Анна Качкаева: Праздник совпал с трагедией. Не просто, наверное, пришлось 9 мая информационщикам, которые вынуждены были трагическую новость о драме в шахте как-то вуалировать и запихивать в середину выпуска и стараться ее аккуратно давать. Но сегодня не это тема нашей программы, а отшумевшие юбилейные торжества на экране. Практически всю неделю весь телевизионный эфир – от национальных до информационных каналов, от новостей до развлечений, от межпрограммок до заставок – был пронизан темой войны и победы. Было специальное программирование, много архивной документалистики, как всегда старого кино и концертов военных песен, было много искренних воспоминаний, в которых окопная правда, были и другие документальные и художественные фильмы, о которых мы, наверное, сегодня вспомним. Специальные программы о войне или в связи с войной сделали и Светлана Сорокина, и Дмитрий Быков, и Андрей Малахов. Не было только аналитиков, кроме выпусков Пушкова и Ревенко. Аналитиков, я имею в виду итоговых программ. Сквозной темой новостей, помимо подготовки к параду и специальных рубрик «По дорогам Победы», была тема невыделения ветеранам жилья. Экранным хозяином официальных мероприятий стал на этот раз Дмитрий Медведев, он появлялся и во время праздничного, совершенно фантастического, с точки зрения картинки, салюта, и на специальном концерте. Владимир Путин чуть отошел в тень, хотя камеры про него не забывали на официальных мероприятиях. И он стал одним из героев фильма «Урок истории», который показал 9 мая канал «Россия». Между каналами на такой победной почве случился даже скандал за советское кинонаследие. Парад, как мне кажется, становился все больше похожим на карнавальное зрелище. Много там уже было и костюмированности и развлекательности. На трибунах уже почти нет ветеранов, поэтому, наверное, нет ничего удивительного в том, что ритуал становится праздником для их детей и внуков.
В общем, обо всем о том, как телевидение справилось с юбилеем Победы, какие сигналы экранные и образные и исторические мы с вами все получили, будем с вами говорить с моими коллегами Ариной Бородиной из газеты «Коммерсант» и Юрием Богомоловым, «Российская газета», РИА «Новости» и «Культура».
А вам мы задаем вопрос: как вы смотрели телевизор, если смотрели, и как вам кажется, телевидение показывало юбилей Победы?
Давайте начнем с общих впечатлений. Арина, вам чем-то особенно запомнилась эта неделя? Отличался ли этот праздничный марафон от предыдущих празднований Победы?
Арина Бородина: Так если говорить о том, что мне очень сильно запомнилось или что-то потрясло мое воображение, наверное, такими эпитетами я здесь не могу жонглировать. Но из того, что мне показалось необычным, отличающимся от предыдущих празднований дней Победы я скажу так, что есть ощущение, что градус телевизионный в отношении патриотизма, памяти к ветеранам, к Дню Победы развернут был в сторону молодежной аудитории, то есть вовлечь молодого зрителя, который итак то от телевидения уже отходит, и не только от телевидения, а от каких-то ценностей, которые и моему поколению еще постоянно, я не хочу жаргонными словами высказываться, но скажем так, разворот в сторону молодежной аудитории ощущался и во вчерашнем концерте торжественном, и не только в нем. Фильм «Урок истории», о котором вы только что сказали, он целиком смоделирован, и его главными героями стали ленинградские, санкт-петербургские старшеклассники. Фильм «Туман», который вчера был на Первом канале, он абсолютно, хоть и не нова идея, но он абсолютно целиком адресован нынешнему поколению, которое мало что знает о войне. Другой вопрос, насколько они на это реагируют. Это мне пока трудно сказать. Но то, что вот этот градус я ощутила в разного рода мероприятиях, и даже в новостях эта тема проходила. Иногда некоторые вещи просто разжевывались зрителю. И понятно, что люди старшего поколения, даже моего поколения эти вещи знают. Но, видимо, разжевывались они для тех, кто уже совсем не понимает, почему наша страна так празднует 9 мая. Вот это, пожалуй, отличительная черта.
А из запоминающихся лично для меня историй, к сожалению, они вновь и вновь… Сжимается душа, когда видишь ветеранские лица. Слезы на глазах. И я думаю, из того, что щемяще у меня осело в душе, это фильм, он прошел 1 мая на канале «ТВ-центр», «Другая война» о Викторе Астафьеве. Это фильм, который прошел боком, его не все заметили, но это такая совершенно не парадная, жестокая и непопулярная правда о войне глазами фронтовика, писателя Виктора Астафьева.
Анна Качкаева: Да, я скажу, что для меня, я давно не видела фильм Алексиевича, не повторяли его, и я как-то забыла, «У войны не женское лицо», который таким сквозным программированием канал «Культура» воспользовался этим фильмом. И это тоже было, конечно, совершенно особым, пронзительным и таким вот спокойным и от этого страшным. Потому что то, как эти женщины, прошедшие войну, рассказывали о ней, наверное, это лучшее свидетельство того, чтобы объяснить, как это было. Но сомневаюсь я, что тот самый молодой зритель, о котором Арина говорит:
Арина Бородина: Вряд ли он смотрел канал «Культура».
Анна Качкаева: :был зрителем этого фильма. А эти фильмы мы уже показываем только студентам, показывая, как нужно разговаривать и раскрывать героя. Юрий, что вам запомнилось в этом марафоне недельном?
Юрий Богомолов: Должен сказать, что я довольно давно уже по службе обозреваю эту неделю, из года в год, и вспоминая прошлое, я вспоминаю время, когда практически, кроме старых фильмов, нечего было показывать нашему телевидению, касающееся самой войны, ее быта, ее правды и так далее. Показывали старые фильмы, как всегда «Освобождение».
Анна Качкаева: Ну да, набор известный, 20 картин.
Юрий Богомолов: «Белорусский вокзал» и так далее. И когда появлялось что-то, «Звезда»…
Анна Качкаева: «В августе 44-го»…
Юрий Богомолов: То это казалось, что-то такое произошло. Теперь новых фильмов, сделанных на материале войны, оказалось, грубо говоря, навалом. Сериалов, специально снятых к этому году… «Туман», я понимаю, было снято специально для юбилейных торжеств.
Анна Качкаева: Так же, как и на «России» в это же время картина про снайперов.
Юрий Богомолов: Да, про снайперов «Смертельная схватка» называется. И там еще эпопея «Война» на «России» уже глубоко в ночь шла. А на Первом, естественно, «Освобождение», как всегда. И должен сказать, что я так подумал и понял, что структура праздничного эфира очень сильно напоминала структуру парада с его мемориальной частью, историко-мемориальной, и затем с демонстрацией нового оружия наших вооруженных сил. Здесь было то же самое, только как бы впечатляло другое. Впечатляло все-таки по-прежнему фильмы старые, а новые смотрелись как некое ветхое оружие. И тот же «Туман», драматургический ход которого абсолютно украден из фильма «Мы из будущего», и та же «Смертельная схватка» и многие другие вещи абсолютно к правде войны имеют очень косвенное отношение. К правде войны имели документальные фильмы.
Анна Качкаева: И раз уж вы затронули тему документальности, Арина, вы вычленили для себя, помимо фильма об Астафьеве, я уже поняла, что для вас это было очень важным событием, может быть современное документальное кино, связанное с войной, с его осмыслением?
Арина Бородина: Вы знаете, я смотрела периодически, не все серии, но это правда не только событие прошлой недели, а скорее последних месяцев, цикл на Первом канале «Великая война» или «Великая победа».
Юрий Богомолов: Война.
Арина Бородина: Я смотрела одну серию на канале «Россия 1» с Дмитрием Дюжевым, там про разные рода войск были документальные фильмы. Дважды я посмотрела интервью с Георгием Жуковым, архивная история, но это документалистика. И вот то, что вчера было на «Культуре» в течение дня россыпью и 8-го числа. Я фрагментарно смотрела то, что касалось интервью Константина Симонова. Вы знаете, мне понравилась очень аналогия Юрия Александровича. Единственное, у меня немножко другое ощущение, я была просто на репетиции парада. И у меня как раз было ощущение того, что когда шла новая техника, она меня не волновала, а взволновала Т-34 танки. Все остальное мне показалось ненужным. И вот здесь я как раз тоже согласна, волновало старое. А новое все, что было сейчас, оно почти не волновало, по аналогии с парадом.
И опять же я вернусь к своей мысли по поводу молодой аудитории. Я знаю, что на Первом канале невероятно гордятся этим циклом. И насколько я даже знаю, его Министерство образования приобрело для того, чтобы показывать в школах.
Анна Качкаева: Ну, цикло то хороший, крепкий вполне.
Арина Бородина: Он хороший. Мы спорили с Константином Эрнстом, не то что спорили, я просто высказала ему свою точку зрения, он безупречно сделан, в нем много фактуры, графики. Мне все понятно, почему они им гордятся. Он действительно воспринимается. Но закадровый голос, который подает эту информацию, эти маленькие рубрики еще потом повторялись в программе «Время» на протяжении всего времени, кстати, это очень здорово, что они это делали, но вот я все время эти дни ловила себя на мысли: меня эмоционально это не забирает. Ну, это, может быть, потому что я слишком много и глубоко для себя читала и художественной литературы, и воспоминаний, мемуаров о войне. Для меня это очень близкая и важная тема. И то же самое с этим циклом «Освободители», я вспомнила его название, который был на «России 1». Дело благое. И может быть, хорошо, если кто-то из нового поколения зрителей стал знать больше о войне, об этих битвах, которые были в каждом цикле. Но мне настолько было интересно слушать Георгия Жукова, хотя я понимала, что темп и ритм съемки, и что самого интервью как такового нет, там скорее монолог маршала. Но это факт, это исторический документ, это дыхание эпохи. И вот это очень важно, что передавалось через экран. Игорь Прокопенко очень интересно, как всегда, нестандартно работает. Вчера поздно вечером на «Рен-ТВ» был этот цикл о фронтовиках, о том, что победителей не судят. Действительно, очень сложные, противоречивые разные были там факты. Но это вот, что называется, когда работают мастера, а Игорь Прокопенко, безусловно, - мастер, это чувствуется с экрана. Это касалось, кстати, и художественного кино, и документального. Поэтому здесь все-таки каких-то для меня открытий новых в документальных проектах не было.
Я единственное, хочу еще вернуться к теме того, что меня поразило, нестандартно и непохоже ни на что, программа «Время» вчерашняя. Она была потрясающе сделана от начала до финала. И честно говоря, несмотря на то, что они всегда стараются сделать праздничный выпуск 9 мая непохожим, вот эта статистика, эти кадры архивные о том, сколько осталось живых ветеранов, сколько погибло людей на войне, сколько призвалось, и эта тема про минуту молчания, которую рассказывали нам, зрителям, скорее для тех, кто уже не понимает и не помнит, почему это вообще появилась минута молчания, для чего и как создавалась… вот это меня, честно сказать, вчера, не побоюсь в данном случае этого слова, поразило очень сильно.
Анна Качкаева: Меня только порадовало, что не забывают. Потому что в большинстве, надо сказать, репортажей, я уже даже не буду перечислять сейчас каналы, некоторые корреспонденты не знали, что вообще и церемониал минуты молчания, и встречи у Большого театра начались не сразу после войны, а в 1965 году, и с чем это было связано. Поэтому они путались с теми цифрами, почему ветераны сюда приходят 40 лет подряд, а не 60. Вот это замечательно, что Первый канал пытался и пытается расставлять все на свои места и делает из программы «Время» действительно событие, как это и полагается в программировании такого дня. Кстати, на «России» в межпрограммке использовали ведущих…
Арина Бородина: Вчера была Марина Ким…
Анна Качкаева: Это украшало эфир.
Арина Бородина: Ее интервью было, кстати, очень пронзительным. Мне тоже это понравилось. Это было очень симпатично.
Анна Качкаева: Собственно, все вспоминали уже своих дедов даже, уже большинство даже не отцов. Юрий Александрович, у вас ощущение именно от работы с документалистикой?
Юрий Богомолов: Я так скажу, так случилось, что я участвовал в программе Дмитрия Быкова «Картина маслом», посвященной фильмам о войне.
Анна Качкаева: Быков дважды делал программы в связи с войной о войне и потом о церкви.
Юрий Богомолов: В данном случае там еще фигурировал фильм Никиты Михалкова новый. И там под занавес Дмитрий задал вопрос, какой бы вы сняли фильм художественный о войне? Я что-то не сразу сообразил, а на лестнице как всегда лучше понимаешь:
Анна Качкаева: Ну да, всплывает…
Юрий Богомолов: :что надо было сказать. Ну, так кто-то называл какие-то фильмы, которые бы он снял. Как правило, это старые фильмы. А я подумал, что художественного кино, как ни странно, так специально про войну, так чтобы под лозунгом, чтобы помнили, чтобы знали, чтобы понимали, вообще не надо снимать художественные. А снимать надо документальные. Потому что в художественных начинается всегда мифология и беллетристика. Ну, хорошо, можно беллетризировать ход войны, как это сделал в свое время Озеров в своей саге «Освобождение», где стирались одни лица, возникали другие и так далее. Но вот я посмотрел, скажем, и Жукова, и ту серию на Первом канале «Великая война», где была посвящена она взятию Берлина. И вдруг понимаешь какие-то подробности, которые в беллетристических произведениях ускользают или, наоборот, извращаются. Сколько мы слышали рассказов о том, как придумали здорово поставить прожектора, чтобы вот так ударить психологически.
Анна Качкаева: И скольких загубили накануне.
Юрий Богомолов: А когда вдруг дошли до материи фактов, то выяснилось, что да, прожектора поставили, но был туман, они не сработали. Потом вдруг выясняется такая подробность, что наиболее успешная дивизия или армия Кузнецова была вся оснащена американскими танками «Шеппардами», и она наиболее успешно действовала. Это вот на фоне разговоров о том, зачем нам были нужны союзники, и как они себя скверно вели. И подробность о том, как функционировало все, что было в Берлине, уже окруженном, как все славно там функционировало до последнего мгновения, хотя все уже было разрушено. И вот когда есть эти подробности, то лучше понимаешь, что же все-таки происходило на самом деле. Или фраза Жукова самого в интервью, когда он вдруг говорит: «Ну, мы на этом участке израсходовали все средства», имеется в виду людей. И когда понимаешь, что полководец мыслит категориями именно средствами, а не категорией людей.
Анна Качкаева: Да и вообще, в этом интервью ты смотришь, как Симонов, я не скажу, подобострастен, но очень…
Арина Бородина: О том и речь!
Анна Качкаева: Аккуратен, я бы сказала. И то, что это интервью показали целиком, а его на самом деле, все, кто с этим скандалом шумел, забыли, что его в «Стратегии победы» советском, разбив на разные кусочки, показывали. Но дело не в этом, просто, когда это целиком, это, конечно, другого типа произведение.
Юрий Богомолов: И надо сказать, что ничего как бы нового, я уже имею в виду всю литературу, он не сказал. Но просто когда мы слышим из уст самого Жукова о том, как он рыскал по Подмосковья, разыскивая командующего в тот момент еще Буденного, как он поехал туда, как он поехал сюда. Генералиссимус ему названивает. Это какое-то такое снижение фундаментального, судьбоносного момента для страны. То есть понимаешь, что мы каким-то непонятным чудом спаслись.
Анна Качкаева: Правильно ли я вас понимаю, что в итоге чем больше, причем документального даже того, потому что чем ближе туда, тем получается, что этим отраженным светом на этом отстранении смотреть правильнее документалистику.
Юрий Богомолов: По-моему, да. А художественные фильмы про войну надо снимать еще о чем-то ином, то есть о войне и о чем-то ином. Как и было, кстати, чем и действовал фильм «Летят журавли». Там же войны то раз, два и все. А там отношение людей. И то же самое и чухраевские картины «Чистое небо» или «Баллада о солдате».
Анна Качкаева: Ну да. И я так думаю, что Арина тут в данном случае нам с вами не противоречит.
Арина Бородина: Я только единственное скажу, Юрий Александрович, может быть, мою мысль в своем ракурсе высказал. Как раз интервью Жукова, которое мы смотрели, оно тем и интересно, что вот она история. И как раз то, что я сказала про Константина Симонова, тогда опять же был весь этот крик, шум, я говорила с Сергеем Шумаковым, руководителем канала «Культура», когда он мне говорил в запале, что а роль Константина Симонова… Я обожаю Константина Симонова как писателя, но вот в этом качестве это, конечно, не интервью, это монолог. И здесь нет вопросов, которые, может быть, сам Симонов, прошедший войну, попавший в окружение в самом начале, хотел бы, может быть, Жукову задать, но не мог в то время в принципе задать такие вопросы. А вот то, что этот эпизод о том, как Буденный в Подмосковье, в Калужской области, Жуков, простите, едет и едет, он потрясает тем, в каком хаосе войны. Он же без мимики это говорит, он говорит это как про рабочие будни.
Анна Качкаева: Да, как констатирует.
Мы начали говорить о документалистике и параллельно естественным образом идем к тому, как осмысляется история, и в документалистике в том числе. Потому что если она констатирующая, то либо это эмоция и правда о войне, либо это фактология в современной ее интерпретации. И она тоже фиксирует какие-то очень важные вещи. А если говорить о художественном вещании, о чем вы говорите, то вот тут вот оно вступало периодически, на мой взгляд, в общем контексте в некое противоречие с тем, что происходило. Правда, может быть, это двоилось и в общей концепции национальной. Потому что даже в интервью Медведева, с одной стороны, дана жесткая оценка сталинизму, а с другой стороны, что тоталитарный режим принес свободу. И в общем, как-то ветеранам свое, а в России, что называется, свое. И я несколько раз попадала, теперь уже даже не запомню где именно, но с канала на канал переключая, когда документально ветеран рассказывал, например, об особистах, которые приезжали расстреливать трусов, испугавшихся рукопашного боя. А где-нибудь на другом канале, скажем, на «Звезде», там этого было побольше, наверное, шел документальный фильм о доблестных смершевцах. Или та же тема вчерашнего сериала в «России». Не кажется ли вам, что вот это двоение истории точно не помогает молодому поколению понять, что же все-таки происходило.
Юрий Богомолов: Должен сказать, что в принципе это раздвоение, представление о нашей действительности, об исторической действительности оно исконно. Мы же помним, как Александр Сергеевич Пушкин раздваивался, когда он писал «Капитанскую дочку» беллетристически, и когда он писал «Историю пугачевского бунта» как документальное повествование. Они не пересекались.
Анна Качкаева: У меня такое ощущение, что и сейчас не пересекались. И в этом тоже есть некая тенденция, может быть, она верная. На «Звезде» вот так, а на «Пятом канале» сомневайтесь.
Юрий Богомолов: Я не думаю, что надо делить по каналам. Надо мастерам определяться, что они делают. Делают ли они нечто документальное исследование истории или историографии, или они стремятся постичь историю в ее глубинных процессах. Ведь Пушкин недаром же сказал, споря и с Карамзиным и с декабристом Муравьевым, о том, что если Карамзин говорил: «История принадлежит государю», Муравьев говорил: «История принадлежит народу», а Пушкин говорил: «История принадлежит поэту». Так вот Пушкин в своих художественных исследованиях постигал ту же историю, но на таких глубинных уровнях. И «Капитанская дочка» - это же замечательное свидетельство исторического некоего процесса, так же, как и его поэма о бедном Евгении и о Петре, о Медном всаднике – это тоже ведь какое столкновение исторических реалий. И поэтому мастерам надо определяться в этом смысле. Я думаю, что…
Анна Качкаева: И искренне снимать про что-то в конце концов.
Юрий Богомолов: Да, и понимать, про что они снимают. Ну, скажем, война может быть действительно каким-то грунтовым основанием, на котором можно что-то воздвигнуть приключенческое, развлекательное или даже водевильное, как «Небесный тихоход» в свое время, или комедийное, как «Женя, Женечка и Катюша». А можно на этом замещать трагедию народную. И не надо спекулировать. Почему фильм Никиты Михалкова про войну, он везде говорит, что он хотел бы показать, какая на самом деле была война, и показывает расчлененные трупы, и кровь, и обожженные лица. И вот он думает, что теперь люди увидят, какая была война, ужаснутся и поймут, как надо правильно жить. Но на самом то деле он грузит свое произведение своими личными комплексами, ничем более. Это комплекс божественного промысла, это комплекс обид, реванша и так далее. Он в этом фильме, как ни странно, решает свои проблемы отношения с Союзом кинематографистов. Не даром же он все время сравнивал: вот сейчас у нас Сталинградская битва, а вот когда выйдет мой фильм, будет падение Берлина.
Анна Качкаева: Это уже тема отдельная.
Юрий Богомолов: Но она скоро будет и телевизионной.
Анна Качкаева: Да, безусловно. Арина, а я бы хотела вас спросить, как вам показались герои, раз уж мы про Никиту Михалкова, он там меньше всего мелькал, но тем не менее, то есть мелькал в связи с фильмом, но не в связи с победными торжествами. Как вам показались герои политической сцены? Как в этом контексте выглядели Медведев и Путин? Потому что мы с Юрием Александровичем пришли к выводу, что Путин все-таки в тень немножечко отошел во время этих праздников.
Арина Бородина: Ну, я здесь тоже не буду оригинальна. По сравнению с прошедшими годами мне тоже показалось, что… Помните, мы с вами даже обсуждали это в эфире, когда на параде, на первом параде Дмитрия Медведева в качестве президента они сидели рядом с Путиным, как трогательно он улыбался, глядел в небо на самолетики, и как выхватывали камеры лицо Путина, которое было каменное. Мне кажется, сейчас все было, конечно, иначе, мягче. Каждый пообвыкся что ли по своей ролью. Медведев чувствовал себя более уверенно, раскованно, хотя вот эта детская непосредственность, в силу, наверное, молодости, она…
Анна Качкаева: Да, как он хлопает, улыбается больше, чем Путин.
Арина Бородина: Путин, такое ощущение, это, может быть, мы в конспирологию ударяемся, но я о своих личных восприятиях, что затаился. Он легко и непринужденно общался с Ангелой Меркель на немецком языке, сидя на трибуне, когда шел парад. Вроде бы как он понимает, что не он первым номером идет, но он уже такую привычную маску на себя одел, владеет собой. Но при этом государственные каналы «Россия 1» в хорошее время, почти сразу после парада, показывают фильм «Урок истории». Он довольно своеобразный этот фильм. Но у Путина там очень важная роль.
Анна Качкаева: Очень, очень.
Арина Бородина: Пронзительные воспоминания о родителях, действительно воевавшем отце, защищавшем Ленинград, мама, пережившая Блокаду, смерть брата, которого он никогда не видел. И ровно, как и все, он очень скромно оттитрован «Владимир Путин, 57 лет» и все участники этого фильма. Хотя понятно, что это довольно нарочитое участие.
Анна Качкаева: Среди людей, которым 105 и 93…
Арина Бородина: Конечно. И зная законы, по каким создаются эти фильмы, где и как он был показан, я понимаю, что, может быть, именно из-за Путина он и снимался. Я не хочу выглядеть кощунственной, может быть, это совсем не так, но я просто понимаю законы, по которым создаются подобные фильмы. И поэтому говорить, что совсем он у нас в тени и не заметен был в День победы, это, безусловно. Более того, то, как в новостях показывали синхроны Владимира Путина с совещания, касающегося тех трагических событий в Кузбассе, о которых вы сказали в начале, тоже было понятно, что, конечно, это надо было обязательно показать. Хотя при иных обстоятельствах, может быть, этот синхрон был еще где-то дальше по программе расположен. В общем, иными словами, действительно, роли распределились. На салюте был опять президент. На концерте был президент, хотя, на мой взгляд, он, конечно, копировал по-прежнему Путина. И это его появление на концерте могло быть, а могло бы и не быть. Ничего бы, на мой взгляд, от этого не изменилось в стилистике концерта.
Юрий Богомолов: Мне показалось, что он добавил харизматичности.
Анна Качкаева: В нем энергия то появилась.
Арина Бородина: Эти сценарии уже отработаны с Путиным были, оно по тем же лекалам создавалось. Поэтому это могло быть, а могло и не быть. Что касается всех остальных, я что-то не видела мэра Москвы Лужкова.
Анна Качкаева: Да, он куда-то исчез с этого праздника жизни.
Арина Бородина: Когда шел парад, я даже спросила домашних своих, что-то Лужкова камеры не показывают. Обычно он всегда стоял на трибуне с первыми лицами. И вообще, я заметила, но это мое опять же ощущение, я еще, кроме министра Сердюкова, не видела вообще никого – ни лидеров фракций…
Анна Качкаева: Да, да, да, они все растворились.
Арина Бородина: И как будто они все растворились, либо они уехали, либо их не было. На мой взгляд, это было положительное веяние, что называется. Ну, вот мелькнул бессловесный Нарышкин, который был в Севастополе и принимал там парад, что, на мой взгляд, тоже было как-то довольно странно. Там даже замикшировали, сознательно или нет, когда один из моряков на корабле докладывал ему о построении. И я думаю, как же он его называет? И там вдруг замикшировали: «Товарищ руководитель администрации президента». Дичь какая-то была абсолютная, но тем не менее вот такие вещи, конечно, распределились. И мне кажется, для Медведева это очень важно. Он несколько блогов записал, на мой взгляд, один другого где-то дублировал по поводу войны. То он к молодежи обращался, то к ветеранам, тут интервью «Известиям». Все эти воспоминания в одну кучу немножечко смикшировались, и, на мой взгляд, можно было бы этого даже сделать поменьше, но в целом, учитывая размах торжеств, это все как-то так воспринималось… Единственное, что, конечно, мне все время, хотя в этом году этого больше, чем раньше. Не хватало ветеранов, вот лиц, и понятно, что их мало осталось в живых. Понятно, что их мало приехало, но они все-таки приехали. Их показывали, но вот эти чудовищные истории о нищенской жизни, которой мы же знаем, что этого много. А уж вне Москвы это сплошь и рядом. Оно все равно просачивалось на экран, но вот когда он говорил о том, что все равно никто не забыт, и мы должны помнить и отдавать дань нашим ветеранам. Конечно, сердце сжималось от того, что ты знаешь, в какой нищете и ужасе они порой живут.
Юрий Богомолов: Хотел добавить насчет Лужкова. Мне показалось, что он ретировался в связи с тем, что не сумел отстоять:
Арина Бородина: :сталинские портреты.
Анна Качкаева: Конечно. Его отодвинули на информационную периферию.
Юрий Богомолов: Но что симпатично, что Москва отстояла себя от Сталина.
Анна Качкаева: Обращу еще ваше внимание на одну забавную деталь, потому что когда Лукашенко с Януковичем, вместе с Медведевым открывали эту стелу в Александровском саду, Янукович сказал, ну, просто они проговариваются еще, он еще не такой опытный, как другие партнеры, и, видимо, не так за ним в этом смысле следят. Он произнес фразу, которая символизировала отношения к ветеранам. Это к тому, о чем сказала Арина. Хотя он хотел как лучше, как всегда, естественно. «На вас обрушилось много любви и внимания. Потерпите». Это была фраза дня просто. И если говорить еще пару слов о фильме «Урок», то мне то показалось, что, конечно, «Девушка» и «Урок» были срежиссированы.
Арина Бородина: Очень постановочные, очень постановочные.
Анна Качкаева: Дети, вероятнее всего, отвечали на те вопросы, которые им задавали.
Арина Бородина: А учительница была очень плоха.
Анна Качкаева: А учительница была явно… Потому что этот урок придумали под камеру. И он вот так вот и выглядел. Так совсем дети там не болтаются.
Юрий Богомолов: Кстати, нельзя не вспомнить, что всю неделю предпраздничную продолжался сериал «Школа», который накатывает на финишную прямую. У меня ощущение, что все уже забыли про этот сериал.
Анна Качкаева: Забыли. А там происходит очень…
Арина Бородина: Ничего не забыли.
Анна Качкаева: Не забыли, мы очень даже следим, просто ждем финала, который будет трагическим, скорее всего.
Арина Бородина: Я смотрю, не отрываясь. Он просто не имеет отношения к теме нашей беседы. Я считаю, что это очень сильный…
Юрий Богомолов: А к теме «Урока истории», наверное, имеет.
Анна Качкаева: Имеет, имеет. И разговор об этом вполне бы мог быть, потому что на этом уроке вот уже 9 мая один то молодой человек сказал, что эта учительница обществознания грузит нас, какое-то слово тинейджерское употребил, политикой.
Арина Бородина: Но дело в том, что там еще нет 9 мая.
Анна Качкаева: Тем не менее, его нет, но вот эти слова «политикой Путина», и Путина смонтировали ровно к этим словам, тоже, вероятно, неслучайно. Давайте послушаем Виктора из Москвы, вы в эфире, здравствуйте.
Слушатель: Тут принято поздравлять с праздником. Понимаете, я все-таки помудрее из-за образования и опытности чуть ветеранов и их дебильных внуков и правнуков. И вот вы знаете, что я хочу сказать. Эксперт высказал хорошую вещь о фактографии. Она интересна, особенно с точки зрения телевидения, кинематографии, интересно знание мерзостей. Например, как пример заградотряды, СМЕРШ…
Анна Качкаева: Вы что-то на экране видели в эти дни, что вас…
Слушатель: Я хочу комплимент сказать, вот мужчина сказал очень важный факт. Он сказал, что в принципе современные подделки про войну – это про дебильных правнуков.
Анна Качкаева: Юрий, примите благодарность, потому что вы точно отразили мнение этой части слушателей.
Юрий Богомолов: Спасибо. Мне непонятно, сколько же нашему слушателю лет, если он мудрее ветеранов.
Анна Качкаева: Аркадий, Москвы, мы вас слушаем.
Слушатель: Вы вот говорили о спекуляциях на тему войны и победы. К сожалению, именно такая спекуляция мне больше всего запомнилась в эти дни в телеэфире и сильно испортила настроение, причем подлейшая спекуляция. Было ясно, что это очень удобный день, чтобы просунуть какое-нибудь фуфло в пользу советской власти и товарища Сталина. И это и случилось. Я имею в виду как раз господина Прокопенко, который, может быть, хороший технолог, но будучи великодержавным милитаристом, бывает неадекватен. В передаче «Военная тайна» он озвучил два сенсационных открытия. Во-первых, Тухачевский и все репрессированные военные действительно готовили покушение на товарища Сталина. Оказалось, нашли теперь в закрытых архивах внезапно какие-то документы. И более того, они еще хотели продать страну врагу, причем не уточнялось какому. То есть товарищ Сталин был прав в своих репрессиях. Ну, и плюс под сурдинку добавлялось, что, оказывается, Великобритания накануне войны готовилась вместе с Гитлером напасть на Советский Союз, и как-то случайно этого не произошло. Это Великобритания, которая в 1939 году объявила Гитлеру войну. В общем, все настроение он мне изгадил. Мелочь, но очень паскудная.
Анна Качкаева: Понятно, Аркадий, бывает иногда в этих фильмах под развлекательную документалистику…
Юрий Богомолов: Я даже скажу, что я не до конца досмотрел эту войну, которую вчера показывали, которую вчера показывали на российском канале. Там есть сцены, как товарищ Сталин освобождает репрессированных генералов. Вроде бы доброе дело делает товарищ Сталин. Там главный редактор газеты «Правда» возражает, у него национальность такая, нелояльная. Но он возражает, и только Жуков своей непреклонной волей доказывает, что надо освободить всех этих репрессированных генералов. И мы вот отстаивали Москву от Сталина, а он вдруг в окошко.
Анна Качкаева: Удивительным образом всплывал везде. И в старых фильмах, что неизбежно, исполняли его разные актеры. Но вот эти, конечно, трактовки сильно отличались от канала к каналу. Неочевидно. То есть величия сталинского не было в этот праздник. Но вот где-то его чуть помягче, где-то пожестче, где-то в словах ветеранов не вспоминалось. И когда ветераны говорили, они больше говорили об ужасе, страхе и человеческих проявлениях, а вовсе не про Сталина. А в фильмах это, конечно, всплывало.
Юрий Богомолов: Я думаю, будет всплывать. Я посмотрел накануне статью Третьякова в «Комсомольской правде»…
Анна Качкаева: Даже не будем сейчас обсуждать статью. Я прочту то, что наши слушатели пишут. Александр из Сызрани считает, что киноканал «Мир» не уважил ветеранов и показал «Неизвестную войну». Почему не уважил? Фильм то был сделан не только американцами.
Юрий Богомолов: Между прочим Романом Кармэном.
Анна Качкаева: И на него, кстати, в те времена водили школьников. Вот меня лично водили в кинотеатр. Это к разговору о том, как делали показы.
Юрий Богомолов: Меня водили школьником на «Русское чудо».
Анна Качкаева: Всех куда-нибудь водили.
Юрий Богомолов: Сейчас водят на Михалкова.
Анна Качкаева: «Смотрел новые художественные фильмы о войне, показанные в праздник по телевидению. Они проникнуты пафосным духом, как боевики бездарны. Это агитпроп», - Федор из Санкт-Петербурга. Вот хотелось бы, чтобы вы названия приводили.
Юрий Богомолов: Я их понимаю. Названия не запоминаются. Так же, как и герои.
Арина Бородина: Но, честно говоря, я бы здесь тоже хотела высказать два-три слова по поводу фильмов. Потому что, на мой взгляд, они уже не первый год все современные фильмы о войне, они сделаны как под кальку. Либо сделаны на коленке за три копейки, как я говорю. И я их уже смотрю, с точки зрения комиксов. Действительно, названия не запоминаешь, но вот, например, 8 мая был фильм «Вторые» на канале «Россия 1». Это что-то за гранью добра и зла.
Анна Качкаева: Я попала и выключила.
Юрий Богомолов: Какой фильм?
Анна Качкаева: «Вторые».
Арина Бородина: И с точки зрения сценария, и с точки зрения сюжетного хода. Я все время задаю только себе один вопрос. Мне так жалко, когда там играют приличные актеры. Но я понимаю, что они зарабатывают себе на хлеб. Это их профессия. Но что делают здесь сценаристы и режиссеры – это просто ужасно. Я впервые посмотрела фильм «Исчезнувший», который в прошлом году стал лидером праздничного эфира 9 мая, с точки зрения рейтингов. Я его не видела в силу личных обстоятельств, а в этом году посмотрела. Мало того, что это, конечно, абсолютная копия советского фильма «Обратной дороги нет», где главную роль играет Николай Олялин. Я не знаю, как там насчет авторских прав они это все решили, но надеюсь, что решили, хотя не факт. Но там хотя бы режиссура динамичная. Но настолько все сделано шаблонно, ходульно и невыносимо не забирает. На этом фоне фильм «Туман», опять же к нему возвращаюсь, еще выглядит как-то пристойно. И, в общем, с точки зрения, того, что там играют актеры, не засвеченные в разных сериалах, а когда ты смотришь фильм о войне, а героев-разведчиков или наших солдат играют люди, которые тут же играют в бандитских сериалах, это просто все так нивелируется, все это так снижает ощущение от этого, что невероятно. Вот «Туману» плюс существенный: все ребята – солдата, которых перебрасывают из нашего времени на войну, они неизвестные. Это как-то меня хотя бы примиряло. Я посмотрела этот фильм на DVD, мне его прислали с канала СТС Вячеслав Муругов, который один из продюсеров этого фильма. Конечно, тоже это не потрясает моего воображения. Но вот два дня смотрю «Батальоны просят огня» на «Звезде», вчера с конца начала, сегодня с начала, с раннего утра. И я думаю: ну, как же так, вот я два дня смотрю, я этот фильм знаю от и до, и он все равно держит. Да, можно придираться к каким-то огрехам, но это проза Бондарева, это проза Васильева, это просто потрясающий драматургический материал. И, конечно, играют на разрыв аорты. И ты понимаешь, какой ужас войны. Не важно, все о ней показывают, не все. Что-то мы знали, чего-то мы не знали. Но это цепляет эмоционально и захватывает. И тебе же не приходит в голову мысль, что вот сидит Олег Ефремов, который играет в «Три тополя на Плющихе», или Александр Збруев, который играет в «Большой перемене». Ты здесь с ними в этом фильме, в этой войне. Вот эти мысли неизменно приходят в голову каждый год 9 мая, И, конечно, к сожалению, за исключением фильмов «Звезда» и «В августе 44-го», и то если ты не читал книгу Богомолова…
Юрий Богомолов: Извините, это не я.
Арина Бородина: Я знаю, конечно, я говорю о Владимире Богомолове. Если ты, конечно, не читал книгу Богомолова, пожалуй, эти фильмы – одни из немногих, которые в сегодняшнее время как-то эмоционально тебя держат.
Анна Качкаева: Ирина Волкова нам пишет, что два года назад был показан фильм «Последний бой майора Пугачева», он ей показался очень удачным, и с тех по его ни разу не называли среди действительно отличных фильмов.
Юрий Богомолов: А мне он показался очень неудачным.
Анна Качкаева: Мне тоже показался неудачным. Но мы можем не совпадать с нашими слушателями. Может быть, именно поэтому, кстати, телевидение его и не показывает.
«Очень понравился достойный парад, причем в прямом эфире на Крещатике по каналу «Россия 24». Значительно больше чувств, чем на нашем, с нашей помпезностью. Николай Иванович». Действительно, там было больше ветеранов, они шли. И вообще, в некоторых городах России – там, где ветеранов еще поставили в колонны ненадолго, сразу другое ощущение возникало, конечно.
Анатолий, Владивосток, мы вас слушаем.
Слушатель: Я все эти дни ждал такое дело по телевидению, но не дождался. В 60-х годах во время «оттепели» такой интересный рассказали эпизод. Красная полянка, на север от Москвы 20 километров или около этого, деревня такая есть. Женщина в сельсовете взяла покрутила ручку телефона, Москва ответила. Она думала, что связи нет. И говорит: «Немцы у нас в деревне пушку дальнобойную прикатили». И вот этот эпизод, как снег на голову. 20 километров от Москвы на север. Я думал, расскажут про это, вспомнят, ничего подобного.
Юрий Богомолов: Жуков не доехал.
Анна Качкаева: Жуков туда не доехал.
Юрий Богомолов: Его вызвал Сталин.
Слушатель: И в этом направлении отогнали.
Анна Качкаева: Спасибо, Анатолий, ясно, что чем больше документальных свидетельств, чем понятнее и очевиднее про человека рассказывают, тем, конечно, нам, по крайней мере, и, видимо, людям, чуть более старшим, это воспринимается живее и естественнее.
«Многие люди были лишены возможности посмотреть военный парад в утренние часы. И хватило ума у руководителей, спасибо им, что они показали его в вечернее время. На это, слава Богу, хватает ума». Ну, вот так мы с Юрием Богомоловым и Ариной Бородиной оценили то, как телевидение справилось с победными днями, и как оно их освещало.