Марина Тимашева: Народный артист России Михаил Козаков представил в Ульяновске программу "От Пушкина до Бродского". Сергей Гогин ее слушал.
Сергей Гогин: Программой Михаила Козакова “От Пушкина до Бродского” в Ульяновском областном драмтеатре открылся новый проект под названием “Встречи для талантливых зрителей”. Для того, чтобы три часа сидеть и слушать стихи Пушкина, Пастернака, Самойлова, Цветаевой, Бродского, нужно любить поэзию, а любовь - во многом сродни таланту. Козаков отдает себе отчет, что большая часть зрителей пришла не просто послушать русскую поэзию, но услышать, как это читает артист, известный им по фильмам “Человек-амфибия”, “Безымянная звезда” и “Здравствуйте, я ваша тетя”, и посмотреть, сильно ли артист с тех пор изменился внешне. Пушкина и его поэзию Козаков боготворит, а непростые для восприятия стихи Бродского, которого он знал еще до отъезда поэта в Америку, читает просто великолепно. Михаил Козаков даже внешне похож на Бродского - такой же прямой крылатый нос, подбородок, и умеет очень похоже подражать манере его чтения:
Михаил Козаков: Это не трудно, он очень характерно читал, пел свои стихи:
Холуй трясется. Раб хохочет.
Палач свою секиру точит.
Тиран кромсает каплуна.
Сверкает зимняя луна.
Я иногда использую это краску в концерте, но, в основном, читаю так, как я. Его можно был слушать, когда он дома читал, когда он сидит пред тобой, держит бумажки свеженаписанных стихов и читает, и это было грандиозно. Я иногда бывал на выступлениях у него. Но долго его слушать нельзя, был такой внутренний спор у меня с ним о манере чтения. Эстрада имеет свои законы. Это, как пианизм, надо уметь исполнять, чтобы не погубить поэзию.
Сергей Гогин: Для того, чтобы стихотворение прозвучало с эстрады, говорит Михаил Козаков, необходимо присвоить его себе, впустить его в себя настолько, чтобы оно стало твоим. По этой причине Бродский заставлял своих студентов учить стихи наизусть. Вот, что Козаков говорит о своем присвоении Бродского:
Михаил Козаков: Из всей громады его стихов и поэм я лично у него понимаю, хорошо, если 50 процентов. Из этих 50 процентов я люблю 40, условно говоря. Из этих 40 я читаю и выношу на эстраду в лучшем случае 25. Потому что есть еще один закон. Вот есть изумительные стихи, которые я умею читать, я их прочту в компании, но не стану читать с эстрады, и не только потому, что публика их не поймет, а потому, что это не эстрадные стихи. Такие же не эстрадные стихи есть и у Пастернака, и у Пушкина. У меня есть три варианта, на самом деле, чтения его стихов: всухую, без всего; с саксофоном; и у меня есть спектакль “Ниоткуда с любовью”, где поются какие-то вещи Бродского Владимиром Качаном и Настей Модестовой. И я что-то напеваю. И вы знаете, почему я это сделал? Потому что очень хорошая музыка написана четырьмя композиторами. Она дает воздух стихотворению, и оно делается более внятным для восприятия.
Сергей Гогин: Иосиф Бродский был противником того, чтобы на его стихи писали музыку, он также ставил под сомнение ценность актерского исполнения стихов с эстрады. Бродский считал, что стихи должен читать либо сам поэт, либо читатель наедине с собой.
Михаил Козаков: Пушкин писал, а потом сделали “Пиковую даму”. Поются романсы Глинки. Когда это хорошо написано и хорошо спето, ты уже не можешь диктовать, если ты такого масштаба поэт.
Сергей Гогин: Казаков говорит, что Бродский был великий человек, но величие его натуры не исключает его непростого характера.
Михаил Козаков: Человек парадоксальный, человек резкий. Он мог быть действительно обаятельным, когда хотел, но мог быть и человеком довольно неприятным. Я не в обвинение говорю. А что, Маяковский был простой человек? Если возвращаться к Пушкину, хочется видеть его всегда обаятельным, всегда солнечным, всегда приносящим радость и, думаю, что, конечно, он человек был более позитивный, чем Бродский. У Пушкина есть стихи трагические и даже мизантропические, но, как ни крути, он - солнечный человек, божественный человек. Иосиф Александрович, он тоже от Бога, но в нем много от черной дыры.
Сергей Гогин: Серьезные исследователи сравнивают Иосифа Бродского, по его масштабу и роли в русской поэзии, с Пушкиным. Бродский пересадил всю английскую и американскую поэзию на русскую почву подобно тому, как Пушкин пересадил на русскую почву поэзию французскую. Михаил Козаков соглашается, что есть вещи, которые роднят этих двух гигантов, но при этом высказывает такое соображение:
Михаил Козаков: Я прожил жизнь и полагаю, что несмотря на великий талант Мандельштама, Ахматовой, Пастернака, Самойлова, Бродского или Цветаевой, для меня лично ясно, «как простая гамма», что Александр Сергеевич есть явление для русскоязычного человека абсолютно надмирное. Что это такое Евангелие по-русски. Достичь того, что он сделал во всех жанрах литературы, по-моему, нельзя. Более того, я недавно сидел у телевизора, слышу, одна дама (не знаю фамилии) написала книгу “Пушкин и Мандельштам”, и утверждает, что для молодого поколения пишущих людей Мандельштам гораздо более важный поэт, чем Пушкин. У меня был разговор с самим Бродским, он утверждал (он молодой был, ему 32 года было), что Баратынский - поэт выше и глубже Пушкина. Но это - полемические заявления. Цитат из Пушкина и парафраз из его поэзии у Бродского гораздо больше, чем из Баратынского.
Сергей Гогин: Одна из последних работ Михаила Козакова - запись четырех компакт-дисков под общим названием “Мой Пушкин”. Как говорит актер, когда в процессе этой работы он искал стихи, которые можно было бы добавить для записи, он вновь перечитал пушкинскую лирику и с грустью подумал: жизнь почти закончилась, а надо еще три жизни, чтобы прочитать Пушкина.