В среду, 27 октября, на процессе по второму уголовному делу бывших совладельцев ЮКОСа в рамках прений сторон начала выступать защита. Первым слово взял Михаил Ходорковский. По мнению Ходорковского, стороне обвинения удалось доказать лишь то, что он как совладелец компании вел обычную хозяйственную деятельность. "Я понимаю, что оправдательный приговор в московском суде - вещь нереальная, но прошу оценить старания моих оппонентов", сказал Ходорковский.
Владимир Кара-Мурза: В среду в Хамовническом суде Москвы продолжились прения по второму уголовному делу в отношении экс-главы ЮКОСа Михаила Ходорковского и бывшего руководителя "Менатеп" Платона Лебедева. Слово получила сторона защиты, которая рассчитывает в течение трех ближайших дней дать ответ на заявления гособвинителей, выступавших в течение недели. Первым в прения вступил Михаил Ходорковский. По мнению экс-главы ЮКОСа, гособвинители не сумели доказать в суде ни предмет похищения, ни способ, которым оно было совершено. Бизнесмен отметил, что несостоятельность обвинения прокуроров является доказательством невиновности подсудимых. "У суда нет ни единого законного шанса не оправдать нас", - резюмировал Ходорковский. Опальный бизнесмен призвал в свидетели даже Владимира Путина, напомнив, что тот в 2003 году, будучи президентом, поздравлял ЮКОС с юбилеем и высоко оценил профессионализм компании. Ходорковский соглашался с доводами прокуратуры, но при этом трактовал в свою пользу, как указывающие на виновность. "Мои оппоненты доказали, что ЮКОС владел контрольным пакетом акций, а затем 100% акций дочерних предприятий", - сказал Ходорковский, чем рассмешил находящихся в зале суда. О том, вызовет ли сочувствие аудитории, следящей за процессом ЮКОСа, ответное слово Михаила Ходорковского, сегодня в нашей программе спорят политологи Андрей Пионтковский, ведущий научный сотрудник Института системного анализа Российской Академии наук и Алексей Подберезкин, проректор МГИМО по научной работе, бывший депутат Государственной думы. Как по-вашему, удалось ли Михаилу Ходорковскому продемонстрировать свое моральное превосходство над своими оппонентами?
Андрей Пионтковский: Оно в течение двух лет было таким подавляющем, что он в этом сегодня не нуждался. Он очень корректно объяснил судье Данилкину, что тот как профессионал просто не может поставить подпись под обвинительным приговором по этому сфабрикованному и совершенно абсурдному делу.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, может ли вызвать некоторое раздражение суда та ироническая манера, в которой выступает Михаил Ходорковский?
Алексей Подберезкин: Не думаю, что вообще какие-то процессуальные вещи здесь имеют значение. Потому что суд за формой на самом деле не следит особенно, какими интонациями, кто как говорит. Это опять элемент политической игры, которую ведет Ходорковский, который изначально выбрал для себя такую роль.
Владимир Кара-Мурза: Сегодня полный текст выступления Ходорковского опубликован на сайте его пресс-центра, как по-вашему, передает ли он ту интонацию, которую избрал подсудимый?
Андрей Пионтковский: Там есть ремарки по ходу текста, реакция зала. Очень много раз прерывалось смехом. Например, как можно реагировать на ремарку, которую процитировал Михаил Борисович госпожи Ибрагимовой о том, что руководители ЮКОСа добивались повышения стоимости своих акций на международных рынках и тем самым увеличивали количество украденной у акционеров прибыли.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, удалось ли организаторам этого второго процесса создать негативный образ обвиняемых в российском обществе?
Алексей Подберезкин: Я не думаю, что это удалось, скорее всего больше удалось Ходорковскому свой позитивный имидж продвинуть. Проблема это все-таки не главная. Мы сейчас следим за частностями, за деталями, за процедурой, за интонациями – это все работает на имидж Ходорковского. Большая глобальная проблема совсем в другом. Радиослушателям, наверное, не надо повторять какие-то банальные вещи и говорить об истории этого процесса. Вопрос заключается в следующем, как в свое время сказал приснопамятный Борис Березовский: все, что больше миллиарда долларов – это уже политика. У Ходорковского этих миллиардов было гораздо больше, и причем в форме, когда он мог их использовать и хотел использовать в политических целях.
Не секрет, я просто был свидетель того, как многие годы Михаил Борисович участвовал в политике, правда, косвенно, он сторонился до конца 90 годов прямого участия. А потом зазвучали нотки, я прекрасно помню его выражение, когда он говорил примерно следующее: мои доходы составляют, ежегодная зарплата порядка 200 миллионов долларов, примерно столько же 200 миллионов долларов я получаю по доходам от акций. Куда мне столько денег, я и тратить не могу, уже мне скучно и неинтересно. Вот эту мысль он несколько раз повторял и говорил о том, что с такими деньгами, с таким масштабом пора бы поучаствовать в политике, как инвестор. И он попытался это сделать попытался вложить в политические свои амбиции. Эта история достаточно известна.
Что мало кому известно, это замечание Невзлина, которое он сделал в середине этого десятилетия, когда нашли некий пенсионный фонд, в котором было, по-моему, боюсь быть неточным, около 10 миллиардов долларов, и его изъяли, Невзлин сказал: ну что ж, не последнее. Так вот, чтобы было понятно: для того, чтобы организовать крупную кампанию избирательную, достаточно 100-150 миллионов долларов. Если вложить в думские выборы в одну, две партии, которые могут участвовать в этих выборах, а еще лучше в три, как это делал Ходорковский, крупные средства, допустим, миллиард, полтора, два, можно перевернуть всю страну и сделать парламент, который выберет нужного премьер-министра или согласует нужного премьер-министра, и не трудно догадаться, кого. Поэтому проблема здесь в другом. Отношение власти к олигархам, почему вдруг именно на Ходорковского, на Гусинского, на Невзлина, на Березовского так власть ополчилась, потому что они решили, что те деньги, которая власть дала в виде возможности участвовать в аукционах, выиграть эти конкурсы, дешево приватизировать государственную собственность, они решили вложить в политику. И когда Михаил Борисович эти деньги, задекларировал свою открытую готовность, начал создавать сетевые структуры, причем достаточно эффективные, стал с ними встречаться и стал претендовать на политическую роль и говорить о том, что он может крупные деньги инвестировать в свою политическую кампанию, здесь и возникла такая избирательность. На самом деле других олигархов не тронули с такими же капиталами, но на конкретных условиях - неучастие в политической жизни без согласования с Кремлем, что совершенно верно.
И сейчас вся интрига заключается в следующем: жалко Михаила Борисовича по-человечески, не всегда понятна правовая сторона этого дела, здесь, скажем, финансовое право, есть такая специальность и у нас в МГИМО очень хорошие специалисты в этой области есть, финансовое право - тоже достаточно спорная тема, никто этого не скрывает, а вот куда деть политические амбиции, подкрепленные огромными деньгами. Кто знает, а может Михаил Борисович еще где-то миллиардов десять отложил и захочет их в очередную избирательную кампанию вложить в чью-то, а может быть в свою. Если он хочет в свою вложить, то получается, что он уже приобрел имидж, образ некоего Махатмы Ганди, который посидел в тюрьме, заручился поддержкой определенных либеральных кругов, СМИ либеральных, стал некоей политической фигурой, а он стал за эти политической фигурой. Получается, что есть идеология, есть политическая фигура, есть лидер и есть огромные деньги. Я, например, не исключаю того, что эти деньги Михаил Борисович может истратить. А теперь представьте себе на секундочку, как и на что он их может истратить и против кого. Поэтому вот вокруг чего идет реальная дискуссия на самом деле. А какими интонациями Михаил Борисович оперировал на суде, какие доводы адвокатов или прокуратуры, на мой взгляд, это все имеет очень небольшое значение.
Владимир Кара-Мурза: Лев Пономарев, исполнительный директор движения "За права человека", отмечает разнообразие приемов, используемых Михаилом Ходорковским.
Лев Пономарев: Михаил Ходорковский очень честно делает свою тяжелую и грустную работу заключенного. Он доказывает, что он невиновен, и он, и Платон Лебедев. Они не упали духом. Он сегодня выступал, несколько раз приводил какие-то анекдоты, проводил параллели, пытался по-разному доказать. До экономистов он доходил с помощью цифр и диаграмм, а до кого-то он доходил с помощью анекдотов, которые он параллельно рассказывал. Судье он сказал: господин судья, если вы съедите обед и заплатите за него, возможно считать, что вы похитили. Это то же самое, что нас обвиняют в похищении нефти. А вот если вы еще заплатите за того человека, который со мной пошел на обед, то тогда вы сразу составите преступную группу. Их обвиняют буквально в этом.
Текст выступления Михаила Ходорковского в суде.
Как выяснилось, "основное" дело ЮКОСа все еще расследуется и обвиняемые по нему не названы.
Полный текст программы "Грани времени".
Владимир Кара-Мурза: В среду в Хамовническом суде Москвы продолжились прения по второму уголовному делу в отношении экс-главы ЮКОСа Михаила Ходорковского и бывшего руководителя "Менатеп" Платона Лебедева. Слово получила сторона защиты, которая рассчитывает в течение трех ближайших дней дать ответ на заявления гособвинителей, выступавших в течение недели. Первым в прения вступил Михаил Ходорковский. По мнению экс-главы ЮКОСа, гособвинители не сумели доказать в суде ни предмет похищения, ни способ, которым оно было совершено. Бизнесмен отметил, что несостоятельность обвинения прокуроров является доказательством невиновности подсудимых. "У суда нет ни единого законного шанса не оправдать нас", - резюмировал Ходорковский. Опальный бизнесмен призвал в свидетели даже Владимира Путина, напомнив, что тот в 2003 году, будучи президентом, поздравлял ЮКОС с юбилеем и высоко оценил профессионализм компании. Ходорковский соглашался с доводами прокуратуры, но при этом трактовал в свою пользу, как указывающие на виновность. "Мои оппоненты доказали, что ЮКОС владел контрольным пакетом акций, а затем 100% акций дочерних предприятий", - сказал Ходорковский, чем рассмешил находящихся в зале суда. О том, вызовет ли сочувствие аудитории, следящей за процессом ЮКОСа, ответное слово Михаила Ходорковского, сегодня в нашей программе спорят политологи Андрей Пионтковский, ведущий научный сотрудник Института системного анализа Российской Академии наук и Алексей Подберезкин, проректор МГИМО по научной работе, бывший депутат Государственной думы. Как по-вашему, удалось ли Михаилу Ходорковскому продемонстрировать свое моральное превосходство над своими оппонентами?
Андрей Пионтковский: Оно в течение двух лет было таким подавляющем, что он в этом сегодня не нуждался. Он очень корректно объяснил судье Данилкину, что тот как профессионал просто не может поставить подпись под обвинительным приговором по этому сфабрикованному и совершенно абсурдному делу.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, может ли вызвать некоторое раздражение суда та ироническая манера, в которой выступает Михаил Ходорковский?
Алексей Подберезкин: Не думаю, что вообще какие-то процессуальные вещи здесь имеют значение. Потому что суд за формой на самом деле не следит особенно, какими интонациями, кто как говорит. Это опять элемент политической игры, которую ведет Ходорковский, который изначально выбрал для себя такую роль.
Владимир Кара-Мурза: Сегодня полный текст выступления Ходорковского опубликован на сайте его пресс-центра, как по-вашему, передает ли он ту интонацию, которую избрал подсудимый?
Андрей Пионтковский: Там есть ремарки по ходу текста, реакция зала. Очень много раз прерывалось смехом. Например, как можно реагировать на ремарку, которую процитировал Михаил Борисович госпожи Ибрагимовой о том, что руководители ЮКОСа добивались повышения стоимости своих акций на международных рынках и тем самым увеличивали количество украденной у акционеров прибыли.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, удалось ли организаторам этого второго процесса создать негативный образ обвиняемых в российском обществе?
Алексей Подберезкин: Я не думаю, что это удалось, скорее всего больше удалось Ходорковскому свой позитивный имидж продвинуть. Проблема это все-таки не главная. Мы сейчас следим за частностями, за деталями, за процедурой, за интонациями – это все работает на имидж Ходорковского. Большая глобальная проблема совсем в другом. Радиослушателям, наверное, не надо повторять какие-то банальные вещи и говорить об истории этого процесса. Вопрос заключается в следующем, как в свое время сказал приснопамятный Борис Березовский: все, что больше миллиарда долларов – это уже политика. У Ходорковского этих миллиардов было гораздо больше, и причем в форме, когда он мог их использовать и хотел использовать в политических целях.
Не секрет, я просто был свидетель того, как многие годы Михаил Борисович участвовал в политике, правда, косвенно, он сторонился до конца 90 годов прямого участия. А потом зазвучали нотки, я прекрасно помню его выражение, когда он говорил примерно следующее: мои доходы составляют, ежегодная зарплата порядка 200 миллионов долларов, примерно столько же 200 миллионов долларов я получаю по доходам от акций. Куда мне столько денег, я и тратить не могу, уже мне скучно и неинтересно. Вот эту мысль он несколько раз повторял и говорил о том, что с такими деньгами, с таким масштабом пора бы поучаствовать в политике, как инвестор. И он попытался это сделать попытался вложить в политические свои амбиции. Эта история достаточно известна.
Я, например, не исключаю того, что эти деньги Михаил Борисович может истратить. А теперь представьте себе на секундочку, как и на что он их может истратить и против кого. Поэтому вот вокруг чего идет реальная дискуссия на самом деле
Что мало кому известно, это замечание Невзлина, которое он сделал в середине этого десятилетия, когда нашли некий пенсионный фонд, в котором было, по-моему, боюсь быть неточным, около 10 миллиардов долларов, и его изъяли, Невзлин сказал: ну что ж, не последнее. Так вот, чтобы было понятно: для того, чтобы организовать крупную кампанию избирательную, достаточно 100-150 миллионов долларов. Если вложить в думские выборы в одну, две партии, которые могут участвовать в этих выборах, а еще лучше в три, как это делал Ходорковский, крупные средства, допустим, миллиард, полтора, два, можно перевернуть всю страну и сделать парламент, который выберет нужного премьер-министра или согласует нужного премьер-министра, и не трудно догадаться, кого. Поэтому проблема здесь в другом. Отношение власти к олигархам, почему вдруг именно на Ходорковского, на Гусинского, на Невзлина, на Березовского так власть ополчилась, потому что они решили, что те деньги, которая власть дала в виде возможности участвовать в аукционах, выиграть эти конкурсы, дешево приватизировать государственную собственность, они решили вложить в политику. И когда Михаил Борисович эти деньги, задекларировал свою открытую готовность, начал создавать сетевые структуры, причем достаточно эффективные, стал с ними встречаться и стал претендовать на политическую роль и говорить о том, что он может крупные деньги инвестировать в свою политическую кампанию, здесь и возникла такая избирательность. На самом деле других олигархов не тронули с такими же капиталами, но на конкретных условиях - неучастие в политической жизни без согласования с Кремлем, что совершенно верно.
И сейчас вся интрига заключается в следующем: жалко Михаила Борисовича по-человечески, не всегда понятна правовая сторона этого дела, здесь, скажем, финансовое право, есть такая специальность и у нас в МГИМО очень хорошие специалисты в этой области есть, финансовое право - тоже достаточно спорная тема, никто этого не скрывает, а вот куда деть политические амбиции, подкрепленные огромными деньгами. Кто знает, а может Михаил Борисович еще где-то миллиардов десять отложил и захочет их в очередную избирательную кампанию вложить в чью-то, а может быть в свою. Если он хочет в свою вложить, то получается, что он уже приобрел имидж, образ некоего Махатмы Ганди, который посидел в тюрьме, заручился поддержкой определенных либеральных кругов, СМИ либеральных, стал некоей политической фигурой, а он стал за эти политической фигурой. Получается, что есть идеология, есть политическая фигура, есть лидер и есть огромные деньги. Я, например, не исключаю того, что эти деньги Михаил Борисович может истратить. А теперь представьте себе на секундочку, как и на что он их может истратить и против кого. Поэтому вот вокруг чего идет реальная дискуссия на самом деле. А какими интонациями Михаил Борисович оперировал на суде, какие доводы адвокатов или прокуратуры, на мой взгляд, это все имеет очень небольшое значение.
Владимир Кара-Мурза: Лев Пономарев, исполнительный директор движения "За права человека", отмечает разнообразие приемов, используемых Михаилом Ходорковским.
Лев Пономарев: Михаил Ходорковский очень честно делает свою тяжелую и грустную работу заключенного. Он доказывает, что он невиновен, и он, и Платон Лебедев. Они не упали духом. Он сегодня выступал, несколько раз приводил какие-то анекдоты, проводил параллели, пытался по-разному доказать. До экономистов он доходил с помощью цифр и диаграмм, а до кого-то он доходил с помощью анекдотов, которые он параллельно рассказывал. Судье он сказал: господин судья, если вы съедите обед и заплатите за него, возможно считать, что вы похитили. Это то же самое, что нас обвиняют в похищении нефти. А вот если вы еще заплатите за того человека, который со мной пошел на обед, то тогда вы сразу составите преступную группу. Их обвиняют буквально в этом.
Текст выступления Михаила Ходорковского в суде.
Как выяснилось, "основное" дело ЮКОСа все еще расследуется и обвиняемые по нему не названы.
Полный текст программы "Грани времени".