Это только на первый взгляд кажется, что у баррикад есть только две стороны. На самом деле существует и куда более удобная дислокация на время сражения. Это — взгляд сверху. Но не из окна, конечно, а с более высокой позиции! Скажем, с Марса. Может, вы и не заметили, но некоторые деятели (в основном – деятели культуры) давно сформировали некую марсианскую этику, свод нравственных законов, которым удобно треснуть тех, кто копошится внизу. Вот, мол, вы копошитесь, а нам отсюда все видно.
Хочу продемонстрировать два ярчайших примера марсианской этики. На тему одного нервного разговора в конце мая (музыкант побеседовал с гарантом) рассуждают два противоборствующих марсианина: Конон Максименко, журналист, и Арсений Брюшковец, драматург. Они сошлись – коса и камень, статьи и пьесы, йод и зелень*!
Конону Максименко, пишущему для деловой газеты «Глаз», противно само слово – несогласные. Ему оно противно, потому что ему противно, в принципе, все. Он противник всего противного. От китайских гомосексуалистов (при чем тут они, никто не знает, но – противно ведь!) до приятного большинству читателей и слушателей Юрия Шевчука. Конон Максименко, надо признать, и сам довольно противный. Настоящий анфан протибль русской журналистики. Этот недо-Сад считает, что ни в коем случае нельзя огорчать начальника. И вообще – надо с начальством почаще соглашаться, ведь у слова «несогласный» плохой какой-то оттенок – огорчительный и неправильный.
Совсем другое дело – знаменитый драматург Брюшковец. Ему почти все – приятно. Он мудр, добр и парящ над схваткой. Он так мил, что с ним даже тяжело спорить: как будто бьешь котенка газетой. Вот так замахнешься на него рулоном, а потом сама и заплачешь – зачем?! Брюшковец в принципе против всякой нечестивости. Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не сидит в собрании развратителей! – считает Брюшковец. Что тут возразишь? У Брюшковца в данном случае надежный тыл, уважаемый литературный источник. Когда Брюшковцу возражают разные наивные голоса, он гневается и грустит. Обвиняет оппонентов в глухоте и некоторой тупости. Уверяет, что уж он-то – блажен и совет нечестивых никогда не заполучит его в свои ряды. Брюшковца нельзя обвинить в лоялизме. Впрочем, его ни в чем нельзя обвинить.
«Художественного слова, поэтического и музыкального, никакая власть заткнуть не может», — в таком вот оптимистичном ключе высказался драматург. Некоторые мандельштамы с ним бы поспорили, если бы выжили. Ну, или чтобы излишне не драматизировать — пастернаки. Брюшковец смотрит самое маленькое с Марса. Объемля взглядом всё в целом и вынося свой строгий этический вердикт. Но только этика у него тоже марсианская.
«Пользуясь услугами метро, ты голосуешь за Лужкова!»
«Заправляя свой автомобиль бензином, ты поддерживаешь тех, кто разгромил ЮКОС!»
«Умирая, ты содействуешь коррупции в сфере ритуальных услуг».
С марсианской точки зрения это, конечно, верно. Хотя интересно, как у них там, на Марсе, обстоят дела с начальством и интеллигенцией. Но нам отсюда не видно. Поэтому моральные суждения Брюшковца кажутся чересчур уж строгими и радикальными.
Зато я знаю, по крайней мере, двоих участников этих событий, которые не переживают. Как их зовут, извините? Догадайтесь сами!
__________________________________________________
*Зеленка официально называется «зелень бриллиантовая»
Хочу продемонстрировать два ярчайших примера марсианской этики. На тему одного нервного разговора в конце мая (музыкант побеседовал с гарантом) рассуждают два противоборствующих марсианина: Конон Максименко, журналист, и Арсений Брюшковец, драматург. Они сошлись – коса и камень, статьи и пьесы, йод и зелень*!
Конону Максименко, пишущему для деловой газеты «Глаз», противно само слово – несогласные. Ему оно противно, потому что ему противно, в принципе, все. Он противник всего противного. От китайских гомосексуалистов (при чем тут они, никто не знает, но – противно ведь!) до приятного большинству читателей и слушателей Юрия Шевчука. Конон Максименко, надо признать, и сам довольно противный. Настоящий анфан протибль русской журналистики. Этот недо-Сад считает, что ни в коем случае нельзя огорчать начальника. И вообще – надо с начальством почаще соглашаться, ведь у слова «несогласный» плохой какой-то оттенок – огорчительный и неправильный.
Совсем другое дело – знаменитый драматург Брюшковец. Ему почти все – приятно. Он мудр, добр и парящ над схваткой. Он так мил, что с ним даже тяжело спорить: как будто бьешь котенка газетой. Вот так замахнешься на него рулоном, а потом сама и заплачешь – зачем?! Брюшковец в принципе против всякой нечестивости. Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не сидит в собрании развратителей! – считает Брюшковец. Что тут возразишь? У Брюшковца в данном случае надежный тыл, уважаемый литературный источник. Когда Брюшковцу возражают разные наивные голоса, он гневается и грустит. Обвиняет оппонентов в глухоте и некоторой тупости. Уверяет, что уж он-то – блажен и совет нечестивых никогда не заполучит его в свои ряды. Брюшковца нельзя обвинить в лоялизме. Впрочем, его ни в чем нельзя обвинить.
«Художественного слова, поэтического и музыкального, никакая власть заткнуть не может», — в таком вот оптимистичном ключе высказался драматург. Некоторые мандельштамы с ним бы поспорили, если бы выжили. Ну, или чтобы излишне не драматизировать — пастернаки. Брюшковец смотрит самое маленькое с Марса. Объемля взглядом всё в целом и вынося свой строгий этический вердикт. Но только этика у него тоже марсианская.
«Пользуясь услугами метро, ты голосуешь за Лужкова!»
«Заправляя свой автомобиль бензином, ты поддерживаешь тех, кто разгромил ЮКОС!»
«Умирая, ты содействуешь коррупции в сфере ритуальных услуг».
С марсианской точки зрения это, конечно, верно. Хотя интересно, как у них там, на Марсе, обстоят дела с начальством и интеллигенцией. Но нам отсюда не видно. Поэтому моральные суждения Брюшковца кажутся чересчур уж строгими и радикальными.
Зато я знаю, по крайней мере, двоих участников этих событий, которые не переживают. Как их зовут, извините? Догадайтесь сами!
__________________________________________________
*Зеленка официально называется «зелень бриллиантовая»