Ирина Лагунина: Этой осенью в Петербурге слабослышащие и глухие дети и молодые люди смогли приобщиться к музыке. Проект, познакомивший музыкантов и молодежь, лишенную возможности слышать, называется «Слышим сердцем». У микрофона Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Глухие дети и музыка – звучит абсурдно. Зачем музыка тем, кто как бы заперт в клетке тишины? Так кажется тем, кто живет обычной жизнью, наполненной звуками. На самом деле, в жизни многих слабослышащих людей музыка существует – те, кто хоть чуть-чуть способен слышать, стараются именно слушать музыку. А те, кто лишен и этой возможности, воспринимают музыку как колебание звуковых волн с разной частотой, через вибрацию. И они способны соединять эту вибрацию со словами – тогда получается песня. А если соединить ее с жестами, получается особый жанр – жестовая песня. Ее хорошо знают в петербургской Ассоциации общественных объединений родителей детей-инвалидов ГАООРДИ. Там и родится проект «Слышим сердцем, слабослышащие и музыканты в поисках общего языка»; о том, как это произошло, рассказывает координатор проекта Анна Кулыгина.
Анна Кулыгина: Год назад видеостудия ГАООРДИ, в которой я по своей основной деятельности работаю, снимала жестовый клип. То есть клип, в котором слова песни пропеваются руками. Так получилось, то девушка, которая у нас снималась в главной роли, ее зовут Нина Артамонова, она нам очень запомнилась и полюбилась тем, что она, несмотря на то, что она слабослышащая, слышит совсем немножко, но все свободное время проводила за тем, что она слушала музыку. И нас это поразило, мы решили не бросать ни эту девушку, ни эту тему слабослышащие музыканты. И так получилось, хотя я не социальный работник, я режиссер видеостудии, взялась за этот проект, чтобы с одной стороны показать людям, что слабослышащие и музыка – это не абсурд. А с другой стороны, увидев реакцию музыкантов на этот альтернативный жестовый клип, я поняла, что они в принципе не знакомы ни с этой культурой, ни с тем, что есть такой вид культуры, как жестовое пение. То есть другая задача – это популяризация жестового пения среди музыкантов.
Татьяна Вольтская: Что такое жестовое пение?
Анна Кулыгина: Это очень красиво. Это такой вид искусства, в котором люди слабослышащие под ритм музыки, под настроение музыки передают слова жестами. А жесты рождаются не только из букв, а жесты скорее более эмоциональное, более насыщенное каким-то отношением к тексту, к явлению. Поэтому получается очень красиво, что-то среднее между танцами, пантомимой, что-то среднее между песней и танцем. Это очень завораживает, не оторвать глаз.
Татьяна Вольтская: И как рос этот проект?
Анна Кулыгина: Сначала проект был признан социально важным. Был конкурс за проект, на котором мы заняли одно из первых мести и проект был рекомендован к реализации. Нас поддержал комитет по молодежной политике, связям с общественными организациями Санкт-Петербурга. И благодаря им, хоть в урезанном виде, кризис все-таки коснулся всех, проект состоялся. Проходили занятия в форме мастер-классов при поддержке театра "Шедеврика". Поскольку одни люди слабослышащие или даже глухие, другие музыканты, то есть они никак в своих интересах не соприкасаются. У нас была задача соединить в той области, в которой и те, и другие будут новичками. То есть это область театрального творчества. Причем идеология театра "Шедеврика" говорит о том, что любой может играть в театре. И действительно здесь очень помогла, потому что включались и музыканты, и ребята слабослышащие. В конце наших занятий уже не нужен был переводчик внутри группы, они в процессе занятий очень много делали этюдов, каких-то фигур, упражнений на пластику. То есть это не было связано ни с музыкой, ни с жестами сначала. А потом музыканты начали интересоваться жестами и мы выучили припев песни "Флейта" на языке жестов, а ребята слабослышащие в свою очередь выучили пантомиму на эту песню. И итогом нашего проекта стал совместный номер, который и те, и другие смогли показать на сцене. И мастер-класс, и итоговый номер нам надолго запомнится. Ребята сказали многие, что они хотят учиться играть на ударных, потому что вибрацию ударных слышат даже те, кто совсем не слышат, они чувствуют очень хорошо. И на этом было основано наше первое общение. Потом музыканты ездили в гости в первую школу, старейшая школа для глухих детей в России, ей больше 200 лет. В колледже имени Мусоргского очень богатый музей, богатая история у школы и вообще у субкультуры глухих людей в нашем городе. Поэтому им было очень интересно побывать в гостях, увидеть, что ребята делают. Такая заинтересованность взаимная друг другом тоже была частью, одна из задач нашего проекта.
Татьяна Вольтская: Я тоже отправилась в гости в первую школу для глухих детей и встретилась там с тремя девочками двумя Анями и Алиной – участницами проекта. Разговаривать с ними мне помогала заместитель директора по воспитательной работе Ольга Лебедева. Оказалось, что даже простейшие вопросы – например, как зовут девочек – требуют перевода специалиста.
Да, перевод требовался и мне, и девочкам, которые поначалу вообще стеснялись и хотели объясняться исключительно жестами. Видимо, они понимают, что говорят не так остальные люди, и боятся остаться не понятыми. Ольга Анатольевна уговаривала их довольно долго.
Ольга Лебедева: Они сами участвовали, они показали искусство свое музыкантам. А второе – то, что они вместе сделали отличный номер, который было интересно и смотреть, и слушать.
Татьяна Вольтская: Трудно было готовить номер?
Ольга Лебедева: Не трудно. Слышащие люди старались научить, старались сами говорить мимикой и жестами. Сначала трудно было общаться, а потом появились общие жесты, которые знакомы и глухим, и слышащим. То есть общий язык можно найти, если захотеть.
Татьяна Вольтская: А что самое было трудное?
Ольга Лебедева: Я бы поставила не так вопрос, не что было трудным, а что было забавным, интересным, и в то же время очень запомнилось и было трогательным. Потому что когда они пришли в колледж к музыкантам, то первым было знакомство. И каждому из ребят, молодых музыкантов была дана дактильная азбука и по этой дактильной азбуке они должны были сложить свое имя. И вот я как человек, который вижу музыкантов, знаю, что у них должны быть очень тонкие, очень пластичные пальцы. Насколько музыкантам было сложно создать рукой ту или иную букву. Буквы были очень корявые, они много смеялись между собой, друг друга начинали учить. Скорее трудностей в проекте, я считаю, не было.
Татьяна Вольтская: А дальше Ольга Анатольевна пела песню, а девочки – тоже пели ее, только руками, пели удивительно. Самых лучших девочек-исполнительниц пригласила певица Елена Ваенга, и они выступали с нею на самых больших концертных площадках.
Ольга Лебедева: Благодаря ей наши дети социализируются, они выходят в свет, их видят, ими восхищаются, их понимают. Это большое дело, когда человек понимается другими людьми, не отторгается. Потому что часто, идя по улице, я вижу, когда идут глухие люди, начинают жестикулировать, люди сторонятся, боятся. А когда ты знаком с этими людьми, когда ты с ними работаешь, то, конечно, никакого испуга нет, они воспринимаются как обыкновенные люди.
Татьяна Вольтская: Но следующий проект потряс меня еще больше. На экране двое певцов – Алина Кривошеева из школы для глухих и Володя Бабайцев из школы для слепых имени Грота поют песню «Вечная любовь» из репертуара Шарля Азнавура.
Говорит заместитель директора по воспитательной работе Лариса Тихомирова.
Лариса Тихомирова: Очень большой труд затрачен и нашими педагогами, и педагогами школы Грота. Все продумано. Во-первых, было очень трудно такую действительно любовную сцену разыграть. Он не видеть. Она начинает петь, подходит к нему, берет его за руку, выводит на середину сцену. Потом, когда она говорит "тебя" и "навсегда", он в этой время подает знак сжатием кисти, она к нему поворачивается и произносит. Потому что когда она поет жестами и полностью совпадает артикуляция с певицей, там перед сценой стоит координатор, которая мимикой поет тоже. Тут задействовано столько педагогических сил, чтобы получить такой чудесный результат.
Татьяна Вольтская: Авторы проекта «Слышим сердцем» из ассоциации ГАООРДИ ориентировались и на западный опыт, - говорит Анна Кулыгина.
Анна Кулыгина: Я думаю, что Запад в этом плане, у нас есть много наработок в плане обучения глухих детей музыке, в плане этой темы глухие и музыка, конечно, впереди нас намного. Одно из последних больших событий в этой области, есть такой финский певец, рэп-исполнитель, он не добрал полбалла, чтобы поехать на Евровидение этого года. А он действительно полностью глухой, человек, который пишет музыку в стиле рэп. Есть группа, есть человек, который работает его голосом, который записывает музыку, а основной идейный вдохновитель и автор-исполнитель полностью глухой человек, который исполняет музыку. Есть английская глухая барабанщица, которая выступает на сцене. Проблема не в том, что этот проект для глухих, как-то их социализировать в общество, проблема в том, что все разобщены. Обучить глухих музыке – это хорошо, но может быть глухой человек обучится музыке, но будет существовать среди глухих людей. А благодаря таким проектам, он может себя показать и посмотреть мир. Для музыкантов теперь нет такого понятия, как глухие. Для них глухие теперь те 30 человек, которых они видели, их лица, их руки, как они общаются, что у них есть живые эмоции, они и плачут, и смеются и в той же среде растут, то же самое понимают, только чуть-чуть другие.
Татьяна Вольтская: Глухие дети и музыка – звучит абсурдно. Зачем музыка тем, кто как бы заперт в клетке тишины? Так кажется тем, кто живет обычной жизнью, наполненной звуками. На самом деле, в жизни многих слабослышащих людей музыка существует – те, кто хоть чуть-чуть способен слышать, стараются именно слушать музыку. А те, кто лишен и этой возможности, воспринимают музыку как колебание звуковых волн с разной частотой, через вибрацию. И они способны соединять эту вибрацию со словами – тогда получается песня. А если соединить ее с жестами, получается особый жанр – жестовая песня. Ее хорошо знают в петербургской Ассоциации общественных объединений родителей детей-инвалидов ГАООРДИ. Там и родится проект «Слышим сердцем, слабослышащие и музыканты в поисках общего языка»; о том, как это произошло, рассказывает координатор проекта Анна Кулыгина.
Анна Кулыгина: Год назад видеостудия ГАООРДИ, в которой я по своей основной деятельности работаю, снимала жестовый клип. То есть клип, в котором слова песни пропеваются руками. Так получилось, то девушка, которая у нас снималась в главной роли, ее зовут Нина Артамонова, она нам очень запомнилась и полюбилась тем, что она, несмотря на то, что она слабослышащая, слышит совсем немножко, но все свободное время проводила за тем, что она слушала музыку. И нас это поразило, мы решили не бросать ни эту девушку, ни эту тему слабослышащие музыканты. И так получилось, хотя я не социальный работник, я режиссер видеостудии, взялась за этот проект, чтобы с одной стороны показать людям, что слабослышащие и музыка – это не абсурд. А с другой стороны, увидев реакцию музыкантов на этот альтернативный жестовый клип, я поняла, что они в принципе не знакомы ни с этой культурой, ни с тем, что есть такой вид культуры, как жестовое пение. То есть другая задача – это популяризация жестового пения среди музыкантов.
Татьяна Вольтская: Что такое жестовое пение?
Анна Кулыгина: Это очень красиво. Это такой вид искусства, в котором люди слабослышащие под ритм музыки, под настроение музыки передают слова жестами. А жесты рождаются не только из букв, а жесты скорее более эмоциональное, более насыщенное каким-то отношением к тексту, к явлению. Поэтому получается очень красиво, что-то среднее между танцами, пантомимой, что-то среднее между песней и танцем. Это очень завораживает, не оторвать глаз.
Татьяна Вольтская: И как рос этот проект?
Анна Кулыгина: Сначала проект был признан социально важным. Был конкурс за проект, на котором мы заняли одно из первых мести и проект был рекомендован к реализации. Нас поддержал комитет по молодежной политике, связям с общественными организациями Санкт-Петербурга. И благодаря им, хоть в урезанном виде, кризис все-таки коснулся всех, проект состоялся. Проходили занятия в форме мастер-классов при поддержке театра "Шедеврика". Поскольку одни люди слабослышащие или даже глухие, другие музыканты, то есть они никак в своих интересах не соприкасаются. У нас была задача соединить в той области, в которой и те, и другие будут новичками. То есть это область театрального творчества. Причем идеология театра "Шедеврика" говорит о том, что любой может играть в театре. И действительно здесь очень помогла, потому что включались и музыканты, и ребята слабослышащие. В конце наших занятий уже не нужен был переводчик внутри группы, они в процессе занятий очень много делали этюдов, каких-то фигур, упражнений на пластику. То есть это не было связано ни с музыкой, ни с жестами сначала. А потом музыканты начали интересоваться жестами и мы выучили припев песни "Флейта" на языке жестов, а ребята слабослышащие в свою очередь выучили пантомиму на эту песню. И итогом нашего проекта стал совместный номер, который и те, и другие смогли показать на сцене. И мастер-класс, и итоговый номер нам надолго запомнится. Ребята сказали многие, что они хотят учиться играть на ударных, потому что вибрацию ударных слышат даже те, кто совсем не слышат, они чувствуют очень хорошо. И на этом было основано наше первое общение. Потом музыканты ездили в гости в первую школу, старейшая школа для глухих детей в России, ей больше 200 лет. В колледже имени Мусоргского очень богатый музей, богатая история у школы и вообще у субкультуры глухих людей в нашем городе. Поэтому им было очень интересно побывать в гостях, увидеть, что ребята делают. Такая заинтересованность взаимная друг другом тоже была частью, одна из задач нашего проекта.
Татьяна Вольтская: Я тоже отправилась в гости в первую школу для глухих детей и встретилась там с тремя девочками двумя Анями и Алиной – участницами проекта. Разговаривать с ними мне помогала заместитель директора по воспитательной работе Ольга Лебедева. Оказалось, что даже простейшие вопросы – например, как зовут девочек – требуют перевода специалиста.
Да, перевод требовался и мне, и девочкам, которые поначалу вообще стеснялись и хотели объясняться исключительно жестами. Видимо, они понимают, что говорят не так остальные люди, и боятся остаться не понятыми. Ольга Анатольевна уговаривала их довольно долго.
Ольга Лебедева: Они сами участвовали, они показали искусство свое музыкантам. А второе – то, что они вместе сделали отличный номер, который было интересно и смотреть, и слушать.
Татьяна Вольтская: Трудно было готовить номер?
Ольга Лебедева: Не трудно. Слышащие люди старались научить, старались сами говорить мимикой и жестами. Сначала трудно было общаться, а потом появились общие жесты, которые знакомы и глухим, и слышащим. То есть общий язык можно найти, если захотеть.
Татьяна Вольтская: А что самое было трудное?
Ольга Лебедева: Я бы поставила не так вопрос, не что было трудным, а что было забавным, интересным, и в то же время очень запомнилось и было трогательным. Потому что когда они пришли в колледж к музыкантам, то первым было знакомство. И каждому из ребят, молодых музыкантов была дана дактильная азбука и по этой дактильной азбуке они должны были сложить свое имя. И вот я как человек, который вижу музыкантов, знаю, что у них должны быть очень тонкие, очень пластичные пальцы. Насколько музыкантам было сложно создать рукой ту или иную букву. Буквы были очень корявые, они много смеялись между собой, друг друга начинали учить. Скорее трудностей в проекте, я считаю, не было.
Татьяна Вольтская: А дальше Ольга Анатольевна пела песню, а девочки – тоже пели ее, только руками, пели удивительно. Самых лучших девочек-исполнительниц пригласила певица Елена Ваенга, и они выступали с нею на самых больших концертных площадках.
Ольга Лебедева: Благодаря ей наши дети социализируются, они выходят в свет, их видят, ими восхищаются, их понимают. Это большое дело, когда человек понимается другими людьми, не отторгается. Потому что часто, идя по улице, я вижу, когда идут глухие люди, начинают жестикулировать, люди сторонятся, боятся. А когда ты знаком с этими людьми, когда ты с ними работаешь, то, конечно, никакого испуга нет, они воспринимаются как обыкновенные люди.
Татьяна Вольтская: Но следующий проект потряс меня еще больше. На экране двое певцов – Алина Кривошеева из школы для глухих и Володя Бабайцев из школы для слепых имени Грота поют песню «Вечная любовь» из репертуара Шарля Азнавура.
Говорит заместитель директора по воспитательной работе Лариса Тихомирова.
Лариса Тихомирова: Очень большой труд затрачен и нашими педагогами, и педагогами школы Грота. Все продумано. Во-первых, было очень трудно такую действительно любовную сцену разыграть. Он не видеть. Она начинает петь, подходит к нему, берет его за руку, выводит на середину сцену. Потом, когда она говорит "тебя" и "навсегда", он в этой время подает знак сжатием кисти, она к нему поворачивается и произносит. Потому что когда она поет жестами и полностью совпадает артикуляция с певицей, там перед сценой стоит координатор, которая мимикой поет тоже. Тут задействовано столько педагогических сил, чтобы получить такой чудесный результат.
Татьяна Вольтская: Авторы проекта «Слышим сердцем» из ассоциации ГАООРДИ ориентировались и на западный опыт, - говорит Анна Кулыгина.
Анна Кулыгина: Я думаю, что Запад в этом плане, у нас есть много наработок в плане обучения глухих детей музыке, в плане этой темы глухие и музыка, конечно, впереди нас намного. Одно из последних больших событий в этой области, есть такой финский певец, рэп-исполнитель, он не добрал полбалла, чтобы поехать на Евровидение этого года. А он действительно полностью глухой, человек, который пишет музыку в стиле рэп. Есть группа, есть человек, который работает его голосом, который записывает музыку, а основной идейный вдохновитель и автор-исполнитель полностью глухой человек, который исполняет музыку. Есть английская глухая барабанщица, которая выступает на сцене. Проблема не в том, что этот проект для глухих, как-то их социализировать в общество, проблема в том, что все разобщены. Обучить глухих музыке – это хорошо, но может быть глухой человек обучится музыке, но будет существовать среди глухих людей. А благодаря таким проектам, он может себя показать и посмотреть мир. Для музыкантов теперь нет такого понятия, как глухие. Для них глухие теперь те 30 человек, которых они видели, их лица, их руки, как они общаются, что у них есть живые эмоции, они и плачут, и смеются и в той же среде растут, то же самое понимают, только чуть-чуть другие.