Ирина Лагунина: Победа кандидата республиканцев на специальных сенатских выборах в штате Массачусетс имеет принципиальное значение для обеих партий и президента США и повлечет за собой серьезные политические последствия. Бараку Обаме советуют сегодня перестроиться, пересмотреть свою повестку дня, как это сделал в свое время Билл Клинтон и как не сделал Джимми Картер, потерпевший в итоге сокрушительное поражение. Президент, судя по всему, пока не принял решения. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Место сенатора от штата Массачусетс в течение 55 лет было вотчиной братьев Кеннеди, сначала Джона, а затем Эдварда. В 1960 году, когда старший брат был избран президентом, а младшему еще не исполнилось 30 лет, необходимых для избрания в Сенат, «греть кресло» для него доверили другу семьи и верному члену партии Бенджамину Смиту. Через два года, в ноябре 1962, Смит безропотно освободил место и был вознагражден должностью посла. С тех пор Тед Кеннеди не знал конкурентов. Он избирался на шестилетний срок девять раз и был сенатором 46 лет вплоть до самой смерти в августе прошлого года. Вождям Демократической партии не приходило в голову сомневаться в том, что в Сенат от Массачусетса может быть избран не демократ. Но начинающий политик Скотт Браун не просто выиграл у кандидата демократов Марты Кокли - он выиграл убедительно, впечатляюще, недвусмысленно.
Что произошло? С этим вопросом я обратился к рядовому избирателю штата Массачусетс, нашему соотечественнику, жителю Бостона Алексею Карташову. Он живет в Америке с 1991 года и занимается научной работой. Познакомился я с ним через Живой Журнал, где у него псевдоним «Резонер».
Вы можете сказать, за кого вы голосовали на последних выборах?
Алексей Карташов: Да, я могу сказать, я голосовал за Скотта Брауна, кандидата от Республиканской партии. Надо сказать, что Скотт Браун малоизвестен стране и даже в штате был известен не очень. Вообще при всем уважении к нему он не звезда, обычный, что называется, свой парень, вполне умеренный как политик. И пожалуй, при иных обстоятельствах он не имел бы шансов. В нынешней кампании он тоже шел сзади и буквально в течение последних двух недель стремительно вырвался вперед и обогнал Марту Кокли на 5%, что вполне бесспорное преимущество.
Я могу сказать, почему я голосовал за него. И я думаю, что мое мнение довольно представительно для штата. Первый фактор достаточно постоянный. Демократы давно имеют абсолютную власть в штате. Уже 13 лет не избирался ни один конгрессмен от Массачусетса и ни один сенатор. В местном законодательном собрании у демократов тоже неоспоримый перевес, и даже губернатора недавно выбрали из демократов. Естественно, что такая абсолютная власть и развращает абсолютно. Люди в штате давно жалуются, что народные избранники мнением народа абсолютно не интересуются, было несколько громких скандалов вплоть до уголовных дел в отношении сенаторов. Второй фактор – это как кандидаты вели избирательную кампанию. Марта Кокли от демократов, видимо, слишком понадеялась на инерцию, она была очень неактивна, например, в праздники вообще исчезла больше, чем на неделю – это за две недели до выборов. Она допустила много грубых ляпов вроде фразы в ответ корреспонденту: что вы от меня хотите, чтобы я стояла на морозе и пожимала людям руки? Да, люди хотят этого. Скотт Браун тем временем встречался с людьми, выступал, объездил весь штат на своем грузовичке. Людям это импонирует. Кокли проиграла и дебаты за неделю до выборов.
Теперь о программе кандидатов. У Брауна программа чрезвычайно проста. Два важнейших направления – экономика и безопасность. Стимулировать экономику он предлагает снижением налогов, а безопасность заботой об армии и достаточно твердой политикой. И он так же против реформы здравоохранения и обещает твердо выступить против плана Обамы. Этот фактор – отношение к реформе здравоохранения, достаточно важен и, возможно, он является самым важным. Дело в том, что сенатор, это человек, который в первую очередь не заботится о штате, на это есть губернатор и местный конгресс, а проводит определенную политику. И то, что сейчас делает Обама и демократический конгресс, людей беспокоит. Программа стимулирования экономики обошлась почти в три триллиона долларов, а результатов не видно, только что долг возрос, безработица остается по-прежнему высокой. Реформа здравоохранения по последнему опросу Рассмусена поддерживают 38% избирателей, а против 56% - это огромная разница. А в планах у демократов еще законодательство по ограничению выбросов СО2, которое многие считают просто безумием.
Владимир Абаринов: Похоже, успех ошеломил и самого Скотта Брауна. В своей победной речи он заверял избирателей, что будет исполнителем воли всех избирателей независимо от их партийных симпатий.
Скотт Браун: В каждом закоулке нашего штата я встречался с людьми, смотрел им в глаза, пожимал им руки и просил их голосовать за меня. Меня не интересовала их партийная принадлежность, а их не интересовала моя. Нас объединяли общие убеждения. Одно совершенно ясно: избиратели не хотят принятия закона о здравоохранении ценой в триллион долларов, который навязывают американскому народу. По этому закону не было открытой и честной дискуссии. Это закон повысит налоги, нанесет ущерб системе бесплатной медицинской помощи, уничтожит рабочие места и опутает страну новыми долгами. Он не отвечает интересам нашего штата или страны - мы способны на большее! <…>
В Вашингтоне я буду работать в Сенате с демократами и республиканцами над тем, чтобы реформировать здравоохранение открыто и честно. Никаких переговоров за закрытыми дверями, никаких тайных сделок недосягаемого партийного руководства! Никаких скрытых расходов, замаскированных налогов, никаких новых триллионов долга, расплачиваться по которому будут наши дети!
Владимир Абаринов: Телекомпания ABC договаривалась с президентом о юбилейном интервью – по случаю первой годовщины вступления Барака Обамы в должность. Но дата совпала с неприятной для президента новостью. С Бараком Обамой беседует в Белом доме обозреватель ABC Джордж Стефанопулос.
Джордж Стефанопулос: Судя по этим часам, год назад как раз около этого времени вы вступили в должность. А теперь по случаю юбилея избиратели Массачусетса преподнесли вам подарок.
Барак Обама: Та же сила, что внесла на новый пост Скотта Брауна, внесла и меня на мой. Люди раздражены, они разуверились. Не только тем, что произошло за последние год-два, а тем, что произошло за последние восемь лет.
<…>
Отчасти проблема заключается в том, каким способом в Вашингтоне решаются проблемы. Надо говорить об этом честно, думать, прежде всего, о людях, а не о группах, преследующих своекорыстные интересы, не о лоббистах, пользующихся здесь непропорционально большой властью. Эта система сломалась.
Джордж Стефанопулос: Но вы теперь уже не ведете предвыборную кампанию. Теперь вы в Белом Доме. Вы возглавляете эту систему. Вы обещали прозрачность, собирались вести дебаты о реформе здравоохранения в прямом эфире. Этого не произошло. Люди помнят, что вы обещали покончить с целевыми ассигнованиями. Они смотрят на законопроект о здравоохранении и видят, что в нем предусмотрено специальное финансирование для Небраски, Луизианы. Они говорят, что вы не держите свое слово.
Барак Обама: Без сомнения, когда я оглядываюсь на прошедший год, я вижу, что постоянно балансировал, пытался одновременно и проводить свою программу, и реформировать систему, в которой много встроенных пороков. Удовлетворен ли я тем, как изменился за этот год образ действий в Вашингтоне? Категорически нет. <...> Стоила ли борьба достигнутых результатов, даже с учетом уступок, на которые пришлось пойти? На это я отвечу: да.
Поясним, что имеется в виду под целевыми ассигнованиями. В американском политическом лексиконе они выразительно называются earmarks. В первоначальном значении это клеймо владельца, которое ставилось на ухо домашнему скоту. В политике это деньги, предназначенные на финансирование местных проектов, иногда совершенно бессмысленных. Эти куски пирога члены Конгресса получают в обмен на свое согласие голосовать за тот или иной законопроект. Покончить с этой практикой обещал не только Барак Обама, но и Джон Маккейн, а до них – Джордж Буш. Тем не менее, на сегодняшний день они остаются самым эффективным способом пере убеждения законодателей. Этот способ активно использовался и при мобилизации поддержки реформы здравоохранения.
Владимир Абаринов: Продолжим разговор с Алексеем Карташовым. Что стало решающим фактором на выборах в Массачусетсе?
Алексей Карташов: Я думаю, здесь нужно обратиться к одной очень любопытной цифре из опроса Рассумусена. Они проводили экзит-полл, где спрашивали людей, за кого они голосовали, а так же об их отношении к разным вопросам. Так вот, среди тех, кто уверенно поддерживает план по реформе здравоохранения, Кокли получила 97% голосов. Среди тех, кто решительно отвергает этот план, Браун получил 98% голосов. То есть голоса разделились строго по отношению к реформе здравоохранения. И любой статистик скажет вам, что дальнейший анализ смысла не имеет. То есть, безусловно, мы понимаем, что если бы на это место баллотировался Тэд Кеннеди, та же схема сработала бы. Но когда кандидаты находятся в равных условиях, тут уже начинают иметь значение другие факторы и люди задумываются о реальных предметах политики.
Владимир Абаринов: У избирателей Массачусетса есть своя причина проявлять осторожность в вопросе о реформе здравоохранения.
Алексей Карташов: Реформа здравоохранения подобная Обаме была проведена в Массачусетсе, и люди не очень довольно. То есть люди видят, что налоги выросли, а результаты для подавляющего большинства особо не изменились. Кроме того это обычная ситуация для Америки, где устройство все-таки федеральное, и каждый штат заботится не только обо всей стране, но и о себе. Возможно, такой момент тоже есть. Вообще отношение к плану реформы здравоохранения довольно смутное, люди не очень понимают, что предлагается, и относятся очень осторожно к попыткам сломать то, что есть.
Владимир Абаринов: Победа республиканцев в Массачусетсе имеет не только психологическое значение, но и прямые политические последствия. Демократы потеряли в Сенате квалифицированное большинство в 60 голосов, необходимое для принятия закона о реформе здравоохранения. В настоящее время каждая из палат приняла свою версию закона. Сейчас их приводит к общему знаменателю согласительная комиссия Конгресса, а потом согласованный текст снова будет поставлен на голосование в палатах.
Еще до дня голосования, когда Скотт Браун неожиданно вырвался вперед, политтехнологи демократов стали придумывать сценарии, при которых можно было бы все же принять закон, несмотря на потерю 60-го места. Предлагалось, в частности, затянуть процедуру сертификации Брауна, потребовать пересчета бюллетеней, а тем временем быстро доработать и принять закон. Но Браун победил с таким преимуществом, что требовать пересчета нереально. Тогда возникла другая идея: поставить на голосование в нижней палате вариант, принятый Сенатом.
Алексей Карташов считает, что, учитывая непопулярность реформы, демократы на это все же не пойдут.
Алексей Карташов: Я думаю, что именно результаты выборов, где в одном из самых левых штатов Америки демократы потеряли около 30% голосов, должен просто насторожить законодателей. В 2010 году, то есть меньше чем через год будут следующие промежуточные выборы и люди боятся потерять свое место в конгрессе. Так что настроения в конгрессе сейчас достаточно осторожны, и я не думаю, что демократы пойдут на такую процедуру.
Владимир Абаринов: Спикер Палаты представителей Нэнси Пелоси, поначалу ухватившаяся за процедурную идею, вскоре убедилась, что сенатский вариант закона не набирает в палате даже простого большинства – и это при том, что преимущество демократов там составляет 78 голосов. А затем и Барак Обама в интервью Джорджу Стефанопулосу фактически исключил такую возможность.
Джордж Стефанопулос: Так что же вы намерены делать теперь? Многие говорят о том, что можно сделать так, чтобы нижняя палата приняла версию Сената. Спикер Пелоси вчера как будто сказала, что этот план не пройдет.
Барак Обама: Во-первых, я не хочу, чтобы такой сценарий даже рассматривался. Сенат не должен пытаться протащить закон, не дожидаясь, пока Скотт Браун займет свое место в палате. Народ Массачусетса сказал свое слово. Ему предстоит участвовать в этом процессе.
Джордж Стефанопулос: Это во-первых...
Барак Обама: Это во-первых. А во-вторых, я думаю, очень важно рассмотреть этот пакет законов по сути, чтобы американский народ понял, что слухи и страхи, которыми окружена эта реформа, не имеют под собой оснований. <…>
Джордж Стефанопулос: Значит, вы не призываете нижнюю палату поставить на голосование сенатский вариант закона?
Барак Обама: Я не могу заставить их сделать это. Но знаете, что я вам скажу? Версии нижней палаты и Сената совпадают на 90 процентов.
Владимир Абаринов: Продолжаем разговор с Алексеем Карташовым. Если предположить, что вследствие избрания Брауна, реформа здравоохранения, что называется, умрет в Сенате, как это говорится про законы, которые проходят нижнюю палату, но откланяются верхней. Что это означает вообще для всей повестки дня Обамы, для его программы политической?
Алексей Карташов: Я думаю, не будет преувеличением сказать, что это катастрофа. Потому что он поставил на эту реформу слишком много. Когда людей спрашивают, избирателей о наиболее важных проблемах, реформу здравоохранения никто не ставит на первое место. Обама решил заняться именно этим в той ситуации, когда в стране экономика находится в очень плохом состоянии, 10% безработицы. Если бы он успел ее провести, то и разговоров и не было. Но теперь, когда конгресс практически полностью занят реформой здравоохранения и ни над чем больше не работает, возникает раздражение. Если она провалится, это будет провал очень серьезный, практически год был потрачен зря.
Владимир Абаринов: Вы считаете, что политический маятник действительно качнулся в республиканскую сторону или это случайный сбой, случайное колебание?
Алексей Карташов: Нет, я думаю, что это не случайное колебание, потому что таких сильных случайностей, тем более в Массачусетсе, который оплот Демократической партии, не бывает. Кроме того можно смотреть на предыдущие выборы в штатах Нью-Джерси и в Нью-Йорке, которые были в ноябре, там тоже произошел довольно сильный сдвиг. Я думаю, что, как вы говорите, маятник качнулся в сторону республиканцев и естественно, что этот процесс не окончательный, маятник так и будет качаться. Но на данном этапе – да.
Владимир Абаринов: Кое-кто уже прочит Скотта Брауна в президенты от Республиканской партии. Ему безусловно суждено стать звездой, но Алексей Карташов считает разговоры на эту тему преждевременными – звезда может быстро потухнуть.
Алексей Карташов: Я думаю, что об этом очень рано говорить. И если совсем честно, он не выглядит, как президентский материал. Это достаточно скромный человек, без особых до последнего времени политических амбиций. И он не является политической звездой. Но посмотрим.
Владимир Абаринов: Каким путем пойдет президент Обама? Будет ли гнуть свою линию во что бы то ни стало или даст сигнал к тактическому отступлению, перегруппировке сил, сформирует свою повестку дня заново? Судя по всему, президент пока не принял решения.
Владимир Абаринов: Место сенатора от штата Массачусетс в течение 55 лет было вотчиной братьев Кеннеди, сначала Джона, а затем Эдварда. В 1960 году, когда старший брат был избран президентом, а младшему еще не исполнилось 30 лет, необходимых для избрания в Сенат, «греть кресло» для него доверили другу семьи и верному члену партии Бенджамину Смиту. Через два года, в ноябре 1962, Смит безропотно освободил место и был вознагражден должностью посла. С тех пор Тед Кеннеди не знал конкурентов. Он избирался на шестилетний срок девять раз и был сенатором 46 лет вплоть до самой смерти в августе прошлого года. Вождям Демократической партии не приходило в голову сомневаться в том, что в Сенат от Массачусетса может быть избран не демократ. Но начинающий политик Скотт Браун не просто выиграл у кандидата демократов Марты Кокли - он выиграл убедительно, впечатляюще, недвусмысленно.
Что произошло? С этим вопросом я обратился к рядовому избирателю штата Массачусетс, нашему соотечественнику, жителю Бостона Алексею Карташову. Он живет в Америке с 1991 года и занимается научной работой. Познакомился я с ним через Живой Журнал, где у него псевдоним «Резонер».
Вы можете сказать, за кого вы голосовали на последних выборах?
Алексей Карташов: Да, я могу сказать, я голосовал за Скотта Брауна, кандидата от Республиканской партии. Надо сказать, что Скотт Браун малоизвестен стране и даже в штате был известен не очень. Вообще при всем уважении к нему он не звезда, обычный, что называется, свой парень, вполне умеренный как политик. И пожалуй, при иных обстоятельствах он не имел бы шансов. В нынешней кампании он тоже шел сзади и буквально в течение последних двух недель стремительно вырвался вперед и обогнал Марту Кокли на 5%, что вполне бесспорное преимущество.
Я могу сказать, почему я голосовал за него. И я думаю, что мое мнение довольно представительно для штата. Первый фактор достаточно постоянный. Демократы давно имеют абсолютную власть в штате. Уже 13 лет не избирался ни один конгрессмен от Массачусетса и ни один сенатор. В местном законодательном собрании у демократов тоже неоспоримый перевес, и даже губернатора недавно выбрали из демократов. Естественно, что такая абсолютная власть и развращает абсолютно. Люди в штате давно жалуются, что народные избранники мнением народа абсолютно не интересуются, было несколько громких скандалов вплоть до уголовных дел в отношении сенаторов. Второй фактор – это как кандидаты вели избирательную кампанию. Марта Кокли от демократов, видимо, слишком понадеялась на инерцию, она была очень неактивна, например, в праздники вообще исчезла больше, чем на неделю – это за две недели до выборов. Она допустила много грубых ляпов вроде фразы в ответ корреспонденту: что вы от меня хотите, чтобы я стояла на морозе и пожимала людям руки? Да, люди хотят этого. Скотт Браун тем временем встречался с людьми, выступал, объездил весь штат на своем грузовичке. Людям это импонирует. Кокли проиграла и дебаты за неделю до выборов.
Теперь о программе кандидатов. У Брауна программа чрезвычайно проста. Два важнейших направления – экономика и безопасность. Стимулировать экономику он предлагает снижением налогов, а безопасность заботой об армии и достаточно твердой политикой. И он так же против реформы здравоохранения и обещает твердо выступить против плана Обамы. Этот фактор – отношение к реформе здравоохранения, достаточно важен и, возможно, он является самым важным. Дело в том, что сенатор, это человек, который в первую очередь не заботится о штате, на это есть губернатор и местный конгресс, а проводит определенную политику. И то, что сейчас делает Обама и демократический конгресс, людей беспокоит. Программа стимулирования экономики обошлась почти в три триллиона долларов, а результатов не видно, только что долг возрос, безработица остается по-прежнему высокой. Реформа здравоохранения по последнему опросу Рассмусена поддерживают 38% избирателей, а против 56% - это огромная разница. А в планах у демократов еще законодательство по ограничению выбросов СО2, которое многие считают просто безумием.
Владимир Абаринов: Похоже, успех ошеломил и самого Скотта Брауна. В своей победной речи он заверял избирателей, что будет исполнителем воли всех избирателей независимо от их партийных симпатий.
Скотт Браун: В каждом закоулке нашего штата я встречался с людьми, смотрел им в глаза, пожимал им руки и просил их голосовать за меня. Меня не интересовала их партийная принадлежность, а их не интересовала моя. Нас объединяли общие убеждения. Одно совершенно ясно: избиратели не хотят принятия закона о здравоохранении ценой в триллион долларов, который навязывают американскому народу. По этому закону не было открытой и честной дискуссии. Это закон повысит налоги, нанесет ущерб системе бесплатной медицинской помощи, уничтожит рабочие места и опутает страну новыми долгами. Он не отвечает интересам нашего штата или страны - мы способны на большее! <…>
В Вашингтоне я буду работать в Сенате с демократами и республиканцами над тем, чтобы реформировать здравоохранение открыто и честно. Никаких переговоров за закрытыми дверями, никаких тайных сделок недосягаемого партийного руководства! Никаких скрытых расходов, замаскированных налогов, никаких новых триллионов долга, расплачиваться по которому будут наши дети!
Владимир Абаринов: Телекомпания ABC договаривалась с президентом о юбилейном интервью – по случаю первой годовщины вступления Барака Обамы в должность. Но дата совпала с неприятной для президента новостью. С Бараком Обамой беседует в Белом доме обозреватель ABC Джордж Стефанопулос.
Джордж Стефанопулос: Судя по этим часам, год назад как раз около этого времени вы вступили в должность. А теперь по случаю юбилея избиратели Массачусетса преподнесли вам подарок.
Барак Обама: Та же сила, что внесла на новый пост Скотта Брауна, внесла и меня на мой. Люди раздражены, они разуверились. Не только тем, что произошло за последние год-два, а тем, что произошло за последние восемь лет.
<…>
Отчасти проблема заключается в том, каким способом в Вашингтоне решаются проблемы. Надо говорить об этом честно, думать, прежде всего, о людях, а не о группах, преследующих своекорыстные интересы, не о лоббистах, пользующихся здесь непропорционально большой властью. Эта система сломалась.
Джордж Стефанопулос: Но вы теперь уже не ведете предвыборную кампанию. Теперь вы в Белом Доме. Вы возглавляете эту систему. Вы обещали прозрачность, собирались вести дебаты о реформе здравоохранения в прямом эфире. Этого не произошло. Люди помнят, что вы обещали покончить с целевыми ассигнованиями. Они смотрят на законопроект о здравоохранении и видят, что в нем предусмотрено специальное финансирование для Небраски, Луизианы. Они говорят, что вы не держите свое слово.
Барак Обама: Без сомнения, когда я оглядываюсь на прошедший год, я вижу, что постоянно балансировал, пытался одновременно и проводить свою программу, и реформировать систему, в которой много встроенных пороков. Удовлетворен ли я тем, как изменился за этот год образ действий в Вашингтоне? Категорически нет. <...> Стоила ли борьба достигнутых результатов, даже с учетом уступок, на которые пришлось пойти? На это я отвечу: да.
Поясним, что имеется в виду под целевыми ассигнованиями. В американском политическом лексиконе они выразительно называются earmarks. В первоначальном значении это клеймо владельца, которое ставилось на ухо домашнему скоту. В политике это деньги, предназначенные на финансирование местных проектов, иногда совершенно бессмысленных. Эти куски пирога члены Конгресса получают в обмен на свое согласие голосовать за тот или иной законопроект. Покончить с этой практикой обещал не только Барак Обама, но и Джон Маккейн, а до них – Джордж Буш. Тем не менее, на сегодняшний день они остаются самым эффективным способом пере убеждения законодателей. Этот способ активно использовался и при мобилизации поддержки реформы здравоохранения.
Владимир Абаринов: Продолжим разговор с Алексеем Карташовым. Что стало решающим фактором на выборах в Массачусетсе?
Алексей Карташов: Я думаю, здесь нужно обратиться к одной очень любопытной цифре из опроса Рассумусена. Они проводили экзит-полл, где спрашивали людей, за кого они голосовали, а так же об их отношении к разным вопросам. Так вот, среди тех, кто уверенно поддерживает план по реформе здравоохранения, Кокли получила 97% голосов. Среди тех, кто решительно отвергает этот план, Браун получил 98% голосов. То есть голоса разделились строго по отношению к реформе здравоохранения. И любой статистик скажет вам, что дальнейший анализ смысла не имеет. То есть, безусловно, мы понимаем, что если бы на это место баллотировался Тэд Кеннеди, та же схема сработала бы. Но когда кандидаты находятся в равных условиях, тут уже начинают иметь значение другие факторы и люди задумываются о реальных предметах политики.
Владимир Абаринов: У избирателей Массачусетса есть своя причина проявлять осторожность в вопросе о реформе здравоохранения.
Алексей Карташов: Реформа здравоохранения подобная Обаме была проведена в Массачусетсе, и люди не очень довольно. То есть люди видят, что налоги выросли, а результаты для подавляющего большинства особо не изменились. Кроме того это обычная ситуация для Америки, где устройство все-таки федеральное, и каждый штат заботится не только обо всей стране, но и о себе. Возможно, такой момент тоже есть. Вообще отношение к плану реформы здравоохранения довольно смутное, люди не очень понимают, что предлагается, и относятся очень осторожно к попыткам сломать то, что есть.
Владимир Абаринов: Победа республиканцев в Массачусетсе имеет не только психологическое значение, но и прямые политические последствия. Демократы потеряли в Сенате квалифицированное большинство в 60 голосов, необходимое для принятия закона о реформе здравоохранения. В настоящее время каждая из палат приняла свою версию закона. Сейчас их приводит к общему знаменателю согласительная комиссия Конгресса, а потом согласованный текст снова будет поставлен на голосование в палатах.
Еще до дня голосования, когда Скотт Браун неожиданно вырвался вперед, политтехнологи демократов стали придумывать сценарии, при которых можно было бы все же принять закон, несмотря на потерю 60-го места. Предлагалось, в частности, затянуть процедуру сертификации Брауна, потребовать пересчета бюллетеней, а тем временем быстро доработать и принять закон. Но Браун победил с таким преимуществом, что требовать пересчета нереально. Тогда возникла другая идея: поставить на голосование в нижней палате вариант, принятый Сенатом.
Алексей Карташов считает, что, учитывая непопулярность реформы, демократы на это все же не пойдут.
Алексей Карташов: Я думаю, что именно результаты выборов, где в одном из самых левых штатов Америки демократы потеряли около 30% голосов, должен просто насторожить законодателей. В 2010 году, то есть меньше чем через год будут следующие промежуточные выборы и люди боятся потерять свое место в конгрессе. Так что настроения в конгрессе сейчас достаточно осторожны, и я не думаю, что демократы пойдут на такую процедуру.
Владимир Абаринов: Спикер Палаты представителей Нэнси Пелоси, поначалу ухватившаяся за процедурную идею, вскоре убедилась, что сенатский вариант закона не набирает в палате даже простого большинства – и это при том, что преимущество демократов там составляет 78 голосов. А затем и Барак Обама в интервью Джорджу Стефанопулосу фактически исключил такую возможность.
Джордж Стефанопулос: Так что же вы намерены делать теперь? Многие говорят о том, что можно сделать так, чтобы нижняя палата приняла версию Сената. Спикер Пелоси вчера как будто сказала, что этот план не пройдет.
Барак Обама: Во-первых, я не хочу, чтобы такой сценарий даже рассматривался. Сенат не должен пытаться протащить закон, не дожидаясь, пока Скотт Браун займет свое место в палате. Народ Массачусетса сказал свое слово. Ему предстоит участвовать в этом процессе.
Джордж Стефанопулос: Это во-первых...
Барак Обама: Это во-первых. А во-вторых, я думаю, очень важно рассмотреть этот пакет законов по сути, чтобы американский народ понял, что слухи и страхи, которыми окружена эта реформа, не имеют под собой оснований. <…>
Джордж Стефанопулос: Значит, вы не призываете нижнюю палату поставить на голосование сенатский вариант закона?
Барак Обама: Я не могу заставить их сделать это. Но знаете, что я вам скажу? Версии нижней палаты и Сената совпадают на 90 процентов.
Владимир Абаринов: Продолжаем разговор с Алексеем Карташовым. Если предположить, что вследствие избрания Брауна, реформа здравоохранения, что называется, умрет в Сенате, как это говорится про законы, которые проходят нижнюю палату, но откланяются верхней. Что это означает вообще для всей повестки дня Обамы, для его программы политической?
Алексей Карташов: Я думаю, не будет преувеличением сказать, что это катастрофа. Потому что он поставил на эту реформу слишком много. Когда людей спрашивают, избирателей о наиболее важных проблемах, реформу здравоохранения никто не ставит на первое место. Обама решил заняться именно этим в той ситуации, когда в стране экономика находится в очень плохом состоянии, 10% безработицы. Если бы он успел ее провести, то и разговоров и не было. Но теперь, когда конгресс практически полностью занят реформой здравоохранения и ни над чем больше не работает, возникает раздражение. Если она провалится, это будет провал очень серьезный, практически год был потрачен зря.
Владимир Абаринов: Вы считаете, что политический маятник действительно качнулся в республиканскую сторону или это случайный сбой, случайное колебание?
Алексей Карташов: Нет, я думаю, что это не случайное колебание, потому что таких сильных случайностей, тем более в Массачусетсе, который оплот Демократической партии, не бывает. Кроме того можно смотреть на предыдущие выборы в штатах Нью-Джерси и в Нью-Йорке, которые были в ноябре, там тоже произошел довольно сильный сдвиг. Я думаю, что, как вы говорите, маятник качнулся в сторону республиканцев и естественно, что этот процесс не окончательный, маятник так и будет качаться. Но на данном этапе – да.
Владимир Абаринов: Кое-кто уже прочит Скотта Брауна в президенты от Республиканской партии. Ему безусловно суждено стать звездой, но Алексей Карташов считает разговоры на эту тему преждевременными – звезда может быстро потухнуть.
Алексей Карташов: Я думаю, что об этом очень рано говорить. И если совсем честно, он не выглядит, как президентский материал. Это достаточно скромный человек, без особых до последнего времени политических амбиций. И он не является политической звездой. Но посмотрим.
Владимир Абаринов: Каким путем пойдет президент Обама? Будет ли гнуть свою линию во что бы то ни стало или даст сигнал к тактическому отступлению, перегруппировке сил, сформирует свою повестку дня заново? Судя по всему, президент пока не принял решения.