Из Петербурга в Москву
После такой прогулки Петербург стал еще более милым и родным. Назавтра был намечен отъезд. Вечером, вновь соединившись с Алисой и Аленкой, отправились немного погулять. Совсем недалеко от нашего временного пристанища на Черной речке место последней дуэли Пушкина. Постояли, посмотрели на каменные плиты и 11 шагов, разделявших дуэлянтов. Черт знает просто... С такого расстояния попадешь из рогатки, не целясь. Стопроцентное убийство. Или ты, или тебя. Промахнуться можно только сознательно или по пьяни. А ведь промахивались.
Утром выехали. Но сразу ехать в Москву было бы слишком просто. Мы поехали в обратную сторону. К финской границе. На Выборг посмотреть, а там как получится. Дорога напоминала эстонскую, только скорости повыше. И так же, как в Эстонии, никаких удобств или специально обученных мест отдыха для инвалидов вдоль дороги не обнаружено. Выборг оказался вполне благоустроен, провинциален и мил. Покатались по улочкам, словно погуляли по времени. Наше, довоенное, дореволюционное, даже дороссийское. Наверное, интересно жить в таких исторических декорациях. Побывали в стоящей на островке шведской крепости с башней 13 века. Потрогали древние камни. Внутрь никуда не попасть. Не приспособлено или закрыто на реконструкцию. Зато Аннушка купила там оловянных солдатиков. Заглянули и в парк Монрепо. На картинках в проспектах видно, что когда-то там было на что посмотреть. Ныне все в разрухе и запустении.
А ведь финская граница была совсем рядом. И шенген еще оставался. Но вследствие незапланированных затрат на проживание деньги закончились. Хватит только на бензин до Москвы. Путеводителем на обратную дорогу мы взяли "Путешествие" Радищева. "Отужинав с моими друзьями, я лег в кибитку. Ямщик по обыкновению своему поскакал во всю лошадиную мочь, и в несколько минут я был уже за городом". Счастливые времена. А я около часа объезжал Петербург по кольцевой, ибо вполне представлял себе стояние в многочасовых вечерних пробках через весь город.
"Поехавши из Петербурга я воображал себе, что дорога была наилучшая. Таковою ее почитали все те, которые ездили по ней в след Государя. Такова она была действительно, но на малое время. Земля насыпанная на дороге, зделав ее гладкою в сухое время, дождями разжиженная, произвела великую грязь среди лета, и зделала ее не проходимую". Впоследствии Пушкин говаривал "дай Бог лет через пятьсот будут у нас хорошие дороги". Двухсот лет не прошло, а мы уже мчались в этих местах, объезжая Тосно по вполне достойному автобану. И именно там единственный раз за всю дорогу я проморгал контроль. "Вы знаете, какая разрешенная скорость на загородных дорогах?" – "Разумеется, знаю. 90". – "А прибор показал 150". – "Ну, что делать. С кем не бывает?" – "Логично. Езжайте. Будьте осторожны".
К Валдаю подъехали в сумерках. Прокатившись по главной улице, свернули к озеру. Музей уездного города и сувенирные лавки были закрыты. Улицы пустынны. Ни тебе топящихся бань, ни баранок, описанных Радищевым. За столиком летнего кафе на берегу действительно сидели слегка разрумяненные девки. Но были ли они так же развратны и охочи до кошельков путешественников или валдайские нравы существенно поменялись за истекший период, сказать не могу. На другой стороне озера, бесконечно далеко мерцали огни Иверского монастыря. Аннушка смочила в озере ножки, и мы двинулись дальше практически в ночи.
В прошлом году на заправке у Выдропужска мне рассказали, что название их города происходит якобы оттого, что на этом месте путешествующая Екатерина поймала выдру и отпустила ее. Зачем царствующая особа эту выдру ловила, мне объяснить не смогли. Александр Николаевич в своем "Путешествии" никак это место не помянул, увлекшись чтением проекта о гражданском обществе. Традиционно здесь самый дешевый на дороге бензин, поэтому мы не преминули завернуть и пополнить запасы. Но уже никого ни о чем не расспрашивали. Два дальнобойщика озабоченно чинили машину. В кафе скучали развратные девки. Их подруга была занята в припаркованном такси, водитель которого задумчиво курил неподалеку.
Все, что занимало Радищева на почтовом дворе Торжка, все рассуждения о пользе просвещения и вреде цензуры, нимало не устарело и кажется современным даже по прошествии стольких лет. Возможно, вследствие такового странного обстоятельства и временных коллизий первое посещение этого городка и особенно его исторической части оставило во мне чувство беспросветного уныния и остановившегося времени. Но как ни мечтала Аннушка посмотреть на Торжок, как ни хотел я показать его и поделиться ощущениями, обстоятельства и в этот раз нам препятствовали. Была глубокая ночь. Пробки из-за дорожного ремонта и аварий отняли много времени. В Москве с вечера ждала уже оставленная нам на попечение кошка. Исключительно формальности для, мы всё таки свернули, вкратце посмотрели на новый Торжок из пятиэтажек и коттеджей с признаками ночной жизни и вернулись на дорогу.
Дальнейшее наше движение было целеустремленным и неуклонным. Более никуда не заезжая, воспользовавшись той половиной ночи, которая ближе к утру, мы без задержек проскочили все пригороды и даже Химки. Как там у Радищева? "Но любезной читатель я с тобою закалякался..... Вот уже Всесвятское..... Если я тебе ненаскучил, то подожди меня у околицы, мы повидаемся на возвратном пути. Теперь прости – Ямщик погоняй. МОСКВА! МОСКВА!!!...." По вечно неспящему городу, по оживленным, но не забитым по ночной поре улицам, мы, наконец, домчались до дома на Поварской и успокоили рыдающую кошку.
Глаза слипались. В мозгу мелькали картины виденного за день. Где-то за ними как из тумана проявлялся оставленный Петербург. В груди невротической болью отзывалась неизбывная печаль. Хотелось вернуться.