Радио Свобода продолжает цикл интервью, репортажей и социологических зарисовок, посвященных 20-летию падения коммунистических режимов в странах Восточной Европы. Сегодня – интервью с будапештским историком, ведущим научным сотрудником Института истории Академии наук Венгрии Золтаном Биро.
В Венгрии переход власти от Социалистической рабочей партии - местных коммунистов - был мирным. Осенью 1989 года правительство и оппозиция вступили в переговоры, и в результате последовавших весной 1990 года свободных выборов управление страной перешло к блоку демократических сил. Многопартийную систему коммунисты вынуждены были разрешить в начале 1989 года; весной того же года решением правительства открылась венгерско-австрийская граница: была поднята первая часть "железного занавеса". Четверть миллиона человек собрались в июне 1989-го в Будапеште на церемонии перезахоронения лидера венгерской революции 1956 года (подавленной советскими войсками. - РС) Имре Надя.
О тех временах воодушевления и быстрых перемен в интервью Радио Свобода вспоминает будапештский историк, ведущий научный сотрудник Института истории Академии наук Венгрии Золтан Биро:
- В тот период политика, внутренние события в Венгрии были очень интересными. И, конечно, было очень интересно то, что происходит в Польше, Советском Союзе, а потом и события в ноябре в Германии. Все-все очень быстро менялось. Проснулись большие надежды на политическую свободу и благополучие. Было сумбурно и очень интересно. Я в тот период преподавал в экономическом университете и помню, что студенты также интересовались политикой. Много надежд, много ожиданий.
- У вас было ощущение, что есть какая-то политическая сила, которая руководит развитием этих событий? Или речь шла все-таки о стихийном политическом процессе, который нельзя было остановить?
- Я думаю, что этому процессу все-таки была присуща стихийность - прежде всего, в таких странах, как Болгария, Чехословакия, Румыния. Политические фигуры, политические намерения более однозначно были видны в Польше и в Венгрии. Да и у представителей власти были достаточно однозначные представления, что они хотят. У оппозиции и в Венгрии, и тем более в Польше, имелись уже достаточно артикулированные политические намерения.
- Венгерская партия коммунистов смогла каким-то образом перестроиться. Дьюла Хорн, например, еще долгие годы оставался в верхах венгерской политики. Где сейчас лидеры венгерской революции 1989 года?
- Первые выборы выиграли умеренно консервативные силы - Венгерский демократический форум. А через четыре года вернулись социалисты, то есть те люди, которые в 80-е годы управляли страной. В общем-то, многие уже умерли, в том числе, первый глава правительства - еще в 1993 году. Многие из тех, кто 20 лет назад определял политические процессы, сегодня уже не определяющие фигуры в политике. Можно сказать, что есть одно исключение: это глава молодых демократов, который, может быть, с весны снова будет главой правительства.
- Что сейчас говорят в Венгрии о Яноше Кадаре? Он был сложной фигурой: с одной стороны - убежденный коммунист, с другой, - он как-то пытался лавировать, сохранять относительную независимость Венгрии в Восточном блоке. Венгрию даже называли "самым веселым бараком социалистического лагеря". Несколько лет назад могилу Кадара на кладбище Керепеши осквернили. Как это понимать?
- В какой-то мере, это ностальгия по прошлому. Очень многие высоко оценивают тот период - как некий "золотой век" Венгрии в ХХ веке. Даже те, кто достаточно критически относится к политическим убеждениям Кадара, признают, что он сумел создать более свободную, более привлекательную, более благополучную страну. Тем не менее, не забывают, конечно, его роли в 1956 году, не забывают, что, в конце концов, это уже не очень жесткая, но все-таки диктатура.
- 20 лет назад Венгрия пережила период национального единения. Что сейчас говорят об этом, возможно ли еще пережить в современных условиях такую волну национального воодушевления - или это уже из области исторической романтики?
- В 1989 году это единение состоялось. Многие гордо смотрят на ту роль, которую играли тогда Венгрия, венгерское правительство и возникающая оппозиция. Ведь в мае венгерское правительство, открыв границу с Австрией, создало условия для того, что произошло 9 ноября в Берлине. Переживем ли мы снова такое ощущение в ближайшие годы? Сомневаюсь…
- Боялись тогда гражданской войны, каких-то вооруженных столкновений, боялись, что армия выйдет на улицы?
- Опасности гражданской войны не было. Существовала другая опасность - ведь в тот период еще довольно большой военный контингент советских войск находился на территории Венгрии. Советское руководство, Михаил Горбачев и его окружение могли попытаться силой остановить этот процесс. Такие опасения были, но все же надеялись, что Горбачев - это совершенно новый тип руководителя и он не будет применять насилие.
(Сюжет из рубрики "Истории Запада и Востока" программы "Время свободы – дневной выпуск")
В Венгрии переход власти от Социалистической рабочей партии - местных коммунистов - был мирным. Осенью 1989 года правительство и оппозиция вступили в переговоры, и в результате последовавших весной 1990 года свободных выборов управление страной перешло к блоку демократических сил. Многопартийную систему коммунисты вынуждены были разрешить в начале 1989 года; весной того же года решением правительства открылась венгерско-австрийская граница: была поднята первая часть "железного занавеса". Четверть миллиона человек собрались в июне 1989-го в Будапеште на церемонии перезахоронения лидера венгерской революции 1956 года (подавленной советскими войсками. - РС) Имре Надя.
О тех временах воодушевления и быстрых перемен в интервью Радио Свобода вспоминает будапештский историк, ведущий научный сотрудник Института истории Академии наук Венгрии Золтан Биро:
Даже те, кто достаточно критически относится к политическим убеждениям Кадара, признают, что он сумел создать более свободную, более привлекательную, более благополучную страну
- В тот период политика, внутренние события в Венгрии были очень интересными. И, конечно, было очень интересно то, что происходит в Польше, Советском Союзе, а потом и события в ноябре в Германии. Все-все очень быстро менялось. Проснулись большие надежды на политическую свободу и благополучие. Было сумбурно и очень интересно. Я в тот период преподавал в экономическом университете и помню, что студенты также интересовались политикой. Много надежд, много ожиданий.
- У вас было ощущение, что есть какая-то политическая сила, которая руководит развитием этих событий? Или речь шла все-таки о стихийном политическом процессе, который нельзя было остановить?
- Я думаю, что этому процессу все-таки была присуща стихийность - прежде всего, в таких странах, как Болгария, Чехословакия, Румыния. Политические фигуры, политические намерения более однозначно были видны в Польше и в Венгрии. Да и у представителей власти были достаточно однозначные представления, что они хотят. У оппозиции и в Венгрии, и тем более в Польше, имелись уже достаточно артикулированные политические намерения.
- Венгерская партия коммунистов смогла каким-то образом перестроиться. Дьюла Хорн, например, еще долгие годы оставался в верхах венгерской политики. Где сейчас лидеры венгерской революции 1989 года?
- Первые выборы выиграли умеренно консервативные силы - Венгерский демократический форум. А через четыре года вернулись социалисты, то есть те люди, которые в 80-е годы управляли страной. В общем-то, многие уже умерли, в том числе, первый глава правительства - еще в 1993 году. Многие из тех, кто 20 лет назад определял политические процессы, сегодня уже не определяющие фигуры в политике. Можно сказать, что есть одно исключение: это глава молодых демократов, который, может быть, с весны снова будет главой правительства.
По отношению к Горбачеву больше надеялись, что это совершенно новый тип руководителя и он не будет применять насилие
- Что сейчас говорят в Венгрии о Яноше Кадаре? Он был сложной фигурой: с одной стороны - убежденный коммунист, с другой, - он как-то пытался лавировать, сохранять относительную независимость Венгрии в Восточном блоке. Венгрию даже называли "самым веселым бараком социалистического лагеря". Несколько лет назад могилу Кадара на кладбище Керепеши осквернили. Как это понимать?
- В какой-то мере, это ностальгия по прошлому. Очень многие высоко оценивают тот период - как некий "золотой век" Венгрии в ХХ веке. Даже те, кто достаточно критически относится к политическим убеждениям Кадара, признают, что он сумел создать более свободную, более привлекательную, более благополучную страну. Тем не менее, не забывают, конечно, его роли в 1956 году, не забывают, что, в конце концов, это уже не очень жесткая, но все-таки диктатура.
- 20 лет назад Венгрия пережила период национального единения. Что сейчас говорят об этом, возможно ли еще пережить в современных условиях такую волну национального воодушевления - или это уже из области исторической романтики?
- В 1989 году это единение состоялось. Многие гордо смотрят на ту роль, которую играли тогда Венгрия, венгерское правительство и возникающая оппозиция. Ведь в мае венгерское правительство, открыв границу с Австрией, создало условия для того, что произошло 9 ноября в Берлине. Переживем ли мы снова такое ощущение в ближайшие годы? Сомневаюсь…
- Боялись тогда гражданской войны, каких-то вооруженных столкновений, боялись, что армия выйдет на улицы?
- Опасности гражданской войны не было. Существовала другая опасность - ведь в тот период еще довольно большой военный контингент советских войск находился на территории Венгрии. Советское руководство, Михаил Горбачев и его окружение могли попытаться силой остановить этот процесс. Такие опасения были, но все же надеялись, что Горбачев - это совершенно новый тип руководителя и он не будет применять насилие.
(Сюжет из рубрики "Истории Запада и Востока" программы "Время свободы – дневной выпуск")