Выходит в свет роман "Андроид Каренина" – проект американского издательства, которое специализируется на жанре "мешанины" из классики и шутливой научной фантастики. "Соавтор" Льва Толстого американский писатель Бен Уинтерс в интервью Радио Свобода рассказывает о странной любви к классике.
"Все исправные роботы похожи друг на друга, каждый неисправный робот не срабатывает по-своему" – так начинается роман "Андроид Каренина", проект американского издательства Quirk Books, которое специализируется на жанре "мешанины" из классики и шутливой научной фантастики.
В прошлом году издательство выпустило книгу "Гордость и предупреждение и зомби" – смесь романа Джейн Остин и современного ужастика. Хулиганский, в общем-то, проект имел такой успех, что попал в список бестселлеров, составленный New York Times (что для не известного на всю Америку издательства, такого же автора и спорной идеи вовсе не плохо). Следующий проект Quirk Books тоже был пародией на произведение Джейн Остин – он назывался "Разум и чувства и морские чудовища". Его автор Бен Уинтерс и написал "Андроид Каренина", как выражаются издатели, в соавторстве с Львом Толстым. В этом произведении герои Толстого живут в мире роботов, которые объявляют своим хозяевам-людям войну. Люди, размышляя о своей ответственности за созданных ими роботов, борются с ними с помощью других роботов. Книга выйдет в свет на английском 8 июня. А позже, как обещают издатели, появится и в России.
Каково быть соавтором Льва Толстого? Вот как отвечает на этот вопрос Бен Уинтерс:
– Это исключительная честь для меня. Попасть "внутрь" романа великого писателя, разобрать его на кусочки и заново их так нагло соединить – радостное и очень забавное приключение. У Толстого каждая страница, как урок. И я, добавляя туда мои научно-фантастические глупости, эти уроки учил, в том числе уроки написания романа.
– Когда вы впервые прочитали "Анну Каренину" и каково было ваше первое впечатление?
– В колледже, мне было лет двадцать. К моменту написания "Андроида Карениной" я перечитывал "Анну Каренину" раза три-четыре. Красивая, грустная, сильная книга. Пусть современному американскому читателю она и может показаться далекой и "зарубежной" – из-за языка и, собственно, того, что описанные события происходят в России конца XIX века, – герои и их ощущения кажутся очень родными и близкими. И, конечно же, настоящими: Толстой обладал глубоким знанием внутреннего мира человека. Как и многие, я влюбился в его героев. Они и завлекли меня в эту историю.
– О чем "Анна Каренина", можете сформулировать?
– Об ответственности, которую люди несут перед другими людьми. О том, каковы последствия действий людей в отношении других и в отношении себя. О том, что значит быть человеком.
– Почему вы решили поместить роботов в роман Толстого, а не, скажем, Достоевского?
– Хороший вопрос. Еще когда я работал над предыдущим романом "Разум и чувства и морские чудовища", все время обсуждал со своим редактором, кто следующий. И все время думал об "Анне Карениной". Ее так любят – вовсе не только в России, но и в Америке! Если собираешься делать серию из классических, канонических произведений, ты просто не можешь не взять самые известные из них. Это как покорить Эверест. Но Достоевского я тоже люблю. Правда, в "Преступление и наказание" я бы углубляться побоялся. Если существуют призраки писателей, то Достоевский за соавторство с ним мне бы точно отомстил.
"Анна Каренина" в Америке популярнее "Войны и мира". Во многом благодаря телеведущей Опре Уинфри, которая несколько лет назад выбрала именно "Анну Каренину" для своего книжного клуба. К тому же "Анну Каренину" читать немножко легче, чем "Войну и мир" – короче, меньше военных сцен. Хотя в "Войне и мире" больше личной философии Толстого, не каждый читатель сможет это оценить, в то время как "Анна Каренина" приятна всем – даже тем, кто просто хочет хорошей истории.
– В 1975 году вышел фильм Вуди Аллена "Любовь и смерть" – одна из самых умных пародий на российскую культуру. Правда, в России фильм едва ли можно найти. Вы на него ориентировались, когда писали?
– Если я и оказался под его влиянием, то подсознательно – не пересматривал его много лет. Ранние фильмы Вуди Аллена сформировали мое эстетическое восприятие и комическое чутье. Вуди Аллен берет стереотипы о российской литературе и "русской душе" и играет ими. Примерно то же самое я задумывал в романе "Андроид Каренина" – взять некие символы России и поиграть ими, добавив к ним современного юмора.
– Почему таким популярным стал жанр мешанины? Классическая литература в кризисе?
– Есть, наверное, дюжина причин такой популярности, но не думаю, что среди них – кризис классики. Периодически классическую литературу начинают как-то стихийно перечитывать, как будто анализируя и вспоминая, почему же она классическая и о ней веками помнят. Один из способов такого анализа, образно выражаясь, – снять книгу с пьедестала, поплясать с ней и поставить обратно. Она останется такой же, но читаться будет по-новому. "Анну Каренину" не перестанет любить тот, кому понравится "Андроид Каренина". Это не то что подрисовать усы "Моне Лизе" и испортить тем самым оригинал. Наоборот, оригинал-шедевр сохранится и эксперименты продолжатся.
– И все-таки зачем добавлять роботов или морских чудовищ в классическое произведение?
– Всегда будут те, кто уважение классики путает с религиозным почитанием классики. Уверен, что это заблуждение, хотя понимаю, откуда это берется. С любимой книгой у нас складываются близкие отношения, даже наполненные страстью. Вмешательство в эти отношения повергает в шок и наводит на нас ужас. Думаю, человек непредубежденный поймет, что роман "Андроид Каренина" написан как раз с любовью к "Анне Карениной" – я потому и взялся, что люблю. Вряд ли хоть кто-то, прочитав "Андроид", разлюбит именно оригинал. Думаю, наоборот, читатель подумает: ух ты, какая забавная научно-фантастическая приключенческая книжка, а что же было в оригинале? Какой была Анна Каренина и князь Вронский до того, как в их судьбы вмешался Бен Уинтерс? В общем, это способ направить читателя к оригиналу.
– А кто ваш читатель?
– Интересный вопрос. В США такие книги продаются в отделе для подростков, что прекрасно: они любят приключения, любят посмеяться. Но люди старше, которые всю жизнь читали великие литературные произведения, могут оценить то, как мы тут веселимся с книгами, которые они хорошо знают и любят.
– Зачем вам вообще нужен соавтор – почему бы просто не создать произведение с роботами и морскими чудовищами, например, без Льва Толстого и Джейн Остин?
– Я писал и продолжаю писать и без соавторов, осенью выйдет мой роман для подростков, который не имеет отношения и к научной фантастике. Что-то есть очень забавное в идее сотрудничества с авторами, которые умерли много лет назад. В том, чтобы писать, как Толстой, о том, что ему и не снилось. Описывать в книге сумасшедшие вещи вроде пришельцев, космических кораблей, которые отправляются на Луну, говорящих роботов и захватывающих новых технологий. И все это с подробными описаниями эмоциональных состояний. Это интересное упражнение для писателя – нелегкое и волнующее.
Когда я писал "Андроида", то пересматривал научно-фантастические фильмы, перечитывал Айзека Азимова и, конечно же, "Анну Каренину". Мне надо было создать полноценные сюжетные линии, загадать загадки, наполнить мир Анны Карениной научной фантастикой. Чтобы не получился классический роман с кучкой роботов внутри. Айзек Азимов писал о том, какими должны быть отношения между людьми и роботами. Этими рассуждениями я хотел наполнить пространство "Анны Карениной". Мне кажется, Толстой бы это оценил: в его романах герои обсуждают религию и философию – по сути то, какими должны быть отношения между людьми, между дворянами и крестьянами. Теперь они обсуждают, какими должны быть отношения между людьми и роботами. Левин, например, думает, какую ответственность он может на робота возложить. Есть угроза восстания роботов – то есть герои рассуждают о роботах так, как в "Анне Карениной" могли рассуждать о крестьянах.
– Вы уже использовали роботов, морских чудовищ, а ваши коллеги – зомби и вампиров. Жанр себя исчерпает, когда закончатся существа?
– В "Андроиде" я попытался расширить границы этого жанра, добавить туда вместе с роботами философию. Магических существ не хватит, чтобы популяризировать всю классику. Кроме существ, нужно добавлять идеи, которые всякий читатель ожидает найти в художественном произведении.
"Все исправные роботы похожи друг на друга, каждый неисправный робот не срабатывает по-своему" – так начинается роман "Андроид Каренина", проект американского издательства Quirk Books, которое специализируется на жанре "мешанины" из классики и шутливой научной фантастики.
В прошлом году издательство выпустило книгу "Гордость и предупреждение и зомби" – смесь романа Джейн Остин и современного ужастика. Хулиганский, в общем-то, проект имел такой успех, что попал в список бестселлеров, составленный New York Times (что для не известного на всю Америку издательства, такого же автора и спорной идеи вовсе не плохо). Следующий проект Quirk Books тоже был пародией на произведение Джейн Остин – он назывался "Разум и чувства и морские чудовища". Его автор Бен Уинтерс и написал "Андроид Каренина", как выражаются издатели, в соавторстве с Львом Толстым. В этом произведении герои Толстого живут в мире роботов, которые объявляют своим хозяевам-людям войну. Люди, размышляя о своей ответственности за созданных ими роботов, борются с ними с помощью других роботов. Книга выйдет в свет на английском 8 июня. А позже, как обещают издатели, появится и в России.
Каково быть соавтором Льва Толстого? Вот как отвечает на этот вопрос Бен Уинтерс:
– Это исключительная честь для меня. Попасть "внутрь" романа великого писателя, разобрать его на кусочки и заново их так нагло соединить – радостное и очень забавное приключение. У Толстого каждая страница, как урок. И я, добавляя туда мои научно-фантастические глупости, эти уроки учил, в том числе уроки написания романа.
– Когда вы впервые прочитали "Анну Каренину" и каково было ваше первое впечатление?
– В колледже, мне было лет двадцать. К моменту написания "Андроида Карениной" я перечитывал "Анну Каренину" раза три-четыре. Красивая, грустная, сильная книга. Пусть современному американскому читателю она и может показаться далекой и "зарубежной" – из-за языка и, собственно, того, что описанные события происходят в России конца XIX века, – герои и их ощущения кажутся очень родными и близкими. И, конечно же, настоящими: Толстой обладал глубоким знанием внутреннего мира человека. Как и многие, я влюбился в его героев. Они и завлекли меня в эту историю.
– О чем "Анна Каренина", можете сформулировать?
– Об ответственности, которую люди несут перед другими людьми. О том, каковы последствия действий людей в отношении других и в отношении себя. О том, что значит быть человеком.
– Почему вы решили поместить роботов в роман Толстого, а не, скажем, Достоевского?
– Хороший вопрос. Еще когда я работал над предыдущим романом "Разум и чувства и морские чудовища", все время обсуждал со своим редактором, кто следующий. И все время думал об "Анне Карениной". Ее так любят – вовсе не только в России, но и в Америке! Если собираешься делать серию из классических, канонических произведений, ты просто не можешь не взять самые известные из них. Это как покорить Эверест. Но Достоевского я тоже люблю. Правда, в "Преступление и наказание" я бы углубляться побоялся. Если существуют призраки писателей, то Достоевский за соавторство с ним мне бы точно отомстил.
"Анна Каренина" в Америке популярнее "Войны и мира". Во многом благодаря телеведущей Опре Уинфри, которая несколько лет назад выбрала именно "Анну Каренину" для своего книжного клуба. К тому же "Анну Каренину" читать немножко легче, чем "Войну и мир" – короче, меньше военных сцен. Хотя в "Войне и мире" больше личной философии Толстого, не каждый читатель сможет это оценить, в то время как "Анна Каренина" приятна всем – даже тем, кто просто хочет хорошей истории.
– В 1975 году вышел фильм Вуди Аллена "Любовь и смерть" – одна из самых умных пародий на российскую культуру. Правда, в России фильм едва ли можно найти. Вы на него ориентировались, когда писали?
– Если я и оказался под его влиянием, то подсознательно – не пересматривал его много лет. Ранние фильмы Вуди Аллена сформировали мое эстетическое восприятие и комическое чутье. Вуди Аллен берет стереотипы о российской литературе и "русской душе" и играет ими. Примерно то же самое я задумывал в романе "Андроид Каренина" – взять некие символы России и поиграть ими, добавив к ним современного юмора.
– Почему таким популярным стал жанр мешанины? Классическая литература в кризисе?
– Есть, наверное, дюжина причин такой популярности, но не думаю, что среди них – кризис классики. Периодически классическую литературу начинают как-то стихийно перечитывать, как будто анализируя и вспоминая, почему же она классическая и о ней веками помнят. Один из способов такого анализа, образно выражаясь, – снять книгу с пьедестала, поплясать с ней и поставить обратно. Она останется такой же, но читаться будет по-новому. "Анну Каренину" не перестанет любить тот, кому понравится "Андроид Каренина". Это не то что подрисовать усы "Моне Лизе" и испортить тем самым оригинал. Наоборот, оригинал-шедевр сохранится и эксперименты продолжатся.
– И все-таки зачем добавлять роботов или морских чудовищ в классическое произведение?
– Всегда будут те, кто уважение классики путает с религиозным почитанием классики. Уверен, что это заблуждение, хотя понимаю, откуда это берется. С любимой книгой у нас складываются близкие отношения, даже наполненные страстью. Вмешательство в эти отношения повергает в шок и наводит на нас ужас. Думаю, человек непредубежденный поймет, что роман "Андроид Каренина" написан как раз с любовью к "Анне Карениной" – я потому и взялся, что люблю. Вряд ли хоть кто-то, прочитав "Андроид", разлюбит именно оригинал. Думаю, наоборот, читатель подумает: ух ты, какая забавная научно-фантастическая приключенческая книжка, а что же было в оригинале? Какой была Анна Каренина и князь Вронский до того, как в их судьбы вмешался Бен Уинтерс? В общем, это способ направить читателя к оригиналу.
– А кто ваш читатель?
– Интересный вопрос. В США такие книги продаются в отделе для подростков, что прекрасно: они любят приключения, любят посмеяться. Но люди старше, которые всю жизнь читали великие литературные произведения, могут оценить то, как мы тут веселимся с книгами, которые они хорошо знают и любят.
– Зачем вам вообще нужен соавтор – почему бы просто не создать произведение с роботами и морскими чудовищами, например, без Льва Толстого и Джейн Остин?
– Я писал и продолжаю писать и без соавторов, осенью выйдет мой роман для подростков, который не имеет отношения и к научной фантастике. Что-то есть очень забавное в идее сотрудничества с авторами, которые умерли много лет назад. В том, чтобы писать, как Толстой, о том, что ему и не снилось. Описывать в книге сумасшедшие вещи вроде пришельцев, космических кораблей, которые отправляются на Луну, говорящих роботов и захватывающих новых технологий. И все это с подробными описаниями эмоциональных состояний. Это интересное упражнение для писателя – нелегкое и волнующее.
Когда я писал "Андроида", то пересматривал научно-фантастические фильмы, перечитывал Айзека Азимова и, конечно же, "Анну Каренину". Мне надо было создать полноценные сюжетные линии, загадать загадки, наполнить мир Анны Карениной научной фантастикой. Чтобы не получился классический роман с кучкой роботов внутри. Айзек Азимов писал о том, какими должны быть отношения между людьми и роботами. Этими рассуждениями я хотел наполнить пространство "Анны Карениной". Мне кажется, Толстой бы это оценил: в его романах герои обсуждают религию и философию – по сути то, какими должны быть отношения между людьми, между дворянами и крестьянами. Теперь они обсуждают, какими должны быть отношения между людьми и роботами. Левин, например, думает, какую ответственность он может на робота возложить. Есть угроза восстания роботов – то есть герои рассуждают о роботах так, как в "Анне Карениной" могли рассуждать о крестьянах.
– Вы уже использовали роботов, морских чудовищ, а ваши коллеги – зомби и вампиров. Жанр себя исчерпает, когда закончатся существа?
– В "Андроиде" я попытался расширить границы этого жанра, добавить туда вместе с роботами философию. Магических существ не хватит, чтобы популяризировать всю классику. Кроме существ, нужно добавлять идеи, которые всякий читатель ожидает найти в художественном произведении.