Иван Толстой: Наш нью-йоркский автор Борис Парамонов прислал нам радиоэссе. Оно названо “Больше и меньше”.
Борис Парамонов: Недавно вышел на американские экраны фильм “Хлоя”, который снял известный артхаузный режиссер Атом Эгоян. Играют Джулиана Мур, недавно овдовевший Лайм Ниссон и какая-то молодая деваха, которой, впрочем, 32 года (выглядит, естественно, на восемнадцать). Это американский римейк французского фильма “Натали”, который я видел и счел очень удачным. Играли в нем Фанни Ардан (жена), вечный и уже поднадоевший Жерар Депардье (муж) и любимая моя француженка Эмманнуэль Бреар (проститутка, нанятая женой, которая подставляет ее мужу, заподозрив его в неверности, и желает тем самым проверить его склонность к адюльтеру). Эта сюжетная линия воспроизведена в американском фильме, и актеры хороши, и Джулиан Мур бесподобна, - а товар вышел так себе. Произошла в очередной раз ошибка, на которую обречены американцы, считающие, что больше значит лучше. Я потом расскажу, в чем тут дело, но сначала отвлекусь в сторону, держась в общем той же темы.
Недавно я обнаружил в русском переводе книгу знаменитой Колетт, которую стали вовсю переводить на русский. Синоди-Габриель Колетт считается во Франции классиком. Но у французов и Дюма классик, что, конечно, не умаляет достоинств ни того, ни другой. Колетт была женщиной бурной биографии, бывшей замужем неоднократно, но не чуждой и лесбийских связей, одна из них – с артисткой “Мулен Руж” Мисси - даже вызвала общественный скандал: они очень уж выразительно целовались на сцене (вроде как русские Татушки). И вот в сборнике ее повестей я обнаружил вещицу под названием “Вторая”. Перевод отвратительный, но качество вещи ощущается, это тонкая работа, и очень французская, конечно. Неувядающий французский здравый смысл вновь демонстрирует свое качество цивилизационной ценности. Сюжет таков. Известный драматург Фару счастливо женат, и в доме с супругами живет еще очень толковая его секретарша англичанка Джейн, ставшая членом семьи. Естественно, выясняется, что она давно уже сделалась любовницей Фару. Жена, обнаружив это, объясняется с Джейн, и та говорит ей:
Диктор: “В общем и целом в Фару, кроме того, что он Фару, нет ничего необыкновенного как в мужчине... Тогда как, Фанни, в вас… Вы, Фанни, вы как женщина гораздо лучше, чем Фару как мужчина. Много, много лучше…”
Борис Парамонов: Умная Джейн сумела убедить Фанни, что ничего особенного не произошло: она готова уйти, но убеждает Фанни не волноваться и не устраивать скандал Фару. Фанни отвечает:
Диктор: “Сцена? Кому, Фару? Дорогая моя,- сказала Фанни, вновь входя в свою роль старшей по возрасту,- даже и не думайте. Зачем устраивать сцену Фару? Мы и так слишком вмешали Фару в то, что касается только нас обеих…Джейн! Кто вас просит думать про завтра? Завтра точно такой же день, как и все остальные. Всё хорошо…”
Борис Парамонов: В общем, идея ясна: Джейн явно испытывает к Фанни сексуальное влечение, и у той это отталкивания не вызывает. Фару – некий едва ли не мешающий посредник в этом их потенциальном любовном слиянии. Но искусство Колетт в том именно состоит, что эта мысль, этот сюжет не подается открытым текстом, он держится с краю, на гранях. Как говорится, умному достаточно. И это при том, что в жизни такие связи были широко известны уже в то время – взять ту же Колетт с ее Мисси и прочими. Но литература, искусство – это не жизнь, а нечто другое.
А теперь можно вернуться к фильмам, к “Натали” и “Хлое”. Тут – та же самая фишка и примочка. Жена, подставляющая мужу проститутку и заставляющая ее рассказывать об их совокуплениях, не за мужа держится, а за эту самую проститутку, это бессознательное гомосексуальное влечение. И вот во французском фильме, на тонкий манер Колетт, об этом не говорилось прямо, это был сюжетообразующий подтекст. А у американцев в “Хлое” всё сказано сразу же, громко, весомо и зримо: жена начинает лезть на Хлою с самого начала, и очень скоро они оказываются в постели.
Это портит фильм, вообще-то сделанный вполне профессионально. Слово - серебро, а молчание - золото. Или по-другому, по Чехову, писавшему: “В искусстве лучше не договорить, чем сказать лишнее”. Еще можно вспомнить архитектора Миса ван дер Роэ, сказавшего: “Меньше это больше”. Этот архитектор, бывший столпом немецкого Баухауза, много работал в Америке, но, естественно, не в американском кино. В общем, как искусство это не жизнь, так и профессионализм не искусство. А пипл “Хлою” всё равно не схавал, фильм в прокате успеха не имел. Атом Эгоян оскоромился за зря.