Иран и его ядерная программа привлекли основное внимание прессы и наблюдателей во время "Саммита тысячелетия " и сессии Генеральной ассамблеи ООН.
Неделя необычной дипломатической активности в стенах штаб-квартиры Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке, богатая драматическими противостояниями завершилась 23 сентября неожиданным примирительным жестом со стороны иранского президента. Обсуждение иранской ядерной программы не было внесено в официальную повестку дня заседаний Сессии Генеральной ассамблеи ООН, но Иран с первого же дня заседаний так называемого "Саммита тысячелетия" замаячил в качестве совершенно явной фигуры умолчания, повода для противостояния ведущих столиц.
Сначала российский министр иностранных дел Сергей Лавров во время выступления о борьбе с бедностью и другими социальными бедствиями в третьем мире обрушился на тех, кто злоупотребляет односторонними санкциями, не одобренными ООН. Затем министр иностранных дел Бразилии объявил о том, что страны БРИК попытаюися инициировать резолюцию Генеральной ассамблеи ООН с осуждением тех, кто прибегает к санкциям. Об этой инициативе, впрочем, было быстро забыто, в то время как представители пятерки стран постоянных членов Совета Безопасности ООН и Германии встречались с представителями Ирана, пытаясь обсудить его ядерную программу неподалеку от здания, где заседали глав государств на сессии Генассамблеи.
23 сентября Иран привлек к себе главное скандальное внимание после того, как президент этой страны Махмуд Ахмадинежад объявил с трибуны Генеральной ассамблеи ошеломленным главам государств и министрам о том, что большинство людей, в том числе американцев, верят в то, что определенные силы в американском правительстве стоят за террористическими атаками 11 сентября. За этими словами последовал демонстративный выход из зала заседаний дипломатов западных стран. Президент США Барак Обама назвал эти комментарии "оскорбительными" и "человеконенавистническими".
В таком контексте внезапное заявление Ахмадинеджада о том, что Иран готов вступить в переговоры с шестеркой выглядело неожиданным, хотя, как говорят американские эксперты, все эти события укладываются в очевидную логическую цепь. Новые санкции, введенные США и Европейским союзом, наконец-то возымели ощутимый эффект. Тегеран отчаянно пытается с помощью союзников предотвратить дальнейшее их ужесточение и не может отступить не прикрыв отступление завесой провокационной риторики. Вот что говорит в интервью Радио Свобода Роналд Хэтчет, директор центра глобальных исследований университета Шрайнера в Техасе:
– Если иранский президент делает это предложение с серьезными намерениями, то оно может стать важным шагом для выхода из тупика. Не стоит забывать, что Франция и Россия около года назад предлагали Ирану то же самое – направлять ему ядерное топливо для мирной ядерной программы, если он закроет собственную программу обогащения урана. Иран тогда не согласился. Но если сегодня Иран действительно готов вернуться к такому варианту, это может способствовать уменьшению напряженности.
– Насколько, по-вашему, вероятно прекращение иранцами обогащения урана?
– Хотелось бы надеяться, что иранцы ясно поймут, что их ждет в результате изоляции на международной арене. Сейчас наложенные ранее санкции международного сообщества, видимо, еще не оказали заметно ощутимого воздействия на экономику и общество Ирана. Но с течением времени режим санкций будет ужесточаться. Например, в Иран может быть прекращен экспорт нефтепродуктов, нехватку которых он уже ощущает. К тому же несколько дней назад российский президент Дмитрий Медведев, вопреки ранее одобренной договоренности с Ираном, наложим эмбарго на поставку ему ракетно-зенитных комплексов С-300, танков, самолетов и других видов вооружений. Это в конечном счете может обернуться для иранского режима серьезными последствиями, учитывая, что естественное старение военных технологий Ирана будет снижать его способность поддерживать свой военный потенциал. Я не исключаю, что под напором этих обстоятельств, иранские власти осознают, что, если они хотя поддерживать статус влиятельной державы в регионе Персидского залива, им лучше всего будет разрешить вопрос об обогащении урана. Это может стать крупным прорывом, если иранцы будут следовать здравой логике.
– Как вы относитесь к работоспособности тактики давления?
– У каждой страны есть чувство национальной гордости, право на национальный суверенитет и убеждения в собственной способности правильно поступать в интересах своего народа. Предполагаю, что требования стран "шестерки" – прекратить недопустимое, с их точки зрения, обогащение урана и дать доступ к информации о том, что происходит в иранских ядерных лабораториях – с точки зрения иранцев, могут показаться оскорбительными. Это действительно мешает им пойти на соглашения, предлагаемые странами "шестерки". Очевидно, "шестерке" стоит подумать, как сделать, чтобы Иран не относился к переговорам столь болезненно.
– Допускаете ли вы возможность прямых американо-иранских переговоров?
– Президент Обама недавно сказал, что США открыты для прямых контактов с Ираном, если данные нашей разведки и заверения самого Ирана или доверенных стран посредников дадут основания надеяться, что прямые переговоры приведут к чему-то позитивному. И я в некоторой степени тоже допускаю такую вероятность. Вместе с тем, США продолжают подчеркивать, что ядерная программа Тегерана – проблема не двусторонних американо-иранских отношений, а отношений международного сообщества с Ираном. И Вашингтон предпочел бы рассматривать данную проблему именно в контексте международного сотрудничества. Я в этом не сомневаюсь.
Президент Обама, решительно осудив в пятницу оскорбительные заявления иранского президента с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН, еще раз повторил, что США открыты для переговоров с Ираном.
Неделя необычной дипломатической активности в стенах штаб-квартиры Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке, богатая драматическими противостояниями завершилась 23 сентября неожиданным примирительным жестом со стороны иранского президента. Обсуждение иранской ядерной программы не было внесено в официальную повестку дня заседаний Сессии Генеральной ассамблеи ООН, но Иран с первого же дня заседаний так называемого "Саммита тысячелетия" замаячил в качестве совершенно явной фигуры умолчания, повода для противостояния ведущих столиц.
Сначала российский министр иностранных дел Сергей Лавров во время выступления о борьбе с бедностью и другими социальными бедствиями в третьем мире обрушился на тех, кто злоупотребляет односторонними санкциями, не одобренными ООН. Затем министр иностранных дел Бразилии объявил о том, что страны БРИК попытаюися инициировать резолюцию Генеральной ассамблеи ООН с осуждением тех, кто прибегает к санкциям. Об этой инициативе, впрочем, было быстро забыто, в то время как представители пятерки стран постоянных членов Совета Безопасности ООН и Германии встречались с представителями Ирана, пытаясь обсудить его ядерную программу неподалеку от здания, где заседали глав государств на сессии Генассамблеи.
23 сентября Иран привлек к себе главное скандальное внимание после того, как президент этой страны Махмуд Ахмадинежад объявил с трибуны Генеральной ассамблеи ошеломленным главам государств и министрам о том, что большинство людей, в том числе американцев, верят в то, что определенные силы в американском правительстве стоят за террористическими атаками 11 сентября. За этими словами последовал демонстративный выход из зала заседаний дипломатов западных стран. Президент США Барак Обама назвал эти комментарии "оскорбительными" и "человеконенавистническими".
США продолжают подчеркивать, что ядерная программа Тегерана – проблема не двусторонних американо-иранских отношений, а отношений международного сообщества с Ираном
В таком контексте внезапное заявление Ахмадинеджада о том, что Иран готов вступить в переговоры с шестеркой выглядело неожиданным, хотя, как говорят американские эксперты, все эти события укладываются в очевидную логическую цепь. Новые санкции, введенные США и Европейским союзом, наконец-то возымели ощутимый эффект. Тегеран отчаянно пытается с помощью союзников предотвратить дальнейшее их ужесточение и не может отступить не прикрыв отступление завесой провокационной риторики. Вот что говорит в интервью Радио Свобода Роналд Хэтчет, директор центра глобальных исследований университета Шрайнера в Техасе:
– Если иранский президент делает это предложение с серьезными намерениями, то оно может стать важным шагом для выхода из тупика. Не стоит забывать, что Франция и Россия около года назад предлагали Ирану то же самое – направлять ему ядерное топливо для мирной ядерной программы, если он закроет собственную программу обогащения урана. Иран тогда не согласился. Но если сегодня Иран действительно готов вернуться к такому варианту, это может способствовать уменьшению напряженности.
– Насколько, по-вашему, вероятно прекращение иранцами обогащения урана?
– Хотелось бы надеяться, что иранцы ясно поймут, что их ждет в результате изоляции на международной арене. Сейчас наложенные ранее санкции международного сообщества, видимо, еще не оказали заметно ощутимого воздействия на экономику и общество Ирана. Но с течением времени режим санкций будет ужесточаться. Например, в Иран может быть прекращен экспорт нефтепродуктов, нехватку которых он уже ощущает. К тому же несколько дней назад российский президент Дмитрий Медведев, вопреки ранее одобренной договоренности с Ираном, наложим эмбарго на поставку ему ракетно-зенитных комплексов С-300, танков, самолетов и других видов вооружений. Это в конечном счете может обернуться для иранского режима серьезными последствиями, учитывая, что естественное старение военных технологий Ирана будет снижать его способность поддерживать свой военный потенциал. Я не исключаю, что под напором этих обстоятельств, иранские власти осознают, что, если они хотя поддерживать статус влиятельной державы в регионе Персидского залива, им лучше всего будет разрешить вопрос об обогащении урана. Это может стать крупным прорывом, если иранцы будут следовать здравой логике.
– Как вы относитесь к работоспособности тактики давления?
– У каждой страны есть чувство национальной гордости, право на национальный суверенитет и убеждения в собственной способности правильно поступать в интересах своего народа. Предполагаю, что требования стран "шестерки" – прекратить недопустимое, с их точки зрения, обогащение урана и дать доступ к информации о том, что происходит в иранских ядерных лабораториях – с точки зрения иранцев, могут показаться оскорбительными. Это действительно мешает им пойти на соглашения, предлагаемые странами "шестерки". Очевидно, "шестерке" стоит подумать, как сделать, чтобы Иран не относился к переговорам столь болезненно.
– Допускаете ли вы возможность прямых американо-иранских переговоров?
– Президент Обама недавно сказал, что США открыты для прямых контактов с Ираном, если данные нашей разведки и заверения самого Ирана или доверенных стран посредников дадут основания надеяться, что прямые переговоры приведут к чему-то позитивному. И я в некоторой степени тоже допускаю такую вероятность. Вместе с тем, США продолжают подчеркивать, что ядерная программа Тегерана – проблема не двусторонних американо-иранских отношений, а отношений международного сообщества с Ираном. И Вашингтон предпочел бы рассматривать данную проблему именно в контексте международного сотрудничества. Я в этом не сомневаюсь.
Президент Обама, решительно осудив в пятницу оскорбительные заявления иранского президента с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН, еще раз повторил, что США открыты для переговоров с Ираном.