На выборах президента Абхазии победу одержал Сергей Багапш. Каковы слагаемые успеха действующего президента, в чем причины столь сокрушительного поражения оппозиции и насколько переизбранный абхазский лидер может быть свободен в своих действиях – на эти вопросы в интервью Радио Свобода отвечала известный абхазский политолог Арда Инал-Ипа.
- Я думаю, что можно выделить три составляющих успеха Багапша. Люди не хотели повторения того противостояния, которое было на прошлых выборах. Я думаю, с Багапшем связывалась надежда на стабильность, на какой-то постоянный курс, без потрясений. Багапш – человек мирный, экстремистских речей от него обычно не услышишь, и это настроение проявилось на выборах: люди устали от агрессивных речей и кампаний.
Второе: за время правления Багапша действительно произошли очень серьезные изменения. Многие полагают, что это произошло не благодаря Багапшу, просто так совпало, но многие также считают, что его роль преуменьшать не стоит. Как бы то ни было, изменения люди ассоциируют уже с ним. В первую очередь, в области безпасности республики. Очень важным людям представляется то, что Кодорское ущелье удалось освободить без жертв с той и с другой стороны. Этот вопрос обсуждался в Абхазии, и были сторонники решительных мер, которые были готовы к этой операции даже ценой больших жертв. Багапш этому сопротивлялся, говорил, что нужно дождаться момента. И так получилось, что его тактика оказалась верной.
И третье. Когда Багапш шел во власть в 2004 году, основным аргументом против него был тезис о том, что он прогрузинский лидер, не угодный Москве. Но за эти пять лет он преуспел (некоторые даже считают, что слишком преуспел) в установлении тесных связей с Россией. Когда стали активно подписываться договоры, планироваться экономические проекты, это тоже стало одним из его плюсов.
- Многие наблюдатели обращают внимание на отсутствие российского фактора на прошедших выборах. Но, тем не менее, косвенным образом Москва все-таки поддержала Багапша
- Да. Явно эта поддержка не ощущалась. Уроки предыдущей кампании были извлечены. Просто было видно, что раз планируются какие-то новые проекты, значит, с Россией установились нормальные продуктивные отношения.
- Почему так безнадежно проиграл Хаджимба? Ведь именно он пять лет назад считался гарантом дружбы с Россией.
- Одну из причин его поражения я вижу в том, что, в общем-то, четыре года об этом человеке почти ничего не было слышно. И в течение нескольких месяцев наверстать это было очень сложно. Но есть и другие факторы. В частности, из его окружения шла достаточно резкая критика соглашения с Россией об охране границ, и очень многими жителями это было расценено негативно. И вообще, в его позиции есть некоторые противоречия. Команда Хаджимбы ругает Багапша одновременно и за слишком тесное сближение с Россией, и за многовекторность его внешней политики, за готовность к контактам с Евросоюзом, к участию в черноморской интеграции. И многих настораживала агрессивность этой команды. Летом проходила бурная полемика о возможности предоставления абхазского гражданства жителям Гальского района, населенного в основном грузинами. И та резкость, с которой сторонники Хаджимбы протестовали против этого, многих напугала.
- Но можно ли сказать, что такой широкий мандат доверия, полученный Багапшем, как-то развязывает ему руки? Я правильно понимаю, что в чем-то сегодняшний Багапш – немного Фидель Кастро, который начинал с того, что пытался выстроить вполне конструктивные отношения с американцами, а когда это не получилось, вынужден был подружиться с Кремлем?
- Да, немного есть.
- Он действительно за пять лет так принципиально изменился в "пророссийскую" сторону или он крайне ограничен в том, чтобы действовать в рамках своей внутренней "многовекторной" логики?
- Конечно, он несвободен - это факт. Зависимость от России очень велика. Но при этом он понимает, что прежде всего необходимо обеспечивать безопасность страны. И здесь рассчитывать можно только на Россию - этот факт очень многое диктует в нашей внешней политике. С другой стороны, надо отдать ему должное: даже после подписания всех важных соглашений, он продолжает говорить о том, что хотел бы видеть Абхазию демилитаризованной зоной. Он вообще позволяет себе такие высказывания, которые, я знаю, очень многим в высших московских эшелонах власти не нравятся. Может ли он позволить себе делать какие-то реальные шаги? Очень сомнительно.
- А не делать шаги? Я имею в виду претензии России на экономический комплекс в Абхазии - курорты, железную дорогу и так далее. Как он сможет этому противостоять? И будет ли он пытаться этому противостоять?
- Я думаю, что Багапшу в этом поможет общество, которое достаточно бдительно относится к этим вещам. Все-таки, мне кажется, будут обсуждаться готовящиеся проекты. Ему уже пришлось выслушать обвинения в том, что какие-то проекты обсуждаются кулуарно. Так что у него будет возможность опираться на эту критику, и, мне кажется, он правильно поступает – делает процесс обсуждения более открытым.
- А как все-таки устроено абхазское общество? Все время говорится о том, что вся Абхазия проросийская, все политики пророссийские, а выборы были настолько пророссийскими, что российскому фактору просто нечего на них было делать. Но есть ведь и нюансы, ведь общество не может забыть, что совсем недавно оно было не очень пророссийским?
- Конечно. Я бы вообще не говорила с такой однозначностью, что общество устроено пророссийски. Оно просто понимает, что есть время совпадения интересов. Да, было время, когда именно Россия помогала Грузии, предлагала различные проекты объединения Абхазии с Грузией, что здесь абсолютно не воспринималось. Санкции, которые были введены Россией, тоже никто не забыл. И XIX век никто не забыл, здесь понимают, что очень многие проблемы сегодняшнего дня являются результатом кавказской войны. Просто есть благодарность за то, что Россия помогает нам иногда как-то озвучивать наши позиции, наши озабоченности. Конечно, если Россия так и останется единственной страной, которая готова контактировать с Абхазией, то появится повод для серьезных опасений. Союз с Россией необходим для того, чтобы выжить и остаться самими собой. Если же он будет вести к тому, что Абхазия станет терять свое лицо, могут возникнуть для нас новые угрозы. И общество это понимает.
- То есть, одна из основных опасностей всеобщего непризнания - это все большее втягивание Абхазии в российскую орбиту?
- Да. Это будет значить, что мы лишимся надежд на какую-то сбалансированность и в политике, и в экономике, если все будет связано только с Россией.
- Я думаю, что можно выделить три составляющих успеха Багапша. Люди не хотели повторения того противостояния, которое было на прошлых выборах. Я думаю, с Багапшем связывалась надежда на стабильность, на какой-то постоянный курс, без потрясений. Багапш – человек мирный, экстремистских речей от него обычно не услышишь, и это настроение проявилось на выборах: люди устали от агрессивных речей и кампаний.
Второе: за время правления Багапша действительно произошли очень серьезные изменения. Многие полагают, что это произошло не благодаря Багапшу, просто так совпало, но многие также считают, что его роль преуменьшать не стоит. Как бы то ни было, изменения люди ассоциируют уже с ним. В первую очередь, в области безпасности республики. Очень важным людям представляется то, что Кодорское ущелье удалось освободить без жертв с той и с другой стороны. Этот вопрос обсуждался в Абхазии, и были сторонники решительных мер, которые были готовы к этой операции даже ценой больших жертв. Багапш этому сопротивлялся, говорил, что нужно дождаться момента. И так получилось, что его тактика оказалась верной.
Уроки предыдущей кампании были извлечены. Просто было видно, что раз планируются какие-то новые проекты, значит, с Россией установились нормальные продуктивные отношения
И третье. Когда Багапш шел во власть в 2004 году, основным аргументом против него был тезис о том, что он прогрузинский лидер, не угодный Москве. Но за эти пять лет он преуспел (некоторые даже считают, что слишком преуспел) в установлении тесных связей с Россией. Когда стали активно подписываться договоры, планироваться экономические проекты, это тоже стало одним из его плюсов.
- Многие наблюдатели обращают внимание на отсутствие российского фактора на прошедших выборах. Но, тем не менее, косвенным образом Москва все-таки поддержала Багапша
- Да. Явно эта поддержка не ощущалась. Уроки предыдущей кампании были извлечены. Просто было видно, что раз планируются какие-то новые проекты, значит, с Россией установились нормальные продуктивные отношения.
- Почему так безнадежно проиграл Хаджимба? Ведь именно он пять лет назад считался гарантом дружбы с Россией.
- Одну из причин его поражения я вижу в том, что, в общем-то, четыре года об этом человеке почти ничего не было слышно. И в течение нескольких месяцев наверстать это было очень сложно. Но есть и другие факторы. В частности, из его окружения шла достаточно резкая критика соглашения с Россией об охране границ, и очень многими жителями это было расценено негативно. И вообще, в его позиции есть некоторые противоречия. Команда Хаджимбы ругает Багапша одновременно и за слишком тесное сближение с Россией, и за многовекторность его внешней политики, за готовность к контактам с Евросоюзом, к участию в черноморской интеграции. И многих настораживала агрессивность этой команды. Летом проходила бурная полемика о возможности предоставления абхазского гражданства жителям Гальского района, населенного в основном грузинами. И та резкость, с которой сторонники Хаджимбы протестовали против этого, многих напугала.
- Но можно ли сказать, что такой широкий мандат доверия, полученный Багапшем, как-то развязывает ему руки? Я правильно понимаю, что в чем-то сегодняшний Багапш – немного Фидель Кастро, который начинал с того, что пытался выстроить вполне конструктивные отношения с американцами, а когда это не получилось, вынужден был подружиться с Кремлем?
- Да, немного есть.
- Он действительно за пять лет так принципиально изменился в "пророссийскую" сторону или он крайне ограничен в том, чтобы действовать в рамках своей внутренней "многовекторной" логики?
- Конечно, он несвободен - это факт. Зависимость от России очень велика. Но при этом он понимает, что прежде всего необходимо обеспечивать безопасность страны. И здесь рассчитывать можно только на Россию - этот факт очень многое диктует в нашей внешней политике. С другой стороны, надо отдать ему должное: даже после подписания всех важных соглашений, он продолжает говорить о том, что хотел бы видеть Абхазию демилитаризованной зоной. Он вообще позволяет себе такие высказывания, которые, я знаю, очень многим в высших московских эшелонах власти не нравятся. Может ли он позволить себе делать какие-то реальные шаги? Очень сомнительно.
- А не делать шаги? Я имею в виду претензии России на экономический комплекс в Абхазии - курорты, железную дорогу и так далее. Как он сможет этому противостоять? И будет ли он пытаться этому противостоять?
- Я думаю, что Багапшу в этом поможет общество, которое достаточно бдительно относится к этим вещам. Все-таки, мне кажется, будут обсуждаться готовящиеся проекты. Ему уже пришлось выслушать обвинения в том, что какие-то проекты обсуждаются кулуарно. Так что у него будет возможность опираться на эту критику, и, мне кажется, он правильно поступает – делает процесс обсуждения более открытым.
- А как все-таки устроено абхазское общество? Все время говорится о том, что вся Абхазия проросийская, все политики пророссийские, а выборы были настолько пророссийскими, что российскому фактору просто нечего на них было делать. Но есть ведь и нюансы, ведь общество не может забыть, что совсем недавно оно было не очень пророссийским?
- Конечно. Я бы вообще не говорила с такой однозначностью, что общество устроено пророссийски. Оно просто понимает, что есть время совпадения интересов. Да, было время, когда именно Россия помогала Грузии, предлагала различные проекты объединения Абхазии с Грузией, что здесь абсолютно не воспринималось. Санкции, которые были введены Россией, тоже никто не забыл. И XIX век никто не забыл, здесь понимают, что очень многие проблемы сегодняшнего дня являются результатом кавказской войны. Просто есть благодарность за то, что Россия помогает нам иногда как-то озвучивать наши позиции, наши озабоченности. Конечно, если Россия так и останется единственной страной, которая готова контактировать с Абхазией, то появится повод для серьезных опасений. Союз с Россией необходим для того, чтобы выжить и остаться самими собой. Если же он будет вести к тому, что Абхазия станет терять свое лицо, могут возникнуть для нас новые угрозы. И общество это понимает.
- То есть, одна из основных опасностей всеобщего непризнания - это все большее втягивание Абхазии в российскую орбиту?
- Да. Это будет значить, что мы лишимся надежд на какую-то сбалансированность и в политике, и в экономике, если все будет связано только с Россией.