3 октября, в Германии отмечается 20-летие объединения страны. Социологи, политики и журналисты пытаются оценить результаты объединения с точки зрения как государства, так и отдельных его граждан.
Два главных вопроса формулируются ныне из фраз, произнесенных в дни объединения Вилли Брандтом и Гельмутом Колем. Брандт, узнав о падении стены, сказал тогда: "Теперь начинает срaстаться то, что является целым". А Гельмут Коль пообещал гражданам ГДР на их территории в недалеком будущем "цветущие ландшафты". Так или иначе, многие спрашивают себя и других – "срослось или не срослось", и где можно видеть те обещанные ландшафты?
Премьер-министр земли Бранденбург, одной из самых успешных из новых земель, выходец из ГДР Маттиас Платцек сказал в эти дни:
– Мы обязаны думать о том, почему сегодня, спустя 20 лет после объединения, согласно разным опросам, от 45 до 70 процентов восточных немцев говорят, что их ум и сердце еще не признали вокруг себя объединенную Германию. Это нельзя игнорировать. С этими людьми нужен диалог, при котором они почувствовали бы уважение к их ситуации и позиции. Почему они разочарованы? Материальные причины здесь не играют большой роли, так как у очень многих материальное положение существенно улучшилось. Одно понятно: если объединяются две большие общественные группы, то по всем рекомендациям общественной психологии необходимо, чтобы меньшая группа видела свой вклад, внесенный в общее целое, вклад, принятый целым, как ценность.
Платцек настаивaет и на создании общественных рамок для примирения самих жителей бывшей ГДР с прошлым этой страны:
– Примирение, в конце концов, – индивидуальный процесс. Я не могу дать распоряжение, чтобы люди примирялись. Но мы должны создать условия, в которых люди, виновные в том или ином, смогли бы найти мужество говорить о своей вине и признать ее, а люди, которые стали жертвами режима, смогли бы найти в себе силы их выслушать. Приведет ли это к примирению – открытый вопрос. Но в начале третьего десятилетия после мирной революции самое время создать такой общественный климат.
Итак, во главе угла – отношение к опыту ГДР. Главный "продукт объединения“ и в каком-то смысле его символ – канцлер Ангела Меркель ясно выразила в эти дни свое отношение к прошлому ГДР, страны, в которой она выросла:
– На мой взгляд, ГДР была государством несправедливости, которое подлыми методами оказывало давление на всех, кто там жил.
Но все же, согласно опросам, более половины граждан бывшей ГДР убеждены, что у коммунистического режима было больше хороших сторон, чем плохих. На этом играет нынешняя Левая партия – наследница правившей партии ГДР. Было очень характерно, что в момент выбора президента ФРГ, когда Левая партия могла, присоединившись к социал-демократам и зеленым, могла выбрать президентом известного правозащитника ГДР пастора Гаука, бывшие коммунисты предпочли воздержаться от голосования. Им поперек горла стояла деятельность Иоахима Гаука после объединения, когда он занял пост первого руководителя ведомства по архивам "Штази". Этoт анахронизм левых сам Гаук совсем недавно прокомментировал так:
– Германия уже один раз поняла, что отказ обсуждать свою вину и ответственность за прошлое ведет в никуда. Западная Германия прошла через это, обсуждая и осуждая бывших нацистов в послевоенном политическом истеблишменте, осуждая саму неготовность назвать вину виной. Затем через поколение – в конце 60-х – возник новый культурный переворот в общественном сознании со всеми перегибами того движения. Но с этого момента вопрос вины получил постоянное место в повестке дня нации. Потеряло ли себя вследствие этого наше общество? Нет, оно нашло себя заново. Оно может снова верить в себя, потому что способно вину назвать виной, а несправедливость – несправедливостью. И с тех пор наше общество находится в процессе своего обновления на основе замечательной конституции и практической демократии. Что же с чем должно сближаться в нынешней ситуации? Конечно же левые должны искать путь к центру. И для этого также необходима способность вину назвать виной, а несправедливость – несправедливостью. В Левой партии уже есть несколько человек, понимающих это и действующих в этом духе. Хотелось бы, чтобы таких становилось все больше.
Но если продолжить мысль Гаука в духе того, о чем говорил Маттиас Платцек, то и западная Германия могла бы найти в чем повиниться, в частности, в той демонстрации силы, с которой "вессис", как называют в Германии западных немцев, сметали все ГДР-овское, отправив многих людей старше 40 лет навечно на пособие по безработице. Не зря последний премьер-министр ГДР Лотар де Мезьер и первый некоммунист на этом посту, представляя в эти дни свою книгу воспоминаний, решился сказать по старой памяти, что Гельмут Коль вел себя с ним себя тогда, как с марионеткой. Эта запоздалая горечь прозвучала немного трагикомично, так как де Мезьер – очень маленького роста, и Коль в разы превосходил его по всем параметрам. Ангела Меркель, представлявшая книгу, сочла необходимым ответить:
– Без мужества, решительности и дальновидности Гельмута Коля 1990 год не стал бы реальностью объединения . Его заслуга в принятии тогда для нашей ныне единой страны непростых экономических решений и в создании доверия к происходившим процессам со стороны руководителей США и стран Европы, в убеждении их в смысле создания новой свободной объединенной Германии.
Лотар де Мезьер, под руководством которого Ангела Меркель начала свою политическую карьеру в качестве второго представителя правительства ГДР по связям с общественностью, видит в Меркель все же и свой повод для примирения с тем, что все произошло так, а не иначе:
– Она руководит партией, которая была только западногерманской, но за последние годы успешного развития стала общегерманской партией. И это дает мне повод ею гордиться, хотя я всегда подчеркиваю, что, вопреки утверждениям некоторых в прессе, я не "придумал" Ангелу Меркель. Она уже тогда была самой собой, она не случайно попала в мое правительство, и была чрезвычайно дельным и ответственным его представителем. Таким же дельным и ответственным политиком она показала себя и в дальнейшем.
Опросы 20-летних немцев, родившихся уже после объединения как на Западе, так и на Востоке Германии, показывают, что Германия молодых уже давно – нечто единое, и разделения на "оссис" и "вессис" для новых поколений не играет существенной роли. Но у многих их родителей стена продолжает жить в сознании, несмотря на очевидные перемены и успехи многих бывших восточных немцев в политике, бизнесе, культуре и спорте. Число разочарованных объединением велико. Вопреки мнению Маттиаса Платцека и материальный фактор играет здесь тоже немалую роль, так как воспитанные в социалистическом сознании, что государство дает блага и привилегии, многие оссис ожидали, что ФРГ даст им гораздо больше.
Однако, на два главных вопроса немцы, как западные, так и восточные, несмотря на отмечаемую и теми и другими разницу в образе мышления на западе страны и на востоке, в целом отвечают положительно. Восточные немцы гордятся своей мирной революцией и освобождением от коммунистического режима.
80 процентов восточных немцев довольны преображением своих городов, особенно Дрездена, и видят в этом воплощение идеи "цветущих ландшафтов". 64 процента немцев считает, что срастание, хотя и не закончено, но продолжается неуклонно. 73 процента западных немцев и 97 процентов восточных смогли посетить за прошедшие годы соответственно восточные и западные земли и своими глазами увидеть жизнь, когда-то отделенную от них берлинской стеной. Из этих путешественников только 20 процентов на западе и 19 процентов на востоке сказали, что чувствовали они себя при этом немного чужими, как бы в чужой стране. Две трети опрошенных уверенно заявили, что разницы не почувствовали, а значит путешествовали по уже ставшей родной единой большой стране.
Два главных вопроса формулируются ныне из фраз, произнесенных в дни объединения Вилли Брандтом и Гельмутом Колем. Брандт, узнав о падении стены, сказал тогда: "Теперь начинает срaстаться то, что является целым". А Гельмут Коль пообещал гражданам ГДР на их территории в недалеком будущем "цветущие ландшафты". Так или иначе, многие спрашивают себя и других – "срослось или не срослось", и где можно видеть те обещанные ландшафты?
Премьер-министр земли Бранденбург, одной из самых успешных из новых земель, выходец из ГДР Маттиас Платцек сказал в эти дни:
– Мы обязаны думать о том, почему сегодня, спустя 20 лет после объединения, согласно разным опросам, от 45 до 70 процентов восточных немцев говорят, что их ум и сердце еще не признали вокруг себя объединенную Германию. Это нельзя игнорировать. С этими людьми нужен диалог, при котором они почувствовали бы уважение к их ситуации и позиции. Почему они разочарованы? Материальные причины здесь не играют большой роли, так как у очень многих материальное положение существенно улучшилось. Одно понятно: если объединяются две большие общественные группы, то по всем рекомендациям общественной психологии необходимо, чтобы меньшая группа видела свой вклад, внесенный в общее целое, вклад, принятый целым, как ценность.
Платцек настаивaет и на создании общественных рамок для примирения самих жителей бывшей ГДР с прошлым этой страны:
– Примирение, в конце концов, – индивидуальный процесс. Я не могу дать распоряжение, чтобы люди примирялись. Но мы должны создать условия, в которых люди, виновные в том или ином, смогли бы найти мужество говорить о своей вине и признать ее, а люди, которые стали жертвами режима, смогли бы найти в себе силы их выслушать. Приведет ли это к примирению – открытый вопрос. Но в начале третьего десятилетия после мирной революции самое время создать такой общественный климат.
Итак, во главе угла – отношение к опыту ГДР. Главный "продукт объединения“ и в каком-то смысле его символ – канцлер Ангела Меркель ясно выразила в эти дни свое отношение к прошлому ГДР, страны, в которой она выросла:
– На мой взгляд, ГДР была государством несправедливости, которое подлыми методами оказывало давление на всех, кто там жил.
Но все же, согласно опросам, более половины граждан бывшей ГДР убеждены, что у коммунистического режима было больше хороших сторон, чем плохих. На этом играет нынешняя Левая партия – наследница правившей партии ГДР. Было очень характерно, что в момент выбора президента ФРГ, когда Левая партия могла, присоединившись к социал-демократам и зеленым, могла выбрать президентом известного правозащитника ГДР пастора Гаука, бывшие коммунисты предпочли воздержаться от голосования. Им поперек горла стояла деятельность Иоахима Гаука после объединения, когда он занял пост первого руководителя ведомства по архивам "Штази". Этoт анахронизм левых сам Гаук совсем недавно прокомментировал так:
– Германия уже один раз поняла, что отказ обсуждать свою вину и ответственность за прошлое ведет в никуда. Западная Германия прошла через это, обсуждая и осуждая бывших нацистов в послевоенном политическом истеблишменте, осуждая саму неготовность назвать вину виной. Затем через поколение – в конце 60-х – возник новый культурный переворот в общественном сознании со всеми перегибами того движения. Но с этого момента вопрос вины получил постоянное место в повестке дня нации. Потеряло ли себя вследствие этого наше общество? Нет, оно нашло себя заново. Оно может снова верить в себя, потому что способно вину назвать виной, а несправедливость – несправедливостью. И с тех пор наше общество находится в процессе своего обновления на основе замечательной конституции и практической демократии. Что же с чем должно сближаться в нынешней ситуации? Конечно же левые должны искать путь к центру. И для этого также необходима способность вину назвать виной, а несправедливость – несправедливостью. В Левой партии уже есть несколько человек, понимающих это и действующих в этом духе. Хотелось бы, чтобы таких становилось все больше.
Но если продолжить мысль Гаука в духе того, о чем говорил Маттиас Платцек, то и западная Германия могла бы найти в чем повиниться, в частности, в той демонстрации силы, с которой "вессис", как называют в Германии западных немцев, сметали все ГДР-овское, отправив многих людей старше 40 лет навечно на пособие по безработице. Не зря последний премьер-министр ГДР Лотар де Мезьер и первый некоммунист на этом посту, представляя в эти дни свою книгу воспоминаний, решился сказать по старой памяти, что Гельмут Коль вел себя с ним себя тогда, как с марионеткой. Эта запоздалая горечь прозвучала немного трагикомично, так как де Мезьер – очень маленького роста, и Коль в разы превосходил его по всем параметрам. Ангела Меркель, представлявшая книгу, сочла необходимым ответить:
– Без мужества, решительности и дальновидности Гельмута Коля 1990 год не стал бы реальностью объединения . Его заслуга в принятии тогда для нашей ныне единой страны непростых экономических решений и в создании доверия к происходившим процессам со стороны руководителей США и стран Европы, в убеждении их в смысле создания новой свободной объединенной Германии.
Лотар де Мезьер, под руководством которого Ангела Меркель начала свою политическую карьеру в качестве второго представителя правительства ГДР по связям с общественностью, видит в Меркель все же и свой повод для примирения с тем, что все произошло так, а не иначе:
– Она руководит партией, которая была только западногерманской, но за последние годы успешного развития стала общегерманской партией. И это дает мне повод ею гордиться, хотя я всегда подчеркиваю, что, вопреки утверждениям некоторых в прессе, я не "придумал" Ангелу Меркель. Она уже тогда была самой собой, она не случайно попала в мое правительство, и была чрезвычайно дельным и ответственным его представителем. Таким же дельным и ответственным политиком она показала себя и в дальнейшем.
Опросы 20-летних немцев, родившихся уже после объединения как на Западе, так и на Востоке Германии, показывают, что Германия молодых уже давно – нечто единое, и разделения на "оссис" и "вессис" для новых поколений не играет существенной роли. Но у многих их родителей стена продолжает жить в сознании, несмотря на очевидные перемены и успехи многих бывших восточных немцев в политике, бизнесе, культуре и спорте. Число разочарованных объединением велико. Вопреки мнению Маттиаса Платцека и материальный фактор играет здесь тоже немалую роль, так как воспитанные в социалистическом сознании, что государство дает блага и привилегии, многие оссис ожидали, что ФРГ даст им гораздо больше.
Однако, на два главных вопроса немцы, как западные, так и восточные, несмотря на отмечаемую и теми и другими разницу в образе мышления на западе страны и на востоке, в целом отвечают положительно. Восточные немцы гордятся своей мирной революцией и освобождением от коммунистического режима.
80 процентов восточных немцев довольны преображением своих городов, особенно Дрездена, и видят в этом воплощение идеи "цветущих ландшафтов". 64 процента немцев считает, что срастание, хотя и не закончено, но продолжается неуклонно. 73 процента западных немцев и 97 процентов восточных смогли посетить за прошедшие годы соответственно восточные и западные земли и своими глазами увидеть жизнь, когда-то отделенную от них берлинской стеной. Из этих путешественников только 20 процентов на западе и 19 процентов на востоке сказали, что чувствовали они себя при этом немного чужими, как бы в чужой стране. Две трети опрошенных уверенно заявили, что разницы не почувствовали, а значит путешествовали по уже ставшей родной единой большой стране.