После освобождения Нидерландов от оккупационных войск Третьего Рейха, на территории страны было создано до трехсот лагерей, в которые свезли около 150 тысяч подозреваемых в коллаборационизме. В Нидерландах вышла книга журналиста и историка Кооса Хруна, которому на базе недоступных ранее документов удалось воссоздать историю политического экзорцизма в королевстве в первые послевоенные годы. Его семисотстраничный фолиант Fout en niet goed ("Неправильно и нехорошо") – реконструкция опыта очищения маленькой страны от национал-социалистической заразы, как выяснилось недавно – очищения ценой жизней и поломанных судеб многих невинных людей, в том числе детей.
Бывший журналист Коос Хрун выпустил в свет несколько сенсационных исследований о Второй Мировой в Голландии. Застреленный в 2004 году в Амстердаме режиссер Тео ван Гог планировал экранизировать книгу Хруна "Когда жертвы превращаются в палачей") о предательнице-еврейке Анс ван Дайк. Кинематографической иллюстрацией к новой книге "Неправильно и нехорошо", повествующей о послевоенной Голландии, можно считать нашумевший блокбастер Пола Верхувена "Черная книга" (2006), где хорошо показано моральное разложение, которое переживает движение сопротивления, как только его подразделения получают право вершить самосуд.
На базе героического и могущественного движения сопротивления, которого как в правительстве, так и в королевской семье после окончания войны откровенно побаивались, под руководством принца Бернарда, отца королевы Нидерландов Беатрикс, были созданы так называемые Внутренние Войска (Binnenlandse Strijdkrachten, BS). Ветеранов сопротивления необходимо было чем-то занять, чтобы они не мешали восстановлению политической жизни в Гааге, и BS поручили ловить национал-социалистов и прочих запятнавших себя во время войны граждан. Стоит ли говорить, что немалому числу таких граждан удалось внедриться в ряды самих BS, а в тюрьмы и лагеря нередко попадали невинные жертвы и их семьи, с которыми сводили старые счеты соседи или коллеги по работе. Очень скоро Внутренние Войска в народе переименовали в "Гестапо Принца". Кстати, по данным Нидерладского архива военных документов, в юности принц Бернард, немец по происхождению, и сам официально состоял в немецкой национал-социалистической партии, хотя сам принц всегда отрицал этот факт своей биографии. Говорит автор новой книги о послевоенных "чистках" Коос Хрун:
– Сразу после освобождения правовая система в Голландии отсутствовала как таковая. Людей сажали в тюрьмы и лагеря без всякого суда и соблюдения каких-либо юридических формальностей, просто по подозрению в том, что они состояли в национал-социалистической партии. Никаких адвокатов им не предоставлялось, навещать их также было запрещено. Официальные властные структуры в стране не хотели портить отношения с членами движения сопротивления – в послевоенные годы последние оказались самой могущественной силой. Полиция себя скомпрометировала сотрудничеством с оккупантами и теперь в ней проходили "чистки", армии больше не было. В стране осталась одна сила – Сопротивление, и чтобы умаслить его участников, правительство передало им все полномочия по преследованию бывших коллаборационистов.
Коос Хрун уже более сорока лет занимается историей нидерландской национал-социалистической партии, которая к концу войны насчитывала около 80 тысяч членов, однако лишь недавно автор получил доступ к ранее закрытым архивам. Его книга опирается на 178 протоколов о "чистках" в редакциях газет и среди управляющих крупных компаний, в полиции и госорганах, а также о повседневной жизни заключенных "коллаборационистов". Целая глава посвящена тюрьме в Схейвенингене, первый послевоенный директор которой, как выясняется, сам был бывшим коллаборационистом и членом национал-социалистической партии, подчеркивает Коос Хрун:
– Я бы не сказал, что эту тему пытались замять специально, просто долгие годы никто из очевидцев не хотел об этом говорить – ни бывшие заключенные, ни организаторы лагерей. Во многих протоколах приведены такие слова: "Я хочу дать показания, но я не хочу, чтобы на основании моих показаний возбуждались дела против кого бы то ни было, не хочу никаких последствий. Я просто хочу рассказать о том, что со мной произошло".
Хорошо известны кадры публичного унижения женщин, которые вступали в отношения с оккупантами – их брили налысо, раздевали и обливали помоями и испражнениями, говорит Коос Хрун:
– Все это было, но преследование целых групп населения пошло гораздо дальше. С сентября 1944 года, когда Нидерланды были частично освобождены от оккупации, начались аресты – в том числе людей, которые не совершали никаких преступлений, а просто в течение нескольких лет не разделяли политических вглядов большинства голландцев. Фактически это были политические заключенные. Я не имею в виду настоящих преступников – предателей, тех, кто воевал на стороне Третьего Рейха. Нет, в лагеря оправляли детей, даже младенцев, членов семей тех, на кого пало подозрение, то есть ни в чем не повинных людей.
В лагерях систематическому бесчеловечному обращению подвергались старики, женщины и дети. Голландцев, которые служили в СС, и попросту посылали голыми руками разминировать поля – из них мало кто выжил, напоминает Хрун:
– Почти все лагеря были сымпровизированы на местах. Исключениями были лагеря Вюхт (Vught) и Вестерборк (Westerbork), в которых во время войны фашистские оккупанты содержали евреев, и которые после освобождения были переданы в пользование движения сопротивления. Остальные лагеря устраивались в крестьянских сараях, в старых складских помещениях, заброшенных домах, где не было никаких условий для жизни. Людей свозили в такие лагеря, а там не было ни туалетов, ни водопровода, ни света, ни отопления. И еды тоже не было. Мужчин, которые во время войны занимали какие-то должности в оккупированной Голландии как члены коллаборационистской национал-социалистической партии, например бывших гебернаторов и членов городских советов, избивали и загоняли до изнеможения. Женщин подвергали унижениям сексуального характера: заставляли обнажаться на людях, сбривать волосы на голове и на лобке. Свидетельств об изнасилованиях я не встречал. Известно, что некоторым девушкам и женщинам приходилось отдаваться охранникам, иначе они просто умерли бы от голода.
По самым скромным подсчетам, тысяча заключенных в послевоенных лагерях погибли. Остальных к 1948 году выпустили на свободу, однако многие из них и членов их семей, включая детей, еще долгие годы оставались в Нидерландах людьми второго сорта. Зачастую по возвращении они обнаруживали свои квартиры занятыми, свои вещи – разворованными. По жестокой иронии судьбы, то же самое произошло и с квартирами некоторых из выживших в лагерях смерти амстердамских евреев.
Бывший журналист Коос Хрун выпустил в свет несколько сенсационных исследований о Второй Мировой в Голландии. Застреленный в 2004 году в Амстердаме режиссер Тео ван Гог планировал экранизировать книгу Хруна "Когда жертвы превращаются в палачей") о предательнице-еврейке Анс ван Дайк. Кинематографической иллюстрацией к новой книге "Неправильно и нехорошо", повествующей о послевоенной Голландии, можно считать нашумевший блокбастер Пола Верхувена "Черная книга" (2006), где хорошо показано моральное разложение, которое переживает движение сопротивления, как только его подразделения получают право вершить самосуд.
На базе героического и могущественного движения сопротивления, которого как в правительстве, так и в королевской семье после окончания войны откровенно побаивались, под руководством принца Бернарда, отца королевы Нидерландов Беатрикс, были созданы так называемые Внутренние Войска (Binnenlandse Strijdkrachten, BS). Ветеранов сопротивления необходимо было чем-то занять, чтобы они не мешали восстановлению политической жизни в Гааге, и BS поручили ловить национал-социалистов и прочих запятнавших себя во время войны граждан. Стоит ли говорить, что немалому числу таких граждан удалось внедриться в ряды самих BS, а в тюрьмы и лагеря нередко попадали невинные жертвы и их семьи, с которыми сводили старые счеты соседи или коллеги по работе. Очень скоро Внутренние Войска в народе переименовали в "Гестапо Принца". Кстати, по данным Нидерладского архива военных документов, в юности принц Бернард, немец по происхождению, и сам официально состоял в немецкой национал-социалистической партии, хотя сам принц всегда отрицал этот факт своей биографии. Говорит автор новой книги о послевоенных "чистках" Коос Хрун:
– Сразу после освобождения правовая система в Голландии отсутствовала как таковая. Людей сажали в тюрьмы и лагеря без всякого суда и соблюдения каких-либо юридических формальностей, просто по подозрению в том, что они состояли в национал-социалистической партии. Никаких адвокатов им не предоставлялось, навещать их также было запрещено. Официальные властные структуры в стране не хотели портить отношения с членами движения сопротивления – в послевоенные годы последние оказались самой могущественной силой. Полиция себя скомпрометировала сотрудничеством с оккупантами и теперь в ней проходили "чистки", армии больше не было. В стране осталась одна сила – Сопротивление, и чтобы умаслить его участников, правительство передало им все полномочия по преследованию бывших коллаборационистов.
В стране осталась одна сила – Сопротивление, и чтобы умаслить его участников, правительство передало им все полномочия по преследованию бывших коллаборационистов
Коос Хрун уже более сорока лет занимается историей нидерландской национал-социалистической партии, которая к концу войны насчитывала около 80 тысяч членов, однако лишь недавно автор получил доступ к ранее закрытым архивам. Его книга опирается на 178 протоколов о "чистках" в редакциях газет и среди управляющих крупных компаний, в полиции и госорганах, а также о повседневной жизни заключенных "коллаборационистов". Целая глава посвящена тюрьме в Схейвенингене, первый послевоенный директор которой, как выясняется, сам был бывшим коллаборационистом и членом национал-социалистической партии, подчеркивает Коос Хрун:
– Я бы не сказал, что эту тему пытались замять специально, просто долгие годы никто из очевидцев не хотел об этом говорить – ни бывшие заключенные, ни организаторы лагерей. Во многих протоколах приведены такие слова: "Я хочу дать показания, но я не хочу, чтобы на основании моих показаний возбуждались дела против кого бы то ни было, не хочу никаких последствий. Я просто хочу рассказать о том, что со мной произошло".
Хорошо известны кадры публичного унижения женщин, которые вступали в отношения с оккупантами – их брили налысо, раздевали и обливали помоями и испражнениями, говорит Коос Хрун:
– Все это было, но преследование целых групп населения пошло гораздо дальше. С сентября 1944 года, когда Нидерланды были частично освобождены от оккупации, начались аресты – в том числе людей, которые не совершали никаких преступлений, а просто в течение нескольких лет не разделяли политических вглядов большинства голландцев. Фактически это были политические заключенные. Я не имею в виду настоящих преступников – предателей, тех, кто воевал на стороне Третьего Рейха. Нет, в лагеря оправляли детей, даже младенцев, членов семей тех, на кого пало подозрение, то есть ни в чем не повинных людей.
В лагерях систематическому бесчеловечному обращению подвергались старики, женщины и дети. Голландцев, которые служили в СС, и попросту посылали голыми руками разминировать поля – из них мало кто выжил, напоминает Хрун:
– Почти все лагеря были сымпровизированы на местах. Исключениями были лагеря Вюхт (Vught) и Вестерборк (Westerbork), в которых во время войны фашистские оккупанты содержали евреев, и которые после освобождения были переданы в пользование движения сопротивления. Остальные лагеря устраивались в крестьянских сараях, в старых складских помещениях, заброшенных домах, где не было никаких условий для жизни. Людей свозили в такие лагеря, а там не было ни туалетов, ни водопровода, ни света, ни отопления. И еды тоже не было. Мужчин, которые во время войны занимали какие-то должности в оккупированной Голландии как члены коллаборационистской национал-социалистической партии, например бывших гебернаторов и членов городских советов, избивали и загоняли до изнеможения. Женщин подвергали унижениям сексуального характера: заставляли обнажаться на людях, сбривать волосы на голове и на лобке. Свидетельств об изнасилованиях я не встречал. Известно, что некоторым девушкам и женщинам приходилось отдаваться охранникам, иначе они просто умерли бы от голода.
По самым скромным подсчетам, тысяча заключенных в послевоенных лагерях погибли. Остальных к 1948 году выпустили на свободу, однако многие из них и членов их семей, включая детей, еще долгие годы оставались в Нидерландах людьми второго сорта. Зачастую по возвращении они обнаруживали свои квартиры занятыми, свои вещи – разворованными. По жестокой иронии судьбы, то же самое произошло и с квартирами некоторых из выживших в лагерях смерти амстердамских евреев.