В Большом театре впервые поставлена оперетта Иоганна Штрауса "Летучая мышь". Благодаря фильму Яна Фрида, "Летучая мышь" известна даже тем людям, которые никогда не ходили в театр. Ее сценическая история, между тем, очень богата.
Шедевр Иоганна Штрауса в одной только Москве идет: в музыкальном Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, в Новой опере и в Геликон-опере. Так что, ничего необыкновенного в том, что "Мышь" залетела в Большой, нет. Нет ничего необыкновенного и в обращении к оригинальной, до-эрдмановской, версии либретто - так в последние годы поступают все. Дирижировать пригласили Кристофа Маттиаса Мюллера, он - из Германии, но и в Новой опере дирижировал эстонец - Эри Клас. Там, правда, был еще и голландский режиссер, а тут - россиянин, Василий Бархатов, дважды номинант "Золотой Маски".
Поют в Большом театре на языке оригинала (также, как в Геликоне и в Новой опере), но вокальные фрагменты выводят на мониторы в письменном переводе , а перевод разговорных сцен идет через динамики, и , когда вступают певцы, возникает ощущение звукового дисбаланса. К тому же, весь второй и третий акт по сцене мечется массовка: она чем-то трещит, грохочет, шуршит и шелестит. Этот шум вкупе с постоянным мельтешением мешает сосредоточиться на музыке, пении и даже самой фабуле.
Зато сценограф Зиновий Марголин соорудил на сцене четырехпалубный океанский лайнер, он называется "Штраус". Мы видим его сперва у причала, потом - в разрезе, а в финале - его видеопроекцию на огромном экране. Кстати, это уже второй корабль в оперных спектаклях Марголина, первый несколько лет назад пришвартовался к "Тристану и Изольде" Мариинского театра. Конечно, этот новый (нарядный, беленький) тому, серому, унылому - не чета.
Зиновий Марголин объясняет свой замысел так: "Это спектакль о прекрасной жизни. Круизный лайнер для меня лично - это прекрасная жизнь".
Здорово придуман пролог: под оркестровую увертюру пассажиры по трапу поднимаются на корабль: богатые люди, их прислуга, их дорогостоящие собачки, их модельного вида подружки. Типажи проработаны тщательно, но, увы, больше мы с этими людьми не встретимся.
Весь первый акт, вместе с Розалиндой, ее служанкой Аделью, ее любовником, мужем , его адвокатом и его тюремщиком мы проведем в огромной роскошной каюте. Весь второй акт - на одной из многочисленных палуб, приспособленных для вечерних увеселений. Там работает фонтан, и видны рыбки, проплывающие за стеклами иллюминаторов. Третье действие пройдет на причале, куда вплавь доберутся, еще не оправившиеся от ночной оргии, пассажиры затонувшего судна. Вообще, возникает впечатление, что режиссера и художника спектакля лайнер интересовал куда больше, чем все остальное
- Хотелось этим спектаклем как-то показать, просто с точки зрения визуального решения, дизайна и режиссерской какой-то концепции, оторвать просто стилистически "Летучую мышь" от того, какой принято ее видеть именно у нас, - говорит режиссер Василий Бархатов.
Вопросы, на которые современные режиссеры предпочитают не отвечать, рождаются сразу: если мы - в море, то где же та старенькая больная тетя, ухаживать за которой госпожа отпускает служанку? Логика не важна, важен постановочный эффект? То же самое касается работы Игоря Чапурина. Модельер, видимо, сочинял костюмы, не сообразуясь с тем, что что носить их будут женщины самого обычного телосложения. И его наряды певиц, мягко говоря, не красят. К тому же, рябит в глазах от буйства цвета.
Перед спектаклем, режиссер говорил, что перенес действие оперетты в 70-80-е годы ХХ века, но "прочитываются", скорее, 90-е. Им больше подходят оргии с купанием в фонтанах с шампанским и дикие выходки разнообразных "орловских", возомнивших себя дворянами, и многое другое, что происходит в спектакле. Хотя , как вы понимаете, изображать безвкусное и изображать безвкусно - совсем не одно и то же.
Итак, корабль "Штраус" Большим театром "пущен ко дну", а нам по окончании спектакля остается невесело и по старинке распевать "За что, за что, о Божей мой?".
Шедевр Иоганна Штрауса в одной только Москве идет: в музыкальном Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, в Новой опере и в Геликон-опере. Так что, ничего необыкновенного в том, что "Мышь" залетела в Большой, нет. Нет ничего необыкновенного и в обращении к оригинальной, до-эрдмановской, версии либретто - так в последние годы поступают все. Дирижировать пригласили Кристофа Маттиаса Мюллера, он - из Германии, но и в Новой опере дирижировал эстонец - Эри Клас. Там, правда, был еще и голландский режиссер, а тут - россиянин, Василий Бархатов, дважды номинант "Золотой Маски".
Поют в Большом театре на языке оригинала (также, как в Геликоне и в Новой опере), но вокальные фрагменты выводят на мониторы в письменном переводе , а перевод разговорных сцен идет через динамики, и , когда вступают певцы, возникает ощущение звукового дисбаланса. К тому же, весь второй и третий акт по сцене мечется массовка: она чем-то трещит, грохочет, шуршит и шелестит. Этот шум вкупе с постоянным мельтешением мешает сосредоточиться на музыке, пении и даже самой фабуле.
Зато сценограф Зиновий Марголин соорудил на сцене четырехпалубный океанский лайнер, он называется "Штраус". Мы видим его сперва у причала, потом - в разрезе, а в финале - его видеопроекцию на огромном экране. Кстати, это уже второй корабль в оперных спектаклях Марголина, первый несколько лет назад пришвартовался к "Тристану и Изольде" Мариинского театра. Конечно, этот новый (нарядный, беленький) тому, серому, унылому - не чета.
Зиновий Марголин объясняет свой замысел так: "Это спектакль о прекрасной жизни. Круизный лайнер для меня лично - это прекрасная жизнь".
Типажи проработаны тщательно, но, увы, больше мы с этими людьми не встретимся
Здорово придуман пролог: под оркестровую увертюру пассажиры по трапу поднимаются на корабль: богатые люди, их прислуга, их дорогостоящие собачки, их модельного вида подружки. Типажи проработаны тщательно, но, увы, больше мы с этими людьми не встретимся.
Весь первый акт, вместе с Розалиндой, ее служанкой Аделью, ее любовником, мужем , его адвокатом и его тюремщиком мы проведем в огромной роскошной каюте. Весь второй акт - на одной из многочисленных палуб, приспособленных для вечерних увеселений. Там работает фонтан, и видны рыбки, проплывающие за стеклами иллюминаторов. Третье действие пройдет на причале, куда вплавь доберутся, еще не оправившиеся от ночной оргии, пассажиры затонувшего судна. Вообще, возникает впечатление, что режиссера и художника спектакля лайнер интересовал куда больше, чем все остальное
- Хотелось этим спектаклем как-то показать, просто с точки зрения визуального решения, дизайна и режиссерской какой-то концепции, оторвать просто стилистически "Летучую мышь" от того, какой принято ее видеть именно у нас, - говорит режиссер Василий Бархатов.
Вопросы, на которые современные режиссеры предпочитают не отвечать, рождаются сразу: если мы - в море, то где же та старенькая больная тетя, ухаживать за которой госпожа отпускает служанку? Логика не важна, важен постановочный эффект? То же самое касается работы Игоря Чапурина. Модельер, видимо, сочинял костюмы, не сообразуясь с тем, что что носить их будут женщины самого обычного телосложения. И его наряды певиц, мягко говоря, не красят. К тому же, рябит в глазах от буйства цвета.
Перед спектаклем, режиссер говорил, что перенес действие оперетты в 70-80-е годы ХХ века, но "прочитываются", скорее, 90-е. Им больше подходят оргии с купанием в фонтанах с шампанским и дикие выходки разнообразных "орловских", возомнивших себя дворянами, и многое другое, что происходит в спектакле. Хотя , как вы понимаете, изображать безвкусное и изображать безвкусно - совсем не одно и то же.
Итак, корабль "Штраус" Большим театром "пущен ко дну", а нам по окончании спектакля остается невесело и по старинке распевать "За что, за что, о Божей мой?".