В Индии довольно много людей, считающих, что в свое время английские колонизаторы принесли стране больше пользы, чем вреда. Так думают, в частности, члены созданного в 1896 году Бангалорского клуба, в который некогда входил и Уинстон Черчилль.
"Правление Британии стало для нас в моральном отношении великим благом. В политическом: мир и порядок с одной стороны, серьезные просчеты – с другой. В материальном же привело к обеднению, что отчасти было компенсировано железными дорогами и прочими вкладами". Так писал в 1871 году индийский политик Дадабхай Наороджи в книге "Преимущества британского владычества". Стремясь к объективности, автор перечисляет в своем труде многочисленные "за" и "против" колониального строя, отмечая, что "местное население называет британскую систему "сахарным ножом". В заключение он обращается к правителям: "Великое несчастье наше состоит в том, что вы не знаете, что нам надобно. Когда же настоящие наши желания станут вам известны, вы – в чем я нимало не сомневаюсь – восстановите справедливость. Честная игра и законность суть воплощение британского духа".
Спустя почти 140 лет после написания этих строк и 60 с лишним – после превращения Индии в независимое государство, у Наороджи по-прежнему есть единомышленники. Среди представителей индийского среднего класса немало англофилов, которые готовы подолгу рассуждать о том, как много сделали для них колонизаторы. Уже упоминавшиеся железные дороги, телеграф, система орошения, развитие экспорта товаров, политические свободы и гуманитарные реформы – все это не забыто. Один из собеседников, исчерпав аргументы, добавил: "Наконец, полюбуйтесь на англо-индийскую расу – где вы еще найдете таких красавцев!"
В городе Бангалоре, вполне современном и технологически продвинутом, колониальное прошлое заметно на каждом шагу. Взять хотя бы названия улиц: Пехотная, Бригадная, Барачная. На зданиях то и дело попадаются выведенные краской лозунги вроде "229-я годовщина мадрасского саперного полка", а вывесок "Офицерская столовая" вокруг почти столько же, сколько реклам МТС. Британские военные облюбовали этот город из-за хорошего климата – сухо, нет лихорадки и даже летом не слишком жарко. Поэтому с начала 19-го века здесь было расквартировано много частей.
В одном ряду с прочими достижениями цивилизации стоит существующий в городе с 1896 года Бангалорский клуб. Подобные заведения всегда были весьма популярны в колониях. Бангалорский – долгое время он назывался Клубом объединенных сил – знаменит, в частности, тем, что членом его некогда был Уинстон Черчилль. Приехав сюда двадцатидвухлетним гусаром, он играл в поло, читал книги и ухаживал за молодой особой по имени Памела Плауден – безуспешно. После того как Черчилля перевели в другую часть, в Бангалорском клубе за ним остался небольшой долг, который вскоре списали как "сумму невосстановимую".
Хема Кумар состоит членом Бангалорского клуба с давних пор. В детстве ее приводил сюда отец, военный пилот, служивший еще при британцах. Позже она вступила в клуб самостоятельно – не в качестве жены одного из членов, как часто бывает, а по рекомендации знакомых. По словам Хемы, клубные традиции по-прежнему сильны в городе.
- Клубная культура досталась нам от британцев. Хорошо, что есть такое место, где можно спокойно провести время, куда можно пригласить друзей, родственников. Недавно в клуб начали принимать корпоративных членов. Большим компаниям иногда позволяют финансировать какой-нибудь вечер; в остальном же отношение к их сотрудникам такое же, как и к другим членам. Не могу сказать, чтобы эти люди вели себя неподобающим образом; с этим тут строго, им бы непременно сделали замечание. И потрясать своим кошельком им в клубе тоже не удалось бы – не те порядки. Например, здесь не разрешается давать служащим на чай. Принцип клуба – общее равенство, – рассказывает Хема.
Равенство в клубе было всегда, но поначалу это не относилось к коренным жителям: их сюда не допускали, единственным исключением был местный махараджа. В 1903 году комитет клуба обсудил вопрос о том, чтобы позволить "туземным джентльменам из общества" обедать в клубе; решено было каждый такой случай рассматривать отдельно. В 1914-м офицерам индийской армии разрешили подавать заявления на членство – как-никак, они участвовали вместе с британцами в Первой мировой войне. В архиве за 1915 год соседствуют две записи: одна о правилах приема индийских офицеров, другая – о письме некоего майора Скипуитса, в котором последний выражал перед комитетом сожаление о том, что привел в клуб "туземного джентльмена".
С годами формулировки клубного устава относительно местного населения менялись. Вместо "джентльменов из общества" сюда стали допускать "джентльменов, занимающих соответствующее общественное положение". Хотя таковые и получили право быть принятыми, средств на это хватало не у всех. В 1939 году члены клуба постановили: разрешить индийским офицерам, не могущим себе позволить ежемесячный членский взнос, участвовать в спортивных играх, организуемых клубом, за втрое меньшую плату. В качестве одной из причин называлась следующая: "зачастую бывает трудно, а то и вовсе невозможно, составить команду для такой игры, как крикет, из одних только членов клуба".
Муж Хемы Кумар считает, что если в британском правлении и было что-то дурное, все это дела давно минувших дней. Тем не менее, ему запомнилось следующее происшествие в мадрасском клубе:
- Это случилось в конце 40-х. Одной леди как-то захотелось сливового пудинга. Она велела клубному повару его приготовить, а тот не умел, хотя поваром он был отличным. Тогда она его застрелила. Насколько помню, это сошло ей с рук — в те дни это было обычным делом…
Теперь подобное, разумеется, невозможно; да и в остальном заметно, что клуб стал не тот: дети, которых следует уводить не позже 9 вечера, продолжают сидеть за столиками; над лужайкой гремят популярные ретро-хиты. Еще одно изменение: среди присутствующих почти нет европейцев. Но какие-то правила остаются в силе. Когда мы встретились с Хемой и ее супругом, чтобы отправиться в клуб, они, многократно извинившись, попросили меня переодеться. Посетители с голыми ногами в клуб по-прежнему не допускаются.
"Правление Британии стало для нас в моральном отношении великим благом. В политическом: мир и порядок с одной стороны, серьезные просчеты – с другой. В материальном же привело к обеднению, что отчасти было компенсировано железными дорогами и прочими вкладами". Так писал в 1871 году индийский политик Дадабхай Наороджи в книге "Преимущества британского владычества". Стремясь к объективности, автор перечисляет в своем труде многочисленные "за" и "против" колониального строя, отмечая, что "местное население называет британскую систему "сахарным ножом". В заключение он обращается к правителям: "Великое несчастье наше состоит в том, что вы не знаете, что нам надобно. Когда же настоящие наши желания станут вам известны, вы – в чем я нимало не сомневаюсь – восстановите справедливость. Честная игра и законность суть воплощение британского духа".
Спустя почти 140 лет после написания этих строк и 60 с лишним – после превращения Индии в независимое государство, у Наороджи по-прежнему есть единомышленники. Среди представителей индийского среднего класса немало англофилов, которые готовы подолгу рассуждать о том, как много сделали для них колонизаторы. Уже упоминавшиеся железные дороги, телеграф, система орошения, развитие экспорта товаров, политические свободы и гуманитарные реформы – все это не забыто. Один из собеседников, исчерпав аргументы, добавил: "Наконец, полюбуйтесь на англо-индийскую расу – где вы еще найдете таких красавцев!"
На зданиях то и дело попадаются выведенные краской лозунги вроде "229-я годовщина мадрасского саперного полка", а вывесок "Офицерская столовая" вокруг почти столько же, сколько реклам МТС
В городе Бангалоре, вполне современном и технологически продвинутом, колониальное прошлое заметно на каждом шагу. Взять хотя бы названия улиц: Пехотная, Бригадная, Барачная. На зданиях то и дело попадаются выведенные краской лозунги вроде "229-я годовщина мадрасского саперного полка", а вывесок "Офицерская столовая" вокруг почти столько же, сколько реклам МТС. Британские военные облюбовали этот город из-за хорошего климата – сухо, нет лихорадки и даже летом не слишком жарко. Поэтому с начала 19-го века здесь было расквартировано много частей.
В одном ряду с прочими достижениями цивилизации стоит существующий в городе с 1896 года Бангалорский клуб. Подобные заведения всегда были весьма популярны в колониях. Бангалорский – долгое время он назывался Клубом объединенных сил – знаменит, в частности, тем, что членом его некогда был Уинстон Черчилль. Приехав сюда двадцатидвухлетним гусаром, он играл в поло, читал книги и ухаживал за молодой особой по имени Памела Плауден – безуспешно. После того как Черчилля перевели в другую часть, в Бангалорском клубе за ним остался небольшой долг, который вскоре списали как "сумму невосстановимую".
Хема Кумар состоит членом Бангалорского клуба с давних пор. В детстве ее приводил сюда отец, военный пилот, служивший еще при британцах. Позже она вступила в клуб самостоятельно – не в качестве жены одного из членов, как часто бывает, а по рекомендации знакомых. По словам Хемы, клубные традиции по-прежнему сильны в городе.
- Клубная культура досталась нам от британцев. Хорошо, что есть такое место, где можно спокойно провести время, куда можно пригласить друзей, родственников. Недавно в клуб начали принимать корпоративных членов. Большим компаниям иногда позволяют финансировать какой-нибудь вечер; в остальном же отношение к их сотрудникам такое же, как и к другим членам. Не могу сказать, чтобы эти люди вели себя неподобающим образом; с этим тут строго, им бы непременно сделали замечание. И потрясать своим кошельком им в клубе тоже не удалось бы – не те порядки. Например, здесь не разрешается давать служащим на чай. Принцип клуба – общее равенство, – рассказывает Хема.
Равенство в клубе было всегда, но поначалу это не относилось к коренным жителям: их сюда не допускали, единственным исключением был местный махараджа. В 1903 году комитет клуба обсудил вопрос о том, чтобы позволить "туземным джентльменам из общества" обедать в клубе; решено было каждый такой случай рассматривать отдельно. В 1914-м офицерам индийской армии разрешили подавать заявления на членство – как-никак, они участвовали вместе с британцами в Первой мировой войне. В архиве за 1915 год соседствуют две записи: одна о правилах приема индийских офицеров, другая – о письме некоего майора Скипуитса, в котором последний выражал перед комитетом сожаление о том, что привел в клуб "туземного джентльмена".
С годами формулировки клубного устава относительно местного населения менялись. Вместо "джентльменов из общества" сюда стали допускать "джентльменов, занимающих соответствующее общественное положение". Хотя таковые и получили право быть принятыми, средств на это хватало не у всех. В 1939 году члены клуба постановили: разрешить индийским офицерам, не могущим себе позволить ежемесячный членский взнос, участвовать в спортивных играх, организуемых клубом, за втрое меньшую плату. В качестве одной из причин называлась следующая: "зачастую бывает трудно, а то и вовсе невозможно, составить команду для такой игры, как крикет, из одних только членов клуба".
Муж Хемы Кумар считает, что если в британском правлении и было что-то дурное, все это дела давно минувших дней. Тем не менее, ему запомнилось следующее происшествие в мадрасском клубе:
Посетители с голыми ногами в клуб по-прежнему не допускаются
- Это случилось в конце 40-х. Одной леди как-то захотелось сливового пудинга. Она велела клубному повару его приготовить, а тот не умел, хотя поваром он был отличным. Тогда она его застрелила. Насколько помню, это сошло ей с рук — в те дни это было обычным делом…
Теперь подобное, разумеется, невозможно; да и в остальном заметно, что клуб стал не тот: дети, которых следует уводить не позже 9 вечера, продолжают сидеть за столиками; над лужайкой гремят популярные ретро-хиты. Еще одно изменение: среди присутствующих почти нет европейцев. Но какие-то правила остаются в силе. Когда мы встретились с Хемой и ее супругом, чтобы отправиться в клуб, они, многократно извинившись, попросили меня переодеться. Посетители с голыми ногами в клуб по-прежнему не допускаются.