Владимир Сафонов: За вред, причиненный органами власти, отвечает казна Российской Федерации. И мы привлекаем не только МЧС, мы также привлекаем казну Российской Федерации. От имени казны Российской Федерации в качестве ответчика должно выступать Министерство финансов Российской Федерации. Наше государство должно обеспечивать нормальные условия для прохождения военной службы наших военнослужащих.
Надежда Гладыш: Истории жителя Сарапула Владислава Меркушева и парня из поселка Игра Алексея Агеева в чем-то очень схожи. Уходили служить здоровяками, спортсменами. Влад служил в Ногинске, в Центре МЧС России. Алексей – в мотострелковых войсках министерства обороны в Чебаркуле Челябинской области. Вернулись, ничего не подозревая, в начале прошлого лета по домам и при прохождении флюорографии, устраиваясь на работу, получили страшный диагноз – туберкулез в фазе распада легкого. Влад перед демобилизацией месяц отлежал в госпитале якобы с пневмонией. Восемь снимков, сделанных в части, высылать не хотят. Говорит Владислав Меркушев:
Владислав Меркушев: Звонили в Москву, где я служил, после того, как поставили здесь диагноз, в нашу часть. Там нам ответили, что диагноз мне установили правильный: наш – правильный, это у вас неправильный. Утверждали, что диагноз был – пневмония.
Надежда Гладыш: Семь месяцев на койке, еще месяц тубсанаторий. Сейчас Влад Меркушев инвалид 3 группы. Хорошо, что легкое врачи сохранили. Хуже пришлось игринцу Агееву. Алексей все-таки попал под нож хирурга. И группа у него сейчас вторая. Это 3900 рублей в месяц. На суде ему нелегко пришлось под градом вопросов представительницы министерства финансов Людмилы Дудыревой.
Людмила Дудырева: Чем обосновываете размер компенсации морального вреда в размере 1 млн. рублей?
Алексей Агеев: Тем, что уходил, я был полностью здоров. Жалоб на здоровье у меня вообще никаких не было. А пришел и оказалось, что я инвалид 2 группы, то есть перенес операцию – часть легкого мне удалили. Ни на работу не устроишься, ничего. Все, на что я надеялся и что думал – все прахом пошло.
Надежда Гладыш: Какими документами сейчас Алексей Агеев сможет доказать, что несколько месяцев жил в одном кубрике с сослуживцами, вскоре комиссованными именно из-за открытой формы туберкулеза? Более того, из сути вопросов представителей госорганов и судей становится понятно, что ответчики будут доказывать, что ребята подцепили заразу где угодно – в отпуске, в увольнительной, даже по дороге домой, которая заняла не более суток, но только не в период службы в армии. Правда, выступившие в процессах лечащие врачи ребят категорически утверждают, что до стадии распада болезнь никак за пару суток развиться не может. Для этого от момента инфицирования должно пройти хотя бы два – три месяца.
Моральные страдания бывших солдат представителям министерств тоже кажутся какими-то сомнительными. Чего не скажешь о матерях молодых инвалидов. Наталья Агеева, выступая в суде, не могла сдержать слез.
Наталья Агеева: Я еще думала, что не запущенная форма, потому что болеют и выздоравливают люди. А потом как положили в больницу – все! Перед Новым годом ему операцию сделали. Родственники стали нас избегать. Например, его родная тетка, так она вообще наорала на нас, что мы ей не сказали, что он туберкулезом болеет. Она приехала и такой нам разгон дала. Я ему сказала, чтобы к родственникам ни к кому не ходил. Я сама сначала скрывала, а потом, когда уже все знают… Все равно быстро все всплывает. Один только друг остался, который еще до армии был. Остальные все отвернулись.
Надежда Гладыш: А вот каким увидела Любовь Меркушева своего Влада год назад.
Любовь Меркушева: Бледный, худой, кашель. Больной ребенок. Не думала, что он после армии придет такой. Он потерял 11 кг пока лежал там месяц в госпитале. Вот он сейчас при росте около 2 м весит 65 кг.
Надежда Гладыш: Третий иск – от 20-летнего ижевчанина Ивана Игонина. Он попал в лазарет сразу после учебки в Елани Свердловской области. Кстати, там же полгода замерзал и кашлял Алексей Агеев. Ивану повезло тем, что диагноз военные медики поставили сразу и парня комиссовали спустя 8 месяцев после призыва, выплатив 18 тысяч страховки. Агееву же и Меркушеву обоим в военных комиссариатах сказали, что им ничего не положено. В суде сейчас их укоряют, что они не жаловались на условия прохождения службы начальству, что не получили письменных отказов от военкомов. В общем, получается - сами виноваты!