В неловкой сцене "а король-то голый" Партия Реальных Дел должна была посыпать голову пеплом (благо его теперь полстраны), но она заладила свое вечное "сам дурак". Потому слово пришлось взять интеллектуальной охране: "Охранители были самых разных типов, от Радзиховского или Максима Соколова до Сергея Кара-Мурзы или меня (пишет Егор Холмогоров). Сегодня мне как-то очевидно, что мы провалились". "До 9 января пока далеко. Режим пока тверд, а оппозиция слаба. Но продолжение статус кво невозможно, вот что главное" - это Борис Межуев. Дмитрий Ольшанский его утешает: "Гавкнется все еще не сейчас, и не завтра, а все-таки "послезавтра". И коллективный символический Шевчук, боюсь, мало извлечет прибыли из своей временной, как всегда у либералов, победы".
Разброд и шатание в стане охранителей прорвал Леонид Радзиховский. Он разразился тремя за три дня спичами на тему: "Я против честных и свободных выборов, потому что тогда к власти придут крайние националисты", констатировав, что главный враг нынешний власти – не либералы, а народ, население. Ну и сам Радзиховский тоже жуть как боится монстра по кличке "народ". В первой его заметке так просто паника: "руки в ноги и прочь из страны". Большой резонанс, много комментариев. Потому что все, пережив потрясение, задались вопросом, как жить дальше, а это влечет за собой другие вопросы: Россия умирает, и всё бесполезно -- или можно что-то сделать? Что? С чего начать? Люди пишут письма Шойгу и проекты заявлений в суд на чиновников, виновных в бездействии, воровстве, лжи, а список бескраен: принимавшие Лесной кодекс, дальше – практически вся вертикаль, чью барственную жизнь поколебал не человек, а прямо по Шекспиру – лес, тот самый, Бирнамский.
Думают даже такое: "Только третья мировая война могла бы нас спасти. Нельзя желать войны, но какой выход?". Или: "Ужасный конец (революция) стал казаться лучше, чем ужас без конца (статус кво)". Власть только поддает жару: министр природных ресурсов Трутнев сказал, что сгоревшие леса в России будет "восстанавливать природа". А народ – тот самый, что тушил - уже размышляет над тем, как разгребать пепелище, восстанавливать растительность, как юридически помочь пострадавшим. Это и есть, на мой взгляд, Путь, но для него нужен простор для свободы действий: вернуть выборы всех уровней, возможность самовыдвижения, графу "против всех", поделить страну на мелкие административные участки, без длинной цепочки подчинений (и, соответственно, "откатов"), платить налоги не на ветер, а подотчетно. Так происходит, например, в моем кооперативном доме: любой вопрос решается волей собрания, потому всегда есть слесарь и вообще всё что нужно.
А пока страна будто под оккупацией: побежденное население знает, что оно не вправе ничего требовать, потому что победители устанавливают свои порядки. Так жили и при советской власти, оттого сейчас народ против "вертикали" не бунтует. И если для меня очевидно, что менять надо структуру власти, то для Николая Ускова (GQ) очевидно обратное: "Я полагаю, что Россия, как она многим из нас мечтается, возможна только при другом народе. С этим народом мы получим после Путина то же, только вид сбоку. Почему вы считаете, что Путин будет печься о народном благе, пока вы будете парковать свою машину, где вам удобней? Путин поступает так же, как вы". Отвечаю: муниципальные власти не сделали достаточно парковок, на велосипеды, как в Европе, нам не пересесть, автобусам отдельная полоса не выделена... Короче, мы платили налоги, а взамен не получили того, что обещала "партия реальных дел". Безопасности (лояльность в обмен на безопасность) – и то не получили.
"Другого народа у нас для вас с Путиным нет", - ответили Радзиховскому (и Ускову это можно повторить). Но народ – не константа, от власти он зависит, как ребенок от взрослых. У властных родителей, относящихся к детям как к собственности, повзрослевшие чада либо бунтуют и рвут отношения, либо живут "маменькиными сынками" и дочками, не способными к самостоятельной жизни. Страдают и те, и те: одни народы теряют рассудок после революций, карикатурно воспроизводя свергнутый режим (иного не видели), другие мучаются под давлением сверху. Замкнутый круг: если нет привычки к самостоятельности – хозяева так и будут сменять друг друга (ворюга милей или кровопийца – антиномия надуманная, может, просто изжитая), а пока держат в рабстве – нет возможности научиться свободе. Сегодняшняя дилемма: "статус кво или революция?", "Путин или Лимонов?" - надуманная. Народ не дозреет никогда ("вот вымрет поколение совков" - тоже иллюзия), если не станет причастным к происходящему, если не будет иметь возможности принимать решения и контролировать результат. "Не выбирать" безнадежнее, чем выбрать "не тех": одно ведет к Северной Корее, другое – "путь к себе", возможно болезненный, но на чужих ошибках не выучишься, только на своих. Говорящие "народ не дозрел" будто не знают, что это кончается октябрем 1917-го: "всё прогнило – круши". Будто хотят, чтоб "жили" (имея возможность выбора) в России тысяч десять человек, а остальные вросли в пейзаж. Когда один принимает решение (я, Путин, имярек) – он сделает правильный выбор, он же не идиот, чтоб делать неправильный. А когда сто миллионов делают выбор – они уж точно выберут самое плохое. Потому что сто миллионов – это такая непредставимо гигантская толпа, жутче всякого цунами, от нее можно ждать только жертв и разрушений. Вот я и говорю: все надо делать пошагово, поименно, интерактивно – тогда всё не страшно, обозримо.
Разброд и шатание в стане охранителей прорвал Леонид Радзиховский. Он разразился тремя за три дня спичами на тему: "Я против честных и свободных выборов, потому что тогда к власти придут крайние националисты", констатировав, что главный враг нынешний власти – не либералы, а народ, население. Ну и сам Радзиховский тоже жуть как боится монстра по кличке "народ". В первой его заметке так просто паника: "руки в ноги и прочь из страны". Большой резонанс, много комментариев. Потому что все, пережив потрясение, задались вопросом, как жить дальше, а это влечет за собой другие вопросы: Россия умирает, и всё бесполезно -- или можно что-то сделать? Что? С чего начать? Люди пишут письма Шойгу и проекты заявлений в суд на чиновников, виновных в бездействии, воровстве, лжи, а список бескраен: принимавшие Лесной кодекс, дальше – практически вся вертикаль, чью барственную жизнь поколебал не человек, а прямо по Шекспиру – лес, тот самый, Бирнамский.
Думают даже такое: "Только третья мировая война могла бы нас спасти. Нельзя желать войны, но какой выход?". Или: "Ужасный конец (революция) стал казаться лучше, чем ужас без конца (статус кво)". Власть только поддает жару: министр природных ресурсов Трутнев сказал, что сгоревшие леса в России будет "восстанавливать природа". А народ – тот самый, что тушил - уже размышляет над тем, как разгребать пепелище, восстанавливать растительность, как юридически помочь пострадавшим. Это и есть, на мой взгляд, Путь, но для него нужен простор для свободы действий: вернуть выборы всех уровней, возможность самовыдвижения, графу "против всех", поделить страну на мелкие административные участки, без длинной цепочки подчинений (и, соответственно, "откатов"), платить налоги не на ветер, а подотчетно. Так происходит, например, в моем кооперативном доме: любой вопрос решается волей собрания, потому всегда есть слесарь и вообще всё что нужно.
А пока страна будто под оккупацией: побежденное население знает, что оно не вправе ничего требовать, потому что победители устанавливают свои порядки. Так жили и при советской власти, оттого сейчас народ против "вертикали" не бунтует. И если для меня очевидно, что менять надо структуру власти, то для Николая Ускова (GQ) очевидно обратное: "Я полагаю, что Россия, как она многим из нас мечтается, возможна только при другом народе. С этим народом мы получим после Путина то же, только вид сбоку. Почему вы считаете, что Путин будет печься о народном благе, пока вы будете парковать свою машину, где вам удобней? Путин поступает так же, как вы". Отвечаю: муниципальные власти не сделали достаточно парковок, на велосипеды, как в Европе, нам не пересесть, автобусам отдельная полоса не выделена... Короче, мы платили налоги, а взамен не получили того, что обещала "партия реальных дел". Безопасности (лояльность в обмен на безопасность) – и то не получили.
"Другого народа у нас для вас с Путиным нет", - ответили Радзиховскому (и Ускову это можно повторить). Но народ – не константа, от власти он зависит, как ребенок от взрослых. У властных родителей, относящихся к детям как к собственности, повзрослевшие чада либо бунтуют и рвут отношения, либо живут "маменькиными сынками" и дочками, не способными к самостоятельной жизни. Страдают и те, и те: одни народы теряют рассудок после революций, карикатурно воспроизводя свергнутый режим (иного не видели), другие мучаются под давлением сверху. Замкнутый круг: если нет привычки к самостоятельности – хозяева так и будут сменять друг друга (ворюга милей или кровопийца – антиномия надуманная, может, просто изжитая), а пока держат в рабстве – нет возможности научиться свободе. Сегодняшняя дилемма: "статус кво или революция?", "Путин или Лимонов?" - надуманная. Народ не дозреет никогда ("вот вымрет поколение совков" - тоже иллюзия), если не станет причастным к происходящему, если не будет иметь возможности принимать решения и контролировать результат. "Не выбирать" безнадежнее, чем выбрать "не тех": одно ведет к Северной Корее, другое – "путь к себе", возможно болезненный, но на чужих ошибках не выучишься, только на своих. Говорящие "народ не дозрел" будто не знают, что это кончается октябрем 1917-го: "всё прогнило – круши". Будто хотят, чтоб "жили" (имея возможность выбора) в России тысяч десять человек, а остальные вросли в пейзаж. Когда один принимает решение (я, Путин, имярек) – он сделает правильный выбор, он же не идиот, чтоб делать неправильный. А когда сто миллионов делают выбор – они уж точно выберут самое плохое. Потому что сто миллионов – это такая непредставимо гигантская толпа, жутче всякого цунами, от нее можно ждать только жертв и разрушений. Вот я и говорю: все надо делать пошагово, поименно, интерактивно – тогда всё не страшно, обозримо.