Сергей Сенинский: ... После очередной годовщины трагедии в школе N 1 североосетинского города Беслана, внимание к пострадавшим, как считают местные жители, вновь ослабело. Интерес к нуждам бывших заложников и членов их семей по-прежнему проявляют только некоторые общественные и благотворительные организации. Среди них – Российский Красный Крест, реализующий в Беслане программу психологической поддержки жителей города. Пострадавшие жители Беслана так же нуждаются сегодня в помощи психологов, как и пять лет назад – сразу после теракта в 1-ой городской школе. Рассказывает наш корреспондент Олег Кусов:
Олег Кусов: О пострадавших жителях Беслана всё реже говорят и пишут российские средства массовой информации, но это не значит, что большинство их проблем разрешено. Среди проблем, которые с годами проявляются всё больше, специалисты прежде всего называют психологические. Как и бывших заложников "Норд-оста", не уходящее из памяти трагедия, объединила пострадавших в первой бесланской школе. Так считает психолог Оксана Танклаева.
Оксана Танклаева: Сейчас жизнь идет на поправку, но все равно память вещь жестокая. Многие учатся в Москве, поступили, начали работать. Мы до сих пор общаемся, мы до сих пор встречаемся, мы до сих пор делимся проблемами. До сих пор всплывают какие-то моменты, то, что было тогда. Они до сих пор видят сны, в снах все проигрывается. У меня девочка сейчас в шестом классе, она до сих пор ходит с бутылкой воды. Она идет спать, спит с бутылкой воды. Я не могу сказать, что у нее отклонения, нет, у нее просто страх. Страх у нее засел, хотя тогда во втором классе была. То есть ей не надо рассказывать, почему она эту воду таскает с собой, мы знаем, почему она это делает. Мы стали как одна семья.
Олег Кусов: Красный крест за прошедшие пять лет оказал помощь нескольким тысячам жителей Беслана и Правобережного района Северной Осетии. Фактически с 2005 года в российском Красном Кресте возникло новое направление деятельности ― психосоциальная поддержка людей, попавших в кризисные ситуации. Рассказывает директор департамента по чрезвычайным ситуациям российского Красного Креста Лилия Чибисенко.
Лилия Чибисенко: Это новое направление для российского Красного креста, хотя в международном движении Красного креста и Красного полумесяца психосоциальная поддержка уже имела место быть в качестве очень действенного метода по восстановлению пострадавших в больших масштабах. Когда случился Беслан, оценив нужды и потребности населения, мы сразу поняли, что одной психологической помощью или одной гуманитарной помощью невозможно решить эти проблемы, которые возникли у населения. Поэтому была предложена комплексная программа, где было несколько направлений, в частности, гуманитарная помощь прежде всего, потом психологическая, потом психосоциальная поддержка. И последнее направление – это уже обучение населения стрессоустойчивости, поскольку страдали не только люди, но и те люди, которые им помогают, то есть нужно было реабилитировать еще и помогающих, которые тоже эмоционально выгорали и нуждались в нашей поддержке.
Олег Кусов: Программа поддержки пострадавших в Беслане состояла из нескольких направлений. Продолжает Лилия Чибисенко.
Лилия Чибисенко: У нас была служба милосердия, то есть те социальные работники, которые ходили по домам и оказывали помощь населению на дому. У нас более 200 семей. Выбрали 200 из 578, потому что считались наиболее уязвимыми по всем показателям, ущерб для здоровья, количество погибших и так далее. И вот эти 200 семей мы поддерживали на дому в течение трех лет. Кроме того мы проводили мероприятия, мы открыли 15 мая 2005 года центр российского Красного креста в Беслане и уже в центре мы проводили работу с населением более широкую. У нас были студии для детей, комната психосоциальной поддержки игровая, тренажерный зал, мы занимались английским языком, старались расширять кругозор людей и показать им, что, во-первых, мир с ними, поскольку было много выездов детей, семей для лечения. Мы старались интернациональную поддержку и сотрудничество тоже развивать.
Олег Кусов: Консультант проекта Российского Красного Креста психолог, кандидат педагогических наук Галина Репринцева рассказывает, как начиналась программа психологической поддержки жителей Беслана.
Галина Репринцева: Тогда были проведены семинары, прежде всего обучающие со специалистами. Мы провели конкурс, достаточно серьезный конкурс по подбору специалистов. Это были психологи Северной Осетии и педагоги. Из них мы набрали 10 человек, потом еще 10 человек, потом еще 10 человек. То есть за эти первые полгода мы подготовили 30 человек очень крепких специалистов. Эти люди реально эту программу там реализовывали. Я приезжала для того, чтобы выразить свое отношение к тому, что происходит, потому что у меня был прямой контакт с этими людьми, которые реализовывали программу. У нас фактически каждую неделю были переговоры и каждодневные переговоры по телефону, по электронной почте. Я получала массу материалов отчетных об индивидуальных встречах, о затруднениях и так далее, которые встречают наши специалисты в процессе введения этой программы в реальное функционирование.
Олег Кусов: С первых дней реализации программы психологической поддержки с пострадавшими работала владикавказский психолог Оксана Танклаева.
Оксана Танкалева: Есть категория людей, которые пытаются выйти из этого состояния. Более-менее они возвращаются к жизни, они живут, занимаются своими делами. Кто-то пошел учиться, у кого-то появляются интересы. Но есть категория людей, которые застряли в этом состоянии, он там остановились. В самом деле, когда это было, это был шок, это трагедия, это горе. Потом это было чувство вины. На этапе чувства вины кое-кто застрял. До сих пор не могут себе простить, почему я выжил, а кто-то не выжил, почему на тот момент не повела себя так. Например, есть группа людей, которые пытаются жить дальше, но родители их тормозят. Родители одного ребенка потеряли, они делают перенос на другого ребенка, который остался. Я думаю, что у них будет длиться, с ними еще надо работать. Когда это все случилось, глядя на них, им очень много кинули всего, кинули психологическую поддержку, реабилитацию, поездки. Они сразу из этого места трагедии вырваны, по заграницам переключались. А потом они опять возвращались в Беслан и они заново переживали весь этап трагедии и горя. На тот момент мы не знали, наверное, как правильно себя вести, хотели как лучше чтобы было.
Олег Кусов: Определённые трудности психологам на начальном этапе доставляли и родители пострадавших детей. Рассказывает консультант проекта Российского Красного Креста психолог, кандидат педагогических наук Галина Репринцева.
Галина Репринцева: Главная проблема была – это проблема работы с родителями. Родители, которые никогда не смирятся с тем, что их прекрасные дети, а для нас для всех родителей наши дети самые прекрасные, а осетинские дети – это вообще особые дети, необычайно красивые, такой красоты, глаз невозможно отвести. И вдруг эти дети перенесли такую страшную трагедию, и многие из них стали инвалидами. На глазах многих детей произошло нечто, что не может перенести даже взрослый человек. Поэтому и родители, и дети, которые стали инвалидами, многие не могли реально дальше в течение нескольких лет войти в обычное русло, привычное русло счастливой жизни. Многие в силу своих проблем не могли учиться, находились на домашнем обучении, некоторые даже не были охвачены обучением в силу проблем их. С такими людьми, с такими семьями, глубоко травмированными семьями пришлось встретиться в первую очередь специалистам, которые реализовывали раньше эту программу. Родители с одной стороны были глубоко тронуты тем, что к ним относятся настолько внимательно, хотя многие из этих людей привыкли к внимательному отношению после этой трагедии. С другой стороны люди не верили в то, что можно что-то с их детьми делать. И с третьей стороны, люди одновременно проявляли такое доверие, которое я в жизни больше нигде не встречу. Но предварительно это были встречи с родителями дома с тем, чтобы рассказать, что это будет, что будет с детьми происходить.
Олег Кусов: При работе в Беслане психологам приходилось учитывать традиционные особенности осетинского общества. Рассказывает директор департамента по чрезвычайным ситуациям российского Красного Креста Лилия Чибисенко.
Лилия Чибисенко: Общество в Беслане очень чтит свои традиции, уважает. У них мероприятия, связанные с траурами, с похоронами, проходят с большим участием людей. И потом у них клановое общество, все родственники собираются и обязательно должны отдать дань памяти, придти. И как ни странно, они стараются скрыть от детей правду. С этими сложностями нам приходилось сталкиваться. В принципе детям надо сразу говорить о том, что его родственник, его папа, мама ушли, что их больше нет, и они должны сразу принять это. Приходилось очень сложно, потому что только через определенное время узнавали дети, для них было просто страшным эмоциональным стрессом. Вот с этим мы сталкивались. Сталкивались так же с тем, что семья, отдаленные родственники, у них было психологическое заражение, они переживали даже больше, хотя не в их семье непосредственно погиб человек, а погиб дальний родственник, но они воспринимали как однозначно свою потерю, страдали и переживали.
Олег Кусов: Психологи попытались вернуть детей к полноценной жизни через творчество. Говорит консультант проекта Российского Красного Креста психолог, кандидат педагогических наук Галина Репринцева.
Галина Репринцева: У нас специалисты, которые с ними работали – это квалифицированные люди. И они очень хорошо восприняли эту нить, которую я ретранслировала – не акцентировать внимание на пережитом, а через творческие виды деятельности, через игру они обретают свою самость. И дети, и родители обретали какой-то внутренний покой, ощущение, что они защищены, что они могут, что у них есть будущее. Только тот человек, который сможет сам в себе преодолеть бездну трагического, бездну переживаний, который останется, конечно же, и в потомках, он имеет право помогать другим. Я счастлива, что эти люди способны смеяться, способны играть, способны радоваться, способны танцевать.
Олег Кусов: Как долго жители Беслана будут выходить из нынешнего состояния? Директор департамента по чрезвычайным ситуациям российского Красного Креста Лилия Чибисенко смотрит на проблему более оптимистично.
Лилия Чибисенко: Конечно, проходит время, повышается рождаемость, и они выкарабкиваются. Не заживают эти раны, но, естественно, потеря такова и с этим трудно примириться. Я там была много раз и много раз я была на тех улицах, где практически не осталось детей. Хотя уже постепенно это уходит. Некоторые специалисты говорят, что нужно 7 лет, 10 лет. Я поддерживаю эту точку зрения, что пять лет, конечно, мало.
Олег Кусов: Как говорят жители Беслана, они по-прежнему нуждаются в психологической помощи тех специалистов, которым хорошо известны их проблемы.
Олег Кусов: О пострадавших жителях Беслана всё реже говорят и пишут российские средства массовой информации, но это не значит, что большинство их проблем разрешено. Среди проблем, которые с годами проявляются всё больше, специалисты прежде всего называют психологические. Как и бывших заложников "Норд-оста", не уходящее из памяти трагедия, объединила пострадавших в первой бесланской школе. Так считает психолог Оксана Танклаева.
Оксана Танклаева: Сейчас жизнь идет на поправку, но все равно память вещь жестокая. Многие учатся в Москве, поступили, начали работать. Мы до сих пор общаемся, мы до сих пор встречаемся, мы до сих пор делимся проблемами. До сих пор всплывают какие-то моменты, то, что было тогда. Они до сих пор видят сны, в снах все проигрывается. У меня девочка сейчас в шестом классе, она до сих пор ходит с бутылкой воды. Она идет спать, спит с бутылкой воды. Я не могу сказать, что у нее отклонения, нет, у нее просто страх. Страх у нее засел, хотя тогда во втором классе была. То есть ей не надо рассказывать, почему она эту воду таскает с собой, мы знаем, почему она это делает. Мы стали как одна семья.
Олег Кусов: Красный крест за прошедшие пять лет оказал помощь нескольким тысячам жителей Беслана и Правобережного района Северной Осетии. Фактически с 2005 года в российском Красном Кресте возникло новое направление деятельности ― психосоциальная поддержка людей, попавших в кризисные ситуации. Рассказывает директор департамента по чрезвычайным ситуациям российского Красного Креста Лилия Чибисенко.
Лилия Чибисенко: Это новое направление для российского Красного креста, хотя в международном движении Красного креста и Красного полумесяца психосоциальная поддержка уже имела место быть в качестве очень действенного метода по восстановлению пострадавших в больших масштабах. Когда случился Беслан, оценив нужды и потребности населения, мы сразу поняли, что одной психологической помощью или одной гуманитарной помощью невозможно решить эти проблемы, которые возникли у населения. Поэтому была предложена комплексная программа, где было несколько направлений, в частности, гуманитарная помощь прежде всего, потом психологическая, потом психосоциальная поддержка. И последнее направление – это уже обучение населения стрессоустойчивости, поскольку страдали не только люди, но и те люди, которые им помогают, то есть нужно было реабилитировать еще и помогающих, которые тоже эмоционально выгорали и нуждались в нашей поддержке.
Олег Кусов: Программа поддержки пострадавших в Беслане состояла из нескольких направлений. Продолжает Лилия Чибисенко.
Лилия Чибисенко: У нас была служба милосердия, то есть те социальные работники, которые ходили по домам и оказывали помощь населению на дому. У нас более 200 семей. Выбрали 200 из 578, потому что считались наиболее уязвимыми по всем показателям, ущерб для здоровья, количество погибших и так далее. И вот эти 200 семей мы поддерживали на дому в течение трех лет. Кроме того мы проводили мероприятия, мы открыли 15 мая 2005 года центр российского Красного креста в Беслане и уже в центре мы проводили работу с населением более широкую. У нас были студии для детей, комната психосоциальной поддержки игровая, тренажерный зал, мы занимались английским языком, старались расширять кругозор людей и показать им, что, во-первых, мир с ними, поскольку было много выездов детей, семей для лечения. Мы старались интернациональную поддержку и сотрудничество тоже развивать.
Олег Кусов: Консультант проекта Российского Красного Креста психолог, кандидат педагогических наук Галина Репринцева рассказывает, как начиналась программа психологической поддержки жителей Беслана.
Галина Репринцева: Тогда были проведены семинары, прежде всего обучающие со специалистами. Мы провели конкурс, достаточно серьезный конкурс по подбору специалистов. Это были психологи Северной Осетии и педагоги. Из них мы набрали 10 человек, потом еще 10 человек, потом еще 10 человек. То есть за эти первые полгода мы подготовили 30 человек очень крепких специалистов. Эти люди реально эту программу там реализовывали. Я приезжала для того, чтобы выразить свое отношение к тому, что происходит, потому что у меня был прямой контакт с этими людьми, которые реализовывали программу. У нас фактически каждую неделю были переговоры и каждодневные переговоры по телефону, по электронной почте. Я получала массу материалов отчетных об индивидуальных встречах, о затруднениях и так далее, которые встречают наши специалисты в процессе введения этой программы в реальное функционирование.
Олег Кусов: С первых дней реализации программы психологической поддержки с пострадавшими работала владикавказский психолог Оксана Танклаева.
Оксана Танкалева: Есть категория людей, которые пытаются выйти из этого состояния. Более-менее они возвращаются к жизни, они живут, занимаются своими делами. Кто-то пошел учиться, у кого-то появляются интересы. Но есть категория людей, которые застряли в этом состоянии, он там остановились. В самом деле, когда это было, это был шок, это трагедия, это горе. Потом это было чувство вины. На этапе чувства вины кое-кто застрял. До сих пор не могут себе простить, почему я выжил, а кто-то не выжил, почему на тот момент не повела себя так. Например, есть группа людей, которые пытаются жить дальше, но родители их тормозят. Родители одного ребенка потеряли, они делают перенос на другого ребенка, который остался. Я думаю, что у них будет длиться, с ними еще надо работать. Когда это все случилось, глядя на них, им очень много кинули всего, кинули психологическую поддержку, реабилитацию, поездки. Они сразу из этого места трагедии вырваны, по заграницам переключались. А потом они опять возвращались в Беслан и они заново переживали весь этап трагедии и горя. На тот момент мы не знали, наверное, как правильно себя вести, хотели как лучше чтобы было.
Олег Кусов: Определённые трудности психологам на начальном этапе доставляли и родители пострадавших детей. Рассказывает консультант проекта Российского Красного Креста психолог, кандидат педагогических наук Галина Репринцева.
Галина Репринцева: Главная проблема была – это проблема работы с родителями. Родители, которые никогда не смирятся с тем, что их прекрасные дети, а для нас для всех родителей наши дети самые прекрасные, а осетинские дети – это вообще особые дети, необычайно красивые, такой красоты, глаз невозможно отвести. И вдруг эти дети перенесли такую страшную трагедию, и многие из них стали инвалидами. На глазах многих детей произошло нечто, что не может перенести даже взрослый человек. Поэтому и родители, и дети, которые стали инвалидами, многие не могли реально дальше в течение нескольких лет войти в обычное русло, привычное русло счастливой жизни. Многие в силу своих проблем не могли учиться, находились на домашнем обучении, некоторые даже не были охвачены обучением в силу проблем их. С такими людьми, с такими семьями, глубоко травмированными семьями пришлось встретиться в первую очередь специалистам, которые реализовывали раньше эту программу. Родители с одной стороны были глубоко тронуты тем, что к ним относятся настолько внимательно, хотя многие из этих людей привыкли к внимательному отношению после этой трагедии. С другой стороны люди не верили в то, что можно что-то с их детьми делать. И с третьей стороны, люди одновременно проявляли такое доверие, которое я в жизни больше нигде не встречу. Но предварительно это были встречи с родителями дома с тем, чтобы рассказать, что это будет, что будет с детьми происходить.
Олег Кусов: При работе в Беслане психологам приходилось учитывать традиционные особенности осетинского общества. Рассказывает директор департамента по чрезвычайным ситуациям российского Красного Креста Лилия Чибисенко.
Лилия Чибисенко: Общество в Беслане очень чтит свои традиции, уважает. У них мероприятия, связанные с траурами, с похоронами, проходят с большим участием людей. И потом у них клановое общество, все родственники собираются и обязательно должны отдать дань памяти, придти. И как ни странно, они стараются скрыть от детей правду. С этими сложностями нам приходилось сталкиваться. В принципе детям надо сразу говорить о том, что его родственник, его папа, мама ушли, что их больше нет, и они должны сразу принять это. Приходилось очень сложно, потому что только через определенное время узнавали дети, для них было просто страшным эмоциональным стрессом. Вот с этим мы сталкивались. Сталкивались так же с тем, что семья, отдаленные родственники, у них было психологическое заражение, они переживали даже больше, хотя не в их семье непосредственно погиб человек, а погиб дальний родственник, но они воспринимали как однозначно свою потерю, страдали и переживали.
Олег Кусов: Психологи попытались вернуть детей к полноценной жизни через творчество. Говорит консультант проекта Российского Красного Креста психолог, кандидат педагогических наук Галина Репринцева.
Галина Репринцева: У нас специалисты, которые с ними работали – это квалифицированные люди. И они очень хорошо восприняли эту нить, которую я ретранслировала – не акцентировать внимание на пережитом, а через творческие виды деятельности, через игру они обретают свою самость. И дети, и родители обретали какой-то внутренний покой, ощущение, что они защищены, что они могут, что у них есть будущее. Только тот человек, который сможет сам в себе преодолеть бездну трагического, бездну переживаний, который останется, конечно же, и в потомках, он имеет право помогать другим. Я счастлива, что эти люди способны смеяться, способны играть, способны радоваться, способны танцевать.
Олег Кусов: Как долго жители Беслана будут выходить из нынешнего состояния? Директор департамента по чрезвычайным ситуациям российского Красного Креста Лилия Чибисенко смотрит на проблему более оптимистично.
Лилия Чибисенко: Конечно, проходит время, повышается рождаемость, и они выкарабкиваются. Не заживают эти раны, но, естественно, потеря такова и с этим трудно примириться. Я там была много раз и много раз я была на тех улицах, где практически не осталось детей. Хотя уже постепенно это уходит. Некоторые специалисты говорят, что нужно 7 лет, 10 лет. Я поддерживаю эту точку зрения, что пять лет, конечно, мало.
Олег Кусов: Как говорят жители Беслана, они по-прежнему нуждаются в психологической помощи тех специалистов, которым хорошо известны их проблемы.