Ирина Лагунина: «Деньги и мораль». Так была сформулирована тема дискуссии, состоявшейся недавно в вашингтонском Институт Брукингса. Дело в том, что представивший на ней свою новую книгу Стивен Грин – одновременно и банкир, и священник. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Христианство как будто осуждает погоню за наживой. Папа римский Бенедикт XVI, размышляя о причинах глобального экономического кризиса, назвал нынешнюю мировую финансовую систему «домом, построенным на песке». В то же время одно из самых знаменитых поучений Иисуса Христа – притча о талантах, рассказанная во всех четырех Евангелиях. В ней говорится о хозяине, который поручил трем своим рабам с умом распорядиться своими деньгами. Иисус хвалит рабов, пустивших деньги в рост, и осуждает раба, для пущей сохранности зарывшего свой талант серебра в землю. Христианская мораль, особенно протестантская, стимулировала развитие капитализма. И все же вершина христианской морали – не притча о талантах, а слова молитвы, обращенной к Отцу небесному как кредитору последней инстанции: «Прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим».
Обо всем этом не раз размышлял в своей жизни Стивен Грин. По окончании Оксфордского университета он думал о том, чтобы посвятить себя пастырскому служению, но в конце концов избрал путь сначала сотрудника общественных организаций, а затем – чиновника правительства. В англиканской церкви возможно совмещать светскую карьеру со священническим саном – именно это произошло со Стивеном Грином. В 1982 году он ушел в частный банковский бизнес и в настоящее время возглавляет крупнейший банк мира – HSBC. Он был главой Ассоциации британских банкиров, а сейчас является председателем делового совета при премьер-министре Великобритании.
Стивена Грина представил эксперт Института Брукингса, политический комментатор И-Джей Дийон.
И-Джей Дийон: Должен сказать, что когда этот проект только затевался, я был рад участвовать в нем – меня заинтриговал тот факт, что президент одного из крупнейших банков мира в то же самое время - рукоположенный англиканский священник. Но я начинал свою работу над проектом с чувством, я бы сказал, непредвзятого скептицизма. После всего того, что произошло с нами за последние два года, я спрашивал самого себя: неужели я и впрямь хочу тратить свое время на нравоучения банкира? Это похоже на пародию. Потом я начал читать книгу. И хочу сказать, что Стивен Грин – замечательная личность, человек, с которым как раз и надлежит отправиться в интеллектуально-нравственные странствия. Он хороший попутчик и для путешествия в географическом смысле слова. Он пишет о глобализации и он знает мир. Из его книги узнаешь множество фактов, которыми хорошо блеснуть за парадным обеденным столом или в дружеском споре за стойкой бара. Я, например, не знал, что за последние 10 тысяч лет население Земли увеличилось с десяти миллионов до более чем шести миллиардов человек. Я не знал, что на протяжении 18 из 20 последних столетий Китай был крупнейшей экономической державой мира. Кому из вас известно слово, которое я попытаюсь правильно произнести – запозап? Ну как, получилось?
Стивен Грин: Вполне.
И-Джей Дийон: Кто-нибудь слышал про запозап? Это не что иное, как украшенный топор - один из самых ранних объектов глобальной торговли в царствование Хаммурапи в 1800 году до нашей эры.
Владимир Абаринов: Стивен Грин говорит, что защищает капитализм точно так же, как Черчилль защищал демократию – он говорил, что это худшее устройство общества за исключением всех остальных. Его книга называется «Выгодный товар: размышления о деньгах, морали и неопределенности мира».
Стивен Грин: Я получаю удовольствие от литературного труда. Мне хотелось изложить на бумаге некоторые мысли, которые мне приходили в голову и которые я обдумывал годами. Эта книга явно не о банковском деле, это и не книга о финансовом кризисе, хотя в ней есть глава о кризисе. Это книга о глобализации.
Мне в жизни повезло: моя должность позволяет мне увидеть мир. Я много езжу по свету. Банк, в котором я работаю, имеет отделения в 85 странах, так что я своими глазами вижу почти все мыслимые культуры, и у меня всё более крепнет ощущение, что мир становится совокупностью перекрестков, по которым идет глобализация, и я хотел поразмышлять над смыслом этого процесса, потому что я думаю, что его последствия будут очень глубокими, очень значительными и очень продолжительными.
Я не думаю, что глобализация - новое явление. Я считаю, она началась вместе с историей человечества, это столбовая дорога истории - не без ухабов и отклонений, но все же главная магистраль. Смежное и в равной мере важное явление - урбанизация. 2008 год стал рубежом в этом отношении – более половины населения Земли живет теперь в городах. А примерно в 2050 году в городах будет жить около 80 процентов человечества.
Владимир Абаринов: Мы привыкли думать, что глобализация необратима. Но так ли это на самом деле?
И-Джей Дийон: В своей книге вы говорите о глобализации XIX века и о том, как Первая мировая война, а за ней Великая депрессия остановили ее и, до некоторой степени, повернули ее вспять. Почему это не может произойти снова?
Стивен Грин: Я думаю, это возможно, но если это случится, это будет одним из наших самых скверных кошмаров. Причины, по которым глобализация остановилась в 1914 году, заключались, во-первых, в ужасах Первой мировой войны, а во-вторых – в появлении одной из самых серьезных альтернатив рынку. Попытка реализации этой альтернативы была предпринята в Советском Союзе, и некоторое время казалось, что она вот-вот захватит весь мир. Теперь мы знаем, что достижение это было ложным, знаем, какой чудовищной цены оно потребовало. Не думаю, что кто-то захочет повторить эксперимент. Мы, конечно же, должны найти путь вперед. Никакой гарантии успеха не существует, и можно выдумать апокалиптические сценарии, в которых происходит нечто настолько ужасное, что вынуждает человечество отказаться современных коммуникаций и вернуться в упрощенный и намного менее привлекательный мир. Не думаю, что нечто подобное случится. Мощный процесс усложнения взаимосвязей в этом мире теперь уже очень трудно развернуть вспять.
Владимир Абаринов: В современном мире, полагает Стивен Грин, изменились и такие понятия, как гражданство, национальная идентичность.
И-Джей Дийон: Меня поразил тот факт, что слова «демократия» и «гражданство» почти не появляются на страницах вашей книги. В вашем глобальном гротеске, как вы его называете, действуют инвесторы и потребители, рабочие и люди умственного труда, но граждан что-то не видно. Какова роль гражданского общества в этом мире? Какова в нем роль демократии?
Стивен Грин: Я смотрю на самого себя. Как вы упоминали, я родился в Англии, в определенном городе Англии, к которому я чувствую привязанность и куда я, возможно, хотел бы вернуться на склоне лет. Я также англичанин. Или я британец? Над этим вопросом я иногда размышляю, это очень специфическая британская проблема, проблема национальной идентичности. Я – европеец, а в некоторых аспектах я гражданин мира. И я предполагаю, что растущее сознание общих проблем вроде изменения климата, которые мы не в состоянии решить никаким другим способом, кроме глобальных усилий, - это сознание многим из нас внушает ощущение глобального гражданства. Все дело в том, что гражданство само по себе – многослойное понятие, весьма сложное и, разумеется, меняющееся с течением времени.
Владимир Абаринов: Глобализация – не только благо, но и зло – например, в развитых странах она оборачивается закрытием предприятий и ростом безработицы, потому что производство переводится в страны дешевой рабочей силы. Стивен Грин считает это неизбежной и справедливой ценой.
И-Джей Дийон: Мне кажется, что с точки зрения справедливости основная проблема глобализации состоит в том, что капитал намного более мобилен, чем рабочая сила, он способен перемещаться гораздо быстрее, чем наемный работник, и в итоге работник оказывается в заведомо проигрышном положении. Этот эффект глобализации мы наблюдаем в богатых странах, и именно это влечет за собой иррациональную негативную реакцию. Не могли бы вы обсудить эту тему? Прежде всего: согласны ли Вы с моим определением проблемы?..
Стивен Грин: Нет. Я думаю, что это неотъемлемое свойство глобализации. Это отнюдь не совпадение, что за последние 20 лет почти во всех странах разрыв между доходами самых богатых и самых бедных увеличился. Частично это результат глобализации, результат движения капитала, которое вы описали. Особая проблема заключается, конечно, в том, что рабочие места, которые теряют богатые страны, не исчезают, а появляются в бедных странах. Другая сторона этой медали – тот факт, что за последние 20 лет сотни миллионов людей самых бедных стран мира избавились от бедности. Остается искать равновесие, решать, какой рецепт выписать наиболее пострадавшим – это реальная политическая проблема богатых стран. Чего никак нельзя сделать – это выпрыгнуть из лодки.
Владимир Абаринов: Нуждается ли бизнес в моральном оправдании? Вероятно, дискуссия на эту тему бесконечна.
Владимир Абаринов: Христианство как будто осуждает погоню за наживой. Папа римский Бенедикт XVI, размышляя о причинах глобального экономического кризиса, назвал нынешнюю мировую финансовую систему «домом, построенным на песке». В то же время одно из самых знаменитых поучений Иисуса Христа – притча о талантах, рассказанная во всех четырех Евангелиях. В ней говорится о хозяине, который поручил трем своим рабам с умом распорядиться своими деньгами. Иисус хвалит рабов, пустивших деньги в рост, и осуждает раба, для пущей сохранности зарывшего свой талант серебра в землю. Христианская мораль, особенно протестантская, стимулировала развитие капитализма. И все же вершина христианской морали – не притча о талантах, а слова молитвы, обращенной к Отцу небесному как кредитору последней инстанции: «Прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим».
Обо всем этом не раз размышлял в своей жизни Стивен Грин. По окончании Оксфордского университета он думал о том, чтобы посвятить себя пастырскому служению, но в конце концов избрал путь сначала сотрудника общественных организаций, а затем – чиновника правительства. В англиканской церкви возможно совмещать светскую карьеру со священническим саном – именно это произошло со Стивеном Грином. В 1982 году он ушел в частный банковский бизнес и в настоящее время возглавляет крупнейший банк мира – HSBC. Он был главой Ассоциации британских банкиров, а сейчас является председателем делового совета при премьер-министре Великобритании.
Стивена Грина представил эксперт Института Брукингса, политический комментатор И-Джей Дийон.
И-Джей Дийон: Должен сказать, что когда этот проект только затевался, я был рад участвовать в нем – меня заинтриговал тот факт, что президент одного из крупнейших банков мира в то же самое время - рукоположенный англиканский священник. Но я начинал свою работу над проектом с чувством, я бы сказал, непредвзятого скептицизма. После всего того, что произошло с нами за последние два года, я спрашивал самого себя: неужели я и впрямь хочу тратить свое время на нравоучения банкира? Это похоже на пародию. Потом я начал читать книгу. И хочу сказать, что Стивен Грин – замечательная личность, человек, с которым как раз и надлежит отправиться в интеллектуально-нравственные странствия. Он хороший попутчик и для путешествия в географическом смысле слова. Он пишет о глобализации и он знает мир. Из его книги узнаешь множество фактов, которыми хорошо блеснуть за парадным обеденным столом или в дружеском споре за стойкой бара. Я, например, не знал, что за последние 10 тысяч лет население Земли увеличилось с десяти миллионов до более чем шести миллиардов человек. Я не знал, что на протяжении 18 из 20 последних столетий Китай был крупнейшей экономической державой мира. Кому из вас известно слово, которое я попытаюсь правильно произнести – запозап? Ну как, получилось?
Стивен Грин: Вполне.
И-Джей Дийон: Кто-нибудь слышал про запозап? Это не что иное, как украшенный топор - один из самых ранних объектов глобальной торговли в царствование Хаммурапи в 1800 году до нашей эры.
Владимир Абаринов: Стивен Грин говорит, что защищает капитализм точно так же, как Черчилль защищал демократию – он говорил, что это худшее устройство общества за исключением всех остальных. Его книга называется «Выгодный товар: размышления о деньгах, морали и неопределенности мира».
Стивен Грин: Я получаю удовольствие от литературного труда. Мне хотелось изложить на бумаге некоторые мысли, которые мне приходили в голову и которые я обдумывал годами. Эта книга явно не о банковском деле, это и не книга о финансовом кризисе, хотя в ней есть глава о кризисе. Это книга о глобализации.
Мне в жизни повезло: моя должность позволяет мне увидеть мир. Я много езжу по свету. Банк, в котором я работаю, имеет отделения в 85 странах, так что я своими глазами вижу почти все мыслимые культуры, и у меня всё более крепнет ощущение, что мир становится совокупностью перекрестков, по которым идет глобализация, и я хотел поразмышлять над смыслом этого процесса, потому что я думаю, что его последствия будут очень глубокими, очень значительными и очень продолжительными.
Я не думаю, что глобализация - новое явление. Я считаю, она началась вместе с историей человечества, это столбовая дорога истории - не без ухабов и отклонений, но все же главная магистраль. Смежное и в равной мере важное явление - урбанизация. 2008 год стал рубежом в этом отношении – более половины населения Земли живет теперь в городах. А примерно в 2050 году в городах будет жить около 80 процентов человечества.
Владимир Абаринов: Мы привыкли думать, что глобализация необратима. Но так ли это на самом деле?
И-Джей Дийон: В своей книге вы говорите о глобализации XIX века и о том, как Первая мировая война, а за ней Великая депрессия остановили ее и, до некоторой степени, повернули ее вспять. Почему это не может произойти снова?
Стивен Грин: Я думаю, это возможно, но если это случится, это будет одним из наших самых скверных кошмаров. Причины, по которым глобализация остановилась в 1914 году, заключались, во-первых, в ужасах Первой мировой войны, а во-вторых – в появлении одной из самых серьезных альтернатив рынку. Попытка реализации этой альтернативы была предпринята в Советском Союзе, и некоторое время казалось, что она вот-вот захватит весь мир. Теперь мы знаем, что достижение это было ложным, знаем, какой чудовищной цены оно потребовало. Не думаю, что кто-то захочет повторить эксперимент. Мы, конечно же, должны найти путь вперед. Никакой гарантии успеха не существует, и можно выдумать апокалиптические сценарии, в которых происходит нечто настолько ужасное, что вынуждает человечество отказаться современных коммуникаций и вернуться в упрощенный и намного менее привлекательный мир. Не думаю, что нечто подобное случится. Мощный процесс усложнения взаимосвязей в этом мире теперь уже очень трудно развернуть вспять.
Владимир Абаринов: В современном мире, полагает Стивен Грин, изменились и такие понятия, как гражданство, национальная идентичность.
И-Джей Дийон: Меня поразил тот факт, что слова «демократия» и «гражданство» почти не появляются на страницах вашей книги. В вашем глобальном гротеске, как вы его называете, действуют инвесторы и потребители, рабочие и люди умственного труда, но граждан что-то не видно. Какова роль гражданского общества в этом мире? Какова в нем роль демократии?
Стивен Грин: Я смотрю на самого себя. Как вы упоминали, я родился в Англии, в определенном городе Англии, к которому я чувствую привязанность и куда я, возможно, хотел бы вернуться на склоне лет. Я также англичанин. Или я британец? Над этим вопросом я иногда размышляю, это очень специфическая британская проблема, проблема национальной идентичности. Я – европеец, а в некоторых аспектах я гражданин мира. И я предполагаю, что растущее сознание общих проблем вроде изменения климата, которые мы не в состоянии решить никаким другим способом, кроме глобальных усилий, - это сознание многим из нас внушает ощущение глобального гражданства. Все дело в том, что гражданство само по себе – многослойное понятие, весьма сложное и, разумеется, меняющееся с течением времени.
Владимир Абаринов: Глобализация – не только благо, но и зло – например, в развитых странах она оборачивается закрытием предприятий и ростом безработицы, потому что производство переводится в страны дешевой рабочей силы. Стивен Грин считает это неизбежной и справедливой ценой.
И-Джей Дийон: Мне кажется, что с точки зрения справедливости основная проблема глобализации состоит в том, что капитал намного более мобилен, чем рабочая сила, он способен перемещаться гораздо быстрее, чем наемный работник, и в итоге работник оказывается в заведомо проигрышном положении. Этот эффект глобализации мы наблюдаем в богатых странах, и именно это влечет за собой иррациональную негативную реакцию. Не могли бы вы обсудить эту тему? Прежде всего: согласны ли Вы с моим определением проблемы?..
Стивен Грин: Нет. Я думаю, что это неотъемлемое свойство глобализации. Это отнюдь не совпадение, что за последние 20 лет почти во всех странах разрыв между доходами самых богатых и самых бедных увеличился. Частично это результат глобализации, результат движения капитала, которое вы описали. Особая проблема заключается, конечно, в том, что рабочие места, которые теряют богатые страны, не исчезают, а появляются в бедных странах. Другая сторона этой медали – тот факт, что за последние 20 лет сотни миллионов людей самых бедных стран мира избавились от бедности. Остается искать равновесие, решать, какой рецепт выписать наиболее пострадавшим – это реальная политическая проблема богатых стран. Чего никак нельзя сделать – это выпрыгнуть из лодки.
Владимир Абаринов: Нуждается ли бизнес в моральном оправдании? Вероятно, дискуссия на эту тему бесконечна.