Дмитрий Волчек: На закончившейся в воскресенье Франкфуртской книжной ярмарке было представлено новое немецкое издание “Анны Карениной” в переводе, который сделала Розмари Титце. Титце переводила на немецкий Андрея Битова, Василия Аксенова, Владимира Набокова. “Анну Каренину” до нее переводили на немецкий ровно 20 раз. Чем отличается этот перевод от прежних? С Розмари Титце беседует корреспондент Свободы Юрий Векслер.
Юрий Векслер: Вы вообще этот роман читали по-немецки когда-то, или вначале по-русски читали?
Розмари Титце: По-русски. Причем я тогда очень гордилась, потому что это был один из первых романов, который я целиком прочла по-русски.
Юрий Векслер: Но потом приходилось читать чужие переводы на немецкий?
Розмари Титце: Нет, в переводе я никогда не читала. Я заглядывала в какую-то книгу, если что-то нужно было, но так, чтобы я читала от начала до конца, этого не было.
Юрий Векслер: Как вам работалось и в чем сегодня трудность, насколько русский язык Толстого (я давно сам не перечитывал, мне трудно оценить) стар или реалии романа настолько далеки, что сегодня перевод сопряжен с трудностями, что немецкому читателю многое будет непонятно? Вообще какие были трудности при переводе?
Розмари Титце: Я все время поражалась мастерству Толстого, в каких мелких деталях вдруг возникает современная ему история. Вот дискуссии того времени, как они там мелькают, или очень интересные банковские или железнодорожные дела. Вот эта спекуляция вокруг банков, вокруг железной дороги. Это все где-то есть, вот это развитие того времени, и это надо более четко показать, чтобы немецкий читатель тоже воспринимал. Тут я, конечно, иногда пишу комментарии, а иногда я старюсь, чтобы это стало понятно, иногда это надо долго искать, но я четко привожу исторические понятия. Например, Железнодорожная артель в те времена была очень важной ячейкой социальной жизни. И появляется в “Анне Карениной” довольно часто, в связи с железной дорогой, вот эта артель. Мужик, который у нее возникает в кошмаре, вот этот мужик, который потом и в кончине ее тоже возникает - все это связано с этой социальной историей вокруг железной дороги. Меня спрашивают часто: “А что, вы модернизировали?”. Нет, наоборот, я думаю, что я расширила историческую палитру немецкого языка “Анны Карениной”, и тем, что я даю и исторические понятия, надеюсь, что точно.
Юрий Векслер: Я читал похвалы переводам Светланы Гаер “Преступления и наказания”, похвалы, что до Гаер, мол, речь русских людей в романе Достоевского “Преступление и наказание” была достаточно одинаковая у многих, а говорят они, естественно, по-разному. Была ли такая проблема с “Анной Карениной” - вообще, русская речь?
Розмари Титце: Есть проблема именно в том, что касается прямой речи. Толстой дает очень живую речь, и это значит, что в высказываниях его персонажей очень часто что-то обрывается, фраза не полная. Переводчики раньше часто не осмеливались давать такие неполные фразы. Это как раз очень важное обстоятельство, чтобы получилась живая речь. Мне очень помог Набоков. Я боролась с некоторыми реалиями, потому что очень четко всегда хотела понять, реалии видеть, иначе я не хотела переводить. Я, например, долго искала, как же выглядел вагон поезда, где они познакомились. Я просто не поняла движение. Она выходит, он входит. А как? Где тут дверь? И как это получается? Непонятно было. Я была в Петербурге, там есть Железнодорожный музей, я там все изучала, но такого вагона не было, я не могла это выяснить. Я знала, что есть лекции Набокова об “Анне Карениной”, и я это читала сначала по-русски, по-немецки этого нет еще в новом издании. Потом мне показался перевод немножко странным, и я решила, что куплю себе английское издание. И, слава богу, в этом английском издании были рисунки Набокова. И он рисовал этот вагон. И я наконец-то поняла, как там обстоит дело. И не только вагон. В полном я была восторге, когда я обнаружила на этой странице, где изображение с этим вагоном, что рядом есть еще маленький рисунок фонарика. Анна, когда она возвращается в Петербург, сидит ночью в поезде, читает английский роман, и для этого вынимает из сумки фонарик. Что это такое? Я должна это увидеть, я же не могу это переводить как теперешний фонарик, это же ерунда! Что это такое? Как это выглядит? Чтобы я могла это перевести. У Набокова это было нарисовано.
Юрий Векслер: Это были его лекции на английском языке?
Розмари Титце: Да, его лекции. Там очень смешно. Конечно, я думаю, что иногда он и издевался над глупыми американскими студентами, потому что он до того дотошно все объяснял, как там жили люди и так далее. Но, с другой стороны, он сам написал комментарии, он хотел выпустить правильный перевод на английском, но написал комментарии только на первые сто страниц, к сожалению. Но я очень многое узнала от него таким образом.