Марина Тимашева: Театральные сюжеты в Нижнем Новгороде и в Челябинске только на первый взгляд кажутся разными. На самом деле, оба свидетельствуют о глубоком неуважении некоторых чиновников к самой культуре. Придя к этому неутешительному выводу, я вспомнила, что задолго до всех этих чудесных событий, заходила в Союз театральных деятелей и разговаривала с Александром Калягиным безо всякого к тому информационного повода. Взгляды наши на происходящее в театре часто совпадают, но иногда хочется что-то переспросить, перепроверить. Короче, разговор наш начался за здравие, то есть “за искусство”
Какой тип театра вам дороже всего?
Александр Калягин: Пожалуй, все спектакли Анатолия Васильевича Эфроса, почти все спектакли, которые я помню, начиная с “Мольера”, со “Снимается кино” в театре имени Ленинского комсомола, где он работал, некоторые спектакли Товстоногова. Я могу вспоминать спектакли Стрелера, которые привозили сюда. Вообще все, что на грани трагического и смешного, когда цепенеешь и парализован от того, что ты практически воплощаешь себя в этих героях, в этих мизансценах, в этих спектаклях. Не потому, что мне хочется сыграть там, а просто я весь там, я с ними. Пожалуй, спектакли Эфроса, Товстоногова, Стрелера. Вообще, все, что связано с первородным для меня: Чаплин, Феллини, Висконти и Стэнли Кубрик - вот есть какие-то основополагающие вещи, после чего остальное можно как бы и не смотреть даже. Это основа, это как воздух, которым мы дышим, как пища, которую надо обязательно употреблять, чтобы ты наполнял себя, жил, витамины, иммунитет был у тебя прекрасный. С этим я живу всю жизнь, и ничего с этим не сделаешь. Поэтому я прихожу в театр и меня многие, даже хорошие вещи, не удовлетворяют.
Марина Тимашева: Александр Александрович, театр защищает вас от жизни?
Александр Калягин: Как руководителя - не защищает, потому что это должность в этих условиях, как принято говорить, расстрельная, аховая, жутчайшая, практически на грани инфаркта существуешь. А как актера – конечно. Когда я выхожу на сцену, я получаю то же самое удовольствие, какое я получал в детстве, выходя на сцену. Дело не в аплодисментах - совсем нет, а просто ощущение, что ты один на один со зрительным залом, пускай с актерами, с командой, но все равно один на один со зрительным залом. Это ощущение ничем незаменимо, даже невозможно предать, что ты испытываешь, какое счастье.
Марина Тимашева: Актер устает? Вот вы устаете от спектакля? Я вот, например, стараюсь не подходить к актерам после спектакля…
Александр Калягин: Нет, нет, нет! Мариночка, я никогда не уставал после спектакля. И было мне 30 лет, и 40 лет, и сейчас мне 60 с чем-то лет, а я не устаю. Это правильно говорят, все актеры говорят, что спектакль лечит, театр лечит на сцене. На сцене каким-то образом забываешь о болячках.
Марина Тимашева: А если у вас, ну, рука болит, ноги болят?
Александр Калягин: Ну, забываешь. У меня коленка побаливает, я думаю, как же я буду сегодня бегать в «Короле Убю»? Но вышел на сцену, все: раз, два, три - и пошло! Достаточно сказать одну-две реплики. Вот такая вещь!
Марина Тимашева: Тут я выключила магнитофон, смотала шнуры, а Калягин переместился на свое рабочее место, к столу Председателя Союза театральных деятелей. Какая-то тень прошла по его лицу, я ее заметила, переспросила: “Что-то не так?”. И Калягин стал зачитывать отрывки из документов, которыми завален его стол. Я включила магнитофон снова.
Александр Калягин: Сколько раз говорили, что культура это ресурс развития, сколько раз приводим слова Лихачева, что культура это способ жить. Пожалуйста, читаю. “Правительство Российской Федерации, распоряжение 20-20”. Разработка концепции до 2020 года.. Читаем главу на 20-й странице: “В области развития человеческого потенциала…” - идет глава целая и ни слова о культуре. “Либерализация экономической сферы, технологическая модернизация здравоохранения, содействие повышению конкурентоспособности, создание эффективного снижения уровня коррупции…” Но ни слова о культуре! Дальше читаю. Вроде раздел “Развитие культуры и средств массовой коммуникации”. Почему так названо? Потому что тогда было Министерство культуры и массовых коммуникаций. “Ведущая роль в формировании человеческого капитала, создающего экономику знания отводится сфере культуры, что обусловлено следующими обстоятельствами…” Читаем: “Переход к … типу экономики…. по мере развития растут потребности…. и необходимость в удовлетворении этих потребностей в свою очередь стимулирует развитие рынка услуг в сфере культуры”.
Культура - услуга не рыночная, потому что рынок это спрос, предложение, цена. А есть такое понятие, как “фиаско рынка”, когда в культуру надо вкладывать, ничего с этим не сделаешь. И дальше читаем, что сделать, чтобы люди были культурными. “Увеличение количества универсальных передвижных систем”. Не увеличение библиотек и кинотеатров, а автоклубов, библиобусов. То есть, приехал, продал две-три книжки и уехал. “… киноустановок, а также многофункциональных центров, имеющих возможность предоставления культурного досуга…” “….поэтапный перевод в автономные учреждения”. И дальше самое интересное – чего я понять не могу. С одной стороны, написано “развитие института частно-государственного партнерства в сфере культуры будет способствовать приобретению внебюджетных средств и сокращению бюджетных затрат”. То есть, государство прямо говорит, что мы сокращаем бюджетные затраты на культуру. Через два абзаца написано: “Реализация проекта развития сферы экономики приведет к увеличению расходов бюджетной сферы на культуру”. Тут – сокращение, а тут - увеличение. Это что?
Есть Указ президента об оценке эффективности органов власти - об оценке эффективности деятельности органов местного с самоуправления и городских округов. Все есть, все есть. Пожалуйста, что ты хочешь. “Вывоз мусора, утилизация отходов, благоустройство, озеленение, территория”. Раньше, в советское время, оценки эффективности были и эти, и культура. Раньше положишь партбилет на стол, если у тебя нет кинотеатров, если у тебя нет библиотек, если у тебя плохо ходят в театры, если у тебя в кинотеатры никто не ходит. Ни слова о культуре! То же самое - оценка эффективности. Я иду к вице премьеру Жукову, он говорит, что этого не может быть. Я говорю: “Пожалуйста! Перечень показателей для оценки эффективности деятельности органов местного самоуправления: текущий ремонт, капитальный ремонт, общая площадь жилых помещений, доля многоквартирных домов, водоснабжения, газоснабжения”. Но культура-то есть тоже. А как культура эффективна, как действует власть, как губернатор действует, как мэр действует, сколько у него библиотек, какое количество посещений театров, достаточное ли количество театров на такое-то количество населения, если в половине регионов России нет вообще ТЮЗов, какова гастрольная программа, не антреприз, и так далее. “Удовлетворение населения медицинской помощью, качеством дошкольного образования, деятельностью органов местного управления….” Ни слова о культуре! Может это недосмотр, или как в свое время про Ельцина говорили, если что-то не то, « его подставили». Поэтому как актер я, конечно, больше получаю удовольствия на сцене. По-настоящему, руководить театром очень тяжело, честно говоря.
Марина Тимашева: Александр Калягин не просто читал казенные бумажки, он разыгрывал для единственного зрителя целый спектакль - трагический и смешной одновременно. Когда я прощалась, Александр Калягин добавил, что в перечне театральных должностей нет должностей художественного руководителя и главного режиссера. Так что, у Калягина появился шанс называться «заместителем директора театра “Эт Сетера” по творческим вопросам». А вот в Нижнем-то Новгороде, оказывается, есть и худруки, и главрежи. Или к моменту начала голодовки, документ уже переписал? Надо бы уточнить.