В рубрике "Переслушивая Свободу" мы предлагаем фрагмент из беседы с Владимиром Яковлевичем Мотылем, которая звучала на наших волнах 8 мая 2005 года – в канун праздника Победы. Темой разговора была Великая Отечественная война и творчество Булата Окуджавы, чей день рождения приходится тоже на 9 мая.
Иван Толстой: Владимир Яковлевич, расскажите, пожалуйста, как вы познакомились с Булатом Окуджавой? Что вас сблизило и что позволило вам приступить к единому творческому замыслу?
Владимир Мотыль: Познакомился я с Булатом, конечно, прежде всего заочно, потому что он был очень популярен. Все магнитофонные записи ходили по рукам, и это был уже популярный певец, хотя власти не пропускали его к официальным выступлениям, рекламе, и т. д. Это все меня очень притягивало еще до того, как я задумал картину "Женя, Женечка и "катюша". А когда у меня созрел этот замысел и сам сюжет, я просто отправился в Ленинград специально для того, чтобы с ним познакомиться. Он был болен и очень удивился, что я пришел договариваться с ним о совместной работе. Он прочел сюжет и сказал: "Тут все есть, все написано: в чем моя роль?".
Я ему сказал, что я просто один из самых горячих поклонников его книги о войне, которая была разгромлена, всячески запрещена, и поэтому в этой его книжке меня привлекают многие детали – общая атмосфера, его отношение к войне, его позиция, в которой проглядывает человечность, и очень личная его тема. Я на войне не был, и попросил его принять в этом участие. Вот так мы и познакомились.
Я уже сказал, что его повесть "Будь здоров, школяр" меня покорила своей искренностью, и я вообще считаю, что о войне, кроме Булата, высказался очень точно Некрасов, Астафьев, Быков. Очень немногие написали о войне от сердца, о той трагедии, которая развернулась в родной стране. Война, которая прошла через сердце, через душу этих писателей. Это в отличие от того героико-патетического вранья, которое заполняло все книги и издания современников о войне.
Булат участвовал не только в этой работе. В этой работе мы условно делили все так, что поскольку сюжет мой, то он, в основном, работает над диалогами. Конечно, это все было условно. Некоторые диалоги я дописывал или писал совсем заново, а сюжет иногда поворачивался оттого, что Булат в диалогах выражал несколько другую тенденцию картины. Следовательно, было живое общение. Наша с ним работа была контактной, потому что он именно девятого мая уехал на свой день рождения – как всегда, в Ялту, в дом писателей – и мы там провели месяц в работе над этим сценарием.
Иван Толстой: Владимир Яковлевич, расскажите, пожалуйста, как вы познакомились с Булатом Окуджавой? Что вас сблизило и что позволило вам приступить к единому творческому замыслу?
Владимир Мотыль: Познакомился я с Булатом, конечно, прежде всего заочно, потому что он был очень популярен. Все магнитофонные записи ходили по рукам, и это был уже популярный певец, хотя власти не пропускали его к официальным выступлениям, рекламе, и т. д. Это все меня очень притягивало еще до того, как я задумал картину "Женя, Женечка и "катюша". А когда у меня созрел этот замысел и сам сюжет, я просто отправился в Ленинград специально для того, чтобы с ним познакомиться. Он был болен и очень удивился, что я пришел договариваться с ним о совместной работе. Он прочел сюжет и сказал: "Тут все есть, все написано: в чем моя роль?".
Я ему сказал, что я просто один из самых горячих поклонников его книги о войне, которая была разгромлена, всячески запрещена, и поэтому в этой его книжке меня привлекают многие детали – общая атмосфера, его отношение к войне, его позиция, в которой проглядывает человечность, и очень личная его тема. Я на войне не был, и попросил его принять в этом участие. Вот так мы и познакомились.
Я уже сказал, что его повесть "Будь здоров, школяр" меня покорила своей искренностью, и я вообще считаю, что о войне, кроме Булата, высказался очень точно Некрасов, Астафьев, Быков. Очень немногие написали о войне от сердца, о той трагедии, которая развернулась в родной стране. Война, которая прошла через сердце, через душу этих писателей. Это в отличие от того героико-патетического вранья, которое заполняло все книги и издания современников о войне.
Булат участвовал не только в этой работе. В этой работе мы условно делили все так, что поскольку сюжет мой, то он, в основном, работает над диалогами. Конечно, это все было условно. Некоторые диалоги я дописывал или писал совсем заново, а сюжет иногда поворачивался оттого, что Булат в диалогах выражал несколько другую тенденцию картины. Следовательно, было живое общение. Наша с ним работа была контактной, потому что он именно девятого мая уехал на свой день рождения – как всегда, в Ялту, в дом писателей – и мы там провели месяц в работе над этим сценарием.