Москва в муках. Уже две недели температура не опускается ниже 30 градусов. Мучаются все, но самыми несчастливыми оказались в эти дни пациенты хирургических отделений больниц. Как сообщили СМИ, врачи переносят плановые операции на осень, поскольку опасаются "развития нежелательных последствий".
Я взялся проверять эту информацию и начал обзванивать более или менее крупные столичные больницы. Оказалось, что никто не может дать комментария без особого разрешения Департамента здравоохранения Москвы. Только после получения согласия этого ведомства я могу рассчитывать хоть на какие-то ответы от больничных секретариатов. Ответы на очень простой вопрос: отменяет ли ваша больница операции из-за жары?
Что ж, я стал звонить в департамент. Получив телефонный номер пресс-секретаря Владимира Владимировича Егорова, я упорно пытался с ним связаться. Владимир Владимирович, однако, оказался человеком очень загадочным. Сначала он отбирал у звонящего всякую надежду на то, что с ним по этому номеру хоть кто-нибудь поговорит. Когда же звонящий в надежде пообщаться с пресс-секретарем вновь набирал его номер, линия внезапно оказывалась занятой. На этом месте окрепший духом звонящий должен был понять, что в комнате Владимира Владимировича люди время от времени все-таки появляются, и продолжать свои попытки. Однако дальше всё повторялось по новой: сначала никто не брал трубку, а каждые минут 20 аппарат внезапно оказывался занятым. Откуда в комнате вдруг оказывались люди, некоторое время оставалось тайной.
Разрешился этот небольшой детектив до обиды просто и до боли по-российски. В четыре вечера я дозвонился в приемную одного из заместителей руководителя департамента и усталым голосом сообщил, что пресс-секретарь часов с двух дня не берет трубку. Дама на том конце провода попросила меня подождать и начала со своей коллегой занятный диалог. Моя собеседница попыталась выяснить, есть ли пресс-секретарь сегодня на рабочем месте. Получив утвердительный ответ, она зачем-то наивно поинтересовалась, почему же он в таком случае не снимает трубку. Тогда с пресс-секретарем связались по внутреннему телефону. Тут ореол загадочности Владимира Владимировича испарился. Уже через несколько мгновений я вновь услышал голос своей собеседницы. Она обратилась к коллеге: "А! Тогда я скажу, что…"
– Алло! – сказала дама мне в трубку. – Вы можете ему звонить. Он сейчас подойдет к телефону.
Я поблагодарил секретаршу и вновь принялся соединяться с Владимиром Владимировичем. Даже теперь мне не удалось связаться с ним сразу: как ни странно, несколько минут телефонный аппарат пресс-секретаря был занят. Наверное, он попросту поторопился выполнить указание секретариата и в результате перепутал мой звонок с чьим-то еще. А ведь этот кто-то на самом деле должен был пройти через неизбежную процедуру "20 минут длинных гудков и 2 минуты коротких". Еще через минуту дозвонов я наконец услышал заветный голос Владимира Владимировича, торопливый и недовольный. Вначале я поинтересовался, как можно получить вожделенное разрешение на общение с представителями больниц. Оказалось, для этого нужно всего-то ничего: на бланке редакции написать просьбу на имя главы Департамента здравоохранения, заверить бумагу всеми возможными печатями и отправить по нужному адресу. После этого ее в течение неизвестного времени будут рассматривать, а дальше... – дальше, как сообщил господин Егоров, общение могут разрешить, а могут отказать, "если условия оформления не будут соблюдены".
На всякий случай я попробовал уточнить у Владимира Владимировича, давал ли его департамент рекомендации московским больницам о перенесении сроков плановых операций.
– Первый заместитель уже дал комментарий, - уклонился от ответа собеседник.
– Где его можно найти?
– В "Интерфаксе".
– То есть, вы комментарий не дадите?
– Ну так первый зам уже дал!
Распрощавшись с упрямым Владимиром Владимировичем, я отправился изучать ленту "Интерфакса". И, как мне уже стоило догадаться, никаких материалов по этой теме, никаких комментариев – ни первых, ни любых других заместителей – агентство не передавало.
Пресс-секретарь поставил меня перед сложным выбором. Имеет ли смысл вновь обращаться к этому Владимиру Владимировичу? Или сразу к основному Владимиру Владимировичу? Или просто подождать, пока жара спадет и вопрос разрешится сам собой?
Я взялся проверять эту информацию и начал обзванивать более или менее крупные столичные больницы. Оказалось, что никто не может дать комментария без особого разрешения Департамента здравоохранения Москвы. Только после получения согласия этого ведомства я могу рассчитывать хоть на какие-то ответы от больничных секретариатов. Ответы на очень простой вопрос: отменяет ли ваша больница операции из-за жары?
Что ж, я стал звонить в департамент. Получив телефонный номер пресс-секретаря Владимира Владимировича Егорова, я упорно пытался с ним связаться. Владимир Владимирович, однако, оказался человеком очень загадочным. Сначала он отбирал у звонящего всякую надежду на то, что с ним по этому номеру хоть кто-нибудь поговорит. Когда же звонящий в надежде пообщаться с пресс-секретарем вновь набирал его номер, линия внезапно оказывалась занятой. На этом месте окрепший духом звонящий должен был понять, что в комнате Владимира Владимировича люди время от времени все-таки появляются, и продолжать свои попытки. Однако дальше всё повторялось по новой: сначала никто не брал трубку, а каждые минут 20 аппарат внезапно оказывался занятым. Откуда в комнате вдруг оказывались люди, некоторое время оставалось тайной.
Разрешился этот небольшой детектив до обиды просто и до боли по-российски. В четыре вечера я дозвонился в приемную одного из заместителей руководителя департамента и усталым голосом сообщил, что пресс-секретарь часов с двух дня не берет трубку. Дама на том конце провода попросила меня подождать и начала со своей коллегой занятный диалог. Моя собеседница попыталась выяснить, есть ли пресс-секретарь сегодня на рабочем месте. Получив утвердительный ответ, она зачем-то наивно поинтересовалась, почему же он в таком случае не снимает трубку. Тогда с пресс-секретарем связались по внутреннему телефону. Тут ореол загадочности Владимира Владимировича испарился. Уже через несколько мгновений я вновь услышал голос своей собеседницы. Она обратилась к коллеге: "А! Тогда я скажу, что…"
– Алло! – сказала дама мне в трубку. – Вы можете ему звонить. Он сейчас подойдет к телефону.
Я поблагодарил секретаршу и вновь принялся соединяться с Владимиром Владимировичем. Даже теперь мне не удалось связаться с ним сразу: как ни странно, несколько минут телефонный аппарат пресс-секретаря был занят. Наверное, он попросту поторопился выполнить указание секретариата и в результате перепутал мой звонок с чьим-то еще. А ведь этот кто-то на самом деле должен был пройти через неизбежную процедуру "20 минут длинных гудков и 2 минуты коротких". Еще через минуту дозвонов я наконец услышал заветный голос Владимира Владимировича, торопливый и недовольный. Вначале я поинтересовался, как можно получить вожделенное разрешение на общение с представителями больниц. Оказалось, для этого нужно всего-то ничего: на бланке редакции написать просьбу на имя главы Департамента здравоохранения, заверить бумагу всеми возможными печатями и отправить по нужному адресу. После этого ее в течение неизвестного времени будут рассматривать, а дальше... – дальше, как сообщил господин Егоров, общение могут разрешить, а могут отказать, "если условия оформления не будут соблюдены".
На всякий случай я попробовал уточнить у Владимира Владимировича, давал ли его департамент рекомендации московским больницам о перенесении сроков плановых операций.
– Первый заместитель уже дал комментарий, - уклонился от ответа собеседник.
– Где его можно найти?
– В "Интерфаксе".
– То есть, вы комментарий не дадите?
– Ну так первый зам уже дал!
Распрощавшись с упрямым Владимиром Владимировичем, я отправился изучать ленту "Интерфакса". И, как мне уже стоило догадаться, никаких материалов по этой теме, никаких комментариев – ни первых, ни любых других заместителей – агентство не передавало.
Пресс-секретарь поставил меня перед сложным выбором. Имеет ли смысл вновь обращаться к этому Владимиру Владимировичу? Или сразу к основному Владимиру Владимировичу? Или просто подождать, пока жара спадет и вопрос разрешится сам собой?