Ирина Лагунина: В четверг лидеры Евросоюза единогласно поддержали идею дополнительных мер давления на Иран – в первую очередь экономических. А с среду Министерство финансов США представило детали нового – намного более жесткого - пакета санкций против Ирана. Цель – изолировать Иран и заставить его отказаться не только от развития ядерной программы, но и от поддержки терроризма. Так официально объясняет правительство США. Объявляя об этих мерах, министр финансов Тимоти Гайтнер заявил, что это – "первый шаг" в выполнении принятой на прошлой неделе резолюции Совета Безопасности ООН о санкциях против Ирана.
Тимоти Гайтнер: Мы добавляем к списку подпадающих под санкции несколько физических и юридических лиц, которые помогают Ирану финансировать ядерную и баллистическую программы и ускользать от санкций. Наш действия сегодня призваны ограничить возможность других правительств и зарубежных финансовых институтов иметь дело с этими физическими и юридическими лицами и, тем самым, помогать им заниматься нелегальной деятельностью.
Ирина Лагунина: Новые меры, как отмечает моя коллега Хезер Маэр, следившая за выступлением министра финансов, запрещают любые трансакции и этими лицами – в противном случае на счета и на собственность нарушителей будет наложен арест (если, конечно, счета и собственность находятся в юрисдикции США).
В числе физических лиц, на которых налагаются санкции США, - министр обороны Ирана Ахмад Вахиди, человек по имени Джавад Карими Сабет – он связан с Организацией атомной энергетики Ирана, и Мохаммад Али Джафари, который с 2007 года является командующим Революционной гвардии.
Среди юридических лиц – Post Bank. Министерство финансов США ставит его в число финансовых институтов, нарушающих режим нераспространения. Как выявило расследование Минфина США, Post Bank проводил международные финансовые операции банка Sepah, отмеченного в резолюции о санкциях ООН еще в 2007 году. Теперь общее число иранских банков, на которых США наложили санкции, достигло 16.
Еще в списке присутствуют пять подставных компаний, выполняющих операции вместо основного иранского концерна грузоперевозок IRISL. Как выявило расследование, IRISL обходил санкции с помощью того, что переименовывал суда и "продавал" их другим компаниям. Выявлено и 90 судов, которые таким образом переходили из рук в руки.
Еще в списке командование военно-воздушными и ракетными силами Революционной гвардии, которое министр финансов Гайтнер описал как "играющее ключевую роль в иранской ракетной программе и в поддержке терроризма".
И замыкают круг попавших под санкции США 22 нефтяные, энергетические и страховые компании, находящиеся как внутри, так и вне пределов Ирана, но так или иначе принадлежащие иранскому правительству. Министр финансов Гайтнер подчеркнул, что это – только первый шаг в экономическом давлении на Иран:
Тимоти Гайтнер: В ближайшие недели мы продолжим усиливать экономическое давление на Иран. Мы продолжим преследовать тех в Иране, кто оказывает поддержку террористическим организациям. Мы по-прежнему будем держать в поле пристального внимания Революционную гвардию. Мы будем вскрывать попытки Ирана обойти международные санкции.
Ирина Лагунина: Наложит санкции через Министерство финансов США – это самый эффективный способ быстро воздействовать на нарушителей порядка. Именно поэтому в свое время именно Минфин наложил санкции на нелегального торговца оружием Виктора Бута. В министерстве есть свое управление финансовой разведки, которое отслеживает денежные потоки, связанные с терроризмом, наркотиками, торговлей людьми, оружием и запрещенными технологиями. Заместитель министра финансов, отвечающий за разведку, Стюарт Ливей (именно он, кстати, и является архитектором санкций против Ирана), исходя из предыдущего опыта, заметил, что сейчас Иран попытается найти новые способы обхода запретов.
Стюарт Ливей: Мы знаем, что официальные лица в Иране с тревогой следили за тем, как развивался разговор о санкциях. Если иранское правительство будет верно себе, оно попытается изыскать обходные пути: будет прятаться за подставными компаниями, будет подправлять банковские переводы и подделывать товаросопроводительную документацию. Мы будем продолжать вскрывать этот обман, как делаем это сегодня, и тем самым укрепим все те причины, по которым уже сегодня международный бизнес все больше пытается избегать Ирана.
Ирина Лагунина: Министр Гайтнер согласен со своим заместителем.
Тимоти Гайтнер: Такого рода меры, как мы сейчас предпринимаем, в прошлом оказывались исключительно эффективными. Когда основные финансовые институты – или, например, компании по всему миру – обнаруживают, что работают с иранскими компаниями, которые поддерживают ядерную программу Тегерана, они понимают, что это не стоит риска. Обычно они прекращают вести с ними бизнес. За последние годы подобные меры серьезно подорвали способность Ирана использовать глобальную финансовую систему для финансирования и развития нелегальной деятельности.
Ирина Лагунина: Впрочем, США отнюдь не собираются действовать изолированно от мира. Еще одна заявление министра финансов Тимоти Гайтнера:
Тимоти Гайтнер: Для того, чтобы на самом деле покончить с иранской ядерной программой и поддержкой терроризма, которую оказывает Иран, необходим согласованный международный подход. США в одиночку этого не сделают. Нам нужна поддержка других стран. Так что параллельно с нашими усилиями в ООН заручиться поддержкой для принятия резолюции по санкциям, мы работали и над тем, чтобы выработать единый подход министров финансов к мерам, которые предотвратили бы возможность Ирана пользоваться международной финансовой системой. И мы надеемся, что в ближайшее время другие правительства заявят о своих дополнительных мерах.
Ирина Лагунина: И действительно, уже через несколько часов после пресс-конференции Тимоти Гайтнера лидеры Европейского Союза приняли документ, в котором говорится, что новые меры ЕС будут касаться (цитирую по немецкому агентству DPA) "сферы торговли, особенно товарами двойного назначения", буду запрещены "новые инвестиции, техническая помощь и передача технологий, оборудования и услуг" в "ключевые сектора газовой и нефтяной индустрии", особенно в области "нефтепереработки и технологии производства сжиженного газа".
Должно быть, стоит здесь напомнить, что вызывает столь жесткие меры международного сообщества. Поскольку претензии к иранской ядерной программе носят детальный технический характер, то неспециалисту понять их трудно. Приведу хотя бы один пример. Мы говорили об этом недавно с физиком-ядерщиком, специалистом по нераспространению в стокгольмском Институте исследования проблем мира Виталием Федченко.
Виталий Федченко: Вот смотрите: есть доклад МАГАТЭ, который был опубликован в феврале по поводу выполнения гарантий в Иране. В этом докладе есть одна страничка, посвященная тому, что вы спрашивали по поводу тяжелой воды. Там говорится о том, что в 2006 году Совет безопасности ООН в своей резолюции 1737 обязал Иран прекратить некоторые работы, включая работу над производством тяжелой воды. Тяжелая вода – это вода, у которой вместо, формулу воды все знают из школы - два атома водорода, один атом кислорода, в тяжелой воде этот водород, который в нормальной воде существует, заменен на другой изотоп водорода, который называется дейтерий. Соответственно, с точки зрения реакторной физики эта вода имеет другие свойства. Совет безопасности постановил, что Иран должен прекратить производство тяжелой воды и вообще проекты, связанные с тяжелой водой. И так же в той же резолюции Совет безопасности решил, что Иран должен предоставить доступ, который МАГАТЭ может затребовать для того, чтобы проверить полностью всю программу Ирана по производству тяжелой воды.
МАГАТЭ попыталась это сделать в 2009 году, получить доступ и понять, какова особенность программы Ирана по получению тяжелой воды. Но, к сожалению, этот доступ был предоставлен не в полном объеме. В частности, Иран отказался разрешить МАГАТЭ взять пробу тяжелой воды из имеющихся бочек, а также отказался предоставить доступ инспекторов МАГАТЭ на завод по производству тяжелой воды. Поэтому МАГАТЭ могло только изучать фотографии, сделанные со спутников, этого завода. Судя по фотографиям со спутников, которые тоже имеют свою дату, выяснилось, что завод вроде бы как работает. И на 15 февраля этого года МАГАТЭ не имела полного доступа, который они хотели бы получить, ни к заводу, ни к этим бочкам, из которых они хотели отобрать эту воду.
Ирина Лагунина: Какие еще из вопросов МАГАТЭ вселяют тревогу экспертам?
Виталий Федченко: Существуют достаточно много мелких моментов, которые МАГАТЭ сложно прояснить полностью без более широкого сотрудничества со стороны Ирана. И эти вопросы, в частности, включают то, что в документах МАГАТЭ называется возможные военные применения технологий. Если последний доклад смотреть, то МАГАТЭ конкретно говорит, что среди иранских работ, которые МАГАТЭ хотела бы в дальнейшем обсуждать с Ираном, находятся такие вещи, как изучение высокоточных детонаторов, которые могут быть использованы одновременно с высокой степенью синхронизации. Исследования, которые проводились в Иране по поводу взрывчатых веществ, так же что-то, что, возможно, является фактически ракетной боеголовкой. Так же есть вопросы к проекту по конверсии диоксида урана в тетрафторид урана, так называемый "проект зеленая соль".
Ирина Лагунина: А что такое "зеленая соль"?
Виталий Федченко: Давайте так: если, скажем, у нас есть в какой-то форме уран, например, мы его добыли из руды, переработали как-то, получили концентрат урановой руды. Уран в этом концентрате может содержаться совершенно в разных формах плюс куча примесей. Дальше мы, например, хотим из этого сделать топливо, для этого нам нужно взять концентрат, очистить его от примесей, причем очень хорошо, это серьезное большое производство, и переработать в форму, которая бы нам была нужна для обогащения этого урана, то есть из урана3О8 мы хотим сделать уран-фтор-6, то есть гексафторид урана. Мы хотим это сделать, потому что гексафторид урана используется в обогащении, в центрифугах, например, он там крутится в виде газа. Но чтобы из урана3О8 получить уран-фтор-6, часто как промежуточный продукт получается "зеленая соль", уран-фтор-4. В принципе в самом по себе в уран-фтор-4 ничего такого нет, вполне один себе из продуктов, который в ядерном топливном цикле получается. Однако, как только мы получили уран-фтор-4, мы так же можем себе позволить вместо его дальнейшего превращения в уран-фтор-6, как обычно это нужно для обогащения и изготовления топлива, мы можем сделать другую с ним операцию, из чего получится металлический уран. А металлический уран, например, может быть использован для изготовления топливных элементов для реактора, для наработки в этих топливных элементах уже плутония, например, для каких-то военных целей.
Тимоти Гайтнер: Мы добавляем к списку подпадающих под санкции несколько физических и юридических лиц, которые помогают Ирану финансировать ядерную и баллистическую программы и ускользать от санкций. Наш действия сегодня призваны ограничить возможность других правительств и зарубежных финансовых институтов иметь дело с этими физическими и юридическими лицами и, тем самым, помогать им заниматься нелегальной деятельностью.
Ирина Лагунина: Новые меры, как отмечает моя коллега Хезер Маэр, следившая за выступлением министра финансов, запрещают любые трансакции и этими лицами – в противном случае на счета и на собственность нарушителей будет наложен арест (если, конечно, счета и собственность находятся в юрисдикции США).
В числе физических лиц, на которых налагаются санкции США, - министр обороны Ирана Ахмад Вахиди, человек по имени Джавад Карими Сабет – он связан с Организацией атомной энергетики Ирана, и Мохаммад Али Джафари, который с 2007 года является командующим Революционной гвардии.
Среди юридических лиц – Post Bank. Министерство финансов США ставит его в число финансовых институтов, нарушающих режим нераспространения. Как выявило расследование Минфина США, Post Bank проводил международные финансовые операции банка Sepah, отмеченного в резолюции о санкциях ООН еще в 2007 году. Теперь общее число иранских банков, на которых США наложили санкции, достигло 16.
Еще в списке присутствуют пять подставных компаний, выполняющих операции вместо основного иранского концерна грузоперевозок IRISL. Как выявило расследование, IRISL обходил санкции с помощью того, что переименовывал суда и "продавал" их другим компаниям. Выявлено и 90 судов, которые таким образом переходили из рук в руки.
Еще в списке командование военно-воздушными и ракетными силами Революционной гвардии, которое министр финансов Гайтнер описал как "играющее ключевую роль в иранской ракетной программе и в поддержке терроризма".
И замыкают круг попавших под санкции США 22 нефтяные, энергетические и страховые компании, находящиеся как внутри, так и вне пределов Ирана, но так или иначе принадлежащие иранскому правительству. Министр финансов Гайтнер подчеркнул, что это – только первый шаг в экономическом давлении на Иран:
Тимоти Гайтнер: В ближайшие недели мы продолжим усиливать экономическое давление на Иран. Мы продолжим преследовать тех в Иране, кто оказывает поддержку террористическим организациям. Мы по-прежнему будем держать в поле пристального внимания Революционную гвардию. Мы будем вскрывать попытки Ирана обойти международные санкции.
Ирина Лагунина: Наложит санкции через Министерство финансов США – это самый эффективный способ быстро воздействовать на нарушителей порядка. Именно поэтому в свое время именно Минфин наложил санкции на нелегального торговца оружием Виктора Бута. В министерстве есть свое управление финансовой разведки, которое отслеживает денежные потоки, связанные с терроризмом, наркотиками, торговлей людьми, оружием и запрещенными технологиями. Заместитель министра финансов, отвечающий за разведку, Стюарт Ливей (именно он, кстати, и является архитектором санкций против Ирана), исходя из предыдущего опыта, заметил, что сейчас Иран попытается найти новые способы обхода запретов.
Стюарт Ливей: Мы знаем, что официальные лица в Иране с тревогой следили за тем, как развивался разговор о санкциях. Если иранское правительство будет верно себе, оно попытается изыскать обходные пути: будет прятаться за подставными компаниями, будет подправлять банковские переводы и подделывать товаросопроводительную документацию. Мы будем продолжать вскрывать этот обман, как делаем это сегодня, и тем самым укрепим все те причины, по которым уже сегодня международный бизнес все больше пытается избегать Ирана.
Ирина Лагунина: Министр Гайтнер согласен со своим заместителем.
Тимоти Гайтнер: Такого рода меры, как мы сейчас предпринимаем, в прошлом оказывались исключительно эффективными. Когда основные финансовые институты – или, например, компании по всему миру – обнаруживают, что работают с иранскими компаниями, которые поддерживают ядерную программу Тегерана, они понимают, что это не стоит риска. Обычно они прекращают вести с ними бизнес. За последние годы подобные меры серьезно подорвали способность Ирана использовать глобальную финансовую систему для финансирования и развития нелегальной деятельности.
Ирина Лагунина: Впрочем, США отнюдь не собираются действовать изолированно от мира. Еще одна заявление министра финансов Тимоти Гайтнера:
Тимоти Гайтнер: Для того, чтобы на самом деле покончить с иранской ядерной программой и поддержкой терроризма, которую оказывает Иран, необходим согласованный международный подход. США в одиночку этого не сделают. Нам нужна поддержка других стран. Так что параллельно с нашими усилиями в ООН заручиться поддержкой для принятия резолюции по санкциям, мы работали и над тем, чтобы выработать единый подход министров финансов к мерам, которые предотвратили бы возможность Ирана пользоваться международной финансовой системой. И мы надеемся, что в ближайшее время другие правительства заявят о своих дополнительных мерах.
Ирина Лагунина: И действительно, уже через несколько часов после пресс-конференции Тимоти Гайтнера лидеры Европейского Союза приняли документ, в котором говорится, что новые меры ЕС будут касаться (цитирую по немецкому агентству DPA) "сферы торговли, особенно товарами двойного назначения", буду запрещены "новые инвестиции, техническая помощь и передача технологий, оборудования и услуг" в "ключевые сектора газовой и нефтяной индустрии", особенно в области "нефтепереработки и технологии производства сжиженного газа".
Должно быть, стоит здесь напомнить, что вызывает столь жесткие меры международного сообщества. Поскольку претензии к иранской ядерной программе носят детальный технический характер, то неспециалисту понять их трудно. Приведу хотя бы один пример. Мы говорили об этом недавно с физиком-ядерщиком, специалистом по нераспространению в стокгольмском Институте исследования проблем мира Виталием Федченко.
Виталий Федченко: Вот смотрите: есть доклад МАГАТЭ, который был опубликован в феврале по поводу выполнения гарантий в Иране. В этом докладе есть одна страничка, посвященная тому, что вы спрашивали по поводу тяжелой воды. Там говорится о том, что в 2006 году Совет безопасности ООН в своей резолюции 1737 обязал Иран прекратить некоторые работы, включая работу над производством тяжелой воды. Тяжелая вода – это вода, у которой вместо, формулу воды все знают из школы - два атома водорода, один атом кислорода, в тяжелой воде этот водород, который в нормальной воде существует, заменен на другой изотоп водорода, который называется дейтерий. Соответственно, с точки зрения реакторной физики эта вода имеет другие свойства. Совет безопасности постановил, что Иран должен прекратить производство тяжелой воды и вообще проекты, связанные с тяжелой водой. И так же в той же резолюции Совет безопасности решил, что Иран должен предоставить доступ, который МАГАТЭ может затребовать для того, чтобы проверить полностью всю программу Ирана по производству тяжелой воды.
МАГАТЭ попыталась это сделать в 2009 году, получить доступ и понять, какова особенность программы Ирана по получению тяжелой воды. Но, к сожалению, этот доступ был предоставлен не в полном объеме. В частности, Иран отказался разрешить МАГАТЭ взять пробу тяжелой воды из имеющихся бочек, а также отказался предоставить доступ инспекторов МАГАТЭ на завод по производству тяжелой воды. Поэтому МАГАТЭ могло только изучать фотографии, сделанные со спутников, этого завода. Судя по фотографиям со спутников, которые тоже имеют свою дату, выяснилось, что завод вроде бы как работает. И на 15 февраля этого года МАГАТЭ не имела полного доступа, который они хотели бы получить, ни к заводу, ни к этим бочкам, из которых они хотели отобрать эту воду.
Ирина Лагунина: Какие еще из вопросов МАГАТЭ вселяют тревогу экспертам?
Виталий Федченко: Существуют достаточно много мелких моментов, которые МАГАТЭ сложно прояснить полностью без более широкого сотрудничества со стороны Ирана. И эти вопросы, в частности, включают то, что в документах МАГАТЭ называется возможные военные применения технологий. Если последний доклад смотреть, то МАГАТЭ конкретно говорит, что среди иранских работ, которые МАГАТЭ хотела бы в дальнейшем обсуждать с Ираном, находятся такие вещи, как изучение высокоточных детонаторов, которые могут быть использованы одновременно с высокой степенью синхронизации. Исследования, которые проводились в Иране по поводу взрывчатых веществ, так же что-то, что, возможно, является фактически ракетной боеголовкой. Так же есть вопросы к проекту по конверсии диоксида урана в тетрафторид урана, так называемый "проект зеленая соль".
Ирина Лагунина: А что такое "зеленая соль"?
Виталий Федченко: Давайте так: если, скажем, у нас есть в какой-то форме уран, например, мы его добыли из руды, переработали как-то, получили концентрат урановой руды. Уран в этом концентрате может содержаться совершенно в разных формах плюс куча примесей. Дальше мы, например, хотим из этого сделать топливо, для этого нам нужно взять концентрат, очистить его от примесей, причем очень хорошо, это серьезное большое производство, и переработать в форму, которая бы нам была нужна для обогащения этого урана, то есть из урана3О8 мы хотим сделать уран-фтор-6, то есть гексафторид урана. Мы хотим это сделать, потому что гексафторид урана используется в обогащении, в центрифугах, например, он там крутится в виде газа. Но чтобы из урана3О8 получить уран-фтор-6, часто как промежуточный продукт получается "зеленая соль", уран-фтор-4. В принципе в самом по себе в уран-фтор-4 ничего такого нет, вполне один себе из продуктов, который в ядерном топливном цикле получается. Однако, как только мы получили уран-фтор-4, мы так же можем себе позволить вместо его дальнейшего превращения в уран-фтор-6, как обычно это нужно для обогащения и изготовления топлива, мы можем сделать другую с ним операцию, из чего получится металлический уран. А металлический уран, например, может быть использован для изготовления топливных элементов для реактора, для наработки в этих топливных элементах уже плутония, например, для каких-то военных целей.