Коллекция Национального музея Пабло Пикассо выставлена в Москве. В Париже здание музея сейчас закрыто на реконструкцию, что позволило привезти в Музей изобразительных искусств имени Пушкина 240 произведений самого знаменитого художника ХХ века.
Выставка составлена таким образом, что дает представление обо всех периодах творчества Пикассо, художника, отдавшего дань едва ли не всем основным течениям прошлого столетия. По словам директора Музея изобразительных искусств Ирины Антоновой, это стало возможно потому, что парижский музей возник после смерти художника, и в нем оказались произведения, с которыми он при жизни не захотел расстаться:
– Это музей, который создан на основе коллекции самого Пикассо и его семьи. Во Франции есть такая система – "тасьон". Это значит, что они должны были заплатить налог за вхождение в наследство, а они его платят художественными произведениями. И они справедливо решили, что лучше, чем создать Музей Пикассо в Париже, ничего не может быть. Поэтому здесь максимальная полнота показа.
Выбрать здесь самые значительные, самые заметные произведения – почти неразрешимая задача. Потому Ирина Антонова упоминает те вещи, с которыми в момент интервью оказалась рядом:
– Это могут быть и работы 20-х годов, предположим, такие как этот портрет сына. Это какие-то скульптуры. Кстати говоря, у нас же нет скульптур Пикассо, и вообще мы никогда не показывали скульптуры Пикассо. Здесь их очень много. Вот это интересный раздел, потому что здесь Дягилевские сезоны. Он работал для этих сезонов в Париже. Это эскизы костюмов.
Один из ведущих российских сценографов Сергей Бархин, придя на выставку, вспомнил другую, более чем полувековой давности, которая проходила в этих же стенах:
– В 1957 году, к его юбилею, стараниями в основном, наверное, Эренбурга, может быть, Юткевича, здесь открылась выставка Пикассо. Работ было, конечно, раз в 10 меньше, чем сейчас. Это были два зала. И спорили все до хрипоты. Конечно, здесь было полно всяких стукачей и провокаторов, но, тем не менее, это было самое главное событие 50-х годов в искусстве. И была такая свалка людей! Причем, люди очень боялись, прогрессивные люди, что ее так и не откроют, что кто-то нажалуется на них, и ее не откроют. Там было очень немножко привезенных картин, основное было почти все наше. До этого никакие французы не были выставлены. Выставку открывал Эренбург, и здесь была такая давка приглашенных людей, которые боялись, что выставку не откроют. Он говорит: "Мы ждали эту выставку 25 лет, подождем еще 20 минут". А на улице была своя толпа. Я стоял на улице, хотя у меня был билет. Я был первый, потому что я бросился бегом. И кого же я встретил на входе? Это был Александр Герасимов. Я был безвестный 17-летний мальчик, но я позволил себе страшную грубость, я ему сказал: "Что, уже посмотрел?" Он был в бабочке. Он был очень известный, и возможно, он боролся, с тем чтобы это открыли. Тогда были жаркие споры, люди хотели изменений в искусстве. Я не говорю про другое, но в искусстве тогда так уже надоел соцреализм. А Пикассо проходил по разряду прогрессистов, он был борец за мир, он был даже коммунист, и тут трудно было его пробить. Эта выставка мне нравится тем, что здесь много маленьких, не самых знаменитых вещей. Это очень важно, потому что последнее время стараниями американцев и немцев работы стали грандиозные, что не очень правильно. Вообще, в маленьких работах есть особая неофициальная прелесть. И здесь очень много такого Пикассо. Хотя он сам мог сделать работу размеров с небо. Здесь и просто живопись нормального, человеческого размера. Сейчас же все делают работы 2 на 3 метра. Но не может же быть только одно. Наши любят всегда бегать в одну сторону. Там есть одна вещь, которую я еще запомнил в Париже – только рисунок и начатая серединка картины. Очень красиво, когда начато – и брошено...
Нет сомнения, нынешней выставке тоже обеспечено повышенное внимание любителей искусства. Утешает то, что показывать работы Пикассо будут до 23 мая. Есть надежда, что после первых двух недель очереди в Пушкинский музей станут короче.
Выставка составлена таким образом, что дает представление обо всех периодах творчества Пикассо, художника, отдавшего дань едва ли не всем основным течениям прошлого столетия. По словам директора Музея изобразительных искусств Ирины Антоновой, это стало возможно потому, что парижский музей возник после смерти художника, и в нем оказались произведения, с которыми он при жизни не захотел расстаться:
– Это музей, который создан на основе коллекции самого Пикассо и его семьи. Во Франции есть такая система – "тасьон". Это значит, что они должны были заплатить налог за вхождение в наследство, а они его платят художественными произведениями. И они справедливо решили, что лучше, чем создать Музей Пикассо в Париже, ничего не может быть. Поэтому здесь максимальная полнота показа.
Выбрать здесь самые значительные, самые заметные произведения – почти неразрешимая задача. Потому Ирина Антонова упоминает те вещи, с которыми в момент интервью оказалась рядом:
Вот это интересный раздел, потому что здесь Дягилевские сезоны. Он работал для этих сезонов в Париже. Это эскизы костюмов
– Это могут быть и работы 20-х годов, предположим, такие как этот портрет сына. Это какие-то скульптуры. Кстати говоря, у нас же нет скульптур Пикассо, и вообще мы никогда не показывали скульптуры Пикассо. Здесь их очень много. Вот это интересный раздел, потому что здесь Дягилевские сезоны. Он работал для этих сезонов в Париже. Это эскизы костюмов.
Один из ведущих российских сценографов Сергей Бархин, придя на выставку, вспомнил другую, более чем полувековой давности, которая проходила в этих же стенах:
– В 1957 году, к его юбилею, стараниями в основном, наверное, Эренбурга, может быть, Юткевича, здесь открылась выставка Пикассо. Работ было, конечно, раз в 10 меньше, чем сейчас. Это были два зала. И спорили все до хрипоты. Конечно, здесь было полно всяких стукачей и провокаторов, но, тем не менее, это было самое главное событие 50-х годов в искусстве. И была такая свалка людей! Причем, люди очень боялись, прогрессивные люди, что ее так и не откроют, что кто-то нажалуется на них, и ее не откроют. Там было очень немножко привезенных картин, основное было почти все наше. До этого никакие французы не были выставлены. Выставку открывал Эренбург, и здесь была такая давка приглашенных людей, которые боялись, что выставку не откроют. Он говорит: "Мы ждали эту выставку 25 лет, подождем еще 20 минут". А на улице была своя толпа. Я стоял на улице, хотя у меня был билет. Я был первый, потому что я бросился бегом. И кого же я встретил на входе? Это был Александр Герасимов. Я был безвестный 17-летний мальчик, но я позволил себе страшную грубость, я ему сказал: "Что, уже посмотрел?" Он был в бабочке. Он был очень известный, и возможно, он боролся, с тем чтобы это открыли. Тогда были жаркие споры, люди хотели изменений в искусстве. Я не говорю про другое, но в искусстве тогда так уже надоел соцреализм. А Пикассо проходил по разряду прогрессистов, он был борец за мир, он был даже коммунист, и тут трудно было его пробить. Эта выставка мне нравится тем, что здесь много маленьких, не самых знаменитых вещей. Это очень важно, потому что последнее время стараниями американцев и немцев работы стали грандиозные, что не очень правильно. Вообще, в маленьких работах есть особая неофициальная прелесть. И здесь очень много такого Пикассо. Хотя он сам мог сделать работу размеров с небо. Здесь и просто живопись нормального, человеческого размера. Сейчас же все делают работы 2 на 3 метра. Но не может же быть только одно. Наши любят всегда бегать в одну сторону. Там есть одна вещь, которую я еще запомнил в Париже – только рисунок и начатая серединка картины. Очень красиво, когда начато – и брошено...
Нет сомнения, нынешней выставке тоже обеспечено повышенное внимание любителей искусства. Утешает то, что показывать работы Пикассо будут до 23 мая. Есть надежда, что после первых двух недель очереди в Пушкинский музей станут короче.