Известный российский юрист, а ныне политэмигрант, Борис Кузнецов передал Радио Свобода свои тезисы о реформе правоохранительной и судебной систем. В интервью РС он прокомментировал наиболее существенные из своих предложений.
- Похоже, вы полагаете, что обсуждать закон "О полиции" в отрыве от реформы всей системы правоохранительных и судебных органов бессмысленно? Но надо же с чего-то начинать…
- Конечно. Однако должна быть какая-то общая концепция. К сожалению, ее нет. Исправить ситуацию в МВД, не реформируя ту же ФСБ, или ту же судебную систему, невозможно.
- А вы не думаете, что у президента все же есть некий цельный замысел либеральных реформ в правоохранительной, силовой и судебной области? Возможно, он просто не успел его реализовать.
- Нет, не думаю. Потому, прежде всего, что очевидна тревожная тенденция - усиление репрессивного аппарата и ужесточение правосудия. Возьмите последние законы. Возьмите ограничения деятельности суда присяжных. Возьмите решения, которые касаются Конституционного суда.
- Давайте попробуем вычленить самое главное в ваших предложениях. По пунктам – начиная с реформы МВД.
- Я бы напомнил, что даже в послевоенное время одним из важнейших показателей для милиции было предотвращение преступлений или преступных замыслов. Это было особое направление деятельности. Сама система отчетности эту деятельность стимулировала. Теперь система отчетности поощряет совсем другое.
- Чем она плоха?
- Она основывается на таких показателях, как раскрываемость и количество выявленных преступлений. По этим показателям оценивается эффективность работы следствия, дознания, оперативно-розыскных подразделений. И вот что получается. Каждый месяц оперативный работник, который, например, ведет борьбу с экономическими преступлениями, должен выявлять одно преступление. Не может? Сама система его подталкивает к тому, что он начинает искусственно создавать уголовные дела. Подкладываются наркотики или оружие… То же самое с раскрываемостью преступлений. Вместо того, чтобы человека посадить на 15 суток, против него возбуждается дело. И таким образом искусственно завышается рост раскрываемости преступлений. Другой путь – вообще не регистрировать преступления. То есть люди приходят, заявляют в милицию, а их заявления не регистрируются или же по ним необоснованно отказывается в возбуждении уголовного дела. Преступлений фиксируется меньше – значит раскрываемость растет.
- Среди ваших предложений относительно ФСБ есть норма о запрете для выходцев из этой системы занимать государственные посты. Это тот урок, который вы предлагаете извлечь из президентства Владимира Путина?
- В том числе. Люди из спецслужб (я не беру только российские) обладают определенным менталитетом. То, что является нормой для работы в спецслужбах, абсолютно не годится для гражданской жизни.
- Что, на ваш взгляд, подлежит первоочередному реформированию в судебной системе?
- Нужно ликвидировать должности председателей судов. Это инструмент "позвоночного" правосудия.
- Вас более всего тревожит коррупция?
- Коррупция – это все же экономический интерес. А ведь интерес может быть нематериальный. Я вспоминаю, с чем я сталкивался в Московском городском суде.
- Неприятные воспоминания?
- Недавно его председатель Ольга Егорова в одном из своих интервью сказала, что ей угрожали. Это я угрожал.
- Неужели?
- Да, написал в одной из своих жалоб, что эпоха правления Егоровой в Мосгорсуде когда-нибудь закончится, и вы - писал я Егоровой - окажетесь в суде в другом качестве, только защищать вас будет некому. Да никто и не захочет. Что касается Мосгорсуда, то тут у меня действительно тяжелый опыт. Было у меня, к примеру, одно, совсем простое дело, которое не имело никакого особого резонанса. Я защищал женщину-пристава, ее обвиняли в получении взятки. По делу был вынесен оправдательный приговор. Коллегия Мосгорсуда приговор отменила, а судью, который вынес оправдательный приговор, уволили – нашли какие-то мотивы. Позже другая судья того же суда рассмотрела дело и тоже вынесла оправдательный приговор. И ее уволили, а приговор отменили. И когда дело рассматривалось в третий раз, очередной судья сказал мне прямым текстом: " Борис Авраамович, понимаете, Егорова напрямую звонит председателю суда и говорит, что разгонит всех судей, пока не будет вынесен обвинительный приговор". Чем хороша в этом отношении Америка? Судьи никогда заранее не знают, к кому попадет дело. Собираются утром, по очереди берут папочки, которые сверху лежат, и все. Воля случая. Кому в такой ситуации звонить? Кого запугивать? А у нас все расписано и с вполне определенными целями. Я бы не назвал это коррупцией. Но как ни назови… Какая разница людям, которых незаконно приговаривают к разным срокам, была ли в их деле финансовая составляющая или неправосудный приговор продиктован какими-то другими мотивами?
- А вам не кажется, что все, о чем вы говорите, не решается в рамках реформы правоохранительной или судебной системы или даже и той, и другой в комплексе? Тут вряд ли удастся обойтись без политической реформы.
- Это самое главное, конечно. Просто я пытался сформулировать предложения в той сфере, которой занимаюсь профессионально. Но, безусловно, необходимы нормальные выборы, политическая оппозиция, независимые массмедиа.
- Вы не первый год живете в эмиграции. С какой целью вы написали свои тезисы – они ведь адресованы России?
- Дело в том, что я отношусь к той категории эмигрантов, которые уже никогда не будут жить, как американцы. Поэтому я живу российскими интересами. Меня волнует все, что происходит в моей стране, которую я вынужденно покинул.
- Вы рассчитываете на то, что ваши тезисы будут обсуждаться вашими коллегами в России?
- Не знаю. Но я бы этого хотел.
- Похоже, вы полагаете, что обсуждать закон "О полиции" в отрыве от реформы всей системы правоохранительных и судебных органов бессмысленно? Но надо же с чего-то начинать…
- Конечно. Однако должна быть какая-то общая концепция. К сожалению, ее нет. Исправить ситуацию в МВД, не реформируя ту же ФСБ, или ту же судебную систему, невозможно.
- А вы не думаете, что у президента все же есть некий цельный замысел либеральных реформ в правоохранительной, силовой и судебной области? Возможно, он просто не успел его реализовать.
- Нет, не думаю. Потому, прежде всего, что очевидна тревожная тенденция - усиление репрессивного аппарата и ужесточение правосудия. Возьмите последние законы. Возьмите ограничения деятельности суда присяжных. Возьмите решения, которые касаются Конституционного суда.
- Давайте попробуем вычленить самое главное в ваших предложениях. По пунктам – начиная с реформы МВД.
- Я бы напомнил, что даже в послевоенное время одним из важнейших показателей для милиции было предотвращение преступлений или преступных замыслов. Это было особое направление деятельности. Сама система отчетности эту деятельность стимулировала. Теперь система отчетности поощряет совсем другое.
- Чем она плоха?
- Она основывается на таких показателях, как раскрываемость и количество выявленных преступлений. По этим показателям оценивается эффективность работы следствия, дознания, оперативно-розыскных подразделений. И вот что получается. Каждый месяц оперативный работник, который, например, ведет борьбу с экономическими преступлениями, должен выявлять одно преступление. Не может? Сама система его подталкивает к тому, что он начинает искусственно создавать уголовные дела. Подкладываются наркотики или оружие… То же самое с раскрываемостью преступлений. Вместо того, чтобы человека посадить на 15 суток, против него возбуждается дело. И таким образом искусственно завышается рост раскрываемости преступлений. Другой путь – вообще не регистрировать преступления. То есть люди приходят, заявляют в милицию, а их заявления не регистрируются или же по ним необоснованно отказывается в возбуждении уголовного дела. Преступлений фиксируется меньше – значит раскрываемость растет.
- Среди ваших предложений относительно ФСБ есть норма о запрете для выходцев из этой системы занимать государственные посты. Это тот урок, который вы предлагаете извлечь из президентства Владимира Путина?
- В том числе. Люди из спецслужб (я не беру только российские) обладают определенным менталитетом. То, что является нормой для работы в спецслужбах, абсолютно не годится для гражданской жизни.
- Что, на ваш взгляд, подлежит первоочередному реформированию в судебной системе?
- Нужно ликвидировать должности председателей судов. Это инструмент "позвоночного" правосудия.
- Вас более всего тревожит коррупция?
- Коррупция – это все же экономический интерес. А ведь интерес может быть нематериальный. Я вспоминаю, с чем я сталкивался в Московском городском суде.
- Неприятные воспоминания?
- Недавно его председатель Ольга Егорова в одном из своих интервью сказала, что ей угрожали. Это я угрожал.
- Неужели?
- Да, написал в одной из своих жалоб, что эпоха правления Егоровой в Мосгорсуде когда-нибудь закончится, и вы - писал я Егоровой - окажетесь в суде в другом качестве, только защищать вас будет некому. Да никто и не захочет. Что касается Мосгорсуда, то тут у меня действительно тяжелый опыт. Было у меня, к примеру, одно, совсем простое дело, которое не имело никакого особого резонанса. Я защищал женщину-пристава, ее обвиняли в получении взятки. По делу был вынесен оправдательный приговор. Коллегия Мосгорсуда приговор отменила, а судью, который вынес оправдательный приговор, уволили – нашли какие-то мотивы. Позже другая судья того же суда рассмотрела дело и тоже вынесла оправдательный приговор. И ее уволили, а приговор отменили. И когда дело рассматривалось в третий раз, очередной судья сказал мне прямым текстом: " Борис Авраамович, понимаете, Егорова напрямую звонит председателю суда и говорит, что разгонит всех судей, пока не будет вынесен обвинительный приговор". Чем хороша в этом отношении Америка? Судьи никогда заранее не знают, к кому попадет дело. Собираются утром, по очереди берут папочки, которые сверху лежат, и все. Воля случая. Кому в такой ситуации звонить? Кого запугивать? А у нас все расписано и с вполне определенными целями. Я бы не назвал это коррупцией. Но как ни назови… Какая разница людям, которых незаконно приговаривают к разным срокам, была ли в их деле финансовая составляющая или неправосудный приговор продиктован какими-то другими мотивами?
- А вам не кажется, что все, о чем вы говорите, не решается в рамках реформы правоохранительной или судебной системы или даже и той, и другой в комплексе? Тут вряд ли удастся обойтись без политической реформы.
- Это самое главное, конечно. Просто я пытался сформулировать предложения в той сфере, которой занимаюсь профессионально. Но, безусловно, необходимы нормальные выборы, политическая оппозиция, независимые массмедиа.
- Вы не первый год живете в эмиграции. С какой целью вы написали свои тезисы – они ведь адресованы России?
- Дело в том, что я отношусь к той категории эмигрантов, которые уже никогда не будут жить, как американцы. Поэтому я живу российскими интересами. Меня волнует все, что происходит в моей стране, которую я вынужденно покинул.
- Вы рассчитываете на то, что ваши тезисы будут обсуждаться вашими коллегами в России?
- Не знаю. Но я бы этого хотел.