Радио Свобода продолжает спецпроект "Кто против революции в России". Достижения перестройки потеряны? Для кого как. Спецпроект РС посвящен новым лидерам гражданского общества. Кто они и какие они? Читайте, слушайте и смотрите. С 5 июля и в течение недели - новые репортажи и видео каждый день на сайте РС. С 6 июля - сюжеты в программах "Время Свободы".
Часть 1: Привет от перестройки
Часть 2: Как я перестала быть офисным планктоном
Часть 4: Точечная перестройка
Часть 5: Здесь не прошел ОМОН
Часть 6: Наезд справа
Часть 7: Калининградская аномалия
Старший научный сотрудник Третьяковской галереи Левон Нерсесян – эксперт по древнерусскому искусству. Искусствоведы обеспокоены тем, что церковь претендует на древние иконы, которые хранятся в музеях – их опасно перевозить, а церковнослужители, по убеждению экспертов, не могут должным образом о них позаботиться. Левон Нерсесян – негласный лидер искусствоведов в борьбе за право заниматься своей работой – оберегать предметы искусства. В результате этой борьбы чиновники приостановили передачу икон церкви.
Левон Нерсесян никогда не стремился быть общественным деятелем. Он и профессию выбирал, чтобы быть вдали от текущих событий – хотел стать филологом или историком-медиевистом. В итоге поступил на отделение истории искусств исторического факультета МГУ.
– Немного не рассчитал, – шутит Левон Нерсесян. – Сфера занятий, которая в 1980-е годы была никому не нужна, оказалась на передовой и под свистом снарядов.
Предпосылки к общественной деятельности у Левона Нерсесяна все-таки были. В 1982 году он приехал в Москву из родного Еревана, где жил в свободной атмосфере, которую из "вполне цивилизованных государств" привезли репатрианты - соседи по дому. В Москве ощутил, как "бесполезно бороться с системой", но все же с ней боролся – по-студенчески, в университете. Искусствоведы на истфаке считались чуть ли не вольнодумцами: прогуливали лекции преподавателя с кафедры марксизма-ленинизма, не зубрили передовицы газеты "Правда", одевались не как все, пропускали комсомольские собрания и субботники, с презрением смотрели на студентов с кафедры новой и новейшей истории, откуда "дивные комсомольские мальчики", как с недоброй улыбкой называет их Нерсесян, стремились попасть в капиталистические страны. Левон Нерсесян лидировал по количеству комсомольских взысканий, и его никогда не вербовали, в отличие от его однокурсников, – даже не пытались сделать из него стукача.
– Я истерик. Истерика невозможно построить. Все равно что облако прибить гвоздем, – говорит Левон Нерсесян.
В юности Левон Нерсесян провел ночь в Шереметьево–2: проводил тетю на Кубу и остался в аэропорту наблюдать за людьми приезжающими и – уезжающими. Сам не уехал: родился ребенок, тесть занимал высокий пост, и появилась надежда на перемены – материализовалась она аккурат в первый день 1987 года. По первому каналу общесоюзного телевидения вместо повтора программы "Время" показали информационно-развлекательную программу с новостями и мультфильмом. Регулярное чтение лагерных мемуаров и "Огонька" Виталия Коротича вместе с этой "человеческой" программой для Левона Нерсесяна означали, что обстановка в стране становится похожа на атмосферу на отделении истории искусств. В том же 1987 году Нерсесяна распределили в Третьяковскую галерею, а на следующий год он вышел из комсомола. До сих пор гордится осторожной и одновременно смелой формулировкой в заявлении: "Прошу не считать меня комсомольцем…" (а не "исключить из комсомола").
Нелюбовь к "комсомольским мальчикам" Левон Нерсесян сохранил, как и умение их распознать, будь они в чиновничьих галстуках или церковных рясах. Эта нелюбовь взаимна. Левон Нерсесян каждую неделю публикует изображение той или иной иконы с ее историей в своем блоге, возглавляет издательство "Северный паломник", где выпускают альбомы по искусству, в основном древнерусскому. При этом некоторые высокопоставленные сотрудники РПЦ обвиняют его едва ли не в богохульстве. Первые такие обвинения прозвучали осенью 2008 года, когда Левон Нерсесян фактически спас от разрушения икону "Троица" кисти Андрея Рублева.
Тогда РПЦ попросила выдать икону Троице-Сергиевой Лавре на три дня по случаю церковного праздника. Состояние иконы не позволяет ее перевозить, но искусствоведам на реставрационном совете, как рассказывает Левон Нерсесян, сказали, что "все уже решено" и икону все-таки отдадут. Искусствоведы, конечно, возмутились, но только Левон Нерсесян возмутился на всю страну: написал в своем блоге текст, вывел его в топ, дал множество интервью и с тех пор стал среди коллег негласным лидером, показав им, что даже будучи специалистом в области религиозного искусства, вовсе не обязательно подставлять под удар вторую щеку. Одним словом, Левон Нерсесян спас не только "Троицу", но и коллег – от иллюзии, что государству есть дело до культуры. Пока, правда, не всех: например, икону "Богоматерь Торопецкая" его коллегам даже после громкой и поучительной истории с "Троицей" отстоять не удалось: икона сейчас находится в новом храме рядом с элитным коттеджным поселком. Чиновники тем временем разрабатывают законопроект о передаче церкви имущества религиозного назначения; с недавних пор к разработке привлекли искусствоведов – лишь после их многочисленных обращений, в том числе к патриарху Кириллу.
У Левона Нерсесяна есть простое правило: каждый должен делать свое дело, причем хорошо: искусствовед - изучать и хранить предметы искусства, монах - молиться, чиновник - делать жизнь первого и второго комфортной и не претендовать на роль эксперта. Левона Нерсесяна можно обвинить в том, что он свое же правило отчасти и нарушил. Но если бы он этого не сделал, определение культурного человека как человека свободного стало бы, по-видимому, несправедливым.
Видео: Никита Татарский
Часть 1: Привет от перестройки
Часть 2: Как я перестала быть офисным планктоном
Часть 4: Точечная перестройка
Часть 5: Здесь не прошел ОМОН
Часть 6: Наезд справа
Часть 7: Калининградская аномалия
Старший научный сотрудник Третьяковской галереи Левон Нерсесян – эксперт по древнерусскому искусству. Искусствоведы обеспокоены тем, что церковь претендует на древние иконы, которые хранятся в музеях – их опасно перевозить, а церковнослужители, по убеждению экспертов, не могут должным образом о них позаботиться. Левон Нерсесян – негласный лидер искусствоведов в борьбе за право заниматься своей работой – оберегать предметы искусства. В результате этой борьбы чиновники приостановили передачу икон церкви.
Левон Нерсесян никогда не стремился быть общественным деятелем. Он и профессию выбирал, чтобы быть вдали от текущих событий – хотел стать филологом или историком-медиевистом. В итоге поступил на отделение истории искусств исторического факультета МГУ.
– Немного не рассчитал, – шутит Левон Нерсесян. – Сфера занятий, которая в 1980-е годы была никому не нужна, оказалась на передовой и под свистом снарядов.
Предпосылки к общественной деятельности у Левона Нерсесяна все-таки были. В 1982 году он приехал в Москву из родного Еревана, где жил в свободной атмосфере, которую из "вполне цивилизованных государств" привезли репатрианты - соседи по дому. В Москве ощутил, как "бесполезно бороться с системой", но все же с ней боролся – по-студенчески, в университете. Искусствоведы на истфаке считались чуть ли не вольнодумцами: прогуливали лекции преподавателя с кафедры марксизма-ленинизма, не зубрили передовицы газеты "Правда", одевались не как все, пропускали комсомольские собрания и субботники, с презрением смотрели на студентов с кафедры новой и новейшей истории, откуда "дивные комсомольские мальчики", как с недоброй улыбкой называет их Нерсесян, стремились попасть в капиталистические страны. Левон Нерсесян лидировал по количеству комсомольских взысканий, и его никогда не вербовали, в отличие от его однокурсников, – даже не пытались сделать из него стукача.
– Я истерик. Истерика невозможно построить. Все равно что облако прибить гвоздем, – говорит Левон Нерсесян.
В юности Левон Нерсесян провел ночь в Шереметьево–2: проводил тетю на Кубу и остался в аэропорту наблюдать за людьми приезжающими и – уезжающими. Сам не уехал: родился ребенок, тесть занимал высокий пост, и появилась надежда на перемены – материализовалась она аккурат в первый день 1987 года. По первому каналу общесоюзного телевидения вместо повтора программы "Время" показали информационно-развлекательную программу с новостями и мультфильмом. Регулярное чтение лагерных мемуаров и "Огонька" Виталия Коротича вместе с этой "человеческой" программой для Левона Нерсесяна означали, что обстановка в стране становится похожа на атмосферу на отделении истории искусств. В том же 1987 году Нерсесяна распределили в Третьяковскую галерею, а на следующий год он вышел из комсомола. До сих пор гордится осторожной и одновременно смелой формулировкой в заявлении: "Прошу не считать меня комсомольцем…" (а не "исключить из комсомола").
Нелюбовь к "комсомольским мальчикам" Левон Нерсесян сохранил, как и умение их распознать, будь они в чиновничьих галстуках или церковных рясах. Эта нелюбовь взаимна. Левон Нерсесян каждую неделю публикует изображение той или иной иконы с ее историей в своем блоге, возглавляет издательство "Северный паломник", где выпускают альбомы по искусству, в основном древнерусскому. При этом некоторые высокопоставленные сотрудники РПЦ обвиняют его едва ли не в богохульстве. Первые такие обвинения прозвучали осенью 2008 года, когда Левон Нерсесян фактически спас от разрушения икону "Троица" кисти Андрея Рублева.
Тогда РПЦ попросила выдать икону Троице-Сергиевой Лавре на три дня по случаю церковного праздника. Состояние иконы не позволяет ее перевозить, но искусствоведам на реставрационном совете, как рассказывает Левон Нерсесян, сказали, что "все уже решено" и икону все-таки отдадут. Искусствоведы, конечно, возмутились, но только Левон Нерсесян возмутился на всю страну: написал в своем блоге текст, вывел его в топ, дал множество интервью и с тех пор стал среди коллег негласным лидером, показав им, что даже будучи специалистом в области религиозного искусства, вовсе не обязательно подставлять под удар вторую щеку. Одним словом, Левон Нерсесян спас не только "Троицу", но и коллег – от иллюзии, что государству есть дело до культуры. Пока, правда, не всех: например, икону "Богоматерь Торопецкая" его коллегам даже после громкой и поучительной истории с "Троицей" отстоять не удалось: икона сейчас находится в новом храме рядом с элитным коттеджным поселком. Чиновники тем временем разрабатывают законопроект о передаче церкви имущества религиозного назначения; с недавних пор к разработке привлекли искусствоведов – лишь после их многочисленных обращений, в том числе к патриарху Кириллу.
У Левона Нерсесяна есть простое правило: каждый должен делать свое дело, причем хорошо: искусствовед - изучать и хранить предметы искусства, монах - молиться, чиновник - делать жизнь первого и второго комфортной и не претендовать на роль эксперта. Левона Нерсесяна можно обвинить в том, что он свое же правило отчасти и нарушил. Но если бы он этого не сделал, определение культурного человека как человека свободного стало бы, по-видимому, несправедливым.
Видео: Никита Татарский