давенпорт. Выросший в Геттесберге, штат Коннектикут, он уехал в Даллас, где поступил в колледж, и там начал свои представления в качестве дрэг-куин, затем переселился в Нью-Йорк. Он делает самостоятельные шоу, но также работает на агентство под названием “Развлечения с визжащими королевами”, которое нанимает дрэг-куинс на корпоративные вечеринки и на бар-мицвы. Его компаньон (сожитель) тоже выступает как дрэг-куин под именем Манила Лузон”.
Борис Парамонов: Газета берет интервью у этого или этой Антуана-Сахары: будни дрэг-куиновой жизни. Тут же фотография: на вид – красивая молодая женщина.
Другой материал в номере от 8 сентября не столь вроде бы эксцентричен, но тоже не совсем повседневная история. Речь идет о голландской девочке Лоре Деккер, которая в 13 лет решила совершить одиночное кругосветное плавание на лодке. Газета напоминает, что недавно такое путешествие совершил 17-летний Майкл Перэм, и пишет дальше:
Диктор: “Путешествие в одиночку морем вокруг света предполагает полную способность распоряжаться собственной жизнью – способность, которую общество не может признать за 13-летней, равно как не может право решения предоставить исключительно родителям (отец Лоры согласен, мать хранит молчание, они, кстати, разведены). Сама Лора Деккер говорит, что уверена в своих силах; вопрос в том, согласны ли мы с ней.
Лора сказала на голландском телевидении, что ее желание – жить свободной. Мы узнаем в этом столь обычную для подростков фразу; в таких случаях мы обычно отвечаем: сначала нужно повзрослеть. Она же предполагает повзрослеть в море, встретив без всяких послаблений опасную реальность океана. И она хочет сделать это как можно скорее – для того, чтобы зафиксировать новый рекорд в Книге Гинесса, пока она не сравнялась возрастом с Майклом Перэмом”.
Борис Парамонов: Вот теперь посмотрим, что общего у этих двух сообщений, что общего у самих героев, героинь этой информации. Я утверждаю, что это общее есть, и оно проявляется не в индивидуальном порядке (тут действительно ничего общего нет), а в общекультурном, как явления одного стиля нынешней западной жизни, нынешнего цивилизационного этапа. Это доходящий до пределов и сплошь и рядом переступающий их вызов природе. Природа не ощущается больше неким естественным барьером или рубежом. Барьеры на то и существуют, чтобы преодолевать их. Нынешний мир – мир рекордистов в прямом и переносном смысле. Не только Лора Деккер против океана, но и Антуан Эшли против пола. Дело не в том, что последний – гомосексуалист, а в том, что из культурной ситуации, из дискурса, как модно говорить, если не изгоняется, то снимается проблема пола вообще. Обратим внимание на драгоценную деталь: Антуан-Сахара выступает не только на корпоративных вечеринках, но и на бар-мицвах; а бар-мицва у евреев – это празднование религиозного совершеннолетия мальчика, когда он становится полноправным членом талмудической коммуны. У девочек такая церемония называется бат-мицва, и тоже, как у мальчиков, происходит в тринадцать лет – как раз возраст Лоры Деккер. Сколь бы религиозно-зрелым ни признавать тринадцатилетнего подростка, но для половой жизни это в принципе еще не возраст, и отмечать этот день в активном присутствии дрэг-куин вроде бы неуместно. Но вот тут и пойнт: соответствующее представление не считается сексуальным, секс утратил реальность, стал чисто знаковой игрой. Об этом только и пишут всяческие бодрийяры. Реальность больше не ощущается как нечто в себе существующее: любая реальность – хоть пол, хоть океан, который существует как повод для рекорда и переведения в знак – в книгу Гиннеса.
Так что общество, выражающее сомнения в праве тринадцатилетней Лоры Деккер бороться с океаном, не совсем последовательно: тогда бы следовало вопросить уместность Антуана-Сахары на бар-мицве, вспомнить его-ее пол, каков бы он ни был. Сахара тут вымышленная; но океан Лоры Деккер – не симулякр.
Иван Толстой: На очереди – наша рубрика “Переслушивая Свободу”. 24 сентября исполняется 70 лет со дня рождения ветерана нашего радио Алексея Лёвина, выступавшего у микрофона под радиопсевдонимом Виктор Лавров. Алексей Васильевич Лёвин родился 24 сентября 1939 года в Москве в офицерской семье. Закончил Московский инженерно-физический институт, кандидатскую диссертацию защищал в Курчатовском институте. После – работал в патентной экспертизе. Для самиздата переводил Фолкнера и Агату Кристи.
Еще в СССР страстно полюбил старую Россию, музыку Прокофьева, Стравинского, живопись Бакста, Натальи Гончаровой. Исходил Россию пешком – по Золотому кольцу, в Вологду, в Кижи, в Великий Устюг, пароходами, товарняками. Про себя Левин говорит: “Я стал дореволюционным эмигрантом”. И уходил из России “русским патриотом”.
В апреле 1968-го во время туристической путевки в Турцию попросил политического убежища в американском посольстве в Анкаре. В Советском Союзе был обвинен по 64-й статье Уголовного кодекса (шпионаж и измена родине). Переехал за океан, на полтора месяца обрел кров и стол на Толстовской ферме под Нью-Йорком. Затем поступил на Радио Свобода, в Нью-йоркское бюро или, правильнее сказать, Нью-йоркский программный центр. С начала 77-го года Лёвин перевелся в Мюнхен и в 78-м был назначен главным редактором по большим материалам.
Писал он сначала о науке, позже - на исторические темы. В нашей сегодняшней программе мы предлагаем радиоработу Алексея Васильевича разных лет. Заметка об открытии 27-й Пагоушской конференции в Мюнхене. Эфирная запись 24 августа 77 года.
Виктор Лавров: 24 августа. Половина десятого утра. На фасаде лучшей гостиницы баварской столицы - полотнище с надписью “27-я Пагоушская конференция”. В зале заседаний - большая толпа ученых, в большинстве - седовласые, респектабельные люди, с несколько потухшим, как бы сонным взглядом, так присущим тем, кто десятки лет провел в напряженных раздумьях. Вот американские физики Фельдт и Кистяковский. В 1945 году они строили первую в мире атомную бомбу в Лос-Аламосе. В толпе маститых ученых выделяется высокая фигура академика Маркова, невдалеке - академик Франк и сын патриарха современной науки Петра Капицы. В этот день в Мюнхене началась очередная Пагоушская конференция, 27-я по счету, впервые в Западной Германии и впервые столь многочисленная - более 250 участников. Самому же Пагоушскому движению исполнилось 20 лет с тех пор, как встревоженные новой сверхбомбой, то есть термоядерным оружием, собрались ученые на первую конференцию в Канаде, в городке Пагоуш, в месте рождения миллионера Сайруса Итона, который субсидировал пагоушцев. Сегодня же, 20 лет спустя, в зале мюнхенской гостиницы Байрише Хоф очередную, 27-ю Пагоушскую конференцию открывает известный немецкий ученый - профессор Готштайн.
“Я с большим удовольствием приветствую вас в Мюнхене от имени правительства ФРГ”, - говорит Готштайн. Затем следует приветствие от моложавого бургомистра Мюнхена, длиннейшая приветственная речь германского министра по науке, зачитывают послание канцлера Шмидта, генерального секретаря ООН Вальдхайма. Скучный церемониал заканчивается приветствиями от Академии наук. Первым Пагоушскую конференцию приветствовал академик Марков. Говорил он по-английски.
“Академия наук СССР, - я перевожу слова Алексея Маркова, - шлет самые-самые лучшие пожелания успеха конференции. Подписано: президент Александров”. Трудно было судить, что именно собираются обсуждать на Пагоушской конференции. Церемония открытия - всегда напоказ, заседание же рабочих групп, где выходит наружу драматизм разнополярных мнений, всегда проходит за плотно зарытыми дверями. По традиции считается, что без посторонних ученые из ряда стран смогут высказаться более откровенно и независимо от своих правительств. На церемонии открытия 27-й Пагоушской конференции с деловой речью выступил лишь генеральный директор Пагуоша Мартин Каплан. Часть его предложений была неожиданной с точки зрения наблюдателя за делами по разоружению. Американский ученый предложил нашумевшую нейтронную бомбу присоединить к Женевской конвенции, которая запретила производство бактериологического оружия. После церемонии открытия я подошел к американскому физику Бернарду Фельдту. В 1945 году он участвовал в создании первой атомной бомбы. Сейчас профессор Фельдт, кроме всего прочего, главный редактор знаменитого журнала “Бюллетень ядерных ученых”. На обложке каждого номера этого журнала - символические часы, показывающие без нескольких минут до полуночи, то есть до ядерной катастрофы человечества. Сославшись на его речь об опасности нейтронной бомбы, я спросил видного американского физика, собирается ли он перевести часы на своем журнале ближе к полуночи. “Пока нет, - сказал профессор Фельдт, - еще не принято решение развернуть нейтронные боеголовки на боевые позиции”. На мой вырос, есть ли признаки того, что советской делегации поручено вывести авторитетные переговоры об ограничении стратегических арсеналов в связи с истекающим 3 октября временным договором, я получил также отрицательный ответ.
Иван Толстой: Открытие 27-й Пагоушской конференции в Мюнхене в репортаже Виктора Лаврова. Запись 24 августа в 77 года. Беседа с гостем. Тема: советская химия. Передачу из нью-йоркской студии Свободы ведет Виктор Лавров, 13 сентября 75-го года.
Виктор Лавров: У микрофона - Виктор Лавров. В нынешнем году возобновилась интенсивная закупка Советским Союзом зерна за границей. Как и два года назад молчат об этом советские газеты. Нынешнее партруководство, видимо, не может позволить себе ту роскошь откровенности, к которой прибег Никита Хрущев. 9 декабря 1963 года, выступая на Пленуме ЦК, Хрящев сказал: “Суровая зима, а затем жестокая засуха нанесли ущерб важнейшим сельскохозяйственным районами страны. Правительство вынуждено было купить известное количество хлеба за рубежом. Если в обеспечении населения хлебом действовать методом Сталина-Молотова, то тогда и в нынешнем году можно было продавать хлеб за границу. Их метод был такой: хлеб за границу продавали, а в некоторых районах люди из-за отсутствия хлеба пухли с голоду и, даже, умирали. Да, товарищи, это факт, что в 1947 году в ряде областей страны, например, в Курской, люди умирали с голоду, а хлеб тогда продавали”. Однако, такую откровенность позволил себе Хрущев неспроста. На декабрьском Пленуме ЦК 1963 года, в своей как всегда обширной речи, он обещал советскому сельскому хозяйству избавление от всех бед. Такой панацеей казалась тогда Хрущеву химизация всей страны. Вот как это прозвучало в его заключительном слове на Пленуме.
“Химическая промышленность это, товарищи, образно говоря, тот ключ, который открывает перед нами двери, ведущие к изобилию материальных благ”.
На следующий день после окончания декабрьского Пленума ЦК 1963 года, “Правда” вышла под огромным, длинной во всю полосу, лозунгом: “В поход за большую химию!” За семилетку Хрущев обещал вложить в химическую промышленность 42 миллиарда рублей. В октябре 1964 года Хрущев был снят, но еще несколько лет продолжалась пропагандная компания по химии. Что случилось с тех пор, куда ушли все эти гигантские капиталовложения? С этим вопросом я обратился к видному отечественному химику профессору Давиду Семеновичу Азбелю. Азбель - один из основателей советской послевоенной химической промышленности. Работая заключенным в химической шарашке в Москве, так назывались исследовательские тюрьмы при Сталине, он разрабатывал основы производства в нескольких современных отраслях химической промышленности. В послесталинское время, выйдя из заключения, он был консультантом химических министерств и крупных заводов. Сейчас доктор наук Азбель у нас в студии. Давид Семенович, скажите, пожалуйста, чем же все-таки закончился так называемый поход в большую химию, начатый еще Хрущевым в 1963 году?
Давид Азбель: Проблема химизации страны родилась с проблемой коллективизации. Я вот знаю со слов человека, который разговаривал с академиком Прянишниковым, что Сталин вызвал академика Прянишникова и сказал: “Что нужно сделать, чтобы резко поднять продуктивность сельского хозяйства?”.
Виктор Лавров: Это примерно в 1934-35 году?
Давид Азбель: Да. Тогда Прянишников составил очень большой мотивированный доклад и предложил создать в России большую промышленность минеральных удобрений. Сталин посмотрел, оценил это дело и сказал: “Это не пойдет, это очень много денег, а нам нужны деньги на оборону, мы не можем это дело делать”. Тогда (среди ученых имеются сервильные люди) и оказался на положении “чего изволите?” академик Вильямс. И он предложил свою систему травосеяния с парами, систему чрезвычайно экстенсивную, и Сталин понял, что раз деньги не нужно вкладывать, то это дело пойдет. И Вильямса подняли на щит. Прошло некоторое количество времени, понятно, что отсутствие личной заинтересованности у колхозников в большей степени влияло, чем система Вильямса, но и система Вильямса ничего не давала, и страна встала перед необходимостью, что нужно каким-то образом поднимать производительность сельского хозяйства, то есть нужно развивать химическую промышленность. И вот с этого началась проблема химизации. Но так как Хрущев был очень склонен к театральным эффектам, наряду с электрификацией появилась и химизация.
Иван Толстой: На вопросы Виктора Лаврова отвечал Давид Азбель. Запись 13 сентября 75 года. И третий архивный фрагмент. Программа “Советская космонавтика – год прошлый и год нынешний”. Эфир Радио Свобода 18 апреля 78-го года.
Виктор Лавров: У микрофона Виктор Лавров. Год 1978-й - 21-й год советской космонавтики. Начавшись в октябре 1957 года с запуска первого спутника и громких заявлений Хрущева о гигантских преимуществах советской системы, советская космонавтика претерпела за эти 20 лет ряд изменений. Но неизменной осталась одна черта советской космонавтики - ее огромная пропагандная нагрузка.
Леонид Брежнев: Сделан новый крупный вклад в осуществление решений 25-го Съезда КПСС о развитии исследований и использования космического пространства в мирных целях. И вот – заслуженные награды.
Виктор Лавров: Так выступал Брежнев 11 апреля в Кремле на вручении наград космонавтам трех последних кораблей “Союз”. 1978-й год - 21 год советской космонавтики. Миллиарды рублей из бюджета страны на космические расходы, броские заголовки в газетах на только что отгремевший фейерверк кораблей и спутников, награды. Интересно, как часто в подобных громких компаниях возвращается ветер на круги своя. В 1933 году в подвале московского жилого дома на Садово-Спасской Сандр, Тихонравов и будущий отец советской космонавтики Королев возились с железками, трубками, строя первую гирдовскую ракету. В августе 1933 года вывезли они свою 18-ти килограммовую ракету на поле в Нахабино. Ракета все-таки взлетела и за 18 секунд своего полета поднялась на 400 метров. Однако Сталину и его аппарату не было дела до “игрушек гирдовцев”, как в 1938 году заявит допрашивавший Королева следователь НКВД перед отправкой его в лагерь на Колыму. Сталин только что провел сплошную коллективизацию, страну лихорадило в горячечном темпе первых пятилеток. И вот тогда, в начале 30-х годов, кому-то из гирдовцев пришла на ум блестящая идея - создать вокруг работ в подвале на Садово-Спасской громкую рекламу. Дело в том, что в папках ГИРДАа хранилась пожелтевшая статья какого-то Циолковского, который в довольно примитивных деталях описывал возможный вариант полета за пределы земной атмосферы. Оглохшего дряхлого преподавателя женской гимназии Циолковского обнаружили в Калуге, опубликовали его давнюю статью в печати. Идея гирдовцев была неотразима: приоритет в ракетостроении принадлежит Советскому Союзу и никому иному. Старик Циолковский нежданно-негаданно очутился в зените славы. Вот звукозапись из его выступления тех времен.
Константин Циолковский: 40 лет я работал над реактивным двигателем и был уверен, что прогулки на Марс начнутся лишь через многие сотни лет. Но сроки меняются. Не могу отказать себе в желании поделиться последней новостью, радостью моей. Недавно я сделал открытие, которое, возможно, сделает уже вас свидетелями первого заатмосферного путешествия.
Виктор Лавров: Открытие, о котором Гаврил Циолковский, ни на что не пригодилось, да и созданная на имени Циолковского реклама гирдовцам не помогла. В 1937-38 годах с ликвидацией Сталиным комсостава Красной армии гирдовцы были арестованы, несколько человек были расстреляны.
Будущий создатель советской космонавтики отделался тяжелейшими годами лагерей и затем многими годами научно-исследовательских тюрем-шарашек. Но, возвращается ветер на круги своя: сегодня, на фоне фейерверка кораблей и спутников, Циолковский по-прежнему важное звено вокруг космической компании. Снимается даже фильм Взлет о Циолковском, которого собирается играть ни кто иной как Евгений Евтушенко. В высотные калужские дали завела муза громкого поэта.
Иван Толстой: Фрагмент программы 78-го года “Советская космонавтика – год прошлый и год нынешний”. Автор и ведущий – Виктор Лавров, настоящее имя которого Алексей Васильевич Лёвин. Нашему ветерану Алексею Васильевичу, проработавшему у микрофона Свободы четверть века, 24 сентября исполняется 70 лет. Мы поздравляем юбиляра со славной датой и желаем ему не только многая лета, но и обширных мемуаров, последнюю сцену которых Алексей Лёвин нам по секрету уже сообщил.
Иван Толстой: Андрей, настало время для вашей персональной рубрики. Расскажите, пожалуйста, поподробнее о музыке, которая сегодня звучала, и еще будет звучать в нашей программе.
Андрей Гаврилов: Сегодня мы слушали и, как вы сказали, будем слушать композиции в исполнении саксофониста Николая Панова. Николай Панов родился в 1945 году в Богородске вблизи Нижнего Новгорода. И его дед, и дядя по материнской линии были профессиональными музыкантами, и интерес к музыке проявился у Николая довольно рано. Играть на кларнете он начал в любительском духовом оркестре, но, в итоге, так сложилась жизнь, что диплом он получил как инженер по компьютерам, окончив МВТУ имени Баумана. Но там же, в МВТУ имени Баумана, он уже начал играть джаз в студенческом ансамбле. Карьера профессионального музыканта началась у него в 1971 году. В 1976 году он стал саксофонистом группы “Каданс”, которой руководил Герман Лукьянов, следующее годы прошли в многочисленных турне по России и Европе. В 1984 году Николай Панов стал солистом и аранжировщиком биг-бенда под руководством Олега Лундстрема, где пишет много оригинальных композиций и аранжировок для большого оркестра и малых групп. Он выступал более чем в 12 странах мира со своей группой, которая получила название “Джазовая галерея”, с оркестром Олега Лундстрема и в качестве солиста, гостя на фестивалях, концертах и джазовых клубах. С января 1999 года Николай Панов живет и работает в США, в городе Атланта, штат Джорджия. В той композиции, что мы сейчас услышим, на тенор-саксофоне, сопрано-саксофоне и флейте играет сам Николай Панов, на кларнете, на альт-саксофоне и баритон-саксофоне играет Иван Волков, на трубе - Юрий Парфенов, на контрабасе - Виталий Соломонов и на ударных - Эдуард Зизак. Квинтет Николая Панова “Джазовая галерея”.