Ирина Лагунина: Сахалин - единственный субъект России, который расположен на 59 островах. Уникальный во всем. В том числе и в экономе. А теперь еще и российский премьер-министр обещал поддержать рыбаков рублем и упростить санитарный контроль в рыбной области, что воспринимается на Сахалине как дополнительный толчок к развитию. Так как и чем живет этот регион? В беседе принимают участие профессор, доктор географических наук Наталья Зубаревич и политолог Александр Кынев. Цикл "Российские регионы" ведет Игорь Яковенко.
Игорь Яковенко: Наталья Васильевна, что происходит с экономикой этого региона, который несколько лет подряд сотрясали крупные международные скандалы, связанные с проектом "Сахалин-2"?
Наталья Зубаревич: Вообще это фантастическая история успеха. Если в 98, в конце 90 экономика, валовой региональный продукт Сахалина был меньше среднероссийского в душевом исчислении, 90% от 100, то сейчас он в два раза выше среднероссийского. Это регион, в котором в первой половине 2000 шло до 20% всех прямых иностранных инвестиций в Россию в целом. Это регион, промышленность которого не имела никакого кризисного спада. И если посмотреть на динамику, то она сейчас почти в два раза больше, промышленность, по объему, чем была во времена советской эпохи, хотя в целом Российская Федерация еле-еле выползла на 80% от того, что было в Российской Федерации, если брать за сто в конце советского периода. Это гигантская история успеха, сделанная благодаря иностранным инвестициям. А они пришли туда благодаря формированию нового режима, соглашению о разделе продукции. Затем этот режим был свернут, в 6 году в декабре контроль получил над "Сахалином-2" "Газпром".
И то, что я рассказываю за здравие, сейчас я тут же начинаю рассказывать за упокой. В последние два-три года объем иностранных инвестиций сократился в три раза, мы видим инерцию прежних вложений, но уже в ближайшие год два область перестанет динамично расти. Ее этими действиями федерального правительства фактически подбили на взлете.
Игорь Яковенко: Александр Владимирович, на это фоне, на фоне такого противоречивого расклада в экономике, что происходит с местной политикой, с местными элитами и с местным обществом? Насколько губернатор Александр Хорошавин контролирует ситуацию?
Александр Кынев: Губернатор несомненно контролирует ситуацию, он занимает свой пост первый срок. Он был назначен в августе 2007 года после того, как ушел в отставку после землетрясения предыдущий губернатор Иван Малахов. Конечно, землетрясение тогда было поводом, нет никаких сомнений. До этого Хорошавин был мэром города Аха - это ключевой город на нефтяном севере региона, как бы основа его команды, люди, которые работали в Ахе. Там есть люди, которые работали в предыдущих администрациях, есть выходцы из Ахи, есть несколько человек, которые приехали на работу в регион из других регионов, в том числе из федерального центра. В принципе построена по технократическому принципу команда. Что касается оппозиции, конечно, за эти годы регион внутри самого себя сильно изменился. Скажем, если в начале 2000 годов политическая жизнь на Сахалине была одной из самых активных не только на Дальнем Востоке, но и в России вообще, то есть если мы посмотрим конкуренцию на региональных выборах, Сахалин является абсолютным рекордсменом, там 11 списков были в бюллетени, из которых 6 преодолели барьер, причем, один из регионов, где "Единая Россия" формально выборы проиграла, первое место занял патриотический блок "Наша родина Сахалин и Курилы".
И вот буквально это был 2004 год, а уже на следующих выборах в 2008 году ситуация просто изменилась радикально, в списках было уже четыре, причем это были только парламентские партии. Если в 2004 году никого с выборов не снимали, то в 2008 году ни "Яблоко" в регионе не допустили, до выборов ни Патриотов России, ни партию Народный союз. В 2009 были муниципальные выборы, где попытались в массовом порядке в целом ряде муниципалитетов отстранить от выборов списки партии "Справедливая Россия" и восстановили по решению суда буквально накануне голосования. Так что в этом смысле ситуация с точки зрения политики такая несколько противоречивая. Сейчас есть ощущение, что все-таки некоторый административный перегиб 2008-2009 все-таки исчерпан и, возможно, что некоторая внутренняя демократизация в регионе будет происходить.
Игорь Яковенко: Александр Владимирович, скажите, пожалуйста, если представить себе такую ось уровня автономности регионов, мы понимаем, что регионы в разной степени автономны, скажем, Шаймиев смог с помощью разных методов сделать свой регион Татарстан один из самых автономных. Видимо, самым автономным регионом, самым независимым от Москвы является сегодня Чечня Рамзана Кадырова. Другие регионы находятся в значительно большей зависимости. Так вот на этой оси автономности, зависимости, где находится сегодня Сахалин?
Александр Кынев: Наверное, где-то посередке. То есть следующее: крупные корпорации государственные, которые работают в регионе, они заинтересованы сами в себе. Для них нужды региона вторичны. Показательно, что в регионе нет договора о социальном партнерстве, что для крупных компаний, работающих в регионе, является крайне странным. Тем не менее, на сам Сахалине это так. Идет газопровод вокруг полуострова и вокруг территория ничего не получает. Губернатор, администрация области она самостоятельна в массе других вопросов, которые реально денег не приносят на самом деле. То есть получается так, что ключевая для региона отрасль экономики напрямую замкнута на федеральный центр, а регион вынужден заниматься всем остальным. Причем гигантский тормоз развития территории - это его очень сильная милитаризированнсть, огромное количество земель принадлежат Министерству обороны. Называли цифру 19%, если не ошибаюсь. То есть понятно, что с ними ничего нельзя сделать, там не построишь, не проведешь, как собака на сене, сама не съем, другим не дам. То есть получается, что автономия есть, но эта автономия ограничена и не затрагивает для региона ключевых кусков экономики.
Игорь Яковенко: Наталья Васильевна, хорошо известно замечательное краеведческое социологическое произведение Антона Павловича Чехова "Сахалин". И один из выводов своего путешествия на Сахалин и своего потрясающего действительно такого демографического, социологического исследования было то, что Чехов считал Сахалин не Россией. Сегодня по настроениям людей, элиты, граждан, проживающих на Сахалине, Сахалин - это все-таки Россия или это что-то очень сильно отличное?
Наталья Зубаревич: Это Россия, но очень сильно обиженная часть России. Люди очень четко понимают, что идет вывоз капитала, что они не получают тех преимуществ, которые должна была иметь экономика. Очень жесткое отношение к всевозможным регулирующим функциям федерального центра. Например, рыбную отрасль они очень жестко ущемляют, а это вторая по значимости часть экономики. По нефти и газу соглашение о разделе продукции было построено так, что Сахалин получал очень немного, основная часть доходов шла в федеральный центр. И чем восточнее вы едете, тем точнее люди эту специфику нашего управления чувствуют и определяют. Там можно жить лучше, там выросла зарплата, она достаточно высокая, но при очень сильной дифференциации. Там очень активное население и занятость в малом бизнесе в полтора раза точно выше среднероссийской. Но эти люди опутаны регулирующими параметрами, которые не работают на рост экономики.
Игорь Яковенко: Александр Владимирович, а гражданское общество есть в этом субъекте федерации?
Александр Кынев: Гражданское общество, конечно, есть, как может не быть. Другой вопрос, что в регионе слабо институционизировано. Скажем, там такой эрзац гражданского общества как общественная палата, она при губернаторе, то есть она не сформирована общественными организациями. В основном, как правило, эта общественная активность затрагивает либо вопросы экологические, либо это каике-то локальные всплески, недовольства по тем или иным поводам - точечная застройка или тому подобное.
Игорь Яковенко: Я бы просил вас сравнить. Мы понимаем, что протестная активность в Калининграде выше, чем в среднем по стране, в Приморском крае тоже повыше. На этом уровне, где находится Сахалин?
Александр Кынев: Если сравнивать с Калининградом, то это очень далеко от этого не только географически, но и с точки зрения реальной активности. Никаких массовых публичных акций протеста в регионе давно не было. К этому можно по-разному относиться, но действительно не было. Регион внутри самого себя, есть еще и обиженность, действительно так. Общаешься с местным населением, с местными общественниками, они себя временщиками не считают, они любят свой регион, многие из них там родились, прожили всю жизнь. В этом смысле порой возникает ощущение, что тот бизнес, который работал в регионе, и жители говорят на разных языках. Но при этом в каких-то институционализированных формах взаимодействия того же населения очень мало. То есть люди выживают сами по себе, а какие-то объединения носят скорее неформальный характер.
Хочу обратить внимание, это особенность региона, там достаточно сильны такие диаспоральные структуры. Там исторически очень сильная корейская диаспора, которая осталась в наследство с тех времен, когда Южный Сахалин принадлежал Японии, и там есть ряд сильных корейских организаций. И сейчас активно развивается киргизская диаспора, которая увеличивается постоянно с 2002 года, и сейчас там даже создана общественная структура, есть даже представители, уполномоченные правительства Киргизстана, которые решают различные вопросы, связанные с правовой защитой и так далее киргизской диаспоры. То есть в этом смысле на фоне оттока части населения в 90 годы можно сказать, что происходит замещение части миграционной убыли за счет мигрантов, в том числе из Средней Азии. В этом смысле этническое меняется, и мигранты постепенно начинают самоорганизовываться.
Игорь Яковенко: Наталья Васильевна, история с "Сахалином-2", я сейчас спрашиваю лично частное экспертное мнение.
Наталья Зубаревич: Во-первых, сам договор действительно был не очень выгоден России, потому что он заключался в конце 90, но слону в посудной лавке лучше не бывать, потому что потом последствия очевидны. Были элементы рейдерства. Но там был еще один момент. ВР пересчитала стоимость проекта в сторону повышения, отодвинув сроки выплат России. Там стечение обстоятельств, но при этом стечение обстоятельств Россия повела себя чрезмерно жестко, хотя потом ситуация была заглажена, я была на этом заводе, там очень постепенно происходит замещение операторов, обучение "газпромовцев", сейчас ситуация несколько сглажена, конфликтность убрана. Но инвесторы сделали соответствующие выводы. Даже входя в проект, это можно было делать иначе. Инвесторы сказали, что Сахалин - зона слишком высокого риска. И "Газпром" и "Роснефть" вкладывать сейчас Сахалин по сравнению с теми инвестиционными проектами очень мало. Для них это периферийная территория. Наказана область, решение принято в Москве.
Игорь Яковенко: Наталья Васильевна, что происходит с экономикой этого региона, который несколько лет подряд сотрясали крупные международные скандалы, связанные с проектом "Сахалин-2"?
Наталья Зубаревич: Вообще это фантастическая история успеха. Если в 98, в конце 90 экономика, валовой региональный продукт Сахалина был меньше среднероссийского в душевом исчислении, 90% от 100, то сейчас он в два раза выше среднероссийского. Это регион, в котором в первой половине 2000 шло до 20% всех прямых иностранных инвестиций в Россию в целом. Это регион, промышленность которого не имела никакого кризисного спада. И если посмотреть на динамику, то она сейчас почти в два раза больше, промышленность, по объему, чем была во времена советской эпохи, хотя в целом Российская Федерация еле-еле выползла на 80% от того, что было в Российской Федерации, если брать за сто в конце советского периода. Это гигантская история успеха, сделанная благодаря иностранным инвестициям. А они пришли туда благодаря формированию нового режима, соглашению о разделе продукции. Затем этот режим был свернут, в 6 году в декабре контроль получил над "Сахалином-2" "Газпром".
И то, что я рассказываю за здравие, сейчас я тут же начинаю рассказывать за упокой. В последние два-три года объем иностранных инвестиций сократился в три раза, мы видим инерцию прежних вложений, но уже в ближайшие год два область перестанет динамично расти. Ее этими действиями федерального правительства фактически подбили на взлете.
Игорь Яковенко: Александр Владимирович, на это фоне, на фоне такого противоречивого расклада в экономике, что происходит с местной политикой, с местными элитами и с местным обществом? Насколько губернатор Александр Хорошавин контролирует ситуацию?
Александр Кынев: Губернатор несомненно контролирует ситуацию, он занимает свой пост первый срок. Он был назначен в августе 2007 года после того, как ушел в отставку после землетрясения предыдущий губернатор Иван Малахов. Конечно, землетрясение тогда было поводом, нет никаких сомнений. До этого Хорошавин был мэром города Аха - это ключевой город на нефтяном севере региона, как бы основа его команды, люди, которые работали в Ахе. Там есть люди, которые работали в предыдущих администрациях, есть выходцы из Ахи, есть несколько человек, которые приехали на работу в регион из других регионов, в том числе из федерального центра. В принципе построена по технократическому принципу команда. Что касается оппозиции, конечно, за эти годы регион внутри самого себя сильно изменился. Скажем, если в начале 2000 годов политическая жизнь на Сахалине была одной из самых активных не только на Дальнем Востоке, но и в России вообще, то есть если мы посмотрим конкуренцию на региональных выборах, Сахалин является абсолютным рекордсменом, там 11 списков были в бюллетени, из которых 6 преодолели барьер, причем, один из регионов, где "Единая Россия" формально выборы проиграла, первое место занял патриотический блок "Наша родина Сахалин и Курилы".
И вот буквально это был 2004 год, а уже на следующих выборах в 2008 году ситуация просто изменилась радикально, в списках было уже четыре, причем это были только парламентские партии. Если в 2004 году никого с выборов не снимали, то в 2008 году ни "Яблоко" в регионе не допустили, до выборов ни Патриотов России, ни партию Народный союз. В 2009 были муниципальные выборы, где попытались в массовом порядке в целом ряде муниципалитетов отстранить от выборов списки партии "Справедливая Россия" и восстановили по решению суда буквально накануне голосования. Так что в этом смысле ситуация с точки зрения политики такая несколько противоречивая. Сейчас есть ощущение, что все-таки некоторый административный перегиб 2008-2009 все-таки исчерпан и, возможно, что некоторая внутренняя демократизация в регионе будет происходить.
Игорь Яковенко: Александр Владимирович, скажите, пожалуйста, если представить себе такую ось уровня автономности регионов, мы понимаем, что регионы в разной степени автономны, скажем, Шаймиев смог с помощью разных методов сделать свой регион Татарстан один из самых автономных. Видимо, самым автономным регионом, самым независимым от Москвы является сегодня Чечня Рамзана Кадырова. Другие регионы находятся в значительно большей зависимости. Так вот на этой оси автономности, зависимости, где находится сегодня Сахалин?
Александр Кынев: Наверное, где-то посередке. То есть следующее: крупные корпорации государственные, которые работают в регионе, они заинтересованы сами в себе. Для них нужды региона вторичны. Показательно, что в регионе нет договора о социальном партнерстве, что для крупных компаний, работающих в регионе, является крайне странным. Тем не менее, на сам Сахалине это так. Идет газопровод вокруг полуострова и вокруг территория ничего не получает. Губернатор, администрация области она самостоятельна в массе других вопросов, которые реально денег не приносят на самом деле. То есть получается так, что ключевая для региона отрасль экономики напрямую замкнута на федеральный центр, а регион вынужден заниматься всем остальным. Причем гигантский тормоз развития территории - это его очень сильная милитаризированнсть, огромное количество земель принадлежат Министерству обороны. Называли цифру 19%, если не ошибаюсь. То есть понятно, что с ними ничего нельзя сделать, там не построишь, не проведешь, как собака на сене, сама не съем, другим не дам. То есть получается, что автономия есть, но эта автономия ограничена и не затрагивает для региона ключевых кусков экономики.
Игорь Яковенко: Наталья Васильевна, хорошо известно замечательное краеведческое социологическое произведение Антона Павловича Чехова "Сахалин". И один из выводов своего путешествия на Сахалин и своего потрясающего действительно такого демографического, социологического исследования было то, что Чехов считал Сахалин не Россией. Сегодня по настроениям людей, элиты, граждан, проживающих на Сахалине, Сахалин - это все-таки Россия или это что-то очень сильно отличное?
Наталья Зубаревич: Это Россия, но очень сильно обиженная часть России. Люди очень четко понимают, что идет вывоз капитала, что они не получают тех преимуществ, которые должна была иметь экономика. Очень жесткое отношение к всевозможным регулирующим функциям федерального центра. Например, рыбную отрасль они очень жестко ущемляют, а это вторая по значимости часть экономики. По нефти и газу соглашение о разделе продукции было построено так, что Сахалин получал очень немного, основная часть доходов шла в федеральный центр. И чем восточнее вы едете, тем точнее люди эту специфику нашего управления чувствуют и определяют. Там можно жить лучше, там выросла зарплата, она достаточно высокая, но при очень сильной дифференциации. Там очень активное население и занятость в малом бизнесе в полтора раза точно выше среднероссийской. Но эти люди опутаны регулирующими параметрами, которые не работают на рост экономики.
Игорь Яковенко: Александр Владимирович, а гражданское общество есть в этом субъекте федерации?
Александр Кынев: Гражданское общество, конечно, есть, как может не быть. Другой вопрос, что в регионе слабо институционизировано. Скажем, там такой эрзац гражданского общества как общественная палата, она при губернаторе, то есть она не сформирована общественными организациями. В основном, как правило, эта общественная активность затрагивает либо вопросы экологические, либо это каике-то локальные всплески, недовольства по тем или иным поводам - точечная застройка или тому подобное.
Игорь Яковенко: Я бы просил вас сравнить. Мы понимаем, что протестная активность в Калининграде выше, чем в среднем по стране, в Приморском крае тоже повыше. На этом уровне, где находится Сахалин?
Александр Кынев: Если сравнивать с Калининградом, то это очень далеко от этого не только географически, но и с точки зрения реальной активности. Никаких массовых публичных акций протеста в регионе давно не было. К этому можно по-разному относиться, но действительно не было. Регион внутри самого себя, есть еще и обиженность, действительно так. Общаешься с местным населением, с местными общественниками, они себя временщиками не считают, они любят свой регион, многие из них там родились, прожили всю жизнь. В этом смысле порой возникает ощущение, что тот бизнес, который работал в регионе, и жители говорят на разных языках. Но при этом в каких-то институционализированных формах взаимодействия того же населения очень мало. То есть люди выживают сами по себе, а какие-то объединения носят скорее неформальный характер.
Хочу обратить внимание, это особенность региона, там достаточно сильны такие диаспоральные структуры. Там исторически очень сильная корейская диаспора, которая осталась в наследство с тех времен, когда Южный Сахалин принадлежал Японии, и там есть ряд сильных корейских организаций. И сейчас активно развивается киргизская диаспора, которая увеличивается постоянно с 2002 года, и сейчас там даже создана общественная структура, есть даже представители, уполномоченные правительства Киргизстана, которые решают различные вопросы, связанные с правовой защитой и так далее киргизской диаспоры. То есть в этом смысле на фоне оттока части населения в 90 годы можно сказать, что происходит замещение части миграционной убыли за счет мигрантов, в том числе из Средней Азии. В этом смысле этническое меняется, и мигранты постепенно начинают самоорганизовываться.
Игорь Яковенко: Наталья Васильевна, история с "Сахалином-2", я сейчас спрашиваю лично частное экспертное мнение.
Наталья Зубаревич: Во-первых, сам договор действительно был не очень выгоден России, потому что он заключался в конце 90, но слону в посудной лавке лучше не бывать, потому что потом последствия очевидны. Были элементы рейдерства. Но там был еще один момент. ВР пересчитала стоимость проекта в сторону повышения, отодвинув сроки выплат России. Там стечение обстоятельств, но при этом стечение обстоятельств Россия повела себя чрезмерно жестко, хотя потом ситуация была заглажена, я была на этом заводе, там очень постепенно происходит замещение операторов, обучение "газпромовцев", сейчас ситуация несколько сглажена, конфликтность убрана. Но инвесторы сделали соответствующие выводы. Даже входя в проект, это можно было делать иначе. Инвесторы сказали, что Сахалин - зона слишком высокого риска. И "Газпром" и "Роснефть" вкладывать сейчас Сахалин по сравнению с теми инвестиционными проектами очень мало. Для них это периферийная территория. Наказана область, решение принято в Москве.