Состоялась переписка по электронной почте с Николаем Николаевичем Михайленко. Он много лет борется за внедрение во всемирном масштабе эсперанто, сокрушается, что человечество остаётся равнодушным к его уговорам, хотя кое-какие подвижки, по его словам, происходят. В первом письме он написал: «Хотелось бы
услышать ваш комментарий о возможности введения на Земле общего, по-уму сделанного, языка». Я ответил, что не имею понятия, имеется ли такая возможность. «Не верю, - пишет он на это.- У вас обо всём есть понятия, и вы всем выставляете свои правильные отметки. А общий язык замалчиваете. Нехорошо! Хотя бы ругнитесь про эсперанто в эфире». Николай Николаевич приводит чьё-то мнение (может быть, своё), что общий язык будет введён
«настоящим мировым правительством». Или наоборот, «настоящее мировое правительство» будет введено общим языком – я не разобрался в этой диалектике… Читаю дальше: «Общий язык - это необходимый элемент управления Землёй. А без мирового правительства дальше жить нельзя. Без него Земля погибнет в результате эпидемии педерастии, коррупции и свободной рекламы». Кавычки закрываются. Редкий случай: у меня действительно нет мнения ни о будущем эсперанто, ни о том, появится ли мировое правительство и что оно будет делать. Замечу только, что человек, который его с нетерпением ожидает, совершенно уверен, что оно будет выполнять именно его, этого человека, программу. Это обычная черта всех, кто считает, что вокруг слишком много свободы, что государство не во всё вмешивается, вообще - слабо контролирует окружающую действительность. Они не сомневаются, что если наделить власть большими правами и обязанностями, то она будет делать то и только то, что делали бы они сами, будучи властью. Им в голову не приходит, что она может делать нечто совершенно другое. К сожалению, это не моя мысль, зато смело могу назвать её гениальной. В ней – доскональное знание природы человека. Нас обуревает желание всё и вся, и всех вокруг построить или хотя бы подстроить под себя… И глубочайшая уверенность, что настоящая, правильная власть должна иметь те же понятия, вкусы, цели, что и ты, и только ты, а не твой сосед или даже сын, не говоря о супруге.
К этому разговору имеет отношение следующее письмо, как вы сейчас услышите. Читаю: «Распространено мнение, что коррупция - зло, с которым надо бороться и что оно отсутствует на Западе. Как человек, много лет здесь живущий, должен сказать, что это не так. Коррупция есть в высшей степени благоприятное явление, помогающее гражданам преодолевать вздорные законы и бюрократические предписания. Для получения лицензии на грузоперевозки, нужно сдавать экзамены и отвечать на вопросы типа: "Правила трудоустройства беременных женщин". Крестьянин, вместо того, чтобы думать об урожае, обязан заносить в гроссбух, сколько километров он проехал на тракторе, и какие куда всыпал удобрения... К счастью, есть коррупция. Она упрощает нам жизнь. Вот Чехия и соседняя Германия. Законы примерно одинаковые. Чтобы сделать техосмотр автомобиля в Германии, вы едете в особую мастерскую. Скучающие техники предъявляют вам претензии: а вот здесь, типа, колодки тормозные поскрипывают, а здесь – пятнышко ржавчины. В итоге даже с почти новой машиной многим приходится являться к этим педантам несколько раз. Не редкость и бессмысленный ремонт на пару тысяч евро. В Чехии я вручаю дяде Пепеку копии документов на машину и полтораста евро. Через два дня всё готово благодаря старому приятелю Пепека, полицейскому чину-взяточнику. "Я не позволю всякой сволочи учить меня, какая машина в каком состоянии, лучше заплачу", - говорит Пепек. Вы спросите о безопасности такой машины. Отвечаю. Во-первых, скрип тормозов не значит отсутствие торможения, а от пятнышка ржавчины машины не разваливаются. Во-вторых, профессиональный механик Пепек неисправную машину не благословит ни за какие деньги. По-моему, очевидно, что в более коррумпированных обществах Восточной и Южной Европы преодолевать бюрократические глупости и просто жить куда легче, чем в скандинавских странах, где взяточничества почти нет», - пишет автор, который, судя по всему, не собирается возвращаться в Россию, как и другие наши слушатели, живущие на Западе, а её, Россию, ставящие ему, Западу, в пример – в пример хорошо устроенной жизни. Об одной разнице можно сказать, что называется, сходу. Дядя Пепек не удостоверяет пригодность неисправной машины – совершать это преступление ему не позволяет достоинство профессионала, а также инстинкт самосохранения. Что касается дяди Васи… Не буду продолжать. Коррупция в переводе на русский язык – гниение, растление. Если бы это явление так и называли в России – по-русски, так, чтобы всем было сразу ясно и наглядно, о чём идёт речь, с ним, возможно, было бы легче бороться. Такая мысль мне однажды пришла в голову, хотя меня лично это, думаю, вряд ли остановило бы от сделки с растленным чиновником, если бы некуда было деться.
«Тоже мне – бином Ньютона, - пишет Сергей из Харькова в связи с вопросом, почему в России из века в век неизменно побеждает беззаконие. Этот вопрос обсуждался в одной из предыдущих передач, но – вскользь. «Вот если бы вы по настоящему разъяснили этот вопрос, - считает Сергей, - то оно, конечно, было бы куда авторитетнее, чем если это попробую одним пальцем на клавишах сделать я, человек далеко не гуманитарий, а как раз слесарь-ассенизатор широкого профиля. "Поскребите русского человека и перед вами предстанет татарин" - не помню кто сказал (это, Анатолий Иванович, вы уж сами авторство поищите), но сказал со знанием дела… Москву, как столицу княжества, основали монголо-татары, усадивши ярлыком ханским княжить Даниила Александровича в 1276 году, а до того никакой Москвы (во властном значении) и не было. Правили в Московии беззаконно (не было писаных законов). Главным судьей был князь, а все остальные бояре были законом и судом в своих поместьях. Власть в княжестве строилась по восточному (татарскому) образцу, и было это самодержавие, характерной особенностью этого типа власти есть невероятная любовь любого служивого человека к получению подарков от вверенного в управление населения. Собственно, воеводы, дьяки и тому подобный люд назначались на места без жалования и должны были кормиться от места. Законы со временем ввели, но в стране было крепостное право, и , понятно, на крепостных они практически не распространялись (суд устраивал помещик, он же и платил подати за крепостных). Такая ситуация в Московии продолжалась без малого 650 лет, и только в 1861 году крепостное право было упразднено, но система (устройство власти) так и осталась татарского образца, и, между прочим, систему эту не сломали ни большевики, ни демократы в 1991 году. Система зиждется на централизованном бюджете и невероятной коррупции. Не знаю, понятно ли объяснил, но уж как смог».
Понятно, Сергей, - понятно в той мере, в какой вообще поддаются пониманию такие материи. Объяснять настоящее прошлым не только просто, но и соблазнительно, потому что утешительно. Но это особое утешение. Оно рождает или оправдывает то, что называется большевистским словом «пораженчество». Не трать силы – иди на дно. В России образовалась крошечная, но довольно заметная партийка хорошо образованных «пораженцев». Суть их учения: всё действительное в России – разумно. Отсюда у них следует, что по-другому в этой стране быть не может. И вот что занятно и, пожалуй, ново. Им путинизм всё равно не нравится, а они, такие, путинизму нравятся, потому что путинизм, по сравнению со своими предшественниками, поумнел, без разбора всех недовольных не отталкивает, а эти ребята умнеть не торопятся… В последнее время я несколько раз наткнулся на сравнения России с Турцией. Некоторые или даже многие открыли для себя, что Турция очень похожа на Россию. Начитанные люди знают, что это не новость. Приходится опять вспомнить Константина Леонтьева, этого едва ли не самого блестящего врага демократии среди русских писателей девятнадцатого века. Вот уж кто проницал своим острым взглядом её изъяны, с вызовом не замечая достоинств! Вот кому нравилась Турция своим недемократическим укладом, вот что он ставил в пример России, вот кто горячо жалел, что Россия – не совсем Турция, а Турция – не совсем Россия. С тех пор Турция хоть и мучительно, но довольно далеко продвинулась в сторону Запада, и как она это делала, какие трудности у неё на этом пути сегодня, какие опасности её подстерегают и не позволяют сказать, что будет дальше, чем всё кончится, - в общем, хорошо бы русским чаще и внимательнее поглядывать на Турцию, только, конечно, не по-леонтьевски, а по-тургеневски… Но и отрицать истоки настоящего в прошлом тоже не приходится: очень уж крупные авторитеты не позволяют. «Там зверства древнего ещё кишат микробы:/Бориса дикий страх и всех Иванов злобы,/ И самозванца спесь взамен народных прав». Это – Анна Ахматова о Кремле. Сороковой год прошлого века. И у неё же: «Как в прошедшем грядущее зреет,/ Так в грядущем прошлое тлеет -/ Страшный праздник мёртвой листвы». Вот эта мёртвая листва и чадит сегодня в Москве, Киеве, Минске, и … где только она не чадит.
Слушатели «Свободы» ничего хорошего не пишут о российских священниках, решительно ничего хорошего. Плохое – пишут, хотя не часто, а хорошего – нет. Не буду рассуждать о причинах. Скажу только, что я лично знаю нескольких православных священников, которые, по-моему, заслуживают глубокого уважения и даже восхищения… Время от времени приходят печальные вести: там напали на священника, там – убили. Понятно, что больше других рискуют люди ревностные, деятельные, миссионеры по призванию. О них у меня есть письмо… Не совсем обычное письмо, так что даже не назову автора. Он тоже священник, человек, сколько можно судить, благочестивый. Он приветствует отказ от борьбы, от громкого миссионерства, от «злобных словопрений» (его выражение) с инаковерующими и безбожниками. Он за «тихость мирного бытия». Читаю из этого письма: «Миссионерство – это посягательство на духовный уклад другого человека или общества. Миру, как воздух, требуется остужение агрессии в любых ее проявлениях. Никто, никакой народ, не свободен от греха гордыни за свою нацию, религию, историю, культуру. Если это переносят в политику, начинаются бедствие войн. Принуждать, перестраивать, ломать, заставлять, чтобы вы отказались от своих богов, «заблуждений» предков – это ужасно и бесперспективно. Новый мир, в котором нам предстоит жить, будет синкретичным. В нем будут перемешаны, увы, как это ни тяжело нам признать, все религии, учения. Будет взаимопроникновение культур, практик. Мир действительно стал глобальным. Посему единственная дорога к нормальному общежитию народов - это взаимопонимание и политкорректность. Или же нас ждут нескончаемые войны. Хорошо сказал китайский философ Созан: «Великий Путь не труден для тех, у кого нет предпочтений». Если желаешь увидеть истину, не будь ни за, ни против. Борьба за то, что любишь, и против того, чего не любишь, есть болезнь ума», - я читал письмо молодого православного священника.
Действительно не совсем обычное письмо, согласитесь, но примечательное. В письме приводится одна притча, действующее лицо в ней – Будда. Утром он говорит, что верит в Бога, днём – в кого-то или во что-то другое, вечером – ни во что или неизвестно во что. Всё зависит от того, с кем он встречается и беседует, кто хочет взять его в союзники или противники. Будда не хочет быть ничьим союзником и ничьим противником, он обезоруживает спорщиков и фанатиков тем, что говорит им вещи, которых они от него не ждут, и спокойно продолжает свой путь… В этом письме угадывается дух времени. Православный священник обращается к авторитетам, которых для него не должно было бы существовать: к не православным и даже не к христианским авторитетам! Причём, смотрит на Восток. Этим он не отличается от известной части российской читающей публики. Эти люди, как только им было позволено поздней советской властью, увлеклись тем набором восточных штук, который я обозначаю одним словом: Шамбала. Рерихи, Блаватская - чего только не было в той мешанине, и ничего, живут, многие уже состарились на этом компоте, я не слышал, чтобы кто-нибудь обжёг внутренности этим пойлом – не потому ли, что хлебают они его как-то хитро: умудряются не усваивать, не впитывается оно в их кровь, такие у них стенки кишечника? Но смотрите, как интересно: миролюбием, терпимостью, благочестием проникаемся, глядя на Восток, а такие вещи, как глобализация, осмысляем по-западному, западными словами. Ещё чуток почитаю из письма этого священника: «Революции неизбежны. Недовольство народа властью – это предпосылки. Нельзя, невозможно удержаться за старое, за стабильность. Не получится. Веет ветер перемен, и нам поневоле приходится бежать за ним. Его невозможно остановить, как невозможно остановить и задержать текущее время жизни. Нам остается только единственное – включиться в этот танец жизни, в эту радостно-скорбную игру – сакральный круг Федерико Феллини из фильма «8,5», - такая вот изысканная концовка этого письма.
«Уважаемый Анатолий Иванович! Когда-то вы вели передачу «Документы прошлого», - пишет госпожа Кускова. – Из неё я узнала, что Ленин и Дзержинский инициировали такую практику в работе госбезопасности, как составление сводок о слухах и толках политического характера в разных слоях общества по областям, республикам и по стране в целом. Что вам известно о соответствующей практике в наше время?». Да, госпожа Кускова, это продолжается и в России, и в Украине, не говоря уже о Белоруссии или Казахстане. Есть специально, но плохо обученные кадры, идёт выслуга лет, падают звёздочки на погоны. Собранные слухи и толки кладутся на генеральские и президентские столы в бумажном виде – можете себе представить! Как при Ленине, Сталине, Брежневе. Будто нет компьютеров… Эти сводки сами по себе служат доказательством, что свобода слова ограничена. Бизнес не отделён от власти, и публичное слово не отделено от власти. К величайшему сожалению, госпожа Кускова, то, о чём вы написали на радио «Свобода», не является изобретением Ленина и Дзержинского. Уже в пушкинское время существовала соответствующая служба… Литератор Фёдор Глинка, например, «был употреблён на секретное собирание слухов для высочайшего сведения». Это я цитирую из письма Николаю Первому от другого верноподданного стукача – от Каразина, тот давал понять царю, что помянутый Глинка не совсем добросовестно его информирует о настроениях в писательских кругах.
Виктор Панфилович «из российского зазеркалья» (так он представился) возмущён тем, что на волнах радио «Свобода» плохо обсуждается «одна из самых острых социальных проблем – проблема повышения пенсионного возраста в России» (тоже его слова). Он призывает нас – читаю – «вступиться за людей, для которых скорейший выход на пенсию – это аналог голубой мечты детства или навязчивой идеи, как сказал бы психиатр. Пенсия просто снится им, так как работать на полную катушку в пожилом возрасте очень трудно, порой невозможно… А между тем, чиновники, пользуясь монопольным положением государства в электронных СМИ, упорно продавливают в сознание населения мысль о необходимости и неизбежности повышения пенсионного возраста, как бы забывая, что значительная часть мужчин до пенсии просто не доживает. … В прямом эфире передачи «Время гостей» директор некоего центра стратегических исследований заявил, что средний пенсионный возраст в России самый низкий в Европе, если не в мире. При этом он забыл сказать, что эта цифра является следствием чудовищной раздутости нашего управленческого аппарата. Чиновники выходят на пенсию не по возрасту, а по выслуге лет. Для оптимизации статистики, - иронизирует автор, - достаточно сократить аппарат власти и увеличить выслугу на пять, а лучше на десять лет. Кудрин, министр финансов и вице-премьер России, на форуме в Петербурге в очередной раз прокомпостировал мозги российской общественности на эту тему. Так и хочется крикнуть в эфир: «Что ж вы нам сыплете соль на рану, олухи бестолковые?», - пишет Виктор Панфилович. Я вспомнил, Виктор Панфилович, что под конец советской власти день выхода на пенсию в народе назывался днём независимости. Путин явно боится серьёзного и широкого обсуждения этой темы. Из вашего письма видно, почему он боится: потому что разговор сразу же примет очень крутой оборот. Речь пойдёт не только о сокращении аппарата власти, но и о том, чем занимается этот аппарат и что представляет собою эта власть. Вы вон в первых же строках своего письма сказали о монополии государства в СМИ, то есть, о цензуре. Понятно, что дать вам слово в России – то же самое, что объявить перестройку вроде горбачёвской: процесс-то пойдёт, да не туда, куда хотелось бы. Не будут они повышать пенсионный возраст в России, Виктор Панфилович. Будут тянуть с этим делом до самого конца – до собственного политического конца. Попомните моё слово.
Мусса из Казани: «Уважаемый Анатолий Иванович! То, что поощрение безудержного потребления - путь гибельный даже для капитализма, поняли ещё в середине ХХ века. Если вы помните, в 70-х годах прошлого века возник Римский клуб, объединявший ведущих интеллектуалов той эпохи. Один из членов этого клуба, математик и экономист Медоуз написал книгу с красноречивым названием "Пределы роста". Римский клуб проповедовал теорию "нулевого роста" и необходимость сдержанного потребления, он по сути предсказывал нынешний экономический кризис. Примечательно, что в Римском клубе состоял один из ведущих капиталистов той эпохи, глава концерна ФИАТ Аурелио Печчеи. Но тогда возобладали другие тенденции, на президентских выборах в США победил Рональд Рейган и возникла нынешняя модель экономики сверхпотребления, которую злые языки назвали "рейганомикой". А теперь можно делать некоторые выводы о том, кто же оказался прав. Страны Северной Европы (в основном скандинавские) всегда славились развитой трудовой этикой и высокой мотивацией трудовой активности населения. В тоже время протестантская мораль приучила их к весьма скромному образу жизни, не поощряющему консюмеризм. Именно эти страны сегодня легче других преодолевают кризис. Когда видишь скромное и высокоморальное поведение таких богачей, как Уоррен Баффет и Билл Гейтс, с горечью думаешь о вызывающем, безудержном консюмеризме российских нуворишей на фоне в общем-то довольно бедной страны. Ведь это один из них по-хамски сказал: "У кого нет миллиона, пускай идёт в ж..."
Спасибо за письмо, Мусса! Члены Римского клуба войдут, точнее, уже вошли в историю рядом таких утверждений, призывов и предсказаний, которые должны были бы раз и навсегда отбить охоту у всех друзей человечества учить его жить. Этого, конечно, не случится. Желающих учить человечество жить всегда будет больше, чем оно сможет выслушивать, не говоря уже о том, чтобы следовать их пожеланиям. Короче: в споре между Римским клубом и жизнью победила, как и следовало ожидать, жизнь. Слова «сверхпотребление», «безудержное потребление» - слова бессодержательные, потому что сразу возникает вопрос: с чьей точки зрения? Что считать сверхпотреблением? Кто это должен решать? Я, например, считаю сверхпотреблением поглощение миллионами россиян тысяч тонн всякой дряни, которую под видом лекарств расхваливает телевидение, негодяи-аптекари и находящиеся с ними в сговоре мерзавцы-врачи. Соглашусь, однако, и с тем, кто скажет, что это не сверхпотребление, а разгул невежества. Но ещё охотнее соглашаюсь, что человек имеет право и на глупость, и на дремучесть… С горечью думается не о шикующих богачах, а о людях, что еле сводят концы с концами. Но бедствуют они совсем не потому, что кто-то шикует. Совсем-совсем не потому, Мусса!.. И не спешу я безоговорочно радоваться, что какой-нибудь талантливый и благородный сверхбогач решил отдать половину своих денег на богоугодные дела. Мне кажется, такой человек мог бы распорядиться своим капиталом с большей пользой для общества. Умно ворочать деньгами – это дар Божий, бесценный творческий дар, им нужно дорожить и дорожить. Деньги должны делать деньги. Это есть их главное назначение! Именно так они лучше всего работают и на богоугодные дела, но как раз это нам, обыкновенным людям, труднее всего понять.