Дмитрий Волчек: В понедельник на встрече Дмитрия Медведева с рок-музыкантами обсуждался вопрос о Химкинском лесе. Президент сказал, что намерен еще раз выслушать аргументы сторонников разных вариантов прокладки трассы – через лес и в обход, однако ему ясно, что здесь идет борьба хорошего с лучшим. Никто из участников встречи, к сожалению, не напомнил Дмитрию Медведеву, что в этой борьбе хорошего с лучшим есть жертвы. Два молодых человека, участники антифашистского движения Алексей Гаскаров и Максим Солопов уже третий месяц находятся в следственном изоляторе, их обвиняют в нападении на здание Химкинской администрации. 15 октября Мособлсуд отменил решение Химкинского городского суда о продлении ареста Алексея Гаскарова, ранее такое же решение было принято в отношении Солопова. Однако антифашисты остаются под стражей и ждут нового решения Химкинского суда. Дело Гаскарова и Солопова приобрело большой резонанс, прошли акции в России и за границей, в Швеции, Дании, Украине, во Франции, был пикет в Нью-Йорке у представительства России при ООН, опубликовано письмо правозащитников и деятелей культуры президенту России в защиту молодых антифашистов, создан сайт для их поддержки. Я приветствую в нашей студии Юлию Башинову, активистку кампании в защиту Гаскарова и Солопова, и корреспондента телекомпании «Дождь» Илью Васюнина, который был в Химках 28 июля во время акции антифашистов у здания местной администрации.
Юлия, добрый вечер. Гаскарова и Солопова называют «химкинскими заложниками». Почему заложниками?
Юлия Башинова: Потому что были нарушения при аресте. Их фактически не задержали по подозрению в совершении преступления, а взяли в заложники, потому что они известные общественные активисты. И поскольку они всегда заявляли себя как антифашисты, а демонстрация у химкинской администрации была проведена антифашистами, Алексей и Максим стали легкой добычей. Поэтому мы считаем, что они заложники.
Дмитрий Волчек: Гаскаров и Солопов участвовали в записи одной из дискуссионных передач Радио Свобода из цикла «Свобода в клубах», и моя коллега Елена Фанайлова, которая ведет эту программу, говорит, что они произвели на нее очень большое впечатление, что это очень умные молодые люди. И правозащитник Лев Пономарев, который вчера выступал в Мособлсуде, тоже говорил об Алексее Гаскарове, как о замечательном журналисте и общественном деятеле. Вы с ними хорошо знакомы?
Юлия Башинова: Да, с Максимом немножко больше, чем с Алексеем. Мы пересекались на антифашистских мероприятиях и других общественных инициативах.
Дмитрий Волчек: Илья, вы были свидетелем событий у Химкинской администрации, за участие в которых Гаскарову и Солопову грозит до 7 лет лишения свободы. Говорят, что на известной видеозаписи, которая распространялась в Интернете, ни Алексея, ни Максима нет. Почему же именно их объявили виновными?
Илья Васюнин: Действительно, на записи, которая висит на Youtube, не видно ни Лешу, ни Максима. Фактически химкинская милиция оказалась бессильна предпринять что-либо для пресечения этой акции, если, конечно, она хотела это сделать. Оба активиста были вызваны на профилактическую беседу на следующий день и фактически задержаны в отделении милиции, хотя у одного из них, у Максима, в протоколе написано, что он задержан на месте преступления, причем спустя день. Поэтому говорят о том, что они заложники; потому что они самые известные, самые публичные люди, которые подавали заявки на пикеты, на митинги, открыто выступали, давали интервью. Вы вспомнили о том, что они были на Радио Свобода, также их постоянно можно было видеть в сюжетах НТВ, РЕН-ТВ, других телеканалов. Милиция пошла по самому простому пути, нужно было поставить галочку, и взяли самых публичных людей. Поэтому они заложники, поэтому для людей, которые выступают за их освобождение, важно их отстоять и добиться, чтобы они вышли на свободу.
Дмитрий Волчек: Илья, вы тоже и с Алексеем, и Максимом хорошо знакомы?
Илья Васюнин: Конечно. Я писал в свое время в «Новой газете» об антифашистском движении, сейчас на телеканале «Дождь» снимаю сюжеты, связанные с движением, а это были люди, которые мониторили и левые движения, и жизнь своих идеологических оппонентов, ультраправых группировок. И конечно, с ними приходилось часто общаться, они выступали экспертами по разным вопросам.
Дмитрий Волчек: Акция у химкинской администрации была следствием нападения группировки футбольных хулиганов (не знаю, можно ли их называть фашистами, ультраправыми) на лагерь защитников Химкинского леса, причем это нападение не расследуется, а нападение на химкинскую администрацию, где несколько стекол разбили, расследуется так, как будто это преступление первостепенной важности, теракт.
Илья Васюнин: Совершенно верно. В известном интервью в газете «Коммерсант» «Каждый человек имеет право на 15 минут силы» один из организаторов говорил, что в Химках соединилось все то, что левые, анархисты, антифашисты ненавидят больше всего – коррупция, произвол милиции, ультраправые группировки, все, что только можно представить самого страшного для молодого человека левых убеждений. Действительно, за несколько дней до нападения на администрацию, в лагерь экологов пришли люди с замотанными лицами, у них были татуировки известной фанатской группировки «Гладиаторы»: есть свидетели, которые видели специфичные татуировки кабанов на разных частях тела. Эта группировка известна тем, что в свое время захватывала бункер НБП, ее же подозревают в нападении на «Марш несогласных». В фанатской околофутбольной среде неоднозначное отношение к ней, потому что такое открытое сотрудничество с правоохранительными органами, конечно, не приветствуется. У многих людей (это есть на фотографиях, которые выложены в Интернете) можно увидеть руны, которые в свое время использовали в качестве символики в войсках СС. То есть здесь все однозначно.
Конечно, если говорить в суде и идти в милицию с этим - это все надо проверять и перепроверять, но для уличных антифашистов и анархистов здесь никаких вопросов не стоит: кто эти люди, побывавшие в лагере экологов, и кого они представляют. Понятно, что сначала могут быть экологи в качестве жертв: кого-то избили, потолкались, не очень сильные повреждения нанесли. Но завтра эти же люди могут выйти и уже на улице совершить действия гораздо более серьезные. Фактически любой из них может оказаться убийцей антифашистов. Мы знаем, что такие случаи нередки. Конечно, нельзя было оставить это без внимания, и этот протест посвящен именно тому, что люди, которые являются потенциально враждебными для левых, для анархистов, безнаказанны и фактически пользуются благоволением правоохранительных органов. К чему это привело, мы все видим – огромные скандалы, огромное внимание к лесу и к действиям администрации, и такие последствия для лидеров антифашистского движения.
Дмитрий Волчек: На сайте защиты химкинских заложников я видел такую фразу: «Открыта охота на других участников антифашистского движения». Расшифруйте ее, пожалуйста. Ведь сотни человек после июльских событий оказались под подозрением.
Юлия Башинова: Да, после ареста Алексея и Максима начались массовые репрессии против антифашистов. Видимо, от того, что не было доказательств причастности Алексея и Максима к каким-то незаконным действиям, стали отлавливать на концертах, на других мероприятиях антифашистов и анархистов десятками, пытали, избивали. Есть несколько случаев, когда люди все-таки решили написать заявление в прокуратуру, получили медицинские документы, сняли побои и как-то готовы бороться дальше, но не каждый готов это делать. Действительно была открыта охота, преследовали за убеждения. Если ты антифашист, ты под подозрением.
Дмитрий Волчек: Я хочу порекомендовать слушателям опубликованную на сайте нашей радиостанции статью Елены Костылевой о Центре Э. Это ведомство, которое призвано заниматься противодействием экстремизму, но на самом деле действует порой экстремистскими методами: людей хватают на улицах, привозят на допросы, избивают. Напоминает какую-то латиноамериканскую диктатуру. Илья, может быть, вы какие-то примеры приведете.
Илья Васюнин: По-моему, 5 или 6 жалоб дошло до прокуратуры, но гораздо больше людей было задержано, обыскано, провели время в отделениях милиции в Подмосковье в других городах. Я пытался говорить с представителями подмосковной милиции. Я просто для примера хочу немного отойти от антифашистов и вспомнить Евгению Чирикову, ее тоже подозревали, что она как-то благоприятствовала акции у Химкинской администрации. У нее была пресс-конференция в Независимом пресс-центре, после этого подмосковная милиция блокировала выход из этого двора, журналисты были отсечены, Чирикову схватили четыре или пять сотрудников оперативного полка подмосковной милиции, ее затолкали в автомобиль. После этого я задал вопрос представителю пресс-службы ГУВД Московской области, спросил, чем была вызвана необходимость такого силового задержания людьми из Подмосковья, почему Чирикову нельзя было пригласить на беседу. На что мне был дан ответ, что Химкинский суд постановил принудительно привести Евгению Чирикову на заседание, потому что она якобы туда не являлась. Самое интересное, что привезли ее не в Химкинский суд, а эти люди ее доставили в Главное следственное управление Московской области. То есть фактически на глазах центральных каналов, журналистов, огромного количества активистов блокируется двор в самом центре Москвы и происходит такое похищение. Что говорить тогда о 18-20-летних людях, которых подозревают, что они в чем-то участвовали? На допросах следователи, которые разговаривают с подозреваемыми, пытаются выяснить главный вопрос – кто дал деньги. По оперативной информации, то ли пять миллионов рублей было на это потрачено, то ли что-то в таком духе. Кто дал деньги, кто спонсор, кто за этим стоит, кто организовал и так далее. Активисты, которые уже много лет в движении, выходят с допросов, изумленные этим рвением раскрыть заговор - видимо, американский - против Химкинской администрации, иноземную агрессию против Химок. Конечно, парни не могут аргументировано отказаться отвечать на вопросы, вызвать адвоката. Одного из молодых людей пытали, надевали пакет на голову.
Дмитрий Волчек: Да, это Никита Чернобаев.
Илья Васюнин: Никиту Чернобаева пытали пакетом на голове, потом он вынужден был лечь в больницу. Милиция приезжала за ним туда, пытались его оттуда извлечь. Обыски без ордера, к людям вламывались среди ночи. К девочке, стажерке из «Новой газеты» приехали милиционеры: сначала к ее маме, потом поехали к ней без документов. Действия милиция находятся за гранью добра и зла. Сейчас мы следим за жалобами, у нас есть только неофициальный ответ пресс-службы прокуратуры о том, что, может быть, люди, которые жестко обращались, они не из милиции.
Дмитрий Волчек: Наверное, «Гладиаторы» сидели в отделении милиции, опять их пригласили. Но вчерашнее заседание суда, все-таки говорит о благоприятном повороте дела. Химкинский городской суд обязан повторно рассмотреть вопрос о продлении меры пресечения для Гаскарова до 27 октября, а заседание по делу Солопова назначено на понедельник. Есть ли уверенность, что Алексей и Максим выйдут на свободу до конца месяца? Или тут нет никаких гарантий?
Юлия Башинова: К сожалению, гарантий нет никаких. Мы, конечно, очень надеемся, что Химкинский городской суд, поскольку решение о содержании под стражей отменено вышестоящим судом, будет вынужден другую меру пресечения применить. Но очень странное, половинчатое решение вынес Московский областной суд, отменив содержание под стражей и одновременно продлив эту меру пресечения до нового суда. Обычно, когда отменяется вышестоящим судом решение о содержании под стражей, человека освобождают либо в здании суда, где он присутствует, либо из СИЗО, где он находится, пока идет заседание. Очень странно и незаконно то, что ребята до сих пор находятся за решеткой. Максим 10 дней до нового суда просидит. Неизвестно, сколько просидит Алексей. Все эти дни они могли бы находиться на свободе под подпиской о невыезде, либо под залогом, под домашним арестом.
Дмитрий Волчек: Правозащитник Лев Пономарев, который был на заседании Мособлсуда, тоже говорил, что на самом деле Гаскарова и Солопова должны были бы выпустить сразу после вынесения решения, но почему-то это не сделано. Кстати, освобождение – это полдела, нужен оправдательный приговор.
Юлия Башинова: Разумеется.
Дмитрий Волчек: Сама кампания, которую вы ведете в поддержку Гаскарова и Солопова удивительна по размаху проведения и качеству. Были пикеты в разных странах и сбор подписей, сайт ваш очень профессионально сделан на семи языках, в том числе турецком. Это все делается силами энтузиастов?
Юлия Башинова: Да, конечно. Нам очень повезло, что у нас нашлись единомышленники во многих странах, международные акции поддержки прошли в 12 странах, в 35 городах. Это даже для нас самих неожиданный размах. Мы очень благодарны всем, кто принял участие в Днях единых действий - это было очень важно. И я думаю, что в решениях Московского областного суда это сыграло большую роль. Мне кажется, что Московской областной суд, с одной стороны, обратил внимание на общественную реакцию на процесс, а с другой не захотел брать на себя ответственность за Химкинских деятелей и предоставил им самим разгребать то, что они наворотили. Я думаю, что половинчатость решения объясняется этим.
Дмитрий Волчек: Очередные Дни единых действий в поддержку «химкинских заложников» назначены на ноябрь. К тому времени они, будем надеяться, будут освобождены.
Юлия Башинова: Мы очень на это надеемся. Но, тем не менее, пока мы призываем к дням единых действий с 12 по 15 ноября. И очень надеемся, что они пройдут с не меньшим размахом.
Дмитрий Волчек: И тоже в разных странах мира?
Юлия Башинова: Конечно, мы стараемся распространять призыв как можно шире и переводить на все языки. Нужно поблагодарить наших переводчиков, это люди из разных стран, писали нам сами, предлагали помощь.