Тамара Ляленкова: Тема сегодняшней программы - российский опыт дистанционного (электронного) обучения. Недавно в Москве прошла конференция Ассоциации E-learning-специалистов, и стали очевидны проблемы дистанционного образования в России, которые не просто мешают развитию современных технологий, а делают их применение в некоторых сферах образования невозможным. Казалось бы, ничего страшного. Учились как-то и раньше. В конце концов, остается заочная форма обучения. Однако, в нынешних условиях не каждый студент может позволить себе тратить время на сессию, а деньги на оплату проезда до института. Кроме того, дистанционная технология идеально подходит для получения второго и так называемого непрерывного образования, без которого, как известно, современный специалист через шесть лет перестает быть современным.
Как развивается дистанционное электронное обучение в России, сегодня в «Классном часе» «Свободы» расскажут: ректор Московского университета экономики, статистики и информатики Владимир Тихомиров, директор Центра дистанционных образовательных технологий «Мирбис» Елена Дивногорцева, ректор Марийского института переподготовки кадров агробизнеса Антон Хлопов, заместитель директора Института дистанционного образования Ульяновского технического университета Вера Панова и другие преподаватели и студенты из российских регионов
Но сначала послушаем новости.
Диктор: В Новосибирском госуниверситете после посещения вуза премьер-министром Владимиром Путиным разгорелся скандал. Несмотря на то, что НГУ выиграл конкурс на получение статуса Национального исследовательского университета и получит грант миллиард рублей на приобретение нового оборудования, зарплата преподавателей не увеличилась. Старший преподаватель в Новосибирском госуниверситете получает в среднем 5 тысяч рублей в месяц, а профессор, доктор наук - около 15 тысяч.
В Южном федеральном университете провели пробный ЕГЭ. Результаты этого теста, в отличие от официального экзамена, каждый участник получил всего за три минуты. По мнению психологов, полученный опыт поможет будущим абитуриентам преодолеть страх и волнения перед сдачей государственного экзамена.
В Липецкой области 10 школьных автобусов, курсирующих между населенными пунктами Чаплыгинского района, оснастили навигаторами российской спутниковой системы ГЛОНАСС. Предполагается, что установка навигационных приборов на школьный транспорт повысит безопасность перевозки детей. Диспетчер на специальной электронной карте сможет следить за передвижением автобуса и информировать водителей о дорожной ситуации.
Мосгордума приняла закон об оказании помощи во временном трудоустройстве по профессии выпускникам вузов и техникумов моложе 30 лет. Молодым людям будет предоставлено временное рабочее место, которое в последствии может стать постоянным. В 2009 году в столичную службу занятости обратились около 3 тысяч выпускников, т.е. 3,8% от выпуска 2009 года.
Тамара Ляленкова: Это были региональные новости, которые специально для «Классного часа» подготовили мои коллеги из интернет-портала «Пять баллов.Ру». Сегодня мы говорим о возможностях электронного обучения в России. И первые две модели, которые я хочу представить, разнятся так же сильно, как профиль и уровень образования, которые получают по ним студенты – слушатели Марийского института переподготовки кадров агробизнеса и Международной высшей школы бизнеса. Начнем с фермеров. Мой собеседник – ректор федерального образовательного учреждения в Марийской республике Антон Хлопов.
Антон Хлопов: Мы просчитали, просмотрели, что, используя именно дистанционные образовательные технологии, мы можем улучшить качество нашего обучения. И при этом есть еще один плюс вот этих технологий – это снижение затрат как для обучающей организации, так и для наших слушателей. Наши слушатели – это специалисты, руководители, фермеры. Допустим, вот такая ситуация. Мы выезжаем в район, или запускают какой-то комплекс, линию у нас в республике. Не всегда в первый раз разрешают, дают допуск, чтобы все специалисты могли придти посмотреть. Но вот используя дистанционные технологии, мы можем транслировать, мы можем передавать информацию, и максимум слушателей видят эти технологии. Второй момент, мы позволяем некоторый образовательный процесс перевести в систему интернет, это видеоконференции. Буквально на прошлой неделе мы провели сеанс видеоконференции с одним из районов наших отдаленных Горномарийский район. Выбор пал неслучайно на этот район. Потому как активное фермерское движение именно там. Они выращивают картошку, капусту, морковку. И вся европейская часть России приезжает туда для того, чтобы закупить. Они используют очень современные технологии. Они приглашают иностранных специалистов. И они сделали заказ для того, чтобы мы раскрыли им часть вопросов, актуальных вопросов. Их разделяет между нами река Волга, сейчас по ней нельзя уже передвигаться, там стоит запрет. При этом, чтобы приехать к нам в город, им, получается, нужно проехать через республику Чувашия и потратить порядка двух с половиной часов в дороге, При этом еще два с половиной часа в дороге обратно. Семинар включал пять докладчиков. Не всегда докладчики тоже готовы выехать в район. Поэтому эти технологии позволили нам решить этот вопрос. В обычном формате видеоконференции, когда докладчики, преподавательский состав находятся в нашей аудитории, подготовленной аудитории, фермеры наши дорогие собрались у себя в районе, в здании администрации. И вот в таком формате мы провели этот семинар. При этом у них имеется возможность задать в прямом эфире вопрос, получить ответ. Для нас это огромный плюс. Во-первых, мы качество программы своей повышаем, когда мы имеем возможность пригласить к себе специалиста высокого класса. Ну, и второй момент, все у нас иногда в экономику тоже упирается, это снижение затрат, в том числе для нас. Мы не должны будем нести затраты по его командировке, проживанию, питанию.
Тамара Ляленкова: Не каждый может использовать интернет в полной мере, если вообще может использовать…
Антон Хлопов: Да.
Тамара Ляленкова: Мы же все же говорим о фермерах.
Антон Хлопов: Специалисты очень хорошо умеют сажать, ухаживать, собирать свой урожай. Но в этой области они иногда даже не сталкивались с работой с компьютером. И мы выходим из этой ситуации таким образом, Что мы работаем с ними по вопросам компьютерной грамотности. То есть мы предварительно должны их научить работе с компьютером, мы должны их научить работе в сети интернет, работать с нашими программами, пользоваться ими. В нашей республике 14 районов. Картина такова, что до районных центров интернет есть, в иных случаях он распространен по району. До каждой школы довели сеть интернет, и школы имеют возможность выхода в интернет, но частыми остаются те случаи, что все-таки до конкретных деревень, до сел, поселков нет интернет-сети.
Тамара Ляленкова: Но, с другой стороны, Антон, вы сказали, что 80% - это практика. Практика через интернет? Как можно показать, что?
Антон Хлопов: Наша позиция в отношении применения дистанционных образовательных технологий такова, что если мы материал можем дать лучше, чем в обычной форме мы это даем, с помощью дистанционных образовательных технологий, мы ее применяем. Если нет – тогда мы от нее отказываемся. Потому что действительно не все моменты можно отдать на откуп дистанционным образовательным технологиям. Мы понимаем, что если мы готовим специалиста по искусственному осеменению, каждый специалист должен через себя все это пропустить. Рядом с ним должен стоять профессионал, практик, который смотрит, как все это дело происходит. И специалист обучающийся, как говорится, должен через кончики пальцев пропустить все вот эти моменты и получить мудрость именно таким способом. Здесь мы стандартную форму обучения применяем и даже не думаем, чтобы перевести ее в какой-то видеорежим или еще что-то.
Тамара Ляленкова: Гостем Московской студии Радио Свобода был Антон Хлопов. Слушателей Марийского института переподготовки кадров агробизнеса, о которых он рассказывал, и студентов Международной высшей школы бизнеса «Мирбис», о которых пойдет речь дальше, помимо использования информационных технологий, объединяет также то, что они получают второе образование. И если фермеры с помощью дистанционных технологий преодолевают пространство, то бизнесмены экономят время. По каким моделям изучают науку управления в Международной школе бизнеса, рассказывает директор Центра дистанционных образовательных технологий Елена Дивногорцева.
Елена Дивногорцева: Человек бизнеса – это человек команды. Его оценивают, насколько он готов работать в команде. Достаточно часто всякие задания решаются мини-группами. И для того, чтобы у мини-группы был свой форум, где она обсуждает этот кейс, мы поставили такие форумы и назвали их лабораториями. Пятерка ребят играет в ролевые игры, в результате каждой ролевой игры рождается управленческий документ, ценовая политика компании, продуктовая линия компании и так далее. То есть пятерка делится на роли, кто-то на эту игру – гендиректор, кто-то – руководитель отдела маркетинга, трое маркетологов. На следующую игру ролями поменялись, потому что человек бизнеса должен роли на себя примерять разные, и сделали документы, дали на проверку преподавателю. А преподаватель говорит: «Ребята, какой хороший документ сделали, адаптируйте его под свою компанию и внедряйте» или «Нет, ребята, это вы намудрили, посмотрите, вторая лаборатория лучше сделала, переделайте под вторую лабораторию, потом уже будете внедрять». Другая лаборатория – статистика. Кто-то из пятерки из своей компании принес статистические ряды, там задание определенным образом эти статистические ряды обработать. То есть пятерка делает расчеты, делает аналитическую записку и делает презентацию руководству той компании, откуда были принесены ряды. Естественно, тот, кто принес ряды, он эту презентацию пошел своему руководителю показывать. Преподаватель то все это видит, он имеет доступ во все лаборатории, вовремя может скорректировать, или когда у слушателя возникает такая иллюзия, что его не видят, и вот он вроде как по команде работает, и вроде как ему тоже какие-то баллы дадут. Не дадут, если его там не было. Потому что преподаватель все видит. Преподаватель повесил задание, слушатель выложил файликом приложенным это задание, преподаватель откомментировал. Но стоит режим скрытого ответа. То есть слушатели не видят, кто что ответил. Если кликнуть по заголовочку темы, то откроется тема простыней, и видно, кто сдал, но ни одного файлика не видно. А после часа икс, когда сказано, что ребята должны сдать ответы до 10 мая, 11 мая тема заблокирована, уже ничего туда не впихнешь, опять тайм-менеджмент, и 12-13-го преподаватель повесит: ребята, вы заработали такие-то баллы, я снял режим скрытого ответа, появились файлики, идите и смотрите работы лучших. На программе MBA учатся не только у преподавателей из них, но и друг у друга. И ребятки пошли смотреть, заработали счетчики, а по счетчику кликнуть – откроется список, кто смотрел, когда смотрел и так далее. То есть вот эта прозрачность системы, как сказал один слушатель: «Ребята, мы в матрице». То есть мы лишили слушателя возможности не сделать домашнее задание. Им просто деться некуда, они их делают. Все!
Тамара Ляленкова: Здесь надо отметить принципиальную разницу в инструментарии дистанционных технологий. Если для фермеров удобнее видеоконференции, то для бизнесменов предпочтительнее форум. Почему, объяснила Елена Дивногорцева.
Елена Дивногорцева: Почему форум удобен для занятых людей? Асинхронный режим общения. То есть если у него задание висит в течение двух недель, он не может сказать, что я не успел в течение двух недель сделать задание, мы его лишили этой возможности. Если мы проводим вибинар и говорим, что изволь в воскресенье с 10 до 12 сидеть, во-первых, у него действительно могут быть проблемы со временем, у него могут быть проблемы со связью, а главное, у него всегда есть искушение спихнуть свое непоявление на вибинаре на проблему со связью. Вот это искушение. Поэтому вибинары, может быть, будем использовать, но как какое-то десятое дополнение к форумам. Объясняю, человек принес полмиллиона рублей для того ,чтобы погрузиться в науку управления. Он не видит, для него не очевидно. И я не возьмусь ему объяснить, что ему надо выучить инструмент Вики. Форумы, вот мы в 2004 году еще испытывали определенные трудности в общении. И то почему испытывали трудности? Потому что интернет-форумы выглядели иначе. У нас деревья, а там было по-другому. Мы даже специальную настроечку сделали в профайле у каждого, что можно было уйти от деревьев. Единственное для того, чтобы они поняли, что учиться можно только в форумах с деревьями, где видно, кто кому ответил и так далее. С 2006 года появились «Одноклассники», вопрос упал просто сам по себе. Уже никого ничему учить не надо. Не поймут наши учащиеся, зачем им это Вики нужно. Сейчас корпорации в форумах общаются, есть внутренняя закрытая среда, в форумах общаются. Когда корпорации все будут общаться в Вики, нам не надо будет объяснять, зачем нужно учить инструмент Вики.
Тамара Ляленкова: Для тех, кто не знает, расшифрую: Вики – это некий веб-сайт, структуру и содержимое которого пользователи могут изменить с помощью инструментов, предоставляемых самим сайтом. Самый известный Вики-сайт – Википедия. А вибинар – это виртуальный семинар, организованный посредством интернет-технологий. Главный признак такого семинара – интерактивность. К трудностям электронного обучения мы вернемся после главных новостей образования.
Диктор: Министерство образования объявило о начале эксперимента по образовательному кредитованию студентов российских вузов. Партнерами государства выступили Сбербанк и банк "Союз". Студенты и абитуриенты смогут получить образовательный кредит "на беспрецедентно выгодных условиях": от 5% годовых, срок выплаты кредита до 10 лет после окончания вуза, облегченная процедура получения кредита, отсутствие залога и поручителей. Старт программы запланирован на конец апреля 2010 года. Новый закон об образовании появится до конца 2011 года, сообщил заместитель председателя Комитета Госдумы России по образованию Гаджимет Сафаралиев. Примерный вариант текста новой редакции закона, по словам чиновника, уже подготовлен Минобрнауки России. А принятие закона ожидается не позднее истечения срока полномочий нынешнего состава Госдумы - то есть конца 2011 года.
Премьер-министр России Владимир Путин подписал распоряжение о создании Северного (Арктического) и Дальневосточного федерального университетов. Напомним, пять новых федеральных вузов появятся в Северо-Западном, Приволжском, Уральском и Дальневосточном федеральных округах. Пяти федеральным университетам правительство планирует выделить по 400 млн. рублей на модернизацию системы высшего профессионального образования. По словам премьер-министра, для ускоренного развития вузов средства будут выделяться из госбюджета в течение трех лет. В число избранных вошли: Арктический университет в Архангельске, Уральский университет в Екатеринбурге, Казанский университет, Северо-Восточный в Якутске и Дальневосточный университет во Владивостоке.
На развитие вузовской науки и инноваций будет выделено 40 млрд. рублей. Об этом сообщил вице-премьер России Александр Жуков. Эти средства, по словам вице-премьера по большей части будут направлены на развитие науки в университетах. Жуков также напомнил, что "общий объем средств на мероприятия" по развитию национальных исследовательских университетов составляет 10 млрд. рублей. Еще 12 млрд. рублей было заложено правительством на развитие программы федеральных университетов
Тамара Ляленкова: Это были главные новости образования. Напомню, сегодня в «Классном часе» «Свободы» мы изучаем опыт дистанционного образования, накопленный за последние несколько лет. Рассказывает председатель сообщества «Е-learning pro» Елена Тихомирова.
Елена Тихомирова: В прошлом году летом мы провели, нам был один год, на тот момент нас было 250 человек, и мы провели первую очную встречу сообщества. После этого я уже пошла на некий риск, я взяла менеджеров сообщества и за полгода она добавила нам почти 500 участников. Сейчас нас уже 730 человек на вчерашний день. Может быть, сегодня уже и больше, каждый день добавляются. Идея какая? Объединить вместе людей, которые занимаются электронным обучением и которые в него верят. Российская специфика какова? У нас очень много дискуссий, надо или не надо. А это самое, на самом деле, противное, потому что весь мир никогда не задавался этим вопросом. Я очень тщательно следила за всем, что происходило в мире в прошедшие 15 лет. Там был момент, когда какие-то легкие дискуссии на тему электронного обучения… Но это были дискуссии, где лучше применять, как лучше применять. Но факт, что это применяется, он не оспаривался. То есть применяем однозначно. Это технологии, которые нужны, их надо применять. У нас же с 1992 года до сих пор идут разговоры, на каждой второй конференции возникает «а надо или не надо?», а может, как-нибудь давайте по старинке, мелом по доске и так далее? Это наша специфика. Из-за этого внедрять что-то и развивать что-то катастрофически сложно, потому что мы постоянно упираемся в то, что в каждом вузе (я же еще являюсь генеральным директором компании центра Learning, которая занимается внедрением и поставкой именно услуг в области электронного обучения), и внедрять что-то очень тяжело. Потому что если один инициативный человек есть, то это значит, что все вокруг будут обязательно говорить: «Нам это не надо, зачем это сдалось?», и пошло-поехало одно за другим, вот эти все дискуссии и обсуждения.
Тамара Ляленкова: Так считает Елена Тихомирова. Впрочем, необходимость дистанционных технологий понимают во многих российских вузах. Мой следующий собеседник – Николай Маливанов, проректор Казанского государственного технического университета имени Туполева.
Николай Маливанов: Я думаю, что это в конечном итоге будущее всех учебных заведений хотя бы по той простой причине, что мы отстаем в производстве учебного материала. А второе, информационные технологии предоставляют неограниченные возможности для того, чтобы человек получил то, что он хочет получить и то, что он желает получить, и позволяет привлечь любые практически ресурсы мировые, которые наработаны в том или ином направлении. Так что с точки зрения развития образования за этим будущее. Но здесь есть очень такая тонкая грань. Скажем, если это касается рецептурных курсов, то есть экономика, юриспруденция, менеджмент, - это в принципе можно читать, можно смотреть, можно учиться. Если касается технических дисциплин, то что инженер должен создать своими руками, то в конечном итоге, скажем, формы электронного обучения должны перемежаться именно с практикумами. А постольку поскольку, учитывая развитие нашего государства и нашего общества и образования, то в конечном итоге, наверное, наряду с этими электронными ресурсами должны быть какие-то центры достаточно прогрессивные, центры коллективного доступа, где специалисты могли бы научиться тому, что будет востребовано и что будет внедрено на предприятиях либо в организациях где-то года через два, когда он заканчивает институт, когда он туда придет. Вот эта грань, есть опасность скатиться просто в визуализацию, то есть смотреть. Ну, можно смотреть, допустим, как молекула движется в створе, допустим, навстречу ионам, и соединяется, а с точки зрения познания, с точки зрения, пока человек не сделал своими руками, он не научится ничему. И поэтому наряду с такими курсами существуют платформы, которые позволяют сделать, в частности, в области техники, так называемые автоматизированные лаборатории удаленного доступа, когда, задавая какие-то параметры, человек потом видит с помощью того же самого аппарата видеоконференции или видеокамер, он видит, как работает реальное оборудование, имея возможность управлять реальными процессами. И, несомненно, обязательно должна быть практическая составляющая в виде практики. Тогда комбинация разумная электронных ресурсов, комбинация встречи с живым преподавателем или с живым носителем каких-то идей плюю вот эта практика, плюс виртуализация вот этих электронных лабораторий удаленного доступа – это, наверное, и получится какой-то такой конгломерат, который позволит готовить специалистов достаточно хорошего уровня, если мы хотим к этому придти.
Тамара Ляленкова: Это было мнение Николая Маливанова, проректора Казанского университета имени Туполева.
Мы продолжаем разговор о российском опыте дистанционного образования. В этой части программы мы обсудим главным образом трудности, с которыми пришлось столкнуться инициаторам его внедрения. Дело в том, что, несмотря на лозунги и призывы, реально электронные технологии в образовании стали применяться не так давно. И в некоторых случаях это было связано с тем, что вузам приходилось закрывать свои представительства, как, например, Томскому политехническому университету, где институт дистанционного образования возник в 2000 году. Но работать в полном объеме начал только с 2008 года. Рассказывает директор Сергей Качин.
Сергей Качин: Более 70% образовательного контента преподается дистанционно. У нас порядка 34 специальностей по дистанционным образовательным технологиям. Из них только 25 на первых-третьих курсах гуманитарных и экономических дисциплин и на первых-вторых курсах технических дисциплин. После окончания вот этих курсов они переходят на классическую заочную форму обучения с приездом на две сессии в течение учебного года.
Тамара Ляленкова: А такое деление с чем связано?
Сергей Качин: С тем, что, все-таки мы проповедуем, в отличие, может быть, от СИС, идеологию такую, что все-таки смешанное обучение обеспечивает большее качество образовательных услуг. Потому что такие базовые дисциплины как раз на первых, вторых, третьих курсах проходятся, по техническим – первых, вторых. А уже более специализированные какие-то, насыщенные лабораторными работами, практическими занятиями, все эти учебные процессы проходят в базовом варианте. Естественно, межсессионный период, заочная форма обучения осуществляется на местах самими студентами с привлечением преподавательского состава. Но приезд на сессию обязателен. У нас какое-то такое пока смешанное обучение развивается, не чисто дистанционное.
Тамара Ляленкова: Мне кажется, еще не все готовы к этому, и студенты…
Сергей Качин: Мы проводили в прошлом году статистическую аналитику, опрос делали студентов. И оказалось, что порядка одной трети студентов не владеют интернетом, не имеют доступа к интернету, владеют, может, пакетом каких-то программных продуктов. Поэтому как раз у нас они имеют выбор: кто-то поступает сразу же на заочную форму классическую и в минимальном объеме с дистанционными образовательными технологиями сталкивается, либо вообще может не сталкивается. А та категория, которая способна, и с этого года мы уже в договорах на оказание платных образовательных услуг собираемся отдельно прямо прописать пункт – требования к студенту, чем он должен обладать, какие условия он должен выполнять, чтобы потом не было претензий к тому, что не готов к выполнению требований, которые предъявляются при осуществлении дистанционных образовательных технологий.
Тамара Ляленкова: Действительно, это важный момент в дистанционном обучении. Студент должен уметь пользоваться компьютером и работать самостоятельно. Именно поэтому дистанционные технологии популярны при получении второго высшего образования. Рассказывает Василий Федоров, студент Государственного экономического университета Екатеринбурга.
Василий Федоров: Первое мое образование – техническое, я закончил Горный университет по специальности инженер-технолог в области ювелирного производства. Второе высшее образование я получаю по специальности «Экономика и правовая безопасность предприятия».
Тамара Ляленкова: Так кажется, что ваша первая профессия, которую вы получили, она тоже достаточно интересная и престижная и, возможно, даже прибыльная. Нет?
Василий Федоров: Я скажу следующее. Работать на производстве, на заводах можно, но можно работать начальником при наших зарплатах. Я работал на ювелирном заводе, где в основном работают бабушки, которые далеко уже за пенсионным возрастом, я получал после окончания университета, пять я отучился на очной форме образования, я получал 4-5 тысяч в месяц. Чтобы стать руководителем, есть, конечно, выходы, либо понравиться, либо связи. Может быть, я и понравился, но связей у меня было недостаточно. Есть еще один выход – это получить знания в экономической, правовой сфере, чтобы придя на тот же завод, я воспринимался руководством как коллега, а не как исполнитель.
Тамара Ляленкова: Василий Федоров не только учится в экономическом университете Екатеринбурга дистанционно, он работает там же, в Центре дистанционного образования инженером.
Василий Федоров: Вот я работаю инженером, я работаю с преподавателями. Преподавательский состав в основном это люди уже в возрасте. Представляете, как он реагирует, если он услышит то, что ему нужно включить компьютер и что-то там нажимать. А я, конечно, с ними сижу часами, буквально все рассказываю, но все равно есть какие-то сложности. Я думаю, что через 10 лет та картина, которая на сегодняшний день, будет такой же, появятся другие сложности. Появится 3D какое-нибудь моделирование материала, какие-то планшеты. Сложность, что преподаватель не всегда умеет работать на компьютере. Второй минус дистанционного образования, я бы сказал, контроль за тем, как преподаватель проверяет контрольную работу и курсовые работы. У него 10 групп в разных городах, в разных регионах. В каждой группе 50 человек. То есть никто не сможет проследить, как он проверяет.
Тамара Ляленкова: Свой следующий вопрос я задала Владимиру Тихомирову, президенту Международного консорциума «Электронный университет», ректору МЭСИ. Где брать людей, которые способны быть и педагогом хорошим, и обладать необходимыми навыками для того, чтобы использовать эти технологии?
Владимир Тихомиров: В две фразы не ответишь. Если надо брать по российским действующим лицензионным нормативам, аккредитационным требованиям, должен быть доктор наук и кандидат, то мы должны понимать, что это люди, которые за 30, к 40 годам. При этом государство оценивает профессора, доктора наук в 20 тысяч, а теперь я вам задам вопрос: где таких найти? Здесь можно сказать еще и следующее, что в российской высшей школе сложилась такая практика, что преподавателей высшей школы вообще нигде не готовят. У нас нет таких институтов. Пока мы не обучили в Европе своих специалистов по образовательным технологиям, теперь называется эта специальность instructional design, это проектирование учебных программ и процессов, в том числе и learning, мы тоже не могли ничего сделать. Мы двадцать лет почти ежегодно обучаем в Европе таких специалистов, направляем, они возвращаются к нам магистрами. И мы создаем условия, при которых они у нас остаются, и то не так уж много остается. Это другая особенность. Как раз институт управления знаниями нашего университета занимается обучением преподавателей. Ежегодно 4-5 курсов для каждого преподавателя, ежегодно. Они разрабатывают курсы, они разрабатывают программы, они разрабатывают материалы и контролируют обучение.
Тамара Ляленкова: Рассказывает ректор Московского университета экономики, статистики и информатики Владимир Тихомиров.
Владимир Тихомиров: Ведь смысл вот этих электронных технологий – это удешевление образования при том же качестве или выше. Вузы, которые работают с этими технологиями, по уровню качества на Западе выше, на уровне Оксфорда, Кембриджа. Вот они на этом уровне работают. Но у них тренды другие, они быстрее уходят на новое качество. Конечно, меняется педагогика. Мы еще не сильно продвинулись, но знаем, что сделать надо. Совершенно другая работа студентов, если в очной форме, ровно как и в виртуальной, схемы одни и те же. У нас система образования: студенты приходят на лекцию, они не знают содержания лекции, о чем будет говорить преподаватель. Картина в электронных технологиях другая: они имеют доступ и должны быть подготовлены. Тогда в аудитории начинается работа другая. Начинается разговор, а кто что нашел, и кто что нашел, выложил на ту же базу данных, тот же информационный центр дисциплин. И таким образом студенческая масса готовит новые знания для развития контента. Это совершенно другая педагогика. Поэтому этот вопрос, где взять, не риторический вопрос, не в две строки.
Тамара Ляленкова: Это что касается преподавателей. А студентов, где студентов брать?
Владимир Тихомиров: Где студентов брать? Здесь ведь картина такая. На самом деле, в России надо обучать ежегодно порядка 35 миллионов людей, надо обучать ежегодно. Вся система электронного обучения, дистанционного обучения ведь не настроена только на обучение в школе, в вузе. Ведь мы же обучаем до 21-22 лет в вузе, а всю остальную жизнь то мы учимся сами, И где-то нам надо учиться. Так вот все эти технологии, learning в целом и learning-индустрия, о которой я говорил, они как раз направлены на совершенно другие образовательные потребности, потребности людей в течение всей жизни. У нас обучаются люди, которым за 60 сейчас, они хотят получать новую профессию, особенно в кризис. Мобильность возрастает, люди хотят учиться, и им должны быть предоставлены такие возможности. Но этих возможностей нет. Я вам могу привести примеры.
Часто апологеты старых конструкций говорят: «У нас же все есть». Я говорю: «Ну, хорошо, если у вас есть, давайте мы на одном примере попробуем разобраться, есть у нас или нет». Вы – журналист, вы хотите взять один курс на журфаке в МГУ, ваши действия? Вы не сможете это сделать, вас никто не зачислит на этот курс, который, скажем, где-то на четвертом курсе читается. Вы туда не можете попасть. Если вы хотите попасть, вам надо поступить на второе высшее образование и все прошагать. Вы не можете этого сделать. Российская система образования не позволит вам повысить вашу квалификацию. А вам надо один курс, допустим, курс тележурналистики, наверное, интересно, особенно в медийных средах и так далее. Очень нужен. Можете? Не можете. Никто вам не предоставит. А если бы этот курс был в электронном виде и был доступен отовсюду, то вы бы его взяли. Среда, система государства лишает вас этой возможности. Экстернат закрываем, от заочки отказываемся, и как же быть?
Тамара Ляленкова: Напомню, что Московский государственный университет имени Ломоносова, за исключением факультета журналистики, недавно отказался от заочной формы обучения в пользу дистанционных технологий. Эксперты, правда, полагают, что МГУ столкнется с теми же проблемами, что и остальные, - отсутствием квалифицированных преподавателей и нормативно-правовой базы. Подробнее об этом после зарубежных новостей образования.
Диктор: Губернатор штата Техас Рик Перри предложил заменить традиционные школьные учебники цифровыми. Поводом для такого заявления послужило желание сократить расходы штата на образование. По словам Перри, бумажные учебники слишком быстро устаревают, тогда как учебные он-лайн-материалы подлежат удобному и своевременному обновлению, что позволит экономить на закупке новых учебников. Однако сравнительной стоимости традиционных и электронных учебников губернатор так и не представил.
В Сейм Литвы поступил законопроект, согласно которому должны быть жестко регламентированы продолжительность творческого отпуска, предоставляемого молодым ученым для завершения диссертации, а также его оплата. Напомним, сейчас в Трудовом кодексе Литвы прописано, что диссертант может получить творческий отпуск, однако ни его сроки, ни оплата не оговорены. Это порождает многочисленные конфликты молодых ученых и работодателей, не желающих предоставлять оплачиваемый творческий отпуск.
Известная Школа журналистики Университета Борнмут совместно с Академией BBC объявили о запуске новой магистерской программы, главной целью которой является предоставление современных и квалифицированных знаний для будущих или уже действующих работников сферы кино и телевидения. В программы включены мастер-классы ведущих преподавателей и профессионалов этой области, а также интерактивное обучение по интернету при поддержке сотрудников Центра повышения квалификации медиа-специалистов при Университете Борнмут.
Тамара Ляленкова: Это были зарубежные новости образования. О проблемах дистанционного образования в России мы беседуем с председателем сообщества «E-learning pro» Еленой Тихомировой.
Елена Тихомирова: Вся наша проблема, что преподавателей сегодня не понимают, что у них поменялась роль. Если раньше я как преподаватель приходила в аудиторию, и я была носителем знаний, потому что, предположим, когда я училась на первом-втором курсе, интернета как такового не было, он был, но он был недоступен, и мне приходилось для того, чтобы написать курсовую, слушать преподавателя, мне приходилось идти в библиотеку, брать какие-то материалы. То есть доступность информации была достаточно низкой. Сейчас преподаватель должен навигировать студента, слушателя по миру материала, потому что сегодня я менее информативна, чем google, однозначно менее информативна, потому что один человек внутри себя не может сочетать, сохранить все то, что, например, сохранено в мире, это невозможно. И вот смотрите, какая разница. Если я претендую на догму и говорю в аудитории, что то, что я сказала, это догма, я ставлю под очень большое сомнение собственные слова, потому что мои студенты завтра пойдут в интернет, наберут мои слова, увидят, что по этому поводу еще миллион людей сказали другие вещи, спорные, конфликтные, противоречивые. И они задаются вопросом: «Если ты, друг мой, говоришь, что это догма, почему все другие люди спорят с этим, говорят иначе?» Человек должен навигировать, должен говорить студентам: «Есть это и есть это, есть новое, есть старое, есть такая ветка, есть другая ветка», чтобы студент получал максимум, но за счет собственного познания. А современные технологии, я сейчас, может быть, скажу немножко профессиональным языком, но использование технологий в обучении требует активизации когнитивного подхода, чтобы люди познавали, то есть активизировать процесс познания. И здесь всплывает, что нужен конструктивистский подход, то есть подход тех людей, которые говорили… Тот же самый Пиаже, который говорил, что знание создается в голове слушателя, и потом оно применяется, что голова слушателя – это не стакан, а преподаватель – это не чайник, из которого в стакан наливают. Потом заполнилось – дальше некуда наливать. А они должны создаваться. И роль преподавателя сегодня во многом – это именно идти и создавать в голове у людей знания. Не так важно, сколько ты сам знаешь в глобальном смысле, сколько важно, насколько ты можешь показать, где это брать.
И здесь появляется абсолютно новая роль преподавателя, это очень большой барьер, потому что на Западе опять же изменения эти все, переходы они пошли знаете почему так активно? Потому что у них немножко другая система образования. У них большинство студентов курсы выбирают. У них программа состоит, в полгода у них идет максимум шесть дисциплин, из них три обязательные, а три – по выбору. И вот специальные дисциплины идут по выбору. И в интересах преподавателя, чтобы его дисциплину выбрали. Он, получается, как бы продавец, он и продавец, и маркетолог, и пиарщик, и он должен свой курс продать. А как он его может продать? Он может его продать одним способом, проведя предыдущий курс на отлично, сделав так, что студенты выйдут в конце триместра и скажут: «Вау! Это было лучшее! Это было сложно, это было интересно! Мы работали, было здорово», и они будут говорить, и эта информация пойдет. Они поставят ему высокие оценки, другие студенты посмотрят на эти оценки. А как преподаватель может этого добиться? Качественным содержанием, интересной подачей.
И другая проблема, которая у нас есть в российской специфике, это качество и актуальность содержания, которая очень плохо развивается. Уж насколько я работаю в вузе до сих пор, параллельно со всем, что я делаю, я еще в вузе работаю, уж сколько я прикладываю усилий к повышению качества именно содержания, знаете, даже у нас в МЭСИ, я не могу сказать, что мы добились 1000% качественного контента. Да, есть очень хорошие учебники, кого-то мы раскачали до состояния, что они что-то делают действительно и как-то обновляют постоянно. Но есть учебники, на которые без слез не взглянешь. Я не буду называть ни названия, ни имена, но учебники профильные, действительно профильные. По ним пойдут учиться специалисты и не на специальности, а на специализации, очень точечно. И когда я как специалист в этой области открываю этот учебник, я начинаю плакать, потому что то, что там написано, оно то же самое, по чему меня учили, а это, дай Бог, уже 10 лет назад. А за это время оно ушло так далеко, что этот учебник надо взять, выкинуть, не обновлять, а выкинуть и написать новый. Уже нет другого варианта, даже за основу его взять нельзя. Содержание очень сильно влияет. И learning без хорошего содержания действительно пустой.
И последний момент – то, что нам мешает развиваться, - это законодательство. У нас нет законодательной базы никакой. А ведь есть два варианта: либо законодательная база должна отвечать потребностям образования, либо ее не должно быть вообще в этой области, она не должна регламентировать. То есть тогда должен быть лозунг: делайте что хотите. В Штатах нет законодательства по электронному обучению. То есть там есть положения, которые призывают людей к внедрению и использованию. Там есть регламентирующие документы, там есть центры поддержки развития электронного обучения и так далее. Но там нет никакого закона, в котором сказано: можно так, так и так. В каких-то странах это есть, тоже может быть. Но у нас ничего нет. Есть какой-то 137-й приказ, еще какие-то со времен Царя Гороха документы. Но в результате если вуз хочет или школа, или колледж хочет использовать дистанционные технологии, по факту это все вне закона.
Тамара Ляленкова: Действительно, институт дистанционного образования Ульяновского технического университета после проверки прокуратуры по сути прекратил свое существование. Несмотря на возможность визуального общения в режиме он-лайн студент по-прежнему должен сдавать зачеты и экзамены в аудитории вуза, - такое решение вынес ульяновский суд. Рассказывает заместитель директора института дистанционного образования Вера Панова.
Вера Панова: Сейчас нам запретили дистанционные образовательные технологии, запретили для всех видов учебных занятий, иски пошли первые такие, что представительство самостоятельно ведет образовательную деятельность. Сразу же все иски мы стали выигрывать, один за другим, потому что и судьи, и сама прокуратура начала понимать, что они иск неправильно преподнесли. То есть университет в своих аудиториях, своими преподавателями, используя свой учебно-методический материал, ведет занятия, а в представительствах только нажимают на кнопку, включают компьютер, вводят логин и пароль и попадают в ту аудиторию, в которой идет сейчас по расписанию занятие вот этого студента, то есть там подписка всех студентов по логину и паролю на эту комнату, на эту аудиторию. И где бы он ни был, это совсем не обязательно в представительстве, если у него дома есть такое оборудование, он может логин и пароль задать и попасть к нам в аудиторию. Он сидит, его преподаватель видит в мониторе, понимаете: А он видит преподавателя и всю аудиторию в учебном корпусе, где идет это по расписанию. У нас все это проверяли очень и очень тщательно и пришли к выводу, что нет, неправда, сам университет ведет образовательную деятельность, а там – только точки доступа. По-моему, три или четыре иска мы выиграли, и сразу же последующие суды на самом последнем заседании пошли уточняющие иски от прокуратуры, уже иск звучал так: что учебное заведение само ведет образовательную деятельность, уже учебное заведение, но ведет по дистанционным технологиям, которые пунктом 6 137-м приказом якобы запрещены. Хотя там запрета нет. Я его цитирую: «Учебное заведение может реализовывать свои образовательные программы через дот в своих обособленных структурных подразделениях (филиал)», нет слова «представительства», и поэтому нам запретили реализовывать дистанционные образовательные технологии в представительствах. Поэтому сейчас, естественно, выпущено распоряжение первого проректора по университету о том, чтобы запретить трансляцию, использование дистанционных технологий при всех видах учебных занятий, кроме самостоятельной. И теперь наши студенты за 270-350 километров приезжают к нам сюда на установочные сессии и на экзамены. Те студенты, которые первокурсники, второкурсники, сейчас пишут повально заявления, потому что они не в состоянии сюда приехать за 300 километров, с работы не отпускают. Те, кто на старших курсах, конечно, они будут ездить, они все недовольные, они всевозможные пишут жалобы о том, что нас спровоцировали, нам обещали, что это будет по дистанционным технологиям, кто-то пишет, что специально курсы ПК прошел, кто-то пишет, что видеокамеру домой купил для того, чтобы учиться так, меня это устраивает, и я только так могу учиться, по-другому я просто не могу, у меня нет возможностей. Поэтому мы то, что касается самостоятельной работы, это ресурсы в интернет выкладываем, форум, чат – то, что не касается идентификации личности, лекции записываем на видеоролики и отдаем студентам, они дома их крутят. А до этого у нас были видеоконференции, живой преподаватель стоял, он читал эту лекцию, со всех представительств студенты его слушали и задавали ему вопросы, и он мог ответить. Вы понимаете, практически была имитация лекции. То есть мы настолько работали над этим, мы такую технику закупили, мы так преподавателей обучили, мы такие сценарии пишем, вы бы только видели, и вдруг нам это запрещают. Значит, если я на видеоролике отдам лекцию, это будет правильно? А если я включу видеоконференцию, где сидит студент, например, в одном районе их трое, в другое районе их пятеро, в четвертом районе их три человека, и еще в аудитории в городе еще сидит 15-16 человек, и я веду занятия, все прекрасно, что я нарушаю? Вот они дистанционные технологии. Так нет, если это в университете, в соседней аудитории идет трансляция – это можно. А если это транслируется в представительстве, то это нельзя, или еще можно в филиале. Вы представляете, в деревне или в районе филиал открыть… Ну, это же абсурд, там нет преподавательского состава. Как раз дистанционные технологии существуют для того, чтобы доктор, профессор, который никогда в жизни в деревне не окажется, и доступа к нему не будет, как раз и осуществить доступ, чтобы любому студенту, не важно где он, в деревне, в селе, чтобы он мог услышать эту личность, этого гения. В общем, парадокс. Главное, сейчас все как-то уже определились. Все те программные средства, которые мы используем, они уже давно интегрированы друг в друга, то есть мы можем взять из «Прометея» учебник и мы можем в «Модуль» его поместить. Уже очень много учебных материалов, которые выложены в открытом доступе. То есть уже университеты не боятся, что у них кто-то что-то украдет, что какое-то авторство у них. Люди стали уже свободны, есть знания – выложи эти знания, пусть ими пользуются. Мы начинаем привыкать на самом деле к свободному общению в учебном процессе, в образовании, использовании учебных материалов, и вдруг такое…
Тамара Ляленкова: Из опыта Ульяновского технического университета, им поделилась Вера Панова, следует, что одна из главных задач, с которыми справляются дистанционные технологии, - доступное обучение в самых отдаленных точках страны – в России решаться не может. Тем более, что и число филиалов, куда могли бы транслироваться электронные знания, судя по всему, скоро сократится. О парадоксах и особенностях российского дистанционного образования в сегодняшнем «Классном часе» также рассказывали ректор Московского университета экономики, статистики и информатики Владимир Тихомиров, проректор Казанского государственного технического университета имени Туполева Николай Маливанов, председатель сообщества «Е-learning pro» Елена Тихомирова, студент Государственного экономического университета Екатеринбурга Василий Федоров и другие.