Интервью Владимира Гусинского израильскому еженедельнику The Marker Week, опубликованное вчера, состоялось по его собственной инициативе. Через своего партнера по бизнесу и экс-советника Ариэля Шарона Арнона Перлмана он обратился к журналисту издания Натану Липсону.
В интервью Владимир Гусинский заявил, что готов вернуться в Россию, но для этого нужна воля Путина и Медведева. Гусинский назвал Путина "порядочным человеком", про Медведева сказал, что не считает его "марионеткой Путина", а про Березовского – что "не разделяет его мнений уже несколько лет". Систему российского правосудия Гусинский оценил так: "Сегодня она лучше, чем раньше, и, как я понимаю, российские власти заинтересованы усиливать ее независимость".
О том, зачем Владимиру Гусинскому понадобилось интервью, корреспонденту Радио Свобода рассказал его интервьюер Натан Липсон.
– Это была ваша инициатива – взять интервью у Владимира Гусинского – или это было задание?
– Это была инициатива самого Гусинского. О возможности интервью ко мне обратился его давний партнер по бизнесу Арнон Перлман, который раньше был советником бывшего премьер-министра Израиля Ариэля Шарона. И я сказал: конечно, почему бы и нет.
– И давно эта инициатива прозвучала?
– Интервью состоялось примерно две-три недели назад.
– Почему вы ждали две-три недели до публикации?
– Мы публикуем истории такого формата в еженедельнике. И последнюю пару недель у нас не было места для такого большого интервью. Поэтому его пришлось отложить до вчерашнего дня.
– Владимир Гусинский объяснил причину, по которой вдруг захотел дать интервью?
– Специально он объяснений не давал. Но в последнее время случилось несколько событий, связанных с господином Гусинским: президентские выборы в России, закат бизнеса видных израильских бизнесменов российского происхождения (в интервью речь идет о Льве Леваеве и Аркадии Гайдамаке. – РС), выход Гусинского из Maariv, где у него была доля порядка 25 процентов. Поэтому интервью не выглядело странным, наоборот, естественным. С прессой он не говорил около восьми лет, и это была хорошая возможность, которую мы и решили использовать.
– Почему он выбрал ваше средство массовой информации?
– Наверняка сказать, почему он выбрал именно меня, я не могу. Я писал о нем в Maariv, я писал о русской экономике в течение двенадцати лет. Так что это, похоже, естественный выбор.
– То есть Гусинского вы знаете давно и хорошо?
– Нет-нет, я не был с ним лично знаком. Это интервью – первый раз, когда я говорил с ним. До этого я видел его один или два раза, но эти встречи проходили не в рамках интервью. Я дважды был в России в 1998 году и с тех пор много писал о России и инвестициях господина Гусинского в Maariv.
Думаю, из всех израильских журналистов я больше всех писал о Гусинском и Maariv. Впрочем, точный ответ, почему выбрали меня, может дать Арнон Перлман.
– Вы отправляли свои вопросы Гусинскому до интервью?
– Нет. Он даже и не просил об этом. Он очень хорошо знает, что такая просьба была бы бессмысленной.
– И он не просил вас прислать текст для согласования до публикации?
– Нет. Он не видел интервью до его публикации.
– Каковы ваши впечатления от разговора с Гусинским?
– Он искренне изложил несколько тезисов. Он, видимо, действительно хочет вернуться в Россию и очень конкретно дал это понять. Говоря с журналистом и зная о предстоящей публикации интервью, он, без сомнения, понимал, что теперь все узнают об этом его желании. Когда я спросил, вернулся ли бы он в Россию, если бы Путин пригласил его, он сказал: да. И он знал, что я напишу об этом и что некоторые люди в Москве это прочитают и осознают. Думаю, вопроса, хочет или не хочет он вернуться в Россию, больше нет.
– Какие еще ответы Гусинского вас удивили? Например, о Путине Гусинский отозвался как о "порядочном человеке", который "сделал много хорошего". Это вас не удивило?
– В отношении Путина он свои позиции пересмотрел. В 2001 году он дал нашей газете интервью, где говорил о Путине совсем другие вещи – негативные. Это понятно, потому что в то время Путин фактически заставил его покинуть Россию, на три дня посадил в тюрьму. Тогда Гусинский злился. Но сейчас он передумал или, по крайней мере, говорит, что передумал. Но важно, что он заявляет об этом открыто.
– А ответы про Березовского или, скажем, Гайдамака вас не удивили?
– Я был немного удивлен, когда мы говорили о Березовском и Гусинский сказал, что поддерживает с Березовским контакты. Я сказал: послушайте, для человека, который хочет вернуться в Россию и произвести впечатление на Путина, публично заявлять о дружбе с Березовским, может быть, не самая лучшая затея. И он несколько смягчил свое высказывание, оговорившись, что общается с Березовским не очень часто и к тому же не разделяет его политических взглядов и методов.
– Были ли вопросы, на которые Гусинский не хотел отвечать?
– Да. И это отражено в интервью. Гусинскому принадлежал "Медиа-Мост", который в конечном счете оказался в руках российского правительства, когда он подписал с "Газпромом" соответствующие договоры. У меня возникло ощущение, что эти договоры во многом ограничили Гусинского в свободе высказываний о российском правительстве, особенно в высказываниях негативных. Он повторял, что не может говорить из-за этих договоров, что соблюдает их условия, что у него нет выбора, кроме как принять их. Я понял, что эти темы он развивать и конкретизировать не будет, и мне оставалось только проявить понимание. (В интервью Гусинский говорит, что дело о "Медиа-Мосте" "закончено на сто процентов" и это "вполне справедливо". Он добавляет, что у Путина "были причины его не любить". – РС)
– А где проходило интервью?
– Дома у Гусинского в Тель-Авиве. Обстановка была не особо официальной, на Гусинском не было галстука, он был не в деловом костюме...
– И как вам его дом?
– Больше всего меня впечатлили картины, которые в детстве рисовал его отец и которые сейчас висят на одной из стен. Я коснулся их и в статье. Это нечто очень личное для него, и видно, что у его отца был талант к рисованию. У Гусинского большая квартира в красивом доме на десятом, кажется, этаже с видом на Средиземное море. Но это-то как раз меня не особо впечатлило.
Книг я не видел – ведь Гусинский проводит свое время в нескольких домах: в Испании, Штатах и Израиле. Так что у него не обычный дом, как у нас с вами, где хранятся все вещи.
– На каком языке вы разговаривали?
– На английском.
– Вы разговаривали наедине?
– Нет, с нами был Арнон Перлман. В доме также находились наш фотограф и помощник Гусинского. Арнон Перлман просто слушал – он работает с Гусинским уже давно, и вряд ли хоть что-то в интервью могло его удивить. Он знает Гусинского куда лучше, чем я, и, вероятно, он же готовил его к этому интервью. Оба знали заранее, какую идею постараются донести. И они ее, что очевидно, донесли.
Разговор произвел на меня сильное впечатление. Спустя восемь лет, Гусинский хочет вернуться в Россию. Я не знаю, вернется ли – ведь это зависит от Путина и Медведева. Но если бы зависело только от него, вернулся бы.
– Гусинский не только о Путине отозвался положительно, но и о Медведеве: "Медведев, несомненно, не марионетка Путина. Это упрощенная и уродливая форма описания отношений между ними". Он по-разному говорил о Путине и Медведеве?
– Думаю, что о его высказываниях в интервью надо судить с учетом того, чего он в действительности хочет. Он хочет вернуться. И он понимает, что для этого не должен быть представлен врагом ни Путина, ни Медведева. Если это в его интересах, ему следует об обоих отзываться хорошо. Это не значит, что на самом деле он не думает о них хорошо. Просто даже если бы он считал их дурными людьми - дурными для России, дурными для него самого - он бы все равно об этом не сказал.
В интервью Владимир Гусинский заявил, что готов вернуться в Россию, но для этого нужна воля Путина и Медведева. Гусинский назвал Путина "порядочным человеком", про Медведева сказал, что не считает его "марионеткой Путина", а про Березовского – что "не разделяет его мнений уже несколько лет". Систему российского правосудия Гусинский оценил так: "Сегодня она лучше, чем раньше, и, как я понимаю, российские власти заинтересованы усиливать ее независимость".
О том, зачем Владимиру Гусинскому понадобилось интервью, корреспонденту Радио Свобода рассказал его интервьюер Натан Липсон.
– Это была ваша инициатива – взять интервью у Владимира Гусинского – или это было задание?
– Это была инициатива самого Гусинского. О возможности интервью ко мне обратился его давний партнер по бизнесу Арнон Перлман, который раньше был советником бывшего премьер-министра Израиля Ариэля Шарона. И я сказал: конечно, почему бы и нет.
– И давно эта инициатива прозвучала?
– Интервью состоялось примерно две-три недели назад.
– Почему вы ждали две-три недели до публикации?
– Мы публикуем истории такого формата в еженедельнике. И последнюю пару недель у нас не было места для такого большого интервью. Поэтому его пришлось отложить до вчерашнего дня.
– Владимир Гусинский объяснил причину, по которой вдруг захотел дать интервью?
– Специально он объяснений не давал. Но в последнее время случилось несколько событий, связанных с господином Гусинским: президентские выборы в России, закат бизнеса видных израильских бизнесменов российского происхождения (в интервью речь идет о Льве Леваеве и Аркадии Гайдамаке. – РС), выход Гусинского из Maariv, где у него была доля порядка 25 процентов. Поэтому интервью не выглядело странным, наоборот, естественным. С прессой он не говорил около восьми лет, и это была хорошая возможность, которую мы и решили использовать.
– Почему он выбрал ваше средство массовой информации?
– Наверняка сказать, почему он выбрал именно меня, я не могу. Я писал о нем в Maariv, я писал о русской экономике в течение двенадцати лет. Так что это, похоже, естественный выбор.
– То есть Гусинского вы знаете давно и хорошо?
– Нет-нет, я не был с ним лично знаком. Это интервью – первый раз, когда я говорил с ним. До этого я видел его один или два раза, но эти встречи проходили не в рамках интервью. Я дважды был в России в 1998 году и с тех пор много писал о России и инвестициях господина Гусинского в Maariv.
Думаю, из всех израильских журналистов я больше всех писал о Гусинском и Maariv. Впрочем, точный ответ, почему выбрали меня, может дать Арнон Перлман.
– Вы отправляли свои вопросы Гусинскому до интервью?
– Нет. Он даже и не просил об этом. Он очень хорошо знает, что такая просьба была бы бессмысленной.
– И он не просил вас прислать текст для согласования до публикации?
– Нет. Он не видел интервью до его публикации.
– Каковы ваши впечатления от разговора с Гусинским?
– Он искренне изложил несколько тезисов. Он, видимо, действительно хочет вернуться в Россию и очень конкретно дал это понять. Говоря с журналистом и зная о предстоящей публикации интервью, он, без сомнения, понимал, что теперь все узнают об этом его желании. Когда я спросил, вернулся ли бы он в Россию, если бы Путин пригласил его, он сказал: да. И он знал, что я напишу об этом и что некоторые люди в Москве это прочитают и осознают. Думаю, вопроса, хочет или не хочет он вернуться в Россию, больше нет.
– Какие еще ответы Гусинского вас удивили? Например, о Путине Гусинский отозвался как о "порядочном человеке", который "сделал много хорошего". Это вас не удивило?
Тогда Гусинский злился. Но сейчас он передумал или, по крайней мере, говорит, что передумал. Но важно, что он заявляет об этом открыто
– В отношении Путина он свои позиции пересмотрел. В 2001 году он дал нашей газете интервью, где говорил о Путине совсем другие вещи – негативные. Это понятно, потому что в то время Путин фактически заставил его покинуть Россию, на три дня посадил в тюрьму. Тогда Гусинский злился. Но сейчас он передумал или, по крайней мере, говорит, что передумал. Но важно, что он заявляет об этом открыто.
– А ответы про Березовского или, скажем, Гайдамака вас не удивили?
– Я был немного удивлен, когда мы говорили о Березовском и Гусинский сказал, что поддерживает с Березовским контакты. Я сказал: послушайте, для человека, который хочет вернуться в Россию и произвести впечатление на Путина, публично заявлять о дружбе с Березовским, может быть, не самая лучшая затея. И он несколько смягчил свое высказывание, оговорившись, что общается с Березовским не очень часто и к тому же не разделяет его политических взглядов и методов.
– Были ли вопросы, на которые Гусинский не хотел отвечать?
– Да. И это отражено в интервью. Гусинскому принадлежал "Медиа-Мост", который в конечном счете оказался в руках российского правительства, когда он подписал с "Газпромом" соответствующие договоры. У меня возникло ощущение, что эти договоры во многом ограничили Гусинского в свободе высказываний о российском правительстве, особенно в высказываниях негативных. Он повторял, что не может говорить из-за этих договоров, что соблюдает их условия, что у него нет выбора, кроме как принять их. Я понял, что эти темы он развивать и конкретизировать не будет, и мне оставалось только проявить понимание. (В интервью Гусинский говорит, что дело о "Медиа-Мосте" "закончено на сто процентов" и это "вполне справедливо". Он добавляет, что у Путина "были причины его не любить". – РС)
– А где проходило интервью?
– Дома у Гусинского в Тель-Авиве. Обстановка была не особо официальной, на Гусинском не было галстука, он был не в деловом костюме...
– И как вам его дом?
– Больше всего меня впечатлили картины, которые в детстве рисовал его отец и которые сейчас висят на одной из стен. Я коснулся их и в статье. Это нечто очень личное для него, и видно, что у его отца был талант к рисованию. У Гусинского большая квартира в красивом доме на десятом, кажется, этаже с видом на Средиземное море. Но это-то как раз меня не особо впечатлило.
Книг я не видел – ведь Гусинский проводит свое время в нескольких домах: в Испании, Штатах и Израиле. Так что у него не обычный дом, как у нас с вами, где хранятся все вещи.
– На каком языке вы разговаривали?
– На английском.
– Вы разговаривали наедине?
– Нет, с нами был Арнон Перлман. В доме также находились наш фотограф и помощник Гусинского. Арнон Перлман просто слушал – он работает с Гусинским уже давно, и вряд ли хоть что-то в интервью могло его удивить. Он знает Гусинского куда лучше, чем я, и, вероятно, он же готовил его к этому интервью. Оба знали заранее, какую идею постараются донести. И они ее, что очевидно, донесли.
Разговор произвел на меня сильное впечатление. Спустя восемь лет, Гусинский хочет вернуться в Россию. Я не знаю, вернется ли – ведь это зависит от Путина и Медведева. Но если бы зависело только от него, вернулся бы.
– Гусинский не только о Путине отозвался положительно, но и о Медведеве: "Медведев, несомненно, не марионетка Путина. Это упрощенная и уродливая форма описания отношений между ними". Он по-разному говорил о Путине и Медведеве?
– Думаю, что о его высказываниях в интервью надо судить с учетом того, чего он в действительности хочет. Он хочет вернуться. И он понимает, что для этого не должен быть представлен врагом ни Путина, ни Медведева. Если это в его интересах, ему следует об обоих отзываться хорошо. Это не значит, что на самом деле он не думает о них хорошо. Просто даже если бы он считал их дурными людьми - дурными для России, дурными для него самого - он бы все равно об этом не сказал.