Письмо без подписи, думаю, пришло не только на радио «Свобода»: «В то время как российский народ подавляющим большинством голосует за Владимира Владимировича Путина и его партию «Единая Россия», маленькая кучка отщепенцев развернула в Интернете крикливую кампанию за отставку Путина с поста премьер-министра. Хочется сказать этим крикунам, что их потуги смешны своей ничтожностью и лишь способны наглядно продемонстрировать, насколько их чаяния чужды всем настоящим гражданам России. В связи с такой явной несовместимостью интересов этой кучки отщепенцев с интересами российского народа, предлагаю лишить высокого звания гражданина Российской Федерации всех подписантов, засветившихся на сайте putinavotstavku.ru. Никому из них не должно быть позволено впредь ни называться гражданами России, ни говорить от имени граждан России. Раз уж эти космополиты так явно не уважают выбор граждан России, то их обязательно следует сделать лицами без гражданства».
По-моему, это пародия на письма «трудящихся» времён борьбы с «врагами народа» и диссидентами. Автор издевается над российским гражданством. Он хорошо знает, сколько вокруг него людей, которые предпочли бы другое, более выгодное, гражданство, даже латвийское «безгражданство». Один из таких слушателей пишет мне:
«Явите божескую милость, помогите мне, пожалуйста, выехать в какую-нибудь нормальную страну на постоянное место жительства. Вы человек известный, у вас масса знакомых, может быть, изыщите какую-нибудь возможность помочь старику спокойно дожить оставшееся время. Мне семьдесят девять лет, но я вполне работоспособен, занимаюсь ремонтом мебели у населения, а вообще я мужик хозяйственный, работящий, непьющий и некурящий. Здоровьем Бог не обидел, все зубы свои, читаю газеты и книги без очков, в общем, спокойно могу выполнять посильную работу. Инженер-механик. Объясняю причину: в стране не работают никакие законы, кроме бандитских и волчьих. Анатолий Иванович, я согласен на любую работу. Могу работать с деревом, с металлом, с бумагами и т.д. Могу возить старушек на прогулки, ухаживать за садом. С уважением» такой-то.
Человек задыхается в отбросах советчины вокруг себя или в извечном азиопстве (есть разные оценки происходящего), но надеется, что этого добра хватает и на Западе, что по блату, по знакомству или по чьей-то божеской милости можно и там кое-чего добиться. Конечно, можно, человек – везде человек. Как говаривал мой бывший коллега и начальник Марио Корти, всякий человек на Земле – советский, но в разной степени. И степень такая разная, что сам Путин не смог бы выполнить просьбу этого слушателя.
Пишет Кузнецов Алексей Иванович: «Уважаемый Анатолий Иванович! Вы как-то прочитали нам стихотворение Некрасова: «Скоро – приметы мои хороши – /скоро покину я юдоль печали: /вечные спутники русской души – /ненависть, страх – замолчали». Или вы не напоминали этих строк своим слушателям, а мне показалось, что напоминали, потому что, кроме вас, никто бы этого не сделал, а мне хочется, чтобы кто-нибудь время от времени знакомил нас с нашей классикой, ибо скоро забудем, что она у нас всё-таки существует. А мне для этого письма вам понадобилась, собственно, только первая строка Некрасова: она подсказала мне следующие слова: «Путинизм рухнет – приметы мои хороши». Или это я тоже у вас вычитал… Вот об этих приметах и хотелось бы сказать пару слов. Вот хоть эта посылка московских мордоворотов на Дальний Восток усмирять приморцев. Никак не могу забыть. Ведь это знаковая глупость. Что теперь Москва в глазах приморского мальчишки? И в глазах приморского мента… Не станет ли он отныне считать себя приморским ментом, а не российским? Русского генерала Родионова с его русскими солдатами, вооружёнными сапёрными лопатками, посылали в Тбилиси. Русских, тогда же, - в Баку. И в Ригу, и в Вильнюс. Будто кто-то специально наводил затмение на Горбачёва. А теперь вот и на Путина».
А когда-то, Алексей Иванович, – на Хрущёва, который послал войска усмирять Венгрию, на Брежнева, который подавил Чехословакию и убил миллион афганцев, а раньше - на Сталина, на Ленина, на царей. И каждый режим перед концом выкидывал свои номера, совершал свои знаковые глупости, это вы хорошо подметили. Общее было одно: неправдоподобность глупости. Как это объявление Южной Осетии государством… Даже два-три путиниста взвыли от досады и дурного предчувствия: «Что же мы скажем северным осетинам, когда они захотят создать своё государство? Татарам, якутам, тем же чеченам». Тем более – добавлю от себя – что когда всё затрещит по швам, то разговаривать придётся не с тамошним номенклатурным паханатом – его и след простынет, а с ребятами, которых не унять обещанием модернизации и даже демократизации. Они скажут, что им от Москвы больше не нужна никакая «изация» – только признание их независимости. Опасен не сам по себе окончательный распад России. В конце концов все земли останутся на своих местах. Существует крошечный Лихтенштейн – почему не может существовать крошечная Адыгея? Беда может быть в немирном распаде. Не хотелось бы видеть и того, как Путину будут мстить люди, которые его больше всех славили, требуя, чтобы он правил вечно.
Письмо из Соединённых Штатов Америки: «У меня, в моей прошлой жизни в Москве, в 1983 году, родился сын Митя. Когда ему было полтора года, у него случился круп, мог умереть от удушья за пять-десять минут. Я выскочил на улицу и бросился к первой стоящей машине. В ней сидел человек. Я ему пролепетал что-то про умирающего ребенка. Он мне сказал, что он ждёт пассажира. И я побежал дальше. Добежал до пункта Скорой помощи в километре от нас. Оттуда сразу послали машину. Сын был спасён. Ещё через полтора года мы обнаружили, что у него полная глухота. Мы устроили его в экспериментальную программу Эмилии Леонгард. Дай Бог здоровья Доктору Леонгард и её сотрудникам! Они занимались с ним по восемь часов в день. И так в течении семи лет. Десять лет спустя, когда я уже жил в Америке, Митя приехал ко мне в гости. Ему было 18 лет. Я его повез в горы (Апалачи), сплавиться по горной реке на байдарке. Маршрут оказался очень трудным. Мы потеряли байдарку, весла, все вещи. Их унесло течением. Мы остались в горах совершенно беспомощными. Я пошел через лес. Вышел на какую-то ферму. Постучал. Спросил, можно ли позвонить о помощи. Вышел фермер и сказал, что нельзя. Я пошел обратно. Нас потом выручили. Все люди разные. Отвечай за себя и своих "середь круговращенья земного, рождений, скробей и кончин", - как говорил один поэт. Страна проживания не имеет значения. Моему сыну сейчас двадцать семь. Он окончил Массачусетский Технологический институт. Работает в Силиконовой долине. Ему вернули слух - установили кохлеарный имплантат (микрокомпьютер, заменяющий нерв). Вот такая история. Передайте, так сказать, добро по кругу. С уважением Михаил».
«Дорогой Анатолий Иванович! – следующее письмо. - Почему вы никогда не отвечаете на ваш мэйл? Вы же сами просите - пишите мне. И почему можно писать только по почте? А интернет тогда на что? С уважением Владимир (нет, не Путин, не его прислуга, не бойтесь!) И не Ленин тоже».
Спасибо за внимание, Владимир! Хорошо, что сообщили, что пишет не Путин, не его прислуга и не Ленин, а то я действительно испугался, поскольку первая мысль была, что пишет Путин, вторая - что его прислуга, а третья – сам Ленин. Многим я отвечаю, с некоторыми даже переписываюсь, хотя остаётся в силе давнее предупреждение: не на все письма я в состоянии ответить - тем внимательнее все их читаю. К тому же, моя работа состоит в изготовлении передачи "Ваши письма", а не в общении со слушателями в индивидуальном порядке - это просто не по силам живому человеку, да и не всегда представляло бы общественный интерес.
«Уважаемый Анатолий Иванович! Часто вспоминаю один случай. 13 сентября 1999 года во время заседания Государственной думы спикер Селезнев сказал "Я только что получил сообщение. Прошлой ночью был взорван жилой дом в Волгодонске". Взрыв, о котором он говорил, произошел в доме на Каширском шоссе в Москве. Три дня спустя взрыв прогремел и в Волгодонске. Один из думцев нашел это совпадение странным. "Господин спикер, пожалуйста, объясните, каким образом вы в понедельник сообщили нам о взрыве, который произошел только в следующий четверг?" Спрашивавшему отключили микрофон… Я уже относительно давно живу в Западном полушарии, но я русский (чисто русский - русее не бывает) и всегда и везде подчёркиваю, что я - русский, хотя никакой гордости при этом не испытываю. И мне хорошо знакомо чувство ностальгии, потому что у меня есть Родина, которую я искренне люблю. Но Родина и Государство – это две большие разницы! Государство "Россия" стремительно деградирует. Думаю, что будет ещё хуже, пока с карты мира не исчезнет эта проклятая "Держава - Империя" вместе с прохановыми, жириновскими и прочими путиными и лужковыми. А Русь, русская нация, она не исчезнет, она только обретёт чувство собственного достоинства, то есть превратится в нормальную европейскую страну от Смоленска да Волги и от Архангельска до Ростова - на -Дону. А что вы скажете вот по этому поводу? Юрий Григорьевич Пронин». Отвечу словами украинской мудрости, Юрий Григорьевич: «Якось воно буде, тому що такого ще не було, щоб якось не було».
«Здравствуйте, Анатолий Иванович! Решил написать вам о своём селе. Название – Кобижча. Черниговская область, Бобровицкий район, на границе с Киевской областью. Хорошее железнодорожное сообщение, почти всё трудоспособное население ездит на работу в Киев. Село очень большое, одно из самых больших в Украине. Умирающим его никак не назовёшь, хотя очень много домов уже пустуют. Население, а с ним и поголовье коров, существенно сокращается: старые умирают, их дети зацепились за Киев. Тот же, кто работает, не пьёт и держит подсобное хозяйство, живёт неплохо. Почти во всех домах газовое отопление, повсюду появляются добротные бетонные и железные ограды, спутниковые антенны, автомобили, металлопластиковые окна. Много маленьких продовольственных магазинов, где можно купить почти всё то же самое, что в Киеве, в них всегда покупатели. Выходец из Кобыжчи, бывший комсомольский руководитель, а потом известный банкир, построил стадион, сельская футбольная команда принимает участие в соревнованиях, я однажды посмотрел их игру – не ожидал, что так пристойно. То есть, жизнь на селе есть. Но работы нет. Одно время было несколько деревообрабатывающих мастерских (село возле леса), они изготовляли окна и двери, потом большинство из них исчезли – видимо, не выдержали конкуренции. Нет крупного аграрного производства, много полей вокруг позарастали бурьяном. Причины вы знаете лучше меня. Мне шестьдесят шесть лет, инженер по автоматике, в новую эру стал зарабатывать переводчиком, зимой живу в Киеве, летом – в селе. С уважением Владимир Пономаренко».
Спасибо за письмо, господин Пономаренко. В Украине уже
нет, наверное, села, где бы не было хотя бы одного металлопластикового окна – спасибо России за газовую войну. А вот за ограды, за эти циклопические сооружения из металла, бетона, кирпича, камня, благодарить некого, а осуждать… тоже не знаю кого, хотя по справедливости надо было бы не просто осуждать, а четвертовать. Построить такой забор – то же, что дом. Говоришь-говоришь, что Америка живёт без заборов, да кто тебя слушает!..
Следующее письмо: «Компьютер, Интернет, ГИС появились в России не благодаря отечественной науке, а вопреки ей. Она оказалась не у дел благодаря кибернетике. "Раньше мы думали, что кибернетика - реакционная лженаука. Теперь мы знаем, что все наоборот: не реакционная,
не лже- и не наука", - подвел итог Альберт Макарьевич Молчанов, математик, настоящий (цитируемый) ученый, академик. Сказано это было в конце восьмидесятых, после более чем двадцатилетнего марша русской науки в тупик под знаменами кибернетики. Масса неглупых людей вдруг приняла на веру тезис Винера, что всем на свете можно управлять по тому же принципу, как управляют уровнем воды в унитазном бачке. Двигателем идеи тотального автоматизированного управления стала самая могущественная структура в стране - аппарат партии . Но в скудном багаже кибернетики так и не появилось ничего, кроме софизмов и трюизмов на тему обратной связи в духе банальных биологических аналогий. Так или иначе, но доктрина, именовавшая себя наукой об управлении, сковала технологический порыв великой державы. На родине кибернетики, что характерно,
никогда особо-то и не фанатели по поводу этого учения. Точно так же на родине марксизма быстро опомнились, сбыв нам по дешевке это сокровище немецкого ума. Во что стало России воплощение учения Маркса - общеизвестно. "Обасучивание" всего и вся обошлось нам, наверное, дороже, чем американцам - высадка человека на поверхность Луны. А компьютерные технологии лишились финансирования. Ведь кибернетика и компьютеры в глазах невежественных вождей были близнецы-братья. Кто из них более ценен - так вопрос в ЦК не стоял. Когда же некритично воспринятая зарубежная доктрина выветрилась, так и не оправдав кремлевских мечтаний о суперконтроле, генсекам было уже не до науки. Они вдруг начали мереть, в верхних эшелонах обострилась борьба за власть, а для страны советов, советов которой никто никогда всерьез не слушал, пошел обратный отсчет времени. Сергей Астахов».
Спасибо за письмо, Сергей! Глагол «фанатеть» от существительного «фанатизм» встречаю впервые, напишите мне, сами ли его выдумали. И слово «мереть» вместо умирать – тоже не хило… Что касается «обасучивания», то это слово и я слышал в семидесятые-восьмидесятые годы. Оно произошло от АСУ. АСУ – автоматическая система управления. Да, внедряли её с не меньшим рвением, чем перед этим – кукурузу во всех широтах. Были настоящие мученики этой идеи, великие теоретики и практики, ночей не досыпали, в гробы сходили от трудового напряжения, а также – от отчаяния, что не все понимают, что такое «обратная связь», что в ней залог построения коммунизма. Не случайно замысел устроить в России свою Силиковновую долину возник там же, где и решение «обасучить» Советский Союз, - в нынешнем ЦК КПСС, в президентской администрации, она и располагается в тех же зданиях. Огромный, ужасающе огромный штат, цэковский был намного меньше, а работать, говорят, всё равно некому, - и родился этот замысел не в инженерном уме, не в исследовательском, это всё придумки пропагандистов, сочинителей президентских речей. Когда в США возникла Силиконовая долина, тогдашний президент о ней и не знал, это дело было живое, научно-коммерческое дело свободных людей, а тут – бюрократическое постановление. И, конечно, как и в случае с кибернетикой, - наивное желание перехитрить жизнь, как-то извернуться, чтобы и рыбку съесть, и на кол демократии не сесть. Помню, один мой друг, жена которого работала в засекреченном кибернетическом институте, называл её кибернематикой (не жену, а науку).
«Анатолий Иванович, - следующее письмо, - вы не очень сердитесь на своих слушателей и читателей. Вы ведь сами своими постоянными размышлениями и высказываниями обо всех сторонах жизни толкаете их на разнообразное рассуждательство. Согласны? И вообще, разве не гораздо полезнее для общества такие "философы", чем жуткие пустоголовые молодые люди из пригородов, которые грязно матерятся по мобилкам в присутствии целого автобуса? А их стало так много! Скоро умрут все, что-то знавшие старики, а их место займут внуки, не имеющие понятия о том, кто такие Сократ, Маркс и даже Гитлер. И таких придурков становится критически много. Это не старческое брюзжание, потому что мне даже шестнадцатилетний внук говорит, что я - супермолодая бабушка».
Спасибо за письмо, дорогая бабушка! Среди наших с вами сверстников были университетские отличники, считавшие, что Сократ был врагом народа – разумеется, греческого, но у них выходило, что – и советского. Так было написано в одном из вузовских учебников по истории философии, Лучше бы уж они ничего не знали.
Пишет господин Любкин из Москвы: «Три года назад я познакомился со странным человеком. Его звали Виктор, на вид ему было лет сорок, русский, приехал из Риги в Москву заниматься ремонтом квартир. У него была цель: скопить денег и уехать в Канаду из этой «сраной России» (именно так он выражался). Энергия – совершенно неукротимая, суждения – диктаторские, работа – отличная. Хозяева квартир передавали его буквально из рук на руки. Правда, пить по-русски он не умел. После второго стакана начинал говорить. Главный смысл его речей был такой: русских, как нацию, надо уничтожить! Его, русского человека, раздражало всё русское, которое он чётко отличал от украинского, молдавского, белорусского и так далее. Бесила кириллица (он писал только латиницей), бесили русские песни, танцы, обычаи, законы. Он подчёркивал, что с русскими имеет дело только в силу крайней необходимости, в глаза называл незнакомых людей «русскими ублюдками», «русскими суками». И я не помню случая, чтобы кто-нибудь дал ему отпор, словесный или физический. Невероятно, но факт! В магазинах и требовал от продавцов, чтобы к нему относились как к единственному покупателю. Если было что не так, то сдача (обычно монеты) летела прямо в изумлённое лицо продавца. И опять же: не было случая отпора с их стороны. Если он узнавал, что в России погиб или умер какой-нибудь известный человек, радовался, как ребёнок: «Ещё один русский сдох!». Кстати, латышей он тоже не жаловал, называл их гнилым народом. А вот к американцам испытывал совершенно необузданное восхищение. Правда, только к белым, чернокожих не переносил в любом виде». А ведёт автор этого письма вот к чему. «После общения с Виктором я понял одну непреложную истину. Мне её доходчиво продемонстрировало отсутствие реакции окружающих на него. Русский этнос явно нежизнеспособен. Ему предписано исчезнуть», - и так далее. Спасибо за письмо, господин Любкин, и простите, что оборвал его. Ваш Виктор, конечно, с большим приветом. Ребёнок думал, что его мама, папа, страна лучше всех на свете и впереди планеты всей. Потом открыл, что ничего подобного, не впереди. Это так его огорчило, что он сразу невзлюбил и маму с папой, и страну, стал их обзывать нехорошими словами. Горячая любовь мгновенно обернулась жгучей ненавистью. О многом говорит то, что он «заводится» со второго стакана и даже по-трезвому, и всегда – на одну тему, то, что он демонстрирует свою необычность, выпендривается с той же латиницей. Показательна его целеустремлённость. А вот то, что не нашлось никого, кто бы «отбрил» его, свидетельствует в данном случае не об угасании русского народа, а скорее наоборот. Все, кого на ваших глазах задирал этот псих, оказались, как на подбор, нормальными людьми. Вот что удивительно и отрадно, господин Любкин, я это говорю вам вполне серьёзно.
Пишет Людмила Алексеевна из Москвы, простите меня, дорогая Людмила Алексеевна, ваше письмо у меня долго пролежало: «Здравствуйте, Анатолий Иванович! Благословения вам от Господа Бога – Творца Неба и Земли и всего прекрасного на Земле и на Небе. Анатолий Иванович, порадуйтесь со мной вместе: благодаря вашей передаче, в которой говорилось о страшной загазованности русских церквей продуктами горения неисчислимых свечей, у нас в церкви прекратили производить жуткое каждение, когда приходилось стоять просто в дымовой завесе. Вчера я была к причастию – ну, вполне можно было дышать. Да возблагодарит вас Спаситель!.. Рассказывают всякие истории и наблюдения о «нестяжательстве» нашего патриархата. В Переделкино, где их резиденция, роскошь просто умопомрачительная, пруд с лебедями и всё такое. Поэтому, наверное, они отрицают перевоплощение души, а Оригена отказались канонизировать… Анатолий Иванович, вы удивитесь: в Москве дурное, тлетворное поветрие – выбрасывают много книг. У меня в подъезде стоят шкафы, я там нашла Гегеля «Философию истории» 1933 года, и художественной литературы разной наносила не менее тридцати книг. Целыми собраниями выносит народ то, что когда-то на макулатуру выкупали. Если вы собираете старые книги, я могу вам прислать Гегеля через два-три месяца, когда дочитаю и кое-что запишу. Судя по штампу, эта книга когда-то была украдена из библиотеки наркомата внешней торговли. С христианской любовью Людмила Алексеевна».
По-моему, это пародия на письма «трудящихся» времён борьбы с «врагами народа» и диссидентами. Автор издевается над российским гражданством. Он хорошо знает, сколько вокруг него людей, которые предпочли бы другое, более выгодное, гражданство, даже латвийское «безгражданство». Один из таких слушателей пишет мне:
«Явите божескую милость, помогите мне, пожалуйста, выехать в какую-нибудь нормальную страну на постоянное место жительства. Вы человек известный, у вас масса знакомых, может быть, изыщите какую-нибудь возможность помочь старику спокойно дожить оставшееся время. Мне семьдесят девять лет, но я вполне работоспособен, занимаюсь ремонтом мебели у населения, а вообще я мужик хозяйственный, работящий, непьющий и некурящий. Здоровьем Бог не обидел, все зубы свои, читаю газеты и книги без очков, в общем, спокойно могу выполнять посильную работу. Инженер-механик. Объясняю причину: в стране не работают никакие законы, кроме бандитских и волчьих. Анатолий Иванович, я согласен на любую работу. Могу работать с деревом, с металлом, с бумагами и т.д. Могу возить старушек на прогулки, ухаживать за садом. С уважением» такой-то.
Человек задыхается в отбросах советчины вокруг себя или в извечном азиопстве (есть разные оценки происходящего), но надеется, что этого добра хватает и на Западе, что по блату, по знакомству или по чьей-то божеской милости можно и там кое-чего добиться. Конечно, можно, человек – везде человек. Как говаривал мой бывший коллега и начальник Марио Корти, всякий человек на Земле – советский, но в разной степени. И степень такая разная, что сам Путин не смог бы выполнить просьбу этого слушателя.
Пишет Кузнецов Алексей Иванович: «Уважаемый Анатолий Иванович! Вы как-то прочитали нам стихотворение Некрасова: «Скоро – приметы мои хороши – /скоро покину я юдоль печали: /вечные спутники русской души – /ненависть, страх – замолчали». Или вы не напоминали этих строк своим слушателям, а мне показалось, что напоминали, потому что, кроме вас, никто бы этого не сделал, а мне хочется, чтобы кто-нибудь время от времени знакомил нас с нашей классикой, ибо скоро забудем, что она у нас всё-таки существует. А мне для этого письма вам понадобилась, собственно, только первая строка Некрасова: она подсказала мне следующие слова: «Путинизм рухнет – приметы мои хороши». Или это я тоже у вас вычитал… Вот об этих приметах и хотелось бы сказать пару слов. Вот хоть эта посылка московских мордоворотов на Дальний Восток усмирять приморцев. Никак не могу забыть. Ведь это знаковая глупость. Что теперь Москва в глазах приморского мальчишки? И в глазах приморского мента… Не станет ли он отныне считать себя приморским ментом, а не российским? Русского генерала Родионова с его русскими солдатами, вооружёнными сапёрными лопатками, посылали в Тбилиси. Русских, тогда же, - в Баку. И в Ригу, и в Вильнюс. Будто кто-то специально наводил затмение на Горбачёва. А теперь вот и на Путина».
А когда-то, Алексей Иванович, – на Хрущёва, который послал войска усмирять Венгрию, на Брежнева, который подавил Чехословакию и убил миллион афганцев, а раньше - на Сталина, на Ленина, на царей. И каждый режим перед концом выкидывал свои номера, совершал свои знаковые глупости, это вы хорошо подметили. Общее было одно: неправдоподобность глупости. Как это объявление Южной Осетии государством… Даже два-три путиниста взвыли от досады и дурного предчувствия: «Что же мы скажем северным осетинам, когда они захотят создать своё государство? Татарам, якутам, тем же чеченам». Тем более – добавлю от себя – что когда всё затрещит по швам, то разговаривать придётся не с тамошним номенклатурным паханатом – его и след простынет, а с ребятами, которых не унять обещанием модернизации и даже демократизации. Они скажут, что им от Москвы больше не нужна никакая «изация» – только признание их независимости. Опасен не сам по себе окончательный распад России. В конце концов все земли останутся на своих местах. Существует крошечный Лихтенштейн – почему не может существовать крошечная Адыгея? Беда может быть в немирном распаде. Не хотелось бы видеть и того, как Путину будут мстить люди, которые его больше всех славили, требуя, чтобы он правил вечно.
Письмо из Соединённых Штатов Америки: «У меня, в моей прошлой жизни в Москве, в 1983 году, родился сын Митя. Когда ему было полтора года, у него случился круп, мог умереть от удушья за пять-десять минут. Я выскочил на улицу и бросился к первой стоящей машине. В ней сидел человек. Я ему пролепетал что-то про умирающего ребенка. Он мне сказал, что он ждёт пассажира. И я побежал дальше. Добежал до пункта Скорой помощи в километре от нас. Оттуда сразу послали машину. Сын был спасён. Ещё через полтора года мы обнаружили, что у него полная глухота. Мы устроили его в экспериментальную программу Эмилии Леонгард. Дай Бог здоровья Доктору Леонгард и её сотрудникам! Они занимались с ним по восемь часов в день. И так в течении семи лет. Десять лет спустя, когда я уже жил в Америке, Митя приехал ко мне в гости. Ему было 18 лет. Я его повез в горы (Апалачи), сплавиться по горной реке на байдарке. Маршрут оказался очень трудным. Мы потеряли байдарку, весла, все вещи. Их унесло течением. Мы остались в горах совершенно беспомощными. Я пошел через лес. Вышел на какую-то ферму. Постучал. Спросил, можно ли позвонить о помощи. Вышел фермер и сказал, что нельзя. Я пошел обратно. Нас потом выручили. Все люди разные. Отвечай за себя и своих "середь круговращенья земного, рождений, скробей и кончин", - как говорил один поэт. Страна проживания не имеет значения. Моему сыну сейчас двадцать семь. Он окончил Массачусетский Технологический институт. Работает в Силиконовой долине. Ему вернули слух - установили кохлеарный имплантат (микрокомпьютер, заменяющий нерв). Вот такая история. Передайте, так сказать, добро по кругу. С уважением Михаил».
«Дорогой Анатолий Иванович! – следующее письмо. - Почему вы никогда не отвечаете на ваш мэйл? Вы же сами просите - пишите мне. И почему можно писать только по почте? А интернет тогда на что? С уважением Владимир (нет, не Путин, не его прислуга, не бойтесь!) И не Ленин тоже».
Спасибо за внимание, Владимир! Хорошо, что сообщили, что пишет не Путин, не его прислуга и не Ленин, а то я действительно испугался, поскольку первая мысль была, что пишет Путин, вторая - что его прислуга, а третья – сам Ленин. Многим я отвечаю, с некоторыми даже переписываюсь, хотя остаётся в силе давнее предупреждение: не на все письма я в состоянии ответить - тем внимательнее все их читаю. К тому же, моя работа состоит в изготовлении передачи "Ваши письма", а не в общении со слушателями в индивидуальном порядке - это просто не по силам живому человеку, да и не всегда представляло бы общественный интерес.
«Уважаемый Анатолий Иванович! Часто вспоминаю один случай. 13 сентября 1999 года во время заседания Государственной думы спикер Селезнев сказал "Я только что получил сообщение. Прошлой ночью был взорван жилой дом в Волгодонске". Взрыв, о котором он говорил, произошел в доме на Каширском шоссе в Москве. Три дня спустя взрыв прогремел и в Волгодонске. Один из думцев нашел это совпадение странным. "Господин спикер, пожалуйста, объясните, каким образом вы в понедельник сообщили нам о взрыве, который произошел только в следующий четверг?" Спрашивавшему отключили микрофон… Я уже относительно давно живу в Западном полушарии, но я русский (чисто русский - русее не бывает) и всегда и везде подчёркиваю, что я - русский, хотя никакой гордости при этом не испытываю. И мне хорошо знакомо чувство ностальгии, потому что у меня есть Родина, которую я искренне люблю. Но Родина и Государство – это две большие разницы! Государство "Россия" стремительно деградирует. Думаю, что будет ещё хуже, пока с карты мира не исчезнет эта проклятая "Держава - Империя" вместе с прохановыми, жириновскими и прочими путиными и лужковыми. А Русь, русская нация, она не исчезнет, она только обретёт чувство собственного достоинства, то есть превратится в нормальную европейскую страну от Смоленска да Волги и от Архангельска до Ростова - на -Дону. А что вы скажете вот по этому поводу? Юрий Григорьевич Пронин». Отвечу словами украинской мудрости, Юрий Григорьевич: «Якось воно буде, тому що такого ще не було, щоб якось не було».
«Здравствуйте, Анатолий Иванович! Решил написать вам о своём селе. Название – Кобижча. Черниговская область, Бобровицкий район, на границе с Киевской областью. Хорошее железнодорожное сообщение, почти всё трудоспособное население ездит на работу в Киев. Село очень большое, одно из самых больших в Украине. Умирающим его никак не назовёшь, хотя очень много домов уже пустуют. Население, а с ним и поголовье коров, существенно сокращается: старые умирают, их дети зацепились за Киев. Тот же, кто работает, не пьёт и держит подсобное хозяйство, живёт неплохо. Почти во всех домах газовое отопление, повсюду появляются добротные бетонные и железные ограды, спутниковые антенны, автомобили, металлопластиковые окна. Много маленьких продовольственных магазинов, где можно купить почти всё то же самое, что в Киеве, в них всегда покупатели. Выходец из Кобыжчи, бывший комсомольский руководитель, а потом известный банкир, построил стадион, сельская футбольная команда принимает участие в соревнованиях, я однажды посмотрел их игру – не ожидал, что так пристойно. То есть, жизнь на селе есть. Но работы нет. Одно время было несколько деревообрабатывающих мастерских (село возле леса), они изготовляли окна и двери, потом большинство из них исчезли – видимо, не выдержали конкуренции. Нет крупного аграрного производства, много полей вокруг позарастали бурьяном. Причины вы знаете лучше меня. Мне шестьдесят шесть лет, инженер по автоматике, в новую эру стал зарабатывать переводчиком, зимой живу в Киеве, летом – в селе. С уважением Владимир Пономаренко».
Спасибо за письмо, господин Пономаренко. В Украине уже
нет, наверное, села, где бы не было хотя бы одного металлопластикового окна – спасибо России за газовую войну. А вот за ограды, за эти циклопические сооружения из металла, бетона, кирпича, камня, благодарить некого, а осуждать… тоже не знаю кого, хотя по справедливости надо было бы не просто осуждать, а четвертовать. Построить такой забор – то же, что дом. Говоришь-говоришь, что Америка живёт без заборов, да кто тебя слушает!..
Следующее письмо: «Компьютер, Интернет, ГИС появились в России не благодаря отечественной науке, а вопреки ей. Она оказалась не у дел благодаря кибернетике. "Раньше мы думали, что кибернетика - реакционная лженаука. Теперь мы знаем, что все наоборот: не реакционная,
не лже- и не наука", - подвел итог Альберт Макарьевич Молчанов, математик, настоящий (цитируемый) ученый, академик. Сказано это было в конце восьмидесятых, после более чем двадцатилетнего марша русской науки в тупик под знаменами кибернетики. Масса неглупых людей вдруг приняла на веру тезис Винера, что всем на свете можно управлять по тому же принципу, как управляют уровнем воды в унитазном бачке. Двигателем идеи тотального автоматизированного управления стала самая могущественная структура в стране - аппарат партии . Но в скудном багаже кибернетики так и не появилось ничего, кроме софизмов и трюизмов на тему обратной связи в духе банальных биологических аналогий. Так или иначе, но доктрина, именовавшая себя наукой об управлении, сковала технологический порыв великой державы. На родине кибернетики, что характерно,
никогда особо-то и не фанатели по поводу этого учения. Точно так же на родине марксизма быстро опомнились, сбыв нам по дешевке это сокровище немецкого ума. Во что стало России воплощение учения Маркса - общеизвестно. "Обасучивание" всего и вся обошлось нам, наверное, дороже, чем американцам - высадка человека на поверхность Луны. А компьютерные технологии лишились финансирования. Ведь кибернетика и компьютеры в глазах невежественных вождей были близнецы-братья. Кто из них более ценен - так вопрос в ЦК не стоял. Когда же некритично воспринятая зарубежная доктрина выветрилась, так и не оправдав кремлевских мечтаний о суперконтроле, генсекам было уже не до науки. Они вдруг начали мереть, в верхних эшелонах обострилась борьба за власть, а для страны советов, советов которой никто никогда всерьез не слушал, пошел обратный отсчет времени. Сергей Астахов».
Спасибо за письмо, Сергей! Глагол «фанатеть» от существительного «фанатизм» встречаю впервые, напишите мне, сами ли его выдумали. И слово «мереть» вместо умирать – тоже не хило… Что касается «обасучивания», то это слово и я слышал в семидесятые-восьмидесятые годы. Оно произошло от АСУ. АСУ – автоматическая система управления. Да, внедряли её с не меньшим рвением, чем перед этим – кукурузу во всех широтах. Были настоящие мученики этой идеи, великие теоретики и практики, ночей не досыпали, в гробы сходили от трудового напряжения, а также – от отчаяния, что не все понимают, что такое «обратная связь», что в ней залог построения коммунизма. Не случайно замысел устроить в России свою Силиковновую долину возник там же, где и решение «обасучить» Советский Союз, - в нынешнем ЦК КПСС, в президентской администрации, она и располагается в тех же зданиях. Огромный, ужасающе огромный штат, цэковский был намного меньше, а работать, говорят, всё равно некому, - и родился этот замысел не в инженерном уме, не в исследовательском, это всё придумки пропагандистов, сочинителей президентских речей. Когда в США возникла Силиконовая долина, тогдашний президент о ней и не знал, это дело было живое, научно-коммерческое дело свободных людей, а тут – бюрократическое постановление. И, конечно, как и в случае с кибернетикой, - наивное желание перехитрить жизнь, как-то извернуться, чтобы и рыбку съесть, и на кол демократии не сесть. Помню, один мой друг, жена которого работала в засекреченном кибернетическом институте, называл её кибернематикой (не жену, а науку).
«Анатолий Иванович, - следующее письмо, - вы не очень сердитесь на своих слушателей и читателей. Вы ведь сами своими постоянными размышлениями и высказываниями обо всех сторонах жизни толкаете их на разнообразное рассуждательство. Согласны? И вообще, разве не гораздо полезнее для общества такие "философы", чем жуткие пустоголовые молодые люди из пригородов, которые грязно матерятся по мобилкам в присутствии целого автобуса? А их стало так много! Скоро умрут все, что-то знавшие старики, а их место займут внуки, не имеющие понятия о том, кто такие Сократ, Маркс и даже Гитлер. И таких придурков становится критически много. Это не старческое брюзжание, потому что мне даже шестнадцатилетний внук говорит, что я - супермолодая бабушка».
Спасибо за письмо, дорогая бабушка! Среди наших с вами сверстников были университетские отличники, считавшие, что Сократ был врагом народа – разумеется, греческого, но у них выходило, что – и советского. Так было написано в одном из вузовских учебников по истории философии, Лучше бы уж они ничего не знали.
Пишет господин Любкин из Москвы: «Три года назад я познакомился со странным человеком. Его звали Виктор, на вид ему было лет сорок, русский, приехал из Риги в Москву заниматься ремонтом квартир. У него была цель: скопить денег и уехать в Канаду из этой «сраной России» (именно так он выражался). Энергия – совершенно неукротимая, суждения – диктаторские, работа – отличная. Хозяева квартир передавали его буквально из рук на руки. Правда, пить по-русски он не умел. После второго стакана начинал говорить. Главный смысл его речей был такой: русских, как нацию, надо уничтожить! Его, русского человека, раздражало всё русское, которое он чётко отличал от украинского, молдавского, белорусского и так далее. Бесила кириллица (он писал только латиницей), бесили русские песни, танцы, обычаи, законы. Он подчёркивал, что с русскими имеет дело только в силу крайней необходимости, в глаза называл незнакомых людей «русскими ублюдками», «русскими суками». И я не помню случая, чтобы кто-нибудь дал ему отпор, словесный или физический. Невероятно, но факт! В магазинах и требовал от продавцов, чтобы к нему относились как к единственному покупателю. Если было что не так, то сдача (обычно монеты) летела прямо в изумлённое лицо продавца. И опять же: не было случая отпора с их стороны. Если он узнавал, что в России погиб или умер какой-нибудь известный человек, радовался, как ребёнок: «Ещё один русский сдох!». Кстати, латышей он тоже не жаловал, называл их гнилым народом. А вот к американцам испытывал совершенно необузданное восхищение. Правда, только к белым, чернокожих не переносил в любом виде». А ведёт автор этого письма вот к чему. «После общения с Виктором я понял одну непреложную истину. Мне её доходчиво продемонстрировало отсутствие реакции окружающих на него. Русский этнос явно нежизнеспособен. Ему предписано исчезнуть», - и так далее. Спасибо за письмо, господин Любкин, и простите, что оборвал его. Ваш Виктор, конечно, с большим приветом. Ребёнок думал, что его мама, папа, страна лучше всех на свете и впереди планеты всей. Потом открыл, что ничего подобного, не впереди. Это так его огорчило, что он сразу невзлюбил и маму с папой, и страну, стал их обзывать нехорошими словами. Горячая любовь мгновенно обернулась жгучей ненавистью. О многом говорит то, что он «заводится» со второго стакана и даже по-трезвому, и всегда – на одну тему, то, что он демонстрирует свою необычность, выпендривается с той же латиницей. Показательна его целеустремлённость. А вот то, что не нашлось никого, кто бы «отбрил» его, свидетельствует в данном случае не об угасании русского народа, а скорее наоборот. Все, кого на ваших глазах задирал этот псих, оказались, как на подбор, нормальными людьми. Вот что удивительно и отрадно, господин Любкин, я это говорю вам вполне серьёзно.
Пишет Людмила Алексеевна из Москвы, простите меня, дорогая Людмила Алексеевна, ваше письмо у меня долго пролежало: «Здравствуйте, Анатолий Иванович! Благословения вам от Господа Бога – Творца Неба и Земли и всего прекрасного на Земле и на Небе. Анатолий Иванович, порадуйтесь со мной вместе: благодаря вашей передаче, в которой говорилось о страшной загазованности русских церквей продуктами горения неисчислимых свечей, у нас в церкви прекратили производить жуткое каждение, когда приходилось стоять просто в дымовой завесе. Вчера я была к причастию – ну, вполне можно было дышать. Да возблагодарит вас Спаситель!.. Рассказывают всякие истории и наблюдения о «нестяжательстве» нашего патриархата. В Переделкино, где их резиденция, роскошь просто умопомрачительная, пруд с лебедями и всё такое. Поэтому, наверное, они отрицают перевоплощение души, а Оригена отказались канонизировать… Анатолий Иванович, вы удивитесь: в Москве дурное, тлетворное поветрие – выбрасывают много книг. У меня в подъезде стоят шкафы, я там нашла Гегеля «Философию истории» 1933 года, и художественной литературы разной наносила не менее тридцати книг. Целыми собраниями выносит народ то, что когда-то на макулатуру выкупали. Если вы собираете старые книги, я могу вам прислать Гегеля через два-три месяца, когда дочитаю и кое-что запишу. Судя по штампу, эта книга когда-то была украдена из библиотеки наркомата внешней торговли. С христианской любовью Людмила Алексеевна».